Оборвем желтые нити

      Приют заставил их научиться полагаться лишь на самих себя, греться о чужой бок и прикрывать спины друг другу, подставляясь под удары Судьбы. Ведомые желанием мести, они слились вместе, чтобы не потерять ту правду, к которой они так долго стремились. Каждое движение было отточено множеством тренировок. Схожая мимика и одинаковая интонация, с которой они произносили заученные фразы — все это приближало их к цели.       Они были одним целым, одним человеком, по имени Хитори Сонояма, сотканным из слез, боли и жажды мести. Они, скрываясь в тьме, создали его своими руками, поочередно дергая за тонкие желтые нити и приводя в движение свое великолепное творение. Их маленькая безвольная марионетка тотчас натягивала улыбку на свое кукольное лицо, пряча истинные чувства, и начинала шагать, словно живая, когда ей отдавали приказ. Она всегда знала, как вести себя, что ей говорить — была поневоле безупречна. Но стоило жгучей ненависти покинуть сердца кукловодов, как нити оборвались. Хитори более не смог быть прикрытием, и из-за кулис наконец вышли двое.       — Я Миги! — не прожевав, воскликнул один из мальчишек, а после указал на брата. — А он…       А после замолк, когда увидел, как у того из глаз текут слезы.       — Дами… — тот не мог выговорить свое имя и горько улыбался. Пожилая пара рассмеялась, а тот все же поправил себя, когда сердце прекратило так сильно стучать. — Нет, Дари.       В тот же вечер матушка подарила Дари пижаму, и тот надел ее под смех катающегося по полу брата. Увидев покрасневшие щеки сына, женщина вытерла подступающие слеза и упала на колени, тотчас сгребая мальчишек в свои крепкие объятия. Сидя всей семьёй на полу, они чувствовали, как тяжело сдерживать бьющееся в счастье сердце.       Невидимые желтые нити, привязанные к их пальцам, сами собой развязались, исчезнув без следа. В ту ночь мальчики впервые спали сладко, не боясь попасться другим на глаза.       Они не забудут, что им пришлось пережить, но сейчас им ничего угрожает, оттого желание побыть обычными мальчишками было так сильно, что противиться ему они не смогли. Когда-то они были одним целым, и оттого было тяжело свыкнуться, что теперь у них не будет вечных пряток с окружающими и таких сложных планов, что их схожие мысли будут теперь непохожими. Было страшно показывать свое истинное я, но в ответ страхам матушка утешительно гладила обоих по волосам и обнимала так тепло, что поневоле те стали отступать.       А после все наконец увидели, кто же управлял Хитори за кулисами. Увидели, как Дари в свободное время пропадал в библиотеке, иногда засиживаясь допоздна за стопками книг. Миги же часто приходил к нему, чтобы принести поесть или просто побыть рядом, с интересом слушая новые факты, которые Дари удалось узнать из старых, покрытых пылью энциклопедий.       А Миги однажды завел себе блокнот, который вечно таскал с собой, с энтузиазмом заполняя одну страницу за другой своими рисунками. Их понимал, казалось, только он сам и его брат, и зачастую они обсуждали, что же именно скрыто за каждой линией в скетчах. Никто не подслушивал их разговоры: когда-нибудь линии станут отчетливей, точнее и сами расскажут те истории, что за ними находятся.       А еще Миги давным-давно позабыл уроки своего брата по сдерживанию эмоций и зачастую поддавался им, да так, что однажды его застукали. Матушка услышала, как тот ругается и «показала ему свою любовь». После этого Дари долго смеялся, когда как бедный брат кривил губы и поклялся стукнуть его за это, конечно же, в шутку.       Они были так непохожи, что пожилая пара даже поверить не могла, что когда-то с ними жил лишь один сын - идеальный и неживой, словно кукла.       Теперь две разные половины комнаты роднили лишь звезды на потолке, так полюбившиеся им когда-то. По вечерам мальчики в молчании смотрели на них, может, вспоминая что-то с тоской, а после засыпали с мыслью, что завтра будет новый день. Может, не полный ужасных приключений, может, даже самый обычный, а тот, что принесет им двоим новые впечатления. Обязательно разные, которыми они поделятся друг с другом за вкусным вишневым пирогом, который был испечен с любовью и только им двоим.       Марионетка Хитори, как только желтые нити оборвали, единожды неуклюже шагнула, упала, а после рассыпалась в прах, когда кукловоды наконец перестали ими быть. Едва ли когда-нибудь та оживет снова, ведь те точные движения уже мальчики не сумеют повторить. Теперь они - не единое целое, не тень и не отражение друг друга, а два человека со своими желаниями. стремлениями и возможностями.