/\/\/\/\
Антон дрых как убитый слон. Ни разу не проснулся за ночь, не плакал и не бередил психику общими с Оксаной фотокарточками. Давненько он не чувствовал себя таким отдохнувшим! — Антон, настал твой звёздный час! Мы рады видеть без прикрас твоё опухшее ебало — вставай, пока не заебали! — шедевробудильник, записанный Макаром и Окси, весело предупреждал Шастуна, что настало время просыпаться и входить в новый день. Он, улыбаясь, с закрытыми глазами принял сидячее положение на низко расположенной над полом кровати. — Алиса, включи первую песню в избранных. — Так точно, мой капитан! — однокомнатная шикарная квартира заполнилась непревзойдённым вокалом Адель, что требовала от каждого, кто прослушает «Rumor Has It» уверенности и решительности. Антон завёл автоматическую кофемашину, раскидал блэкаут и направился делать зарядку. Меж тем размышлял, что бы ему такое уплести за завтраком. Шаст умел готовить, а вот именно любил заниматься поварской деятельностью для кого-то. То есть по отношению к себе он может ограничиться доставкой готовой пищи. Во-первых, экономия времени, во-вторых, сил. У парня должно было создаться особенное настроение, чтобы кулинарить. Или, как альтернатива — особенный человек, во имя которого Антон будет вставать ещё раньше, только бы порадовать гастрономическим изыском. — Антон, уже пять часов тридцать минут. — Ага, спасибо! — Шаст побежал в душ. Каждая минута расписана! А вы что думали? Сегодня в планах у молодого владельца танцевальной индустрии было, как обычно, объявиться в стенах школы на пару часов раньше. Но не ради праздного шатания, а дабы допридумать движения в рисунок группы. Участие новичков в гранте мэра Москвы никто не отменял. Ещё это грёбаное выступление на первое сентября… Антон раскидывал предстоящий день в голове, залипая на происходящее за окном. Помнится в детстве Тоша мог часами стоять на балконе, представляя, что он двигает малюсенькие машинки одним только указательным пальцем.«Надо маме позвонить… А ещё лучше заехать… А ещё лучше! Провести с ней выходные… Ха, вот только когда они у меня будут?»
У Шаста осталось буквально двадцать минут, чтобы обуться, выйти на улицу и вызвать такси. Каждый день знойного августа Антон делал выбор в пользу ожидания машины на улице. Пятнадцатый этаж многоквартирного дома, на котором проживал Тоха, нагревался с особенным пристрастием, не желая остывать даже по ночам. И это утро не стало исключением. Прежде, чем с плеча распахнуть дверь подъезда, он, опомнившись, напялил солнечные очки и прибавил громкости в наушниках. Ничто не сможет сбить позитивный настрой! Присел на лавочку в позе «нога на ногу», бросил телефон вглубь шоппера и закинул головушку, подставляясь под уже во всю палящее солнце.«Прям как в Чикаго…»
Странно, что предварительно размятая шея затекла спустя тридцать секунд прослушивания трека. Антон недовольно вернул голову в привычное положение, параллельно земле. Пустой двор — какая красота! Излюбленный пейзаж Антона. Арсений с силой протёр глаза, отгоняя сон. Прямо в его голубенькие, цвета фиалок очи шпарил луч накалённой звезды. Когда эта ебучая жара уже закончится? Сентябрь всё-таки на носу. Сибирская душа Попова не выдержит ещё одного месяца засухи. Вывалил голову в открытое до предела окошко. Антон уже вышел. Сейчас он пройдётся до него. Заодно разомнётся. — Привет. — хмуро объявил о своём появлении Арс. Антон улыбнулся, где-то в глубине души тепля надежду на случайную встречу с мужчиной. И ему было приятно, что по итогу она свершилась. — Доброе утро! Как самочувствие? — Шаст вытащил наушники из обоих ушей. Поднялся и протянул руку для полного ритуала приветствия. Арсений глянул на кисть без бинта и осторожно пожал её, как сорока рассматривая обилие колец на пальцах. — Сойдёт. Ты в школу? — Ага, подкинешь? — они молча последовали в Мерседес Попова. Антон незаметно отменил заказ таксиста. Путь от дома Шастуна до школы раскинулся в полтора часа дороги. За это время можно было успеть влюбиться, жениться, родить троих детей и сразу развестись со всеми вытекающими судебными процессами. Так, по крайней мере, думается, когда ты не рад происходящему. Антон вперился в телефон, отвечая на скопившиеся за прошедший вечер сообщения, ассоциируя себя с девушкой рэпера, которую завозят на работу и забирают с неё же. Арсений расслабленно вёл машину, держа руль только одной рукой. — С вами рубрика «Астрологический прогноз» и я, её ведущая, Оксана Кошкина. Сегодня звёзды советуют Овнам действовать по плану. На первое место могут выйти цели, которых не достичь в одиночку и ради которых приходится с кем-то сотрудничать. В том числе восстанавливать прежнее партнёрство. В некоторых делах пригодится временный компромисс. Этот день вынуждает влюблённых Овнов быть более целеустремлёнными и дипломатичными, а также оставаться реалистами. Прежде чем предпринимать тот или иной шаг… — Арс недовольно переключил радиостанцию, от чего Антон не мог не расстроиться. Речь ведь шла про него. — Можно вернуть?.. — Ты веришь в эту хрень? — степенно спросил мужчина. Антон верил потому, что конкретно это предсказание совпадало с ним на все сто. Арсений почувствовал на себе эффект собачьих глазок, — он был вынужден вернуть предыдущую станцию. -… День может сложиться благоприятно с точки зрения отношений с начальством, коллегами и подчиненными. В карьере может наблюдаться некоторая нестