Восьмеричный Путь / The Eightfold path

* * * Дэнни проснулся с ужасной головной болью. Он думал, что Тэйлор уже встала, но её нигде не было. Он даже загянул в подвал. Нашлась дочка у себя в комнате. Мокрая от пота, одеяла сбиты в кучу, брови нахмурены. Опять кошмары. Коробки в подвале были переставлены и он привел их в порядок. Она что-то делала там, когда он вернулся. С каждым днем становилась все более похожей на Аннет. Даже своим бунтом против родных. Он осторожно прикрыл дверь и отправился на кухню, приготовить себе что-то от похмелья. Включив телевизор на минимальную громкость, он поморщился от новостей. Снова поджоги. Не так ему хотелось начать этот день. Слишком много для моего выходного. Но если есть обломки, которые нужно убирать, или здания, которые нужно разрушить, особенно у воды, работа найдется. Но большую часть он может выполнять из дома, по телефону. * * * Смена Моринга была в самом разгаре, когда, насвистывая, вошел агент Надир. Его пребывание в Броктон Бэй было связано с некоторыми... проблемами с субординацией. Например, отказаться от сверхурочной работы в федеральный праздник, а потом все равно прийти ради расследование, которое ему велели отложить для более важных дел. В свое личное время. - Чёрт, Надир. Если Директор тебя десь поймает, она тебя порвёт. - Предупредил его партнер и коллега. - Именно поэтому я пришел сюда после утреннего обхода. - Холодно ответил он предложив теплого кофе, принесённого из кафе с наружи. - И что теперь? - Ну, будет позором пройти все эти испытания и оказатся пойманым на попытке залогинться в личный аккаунт. Ты не посмотришь для меня кое-что? Кофе был опробован. Опробован и признан достойным. * * * Дауд Надир был дотошным человеком. Он предпочитал, чтобы все было как надо. Когда он работал в Бостоне, некоторые шутили, что он двоюродный брат Аккорда. Это была неудачная шутка. Дауд учился быть человечным, открытым. Это не давалось ему легко, но он тренировался, пока не стал хотя бы немного разбираться в этом. Понимать других и быть понятым. Его желание работать в ПРТ имело самую прозаическую природу. Детское желание быть героем переросло в карьеру в правоохранительнх органах. Он не любил, когда кто-то тратил его время впустую. К примеру, когда приходилось тормозить расследование из-за того, что местная полиция тянула со сдачей отчётов. Теперь, когда местные нацисты активизировались, все сосредоточились на потоке новых дел, а полиция поздравляла себя с тем, что отправила файлы в последний момент, зная что агенты ПРТ будут слишком заняты, чтобы разобраться с ними. Их соперничество было известным делом, не идущим на пользу никому. Но было трудно наладить номарльную кооперацию, когда городская полиция проросла коррупцией и разными "сочувствующими". Он надеялся, что, поскольку дело касалось гражданского лица и девушки, которая еще учится в школе, они воздержатся от попыток отомстить ПРТ за "кражу их дел" и "защиту этих бандитов". Но изучив отчеты он обнаружил в них пробелы. Кое-что отсутствовало, но было удивительно согласовано. Пять девочек подтверждали, что потенциальная жертва была известной нарушительницей и склонна к эпатажному поведению. С чем соглашалась директор и что подтверждали школные записи. Однако полиция прислала дополнительные документы из тех которые раньше были "неправильно оформлены". Агент Надир погрузился в них, отгородившись от остального офиса. * * * Многое нужно просмотреть. Противоположные заявления. Противоречивые сведения. Иногда казалось, что Надир погружался в кучу папок и после долгих часов рытья в них ничего не получал за свои старания. Но продвигаясь через отчеты он заметил что-то. Возможно это просто его воображение. В конце концов, ни одна из сторон не утверждала, что порезы были сделаны тремя девушками, названными в показаниях жертвы, и она сама признавала, что не видела, кто ее толкнул, а только слышала, как они смеялись и обзывались. Хотя это и делает их плохими детьми, в Нью-Гэмпшире нет закона об обязанности спасать. Уйти - не преступление. В худшем случае это гражданское дело