1
Вэй У Сянь, сидя на веранде в цзинши Хань Гуан Цзюня, тихо попивал "Улыбку императора" и бесцельно глядел за тем, как кучка кроликов между собой игралась. Его одолевала скука и какая-то безмерная тоска. Все, что его окружало, ощущалось чем-то неправильным, словно его душа желала чего-то другого. Но не зная чего именно или зная, но не желая этого признавать, он топил эти чувства в вине, вкус которого ему давно приелся. Как и в принципе все, чем он сейчас жил. Облачная обитель приняла его хоть не радушно, но всё-таки предоставила кров и пищу. Лань Чжань ни в чем ему не отказывал, стараясь угодить чуть ли не каждой его прихоти, но это все быстро ему надоело. Вино и любимая еда больше не приносили удовольствия; Задирать и подшучивать над другом ради развлечения больше не хотелось; А ночные охоты были лишь малым глотком воздуха среди унылых размеренных дней. Он понимал, что это не его жизнь и это не его дом, поэтому позволил себе, как и в предыдущие такие же вечера, немного погрузиться в те мысли, которые служили ответом на все его вопросы и которые он старательно игнорировал. Ведь мысли эти были о родной Пристани Лотоса, в которой, скорее всего, его больше не ждут. Пристань Лотоса - место, где кипит жизнь. Где прямо перед входом всегда полно торговцев с разными вкусностями и интересными безделушками. Где дети, думая, что их никто не замечает, тихо прокрадываются на поля резиденции, чтобы посмотреть как тренируются молодые адепты. Вэй Ин знал, что если бы их поймали, то все равно бы не наказали; Там теплые и чистые воды, в которых купаться одно удовольствие. Особенно, когда накатывают жаркие деньки и от солнца некуда скрыться. Вэй У Сянь помнил, что после небольшого заплыва, можно увидеть лотосовое озеро, где широкие зелёные листья и нежные розовые цветы соприкасались друг с другом, заполняя водную гладь красотой и изяществом; После недолгих купаний всегда было хорошо выпить пару кувшинов терпкого лотосового вина, а после изнеможденным, но счастливым, уснуть в, заваленной подушками, постели. В особенности потому, что в большинстве случаев, Вэй Ин проделывал это все не один. И на моменте, когда до его сознания почти доходило, кто дарил ему ощущения дома и уюта, он пресекал все свои думы и целенаправленно переключался на приставания к Лань Ванцзи. Шутил и смеялся, чтобы заглушить в себе эту печаль, которая явно хотела утопить его в сожалениях. А он упрямо продолжал игнорировать и делать вид, что сожалений этих нет. Но сегодня этому кругу унылых дней приходит конец. Это Вэй У Сянь сразу же осознал, когда в тихую обитель Облачных глубин золотым вихрем ворвался его юный племянник и с разбегу бросился в его объятия. Кролики быстро разбежались, рядом стоящий кувшин с вином опрокинулся и все содержимое разлилось, а самого темного заклинателя обвили и крепко стиснули в своих руках. Он был так удивлен, что на какое-то время провалился в непонятную прострацию, сопровождаемую лишь теплыми объятиями и знакомым запахом лотосов. Но стоило ему почувствовать, что юноша дрожит, как быстро вскидывается и хватает его за плечи, чтобы посмотреть в его глаза. И на мгновение пугается, когда замечает в них слезы. Ведь знает, какой Цзинь Лин горделивый ребенок, который не станет плакать, показывая свою слабость. Единственное, что может заставить его так себя вести это факт смерти родителей и страх потерять кого-то ещё. И если он примчался даже сюда к нему, то новости, скорее всего, оставляют желать лучшего. – Цзинь Лин, что случилось?– Спрашивает он, перебирая в голове все возможные варианты событий, но все мысли сводятся к одному. И в груди все сдавливает от опасений. – Дядя... Дядя, он...– Все, что выдавливает из себя юноша и снова жалостливо всхлипывает. А Вэй У Сянь, стоит ему услышать упоминание своего шиди, болезненно закусывает губу, чувствая как все внутри него холодеет от страха. Потому что больше всего боялся услышать именно о нем. – Что с ним? Разве он не ушел в уединение?– Уже нервно задаёт вопрос он, на что получает отрицательный ответ мотком головы. От понимания, что смог так легко поверить в такую чушь, его самого пробрала лёгкая дрожь. Ведь будь с Цзян Чэном все в порядке, стал бы он скрываться? Он бы упрямо стоял на своем и продолжал бы работать, ведь гордость бы не позволила проявить слабость, но Вэй Ин почему-то легко принял новость о том, что он решил уйти в уединение. Хотелось наградить себя затрещиной. – У него искажение ци. Лекари говорят, что это вследствии эмоционального потрясения. Но они ничего не могут сделать! Сказали, что такими темпами ему осталось меньше двух недель.– Проговорил Цзинь Жулань, вместе с этим зарыдав в голос.– Бесполезные! Какие же они бесполезные! Он не может вот так умереть! Только не он... помоги... А Вэй Ина словно оглушили ударом по голове, но ему пришлось быстро взять себя в руки. Цзинь Лина накатывает истерика и он прижимает его обратно к себе, в попытке успокоить. На крики юноши из цзинши выходит Лань Ванцзи, но темный заклинатель бросает на него беглый взгляд и возвращает внимание к племяннику. – Тише. Мы сейчас же отправимся в Пристань Лотоса. Но сначала успокойся, хорошо? Я сделаю все возможное, чтобы помочь ему. Обещаю, А-Лин.2
В Пристань Лотоса они прибывают следующей ночью. Из-за того, что Цзинь Лин непрерывно летел до Гусу, он был сильно истощен. Пришлось уговорить юношу остановиться на небольшой отдых, а после продолжить путь. Но благодаря тому, что Хань Гуан Цзюнь последовал за ними, полет они пережили легче. Вэй У Сянь не понимал зачем тот отправился с ними, но предпочел пока не зацикливать на этом внимание. Все, что было сейчас для него важно, это поскорее оказаться рядом с Цзян Чэном. Резиденция встретила мраком и тишиной, от чего становилось дурно. Очевидно было, что все, кто близко прислуживал главе ордена, знали о его самочувствии и, потеряв надежду, готовились к худшему исходу. Даже появление Вэй У Сяня их никак не оживило. Адепты Юньмэн Цзян лишь награждали его то грустными, то сочувствующими взглядами. От этого тошнота начала подступать к горлу и ноги с каждым шагом становились ватными. Но он заставлял себя идти, пока они не остановились у господских покоев. Больше всего на свете Вэй У Сянь боялся потерять родных и близких. Это, наверное, было чуть ли не единственным его страхом, не считая боязни собак. Но он потерял уже почти всех, кого можно. И, чтобы перестать терять их дальше, ушел. Тогда это казалось верным решением. Но сейчас он чувствовал, что снова облажался. И боялся, что мог опоздать. Вэй Ин зашёл в покои своего шиди один. Цзинь Лин не мог смотреть на своего истощенного дядю и ушел в соседние покои, а Лань Чжаню он просто не мог позволить видеть Цзян Чэна таким. Он бы и сам предпочел не смотреть, но должен был снова пожинать плоды своих решений. Ведь если бы он не ушел, можно было бы избежать этого. Цзян Ваньинь лежал на спине в своей пурпурной постели. Руки его располагались вдоль тела, грудь тяжело вздымалась, на бледном лице застыло напряжённое выражение, а на лбу виднелась испарина. От такой картины ком снова подступил к горлу и захотелось закрыть глаза, чтобы вновь открыть и пробудиться от кошмара. Но реальность вновь оказалась жестокой и он покорно прошел вглубь комнаты. Оказавшись подле постели главы ордена Цзян, Вэй У Сянь совсем легко касается его ладони, проходит кончиками пальцев до запястья и проверяет его меридианы. Ци внутри бурлила, словно вода бешеными потоками в оврагах. Поджав губы, он взволновало посмотрел на лицо своего шиди, который устало разомкнул глаза. Он посмотрел на Вэй Ина стеклянным взглядом и брови его сомкнулись на переносице. – Что ты тут делаешь?