Родная.
Красивая.
Единственная.
Моя.
Что приносит мне радость и грусть
Победу и поражение,
Принятие и отторжение
Та самая, что вспыхнул из черных углей яркий огонь.
Ну несмотря ни на что,
Кто бы что-нибудь не говорил
Гори, моя звезда.
Моя Романова Марьяна.
Виктория, слушая, улыбалась лишь в душе, но молча с безразличием на лице. Голос, что зачитывал каждую строчку с выражением, был сладок, как карамель и приятен. Рыжие локоны, которые были за их «летние каникулы» перекрашены, колыхались при каждом, даже малейшем движении. Губы изгибались в улыбке. А голубые глаза блестели, сверкали от счастья. Наблюдая за женщиной, Виктория старательно делала вид, что рада за неё, хотя ни черта подобного. Слышать фразы из рода: «Костя, такой потрясающий!», «Костя то», «Костя сё», всё равно что нацепить на шею удавку и не задушиться. Бесит! Достало! Слышать больше не может. Но закрывает настоящие эмоции за маской «стойкости и безразличия». – Ну как тебе? Правда красиво? – спрашивала с улыбкой рыжая шаманка – Круто написано. Но откуда-то ты знаешь, что это именно Костя писал? – Ну нравлюсь я ему. Тем более, он уже мне писал когда-то, – смущённо сказала Романова Замолчи! Хватит! Не смей говорить так! – М, ясно, – Виктория опустила взгляд на пол Ничего не ясно. – Всё хорошо, Вик? Ты какая-то грустная, – спросила Марьяна немного переживая за неё – Всё хорошо, Марьяна, правда, – с легкой натянутой улыбкой отмахнулась Райдос Как бы Вике врать Марьяне не хотелось, но пришлось.***
В купе вагона по дороге обратно в Питер, Виктория сидела за столом, пыхтя пытаясь, что-то написать в блокноте, но вырывала листок за листком. Проклятье! Ничего не шло на ум. Откинувшись назад спиной к мягкой обивке на стене, питерская ведьма устало провела рукой и прикрыла глаза. И первый кто пришёл ей в голову – Череватый. Мотиватор долбанный со своими советами! Чтоб он засунул их своему Толику! – Вика, а скажи честно, тебе нравится Марьяна? – вопрос Влада заставил Райдос подавиться водой Владислав и Виктория сидели одни в гримерной комнате, ожидая остальных. – С чего это такие доводы? – Как-то вы взаимодействуете в последнее время тепло и по-дружески. Да и про вас пишут ТАКОЕ, чуть ли не женят вас в фанфиках, – сказал чернокнижник и тихо хихикал с лица Виктории – И что с этого? Подумаешь постояла рядом с Марьяной, подышала на неё, поразговаривала с ней, поснимала её. Это не повод нас чуть ли не до постели сводить, – Викины отговорки были детскими и наивными – А я не говорил, что вы в этих фанфиках трахаетесь, – Череватый улыбался во все зубы, видя, как Виктория с легким ужасом на лице чуть ли не бледнеет. Проговорилась. – Ну да… Читала я ЭТО. Я же должна знать, что про меня пишут там, – Райдос отвернула голову в сторону борясь с краснотой на щеках. Зато чисто фактически сказала правду – Ну да, ну да, теперь понятно почему в последнее время ты так часто в телефоне сидишь и смотришь, – вроде сказано безобидно, но Влад всё же получил легкий удар в плечо, от чего заржал – Тихо ты! – шикнула на него питерская ведьма, – Никто не должен об этом знать, особенно она. – Что тебе нравится Марьяна и любишь её? –… Да. Но я не знаю, как ей намекнуть об этом. Владислав призадумался. И так думал до тех пор, пока в его голове резко не «засияла» лампочка. – Есть одна мысль – стихи, можно даже и цветы. – Ты прикалываешься? Ты как себе это представляешь? Я даже не умею их писать, – негодовала Вика, проведя рукой по волосам – Ради любви стоит и попробовать. Или ты хочешь, чтобы Костя тебя опередил? Рискни. Кто не рискует – тот не ебётся. Я же вижу твой пристальный и «изучающий» взгляд на Марьяне, – Влад ободряюще приобнял рукой Райдос Чернокнижник хоть и был тем ещё херовым приколистом, но сейчас его слова как никак мотивировали. Вика была готова. Даже попробовать была готова. И плевать она хотела, что Костя – большая проблема. Она рискнёт. – Ладно, попробую. Но учти. Если не сработает – я закапаю тебя и твой демонюга потом вряд ли откопает. – Вот это настрой, Вика! Уделай Костю в поэзии нахуй! – подбодрил Владислав всё также, улыбаясь все зубы Приоткрыв глаза, Вика усмехнулась. Слова и понимание чернокнижника – вот её мотивация, что заставило писать стихи Марьяне. Да, тот стих, что зачитывала Романова – это написанной рукой Райдос, никак не Гецати. Нависнув снова над блокнотом, продолжила кропотливые «пытки» над листом исписывая черной ручкой.***
– Походу я нравлюсь и очень сильно, – сказала Марьяна, взяв с барной стойки в гримерной чистый конверт и подписано аккуратным подчерком «Для Марьяне Романовой» и красную розу чьи шипы очень колючими, от неё исходил приятный аромат – Ты это о чём? Что там? – спросила сидящая на стуле Лина Романова, положила розу на место, открыла конверт и осторожно выложила такого же цвета идеально сложенный лист и развернув, пробежалась глазами по тексту и улыбнулась ярче чем само солнце. – Это снова стихотворение, – Марьяна бережно прижала его к своей груди, и счастливая улыбка мгновенно появилась на лице. Виктория, также сидев где-то в углу в телефоне, посматривала краем глаза на рыжую шаманку. Душа улыбалась и сияла. Ей нравится смотреть на счастливую улыбку Марьяны. – Зачитаешь? – спросила Джебисашвили Романова кивнула и зачитала.Сколько я ещё буду смотреть?