о причинении эмоционального ущерба. Нет, странными ему кажутся показания некой Эммы Барнс. Дети есть дети, а девочки-подростки могут быть жестокими. Но то, как она говорила о жертве, показалось ему немного личным. Что она заслужила того, чтобы ее игнорировали, и заслужила свое место на дне. Обычно девочки-подростки говорят так о худших соперницах, а не о каком-то одинокой парии, над которым они, возможно, издеваются, а возможно, и нет. Второе, что привлекло его внимание, - это то, что ее имя совпадает с именем адвоката, который выступал и давал показания на слушаниях по делу Сталкера. Это не совпадение. Хотя записи запечатаны, но слухи подтвердились. И там говорилось, что пара гражданских пришла рассказать о том, как она спасла пару отец-дочь. Если они общаются в школе и тусуются... Подняв соответствующие файлы, он обнаружил, что все в порядке. Сталкер пометил её как осведомленную, а ее отца - как контактное лицо на случай, если её мать не будет доступна. Судя по всему, дела у Хесс идут хорошо. Патрулирует, задерживает плохих парней, хорошо учится, в школе не отстаёт. Если не считать недавней драки, в которой участвовала большая часть школы. У нее остались синяки после нее. Просматривая отчет, он нашел нечто странное. Один из синяков, на ноге, более старый. Хесс утверждала, что она упала во время бега, но в отчете школьной медсестры об этом ничего не сказано. В нем есть синяк, но не указано, что он старше. Ну, это Винслоу, возможно просто проглядели. Дауд продолжил чтение. Вскоре он наткнулся на еще одно противоречие. В отчете школьного куратора, который отчитывается об успеваемости Хесс перед её инспектором по условно-досрочному освобождению, упоминается та же стычка, и София хвалилась тем, что вмешалась в ситуацию, чтобы её разрядить. Обычная ситуация. За исключением того, что он особо упомянул синяки, полученные ею в драке. По количеству и расположению. Фактически, он как будто читал прямо из отчета медсестры. И он утверждал в своем блестящем отчете, что она получила эти синяки в драке с членами банд. И для этого нет никаких причин. У Софии вообще нет причин врать об этом на обследовании у Стражей. Конечно, она могла сказать в школе, что получила синяк на другой работе, но зачем им прикрывать её в разговоре с ПРТ? В этом нет никакого смысла. Дальше больше. Проверка записей с той недели показала София пришла в четверг днем, слегка прихрамывая. Драка в школе произошла на следующий день. Он продолжал перебирать варианты. Скорее интуиция, чем что-либо еще, заставило его перезвонить. Однажды Хеберта уже подставили. Что, если... что, если. * * * После кое-что прояснившим разговора с Дэнни Хэбертом, агент Надир сел и задумался. Об этом школа определённо не упоминала. И София тоже. Дэнни Хеберт знал, что его дочь подралась с Софией в среду. Более того, он смог описать, куда она била её, защищаясь. А также довольно красочную беседу, которую он устроил директору школы по этому поводу. В личном деле Хесс нет ни одного упоминания об этом. Ни записки от директора, ни от куратора. Более того, куратор, если он не ошибается, покрыл синяк перед ПРТ. А это? Это чревато неприятными последствиями. * * * Дело в условно-досрочном освобождении. Надир не собирался звонить федеральному судье в праздник, чтобы получить ордер на такое дело. Этого не произойдет. Пиггот оторвёт ему голову потому что попытка потревожить судью выльется ей боком. Но ему не нужен ордер, чтобы запросить записи телефонных разговоров условно-досрочно освобожденной. И если он случайно забудет указать, как давно она была условно-досрочно освобождена, он не будет виноват, когда ему пришлют всё за последние два года. Он нашел там текстовые сообщения с самого начала. С того периода, когда Тэйлор всё ещё подавала жалобы в школу. С первого курса. Там есть сообщения об издевательствах между её номером и двумя другими, Эммой и Мэдс. Эмма Барнс и Мэдисон Клементс. Ничего из этого не является... уголовно наказуемым. Это глупая школьная ерунда, и есть заявления и обещания, которые она дала, когда ее взяли в программу