– Слабо, но довольно грубо, спросил мужчина. Вэй У Сянь проигнорировал этот вопрос и крепко обхватил ладонь, которая дрогнула. Цзян Чэн хотел ее выдернуть, но будучи ослабленным, не смог освободиться от хватки шисюна. – Что с тобой приключилось?– Задал Вэй Ин вопрос, совсем не узнавая своего голоса. Он что, сейчас разрыдается? А Цзян Чэн устало прикрывает глаза, не желая с ним разговаривать. А что он ему скажет? Что очень скучает по нему и хочет, чтобы тот вернулся? Что сожалеет о многом и хочет вернуть былые отношения? Этому не бывать. Это он понял ещё тогда, когда Вэй У Сянь, не одарив его даже и взглядом, ушел с Лань Ванцзи. Он выбрал Второго нефрита, а не его. Снова кого-то другого. Так зачем сейчас эти откровения? – Неужели все из-за золотого ядра?– Снова спрашивает Вэй Ин и опускается на пол, не отпуская руки своего шиди. Ваньинь выглядит ровно также, как и тогда, когда Вэй У Сянь вызволил его из плена Вэней уже без золотого ядра. В его глазах отражается пустота, а лицо, для человека, чьи эмоции всегда ярко выражены, в контрасте с этим пугающе безэмоционально. От этого дежавю становилось дурно. Но было в нем одно отличие: не было больше того истеричного смеха, а всего лишь какая-то хладнокровная смиренность, которая отвечала на вопрос темного заклинателя сама за себя. – Какой же ты идиот.– Выпаливает темный заклинатель, всхлипывая. Кажется, больше он не может контролировать свои эмоции.– Что тебе от того, что в твоей груди мое золотое ядро? Я добровольно отдал его тебе. Не из жалости или обязанности, а потому что не хотел видеть тебя таким. Так почему ты снова в таком плачевном состоянии? Глава ордена Цзян вновь устремил на шисюна свой взгляд, где просочилось немного любопытства от услышанных слов. Он встретился с серыми глазами, в которых стояли слезы, и поджал губы в растерянности. Вэй У Сянь же продолжил говорить. – Это вовсе не долг тебе за орден или чего-то ещё. Я просто не хотел терять тебя. Думаешь, духовные силы мне важнее моего брата? Это потеря не сравнится с тем, каким ты стал. Сильный, благородный, прекрасный. Ради того, чтобы ты оставался таким, я готов сформировать ещё одно золотое ядро и также без сомнений отдать его тебе. Глава ордена Цзян издает горький смешок и переводит взгляд в потолок. – Снова твои бахвальные речи. Избавь меня от них. После того, как ты не единожды бросил меня, я не хочу ничего слышать.– Ответил Цзян Чэн, не скрывая ни обиды, ни горечи. Вэй Ин же виновато опускает голову, который раз до боли закусывая губу. Он вовсе не хотел оправдываться и просить прощения, потому что понимает, что Цзян Чэну не нужны жалкие оправдания. Он чувствует себя виноватым, но в то же время считает, что поступил правильно. Тогда он не мог поступить иначе, прекрасно зная, что заклинательство это смысл жизни Цзян Чэна. И вновь ушел, потому что изначально осознавал, что шиди этого не простит. Но, если эти объяснения помогут ему, если хоть немного успокоят больное сердце, он все расскажет. Выложит все, как на духу. И с этой решимостью, он снова посмотрел на своего брата. – А что мне оставалось тогда делать?– Спросил он в отчаянии, не желая останавливать поток слез.