На прелестную внешность и фигуру
Сколько я о тебе ещё буду думать?
Пока себе руки до крови не раздеру.
Моё сердце горит в Аду,
Душа находится в пьяном бреду.
Это греховно и интересно,
Как и наши недопонимания и ругань совместно.
В прошлом – Злая Мигера
Сейчас – ты Огненная дива.
Яркое пламя твоих волос,
Сладкие чарующие речи,
Глаза яркой голубизны,
И голос… свежий и спелый колосс.
Ты не против выпить со мной твой кофе любимый
И мне это нравится
Ты – мой огонь души и достижений
А я – твоя опора и победа…
– Это ахуенно написано. Не знаю кто написал, но ему отдельный респект! – восхитилась Лина – Конечно, я уверена на 100% кто оставил, – сказала Марьяна улыбаясь «Ну же… скажи,» – сердце Виктории было готово плясать от счастья. Неужели она поняла кто пишет ей эти стихи? В этот момент в гримерку вошёл Константин, который выходил просто подышать воздухом. – Привет всем, – поздоровался Гецати улыбнувшись – И тебе привет Костя, – поприветствовала мужчину Романова и подойдя к нему, нежно чмокнула его в щёку, – прекрасные стихи и роза, Костя. – А… Спасибо, Марьяна, – слегка смущавшись сказал Константин Мир рухнул. Все старания Виктории тоже рухнули, превратив в руины. Райдос хотелось рвать и метать. Кричать во всю голосину: «Какой нахуй Костя?! Это я писала тебе стихи! Я!». Стойко держа лицо, она встала и прошла мимо этой сладкой, до тошности, парочки. Ну вот что ей нужно сделать, чтобы Марьяна сказала всего три простых слова: «Ты мне нравишься»? Это несложно… Так ведь? Выйдя на улицу, Виктория вдохнула свежий осенний воздух, хотя вечера холодают Облегчение. Вот что почувствовала питерская ведьма в данный. В глазах всё жгло. Слёзы вот-вот выйдут наружу. Чувства к Марьяне – это её слабость и грех… Чувство… Вика невольно вспомнила одну песню, правда кто исполняет не помнит, но она ассоциируется с тем, что переживает сейчас. Ей хотелось выпустить свою боль от не взаимности. В голове лишь играла, вспоминая текст.То чувство, когда сильно кроет
Земля уходит из-под ног.
Райдос уже давно призналась в себе, что любит её.Наверно я уже не скрою
Долой с сердца моего замок.
Райдос ещё многого хотела сказать хорошего Марьяне.То чувство, когда незачем бежать,
То чувство, когда нечего сказать.
Виктории хотелось выйти победителем из этой «кровопролитной» войне с Константином за сердце рыжей шаманки.Ведь слов моих будет мало,
Но если кратко ты моя награда.
Питерской ведьме была важна не только победа в «Битве сильнейших», но и сама женщина.Ты моя награда, ты моя
Ты моя награда…
– Ты моя, – тихо пропела Виктория, смотря на асфальт. Слеза всё-таки покатилась по щеке Нет. Она не должна плакать. Не сейчас. Не здесь… Внезапно, почувствовала на плече чью-то руку – мужскую. Райдос быстро вытерла рукой слезу и её дорожку и обернулась. Это был Влад. – Вик, ты чего здесь стоишь? Простынешь же ведь, – с обеспокоенностью спросил Череватый, а потом обратил внимание на её глаза, – ты плакала? – Не важно, – чуть грубо отмахнулась Вика, хоть и не хотела – Она оценила твои старания? Ты призналась ей? – спрашивал Череватый, который переживал за их отношение больше чем за свои В ответ послужило молчание. – Вика? – Да пошло оно всё нахуй, – сказала Вика, не отрывая взгляд Владислав немного постоял, а после приобнял в знак утешения. Не сработало.Не взаимность – легко её можно принять,
Но больно потом переживать.
Противное и горькое, как курево
Омерзительное и гнусное чувство…