Стражей, что она станет лучше. И действительно, после её пребывания в Сан-Диего ничего такого больше нет. Но, внимательно изучив сообщения, он обнаружил несколько, отправленных с неизвестного номера. Их содержание совпадает с аналогичными сообщениями, отправленными Клементс. Зачем школьнице еще один телефон? Он мог бы придумать множество причин. Больше всего его волновало, только ли у Клементс, или у всех троих есть еще один телефон или, по крайней мере, еще одна сим-карта? Что вместо того, чтобы прекратить свои школьные неприятности, она просто научилась лучше их скрывать? Когда в школе узнали, что она - Страж, отношение к ней и ее друзьям могло измениться, и они смогли позволить себе некоторые вольности. В такой школе, как Винслоу? Он просматрел все случаи, когда София "падала" на дорожке. Затем он сверился в записях телефонных разговоров за те же сутки. И обнаружил нечто тревожное. Не каждый раз, но неоднократно, есть целые серии сообщений от Клементс о том, что двое других игнорируют её и не отвечают. В конце концов, он дошел до "Вы опять затеяли свой тайный клуб. Я знаю, что ты берешь её на модельные показы, Эмма! Я тоже хочу пойти!" Вот только модельные показы не заканчиваются для стража синяками и ссадинами. Чувствуя, как в животе медленно растет гиря, он перепроверил данные о ранениях и полицейские отчеты за те же ночи. Поножовщина, ранения. Раны от стрел или то, за что их можно принять. И он нашел не одно упоминание. Он нашел четыре. Одно из которых было фатальным. Это не доказательсво. Это не дымящийся ствол. Всё это косвенные улики. Но это серьезный тревожный сигнал, свидетельствующий о том, что пора подниматься по цепочке. Получите ордер на розыск предполагаемого другого номера Клементса и всех номеров, с которыми он может обсуждать насилие над одноклассниками. * * * Ей не хочется вставать. Но она встала. Каждое утро она вставала с постели, делала утреннюю зарядку и выходила на улицу, чтобы привести свой мозг в порядок. Это изнурительно. Игры на запоминание, словесные головоломки, ловушки, которые покрывают ее вонючим соком, охрана, которая вводят ее в заблуждение и лгут ей, объясняя, куда она должна идти, где находятся разные комнаты. Первый месяц после миссии проходит на борту корабля инквизиторов словно в аду. Ей нужен бой, борьба не на жизнь, а на смерть - к этому она уже привыкла. Но это? Это постоянное насилие над ее бедными больными мозгами. Все её чувства перегружены, потому что она пыталась уловить каждую деталь, в каждой комнате, в каждом коридоре, в каждом разговоре. Изучение привычек, признаков, путей, подробностей о Подулье, а затем тесты по пройденному материалу и наказание за каждую неудачу, лишени единственного светлого момента: тренировки по стрельбе из пистолета в тире. Ради этого? Ради возможности сделать что-то такое, от чего не болит ее огромная голова, и просто пострелять по мишеням в течение нескольких часов? Она жаждала этого, ей нужна разрядка, как наркоману наркотик. Она даже высиживает очередную скучную лекцию о стандартных приемах контрабанды, которые она уже знает, как искать, лишь бы успеть вернуться в тир. Дни и факты сливались в бесконечный водоворот, пока однажды она не проснулась, и что-то щелкнуло. Виле больше не нужно думать об этом. Она просто знает. Она всегда знает, что ее окружает, всегда читает лица. Это становится привычкой, действием автоматическим словно дыхание. * * * Тэйлор проснулась с ужасной головной болью. У неё побаливало и в других местах, но с тем как болела голова ничто не могло сравнится. Снова вернулось сверхъестественное осознание всего, что ее окружает, и оно бьет ей мозг. На мгновение, когда она увидела отца возле ванной, она даже не узнала его. Как будто её представление об отце противоречили тому, что подсказывало ей обучение. Мучаясь от раскадлывающей голову боли она упала на диван в гостинной. Дэнни ей помог. Он ничего не спрашивал. И в кое-то веки она благодарна ему за это. Она не говорила о том сколько смогла поспать. Около четырех часов. Немного, но всё то она смогла урвать. * * *