– Я во многом был чрезмерно самоуверен и вел себя весьма заносчиво, я это признаю. Но решение отдать тебе золотое ядро я принял не столько от обязанности, сколько от собственного эгоизма. Я просто не мог и не хотел потерять тебя! Цзян Чэн болезненно жмурится и отворачивает лицо от темного заклинателя. Вэй Ина же нисколько это не напрягает, наоборот, радуется своей маленькой победе. Ведь если шиди начинает проявлять эмоции, значит до него получается достучаться. – Это слишком... Даже для тебя.– Произносит он тихо, но в голосе можно услышать лёгкую дрожь. – Нет, не слишком!– Вскидывается Вэй У Сянь, желая ковать железо, пока горячо. Цзян Чэн начал говорить с ним и он должен воспользоваться этой возможностью.– Разве ты сам не понимаешь? Эта жертва не сравнится с тем, кем ты стал и чего добился. Великий Саньду Шэншоу, глава могущественного ордена Юньмэн Цзян, смог один поднять Пристань Лотоса из пепла, вернуть ордену былое величие. Ты в одиночку смог сделать невозможное! И поэтому я нисколько не жалею! – Жертва... Смысл от этой жертвы, если я потерял того, кого хотел спасти? Эти слова были произнесены Цзян Чэном для самого себя. Он словно и не понял, что сказал их вслух. Но Вэй Ин внял этим словам, встал с пола и сел на подножии постели. Ладонь главы ордена Цзян он так и не отпустил, и даже переплел с ним пальцы и сильнее сжал. – Что ты имеешь ввиду?– Переспросил темный заклинатель, замечая мгновенный испуг в глазах шиди, который тут же хотел отдернуть руку, стушеваться и закрыться, но Вэй У Сянь пресек это желание.– Ты упрекаешь меня в молчании, но сам же при этом молчишь. Цзян Чэн! Ваньинь прикрывает лицо свободной рукой и сжимает губы в тонкую полосу. Так глупо оговориться нужно ещё постараться! Но он выдал себя, и Вэй У Сянь, зная его, не отстанет, пока не докопается до истины. Поэтому, он делает глубокий вдох, чтобы признаться. – Я не сбегал тогда... Вэй Ин не понимающе хлопает ресницами, но не смеет оторвать взгляда от шиди, чтобы успеть считать вовремя каждую эмоцию мелькнувшую на его лице. – Заклинатели из клана Вэнь нагнали нас в той деревне. Я сначала спрятался, но они начали обходить улицы и вскоре бы наткнулись на тебя. Поэтому я... Вэй У Сяню не нужно было дослушивать конца фразы, чтобы понять, что хотел донести до него Цзян Чэн. Новообретенное знание ворвалось в его сознание безжалостным ударом под дых. Он и подумать не мог, что шиди пошел ради него на такое. Для него самого, защитить Ваньиня, естественно как воздух, но для Цзян Чэна, сознательно пожертвовать собой, это желание сохранить самое дорогое, что есть у него. И от осознания всего этого, Вэй Ин приближается к брату еще ближе, свободную руку укладывает на его щеку и заставляет на себя посмотреть. — Я бы спросил почему ты не сказал мне об этом раньше, но причина у нас одна на двоих. Цзян Чэн на этих словах зло усмехнулся, отстраняясь от прикосновений шисюна. — А я бы спросил почему ты ушел, но мне преподнесли ответ за тебя. Я просто напросто оказался неблагодарным подонком, который молча должен был принять твою жертву. Вот только я не просил об этом! Все, чего когда-то от тебя я хотел, это абсолютного доверия и преданности. Но видимо даже от человека, который сам клялся мне в верности, я этого не заслуживаю.— Выпалил мужчина и злые слезы начали скатываться по его щекам. — Цзян Чэн, не говори так… Но Ваньиня было уже не остановить. До этого притупленные эмоции отрешенностью вспыхнули неистовым огнем и начали распаляться в душе заклинателя. Он заставил себя приподняться на постели и оттолкнуть Вэй У Сяня от себя, но слабое тело надолго не хватило и он начал падать обратно на постель. Однако же Вэй Ин вовремя среагировал и схватил шиди за плечи, при этом прижимая к себе. Понимая, что сил сопротивляться нет, Цзян Чэн даже не продолжил пытаться и просто уткнулся лбом в плечо брата. — Что не говорить? Ты с такой легкостью расхваливаешь мои успехи в восстановлении Пристани Лотоса и ордена, но совсем не воспринимаешь того факта, что я надеялся на твою поддержку. Ты и сестра были мне опорой, Вэй Ин! Даже если учесть тот факт, что по другому поступить с ядром ты не мог, но ты все также мог мне рассказать об этом. Но ты ушел! Настолько я не заслуживал твоего доверия, раз ты молча решил нести это бремя один! О небеса, да мне наверное стоит упасть перед тобой на колени, просить прощения и благодарить? Вэй У Сянь хотел уже было стушеваться, бросить, как в прошлый раз «не нужно извиняться», и уйти, как только прогонят, но заставил себя сидеть смирно, поудобнее и покрепче схватившись за шиди. Потому что вот он шанс прояснить эти болезненные для обоих события, дать друг другу выговориться и успокоить, если получится. А то, что Цзян Чэн резко оживился, вспыхнул как молния в грозовом небе, так и свидетельствовало о том, что у него получается привести того в чувства. — Я не мог бросить их. Они ведь укрыли нас от Вэней, кормили и лечили. А самое главное помогли спасти дорогого мне человека. Я был перед ними в долгу, и, более того, они были невиновны. И дело не в недоверии. Просто я трус! Мне было легче уйти, зная, что ты справишься и сможешь вынести все тягости, чем признаться тебе в этом. Ты ведь так болезненно отреагировал сейчас, а что бы было тогда?— Вэй Ин проникает носом к шее шиди, одной рукой зарывается в его волосах и опаляет горячим дыханием бледную кожу.— Я всего лишь перестал быть частью ордена, я не хотел бросать тебя. Я всегда хотел быть рядом с тобой. Но мог ли я? Я ведь одним своим присутствием очернял тебя и честь твоего ордена. Своим темным путём обременял тебя. Но что я мог без него? Не имея духовных сил, я был бы обузой для тебя. В тот момент, темный заклинатель не представлял, как можно было признаться в содеянном своему брату. Реакция Цзян Чэна была просто непредсказуемой, но ясным оставалось одно: так просто он бы его не простил. Поэтому, он не нашел выхода лучше, чем просто уйти, чтобы не подвергнуть его болезненному знанию и не отягощать его жизнь своим темным путем. А возмущению Ваньиня просто не было предела. Настолько, что он нашел в себе силы пихнуть Вэй Ина. Получилось не сильно, но ощутимо. – Сам себе все придумал, сам все решил, и сам все сделал. А мое мнение для тебя ничего не значит, да? Или ты думаешь, из-за того, что ты остался без духовных сил, я бы бросил тебя? Поэтому решил сам уйти? Так ты обо мне думаешь?– Он сжал руки в кулаки, не в силах не пошевелиться, не расслабиться. – Нет, Цзян Чен, нет. Я... – Что ты? Что? Думал, если пожертвуешь собой, то всех спасёшь? Ну как? Получилось?– Саркастически выпалил Ваньинь, но тут же почувствовал как его крепче сжали в своих руках. – Прости меня, Цзян Чен. Прости. Вэй У Сянь уже не стал сдерживаться, зарыдал в голос. Потому что мысль, что его слова окажутся не убедительными, не успокоят или их окажется не достаточно для того, чтобы вернуть шиди равновесие, пугала до дрожи. — Я виноват. Я хотел защитить вас, но в итоге всех погубил. Я не знаю как мне дальше жить. Но я точно знаю, что не хочу жить в мире, где нету тебя. Ненавидь меня, злись на меня, упрекай, но только не умирай. – Тебя забыл спросить, что мне делать.– Возмутился глава ордена Цзян.– Не нужны мне твои извинения. Забирай их вместе с собой в Облачные глубины. Раз бросил меня, то избавь меня от своего присутствия. Темный заклинатель отстраняется, продолжая придерживать главу ордена Цзян за плечи, и заглядывает в родные фиалковые глаза. Наконец пугающую в них пустоту сменили привычные полыхающие искры. – Если бы я сказал, что хочу вернуться, ты бы позволил?– Спросил он, но кажется на этот вопрос не нужно было отвечать.– Я ведь думал, что ты не хочешь меня знать, не то, что видеть. Мне было страшно просить тебя о таком. Боялся увидеть в твоих глазах ненависть к себе. Боялся, потому что знаю, что ты имеешь на это право. Дослушав эту несчастную тираду, Ваньинь наградил Вэй У Сяня тяжёлым суровым взглядом. – Ты думал, ты боялся, тебе было страшно. Все твои мысли и чувства крутятся вокруг тебя. А меня даже не удосужился спросить, чего же хочу я. Тебя мое мнение вообще не интересует. – Но разве... Разве я не прав?– Жалобно спросил Вэй Ин. – А ты узнай.– Грубо бросает Цзян Чэн, не отрывая глаз от серых омутов напротив. Вэй У Сянь глубоко вдохнул, потупив взгляд, и шепотом, выдавив из себя, поинтересовался: – Чего ты хочешь? Он сглатывает появившийся ком в горле, страшится, что сейчас его прогонят. Недолгое молчание, которое повисло после его вопроса, напрягало ещё сильнее и заставляло нервничать. Но вскоре Цзян Чэн коснулся ладони шисюна на своем плече, и на удивление спокойно ответил. – Я хочу, чтобы ты вернулся домой.– Сказал он и, будто не замечая ошеломленного взгляда Вэй Ина, продолжает.– Хочу, чтобы ты остался со мной. Помогал мне, как и прежде. Хочу, чтобы сформировал себе новое золотое ядро. Хочу снова начать верить тебе. Слова Ваньиня поразили Вэй У Сяня до глубины души. Ведь он наивно полагал, что тот давно отказался от него. Тринадцать лет прошло с его смерти как никак, а после ухода из ордена и того больше. Но на деле все получилось совсем наоборот. Его здесь ждали. И пусть не все эти годы, но точно значительную часть из них. Осознание этого заставило сердце броситься вскачь и вновь болезненно обнять своего шиди, да так, что ненароком опрокинул их на постель. – Тогда я останусь, и больше никуда не уйду. Буду стараться изо всех сил оправдать твои ожидания и вернуть былые отношения. Только не умирай, слышишь? Не смей умирать. Иначе я применю все свои темные техники, чтобы воскресить тебя, и не пожалею своей жизни для этого.– На радостях и от волнения воскликнул Вэй У Сянь, в руках которого Ваньинь чуть ли не шипел. – Отпусти, придурок. Я все равно не хочу тебя видеть. Жизни мне нормальной не давал, так и сдохнуть спокойно не даёшь.– Процедил Цзян Чэн и укусил шисюна, чтобы тот его отпустил. Но мужчина нисколько не дрогнул, широко улыбнулся и зарылся носом в запутавшихся волосах Ваньиня. – И не дам. Буду мучить тебя до конца твоей жизни, и после тоже. Больше не отстану от тебя, останусь с тобой навсегда.– На одном дыхании пролепетал темный заклинатель, а после оставил поцелуй на виске мужчины. – Да больно ты мне нужен. Отцепись.– Буркнул Ваньинь, скрывая смущение за раздражением. — Ни за что!— Лепечет Вэй Ин и перемещает свой нос к щеке Цзян Чэна.— Если ты думаешь, что я бессовестно пользуюсь твоей слабостью, то ты правильно думаешь. Я буду обнимать тебя, пока ты не уснешь. Ваньинь ничего на это не отвечает, потому что сердце щемит, когда он чувствует на своем лице чужие слезы. Шисюн продолжал беззвучно плакать, но, кажется, сейчас от облегчения. Понимая, что и сам идет на поводу у своей слабости, он поворачивается лицом к нему и вытирает сырые дорожки на лице брата. — Прости. Шепчет он и обнимает в ответ. Потому что засыпать в, когда то утраченном, тепле друг друга сейчас просто необходимо.3
Цзян Чэн устало открывает глаза, упираясь взглядом в потолок. В комнате было достаточно светло, а значит солнце уже давно встало. Тяжело вздохнув, он ощущает, что стало легче дышать. Чувствует, как тело стало лучше его слушаться, а тяжесть и жар в груди заметно поубавились. Прикрыв глаза обратно, он сам себе усмехается, понимая, что слова Вэй У Сяня надёжно засели в душе, опаляя надеждой все нутро и успокоив неугомонное сердце. За дверью вскоре слышатся голоса и в комнату заходят примерно трое. Ваньинь не стал открывать глаз, потому что не желал ни с кем разговаривать. Ему хотелось привести сердце и рассудок в порядок, поэтому притворился спящим, чтобы те убедились в его состоянии и быстро ушли. – Сколько он находится без сознания?– Поинтересовался знакомый старческий голос, который принадлежал личному лекарю главы ордена Цзян. – Идут четвертые сутки.– Отвечает, никто иной, как Вэй У Сянь. Голос его был спокойным, но выдавал нотки беспокойства. Ничего удивительного в том, что он столько проспал не было. Тело было сильно истощено и сознание утомленно. Нужно было время на восстановление, и еще примерно столько же понадобится для реабилитации. Поэтому целитель просто кивнул на его слова и молча начал осматривать Цзян Ваньиня. Проверил дыхание, пульс, духовные меридианы. – Дыхание вернулось в норму, пульс тоже. Духовные потоки ещё в небольшом колебании, но жизни больше ничего не угрожает.– Вынес вердикт лекарь, стуча какими-то склянками в своем инвентаре. – Правда? Дядя скоро поправится?– Подал голос, необычно тихий для своего поведения, Цзинь Лин. Цзян Чэн не мог забыть его испуганного и потерянного взгляда. Первое время юноша еще держался, но чем дольше он не вставал с постели, тем больше паниковал его племянник. Перед ним он может и не показывал слез, но это не значит, что глава Цзян их не видел. Но и сделать ничего с собой не мог. Новости о пересадке золотого ядра были слишком ошеломляющими, а дальнейшие раздумья об этом угнетающими. – Глава ордена Цзян встанет на ноги в течение недели.– Подтверждает свои слова старик, после чего в комнате слышатся облегченные вздохи.– Утром и вечером подавайте ему укрепляющие снадобья.– Напоследок сказал он и покинул цзинши. После ухода целителя, в покоях на какое-то время воцаряется тишина. Она быстро проходит, как только слышится шорох одежд. Ваньинь догадывается, что Цзинь Лин и Вэй Ин между собой обнялись. А сам он чувствовал по всему телу разливающееся тепло, от осознания, что его действительно боялись потерять. – Вот видишь. Я же говорил, что он поправится.– Уже более радостно говорит темный заклинатель и кажется начал тискать их племянника. – А я и не сомневался.– Бубнит Жулань, но голос его выдает с поличным. Мальчишка так испугался, что лил слезы, наверное, чуть ли не каждый день. Но Цзян Чэн не будет зацикливать на этом внимания, чтобы лишний раз не смущать племянника. Хотя это не точно. – Значит, вы поговорили?– Неуверенно интересуется Наследник ордена Ланьлин Цзинь. – Конечно.— Отвечает Вэй Ин и по голосу ощущается его улыбка.– А теперь возвращайся к себе в орден, А-Лин. У тебя сейчас, как у наследника, много хлопот. Не волнуйся за дядю. Как только ему станет лучше, мы обязательно пригласим тебя к себе. Ваньинь чувствует себя нелепым подростком, от того, что притворяется спящим и, хоть не специально, но подслушивает их разговор. И сердце глупо радуется, когда слышит это «мы» от Вэй У Сяня. Хочется скрыться под одеялом от всего этого, но он терпит, чтобы не выдать себя. – Я и без тебя это знаю.– Ворчит Цзинь Лин, и Цзян Чэн уверен, что он закатил глаза. Уж очень юноша копировал его поведение, чего предотвратить он не мог. Но быть может после достаточного времени общения с Вэй Ином вся его резкость поубавится.– Позаботься о нем.– Уже более мягко говорит Жулань, и, что греха таить, душа ловит мимолетный порыв нежности к этому ребенку, который он тут же притупляет. Быть может со временем он и научится выражать это чувство, но явно не сейчас… Цзинь Лин уходит и оставляет Вэй У Сяня наедине с ним. Ваньинь сдерживает себя, чтобы не возмутиться и не прогнать того пинками. Да и не прогоняет, потому что знает, что если выдаст себя, то того ни за что не выпихнешь. Поэтому всеми усилиями воли он изображает из себя спящего. Но, когда шисюн подходит к нему и ласково проводит подушечками пальцев вдоль его руки, делать это становится сложнее. – Значит, ты не вернёшься со мной в Гусу? Раздается неожиданный вопрос, от которого Цзян Чэн чуть машинально не нахмурился. В покоях оказывается еще был Лань Ванцзи, который опять был рядом с Вэй Ином. Неудивительно, что он не сразу заметил его присутствие, поскольку адепты его ордена ходят, словно парят по земле, а Второй нефрит в придачу постоянно еще и молчит. Непонятное вязкое чувство начало заполнять нутро, но оно резко испаряется, когда темный заклинатель отвечает. – Нет, я не вернусь в Гусу. Я останусь в Пристани Лотоса.– Ни сколько не сомневаясь говорит шисюн и садится на подножии постели, поправляя сбившееся одеяло. Проявляет заботу что ли? – Почему? Это все из-за Цзян Ваньиня?– Спрашивает второй нефрит, удивляя своей настойчивостью. Кажется, он и правда неравнодушен к темному заклинателю. – А что в этом странного? Он мой шиди. – Он не достоин тебя.– Быстро выпаливает Лань Чжань, пробуждая в Ваньине раздражение. Хотелось вцепиться с ним в перепалку и узнать, от чего же он считает, что достоин сам. – Следи за словами.– Недовольно произносит Вэй Ин и мягко касается руки шиди. – Вэй Ин, он не верил тебе, возглавил осаду на горе Луанъцзань, убил тебя, преследовал твоих последователей все эти тринадцать лет, и обращается как с вещью. Он не достоин тебя, как ты этого не понимаешь?– Парировал второй нефрит. – Лань Ванцзи.– Строго отчеканил Вэй У Сянь.– В первую очередь, он глава великого ордена Юньмэн Цзян. Говорить столь неуважительно о нем я никому не позволю. И уж тем более не позволю говорить, что он чего-то не достоин.– Сурово проговорил он, а после продолжил более спокойно.– Тебе не стоит забывать, что он человек, который своими усилиями возвел Пристань Лотоса из пепла и привел клан к ещё большему величию, чем прежде. Он потерял самых близких ему людей, пережил вместе с нами войну, и совсем один воспитывал маленького Цзинь Лина. И он не убивал меня, я сам все прекратил. Поэтому не смей, слышишь? Не смей больше говорить, что он не достоин. Цзян Чэн не хотел признавать, но слова шисюна тронули его почти черствое сердце. Слова лелеяли гордость и окутывали теплом почерневшую душу. Сердцебиение его пустилось вскачь. – Почему?– Уже более отчаянно спрашивает Лань Ванцзи. – Потому что здесь мой дом.– Сразу же отвечает Вэй У Сянь, после чего едва слышатся удаляющиеся шаги. Теперь они точно остаются с Вэй Ином наедине. Темный заклинатель сидит молча и большим пальцем своей руки поглаживает тыльную сторону ладони Ваньиня. В таком положении они пребывают минут десять, пока Цзян Чэн не чувствует, как его руку поднесли к чужим губам. – А-Чэн, я наконец-то дома.– Шепчет Вэй У Сянь, только уже для своего шиди, а после удаляется, оставив его наконец одного. Глава ордена Цзян тут же садится на постели и запоздало смущается. Он до сих пор чувствует прикосновение губ к своей ладони. Сердце начинает трепетать и этот трепет не хочется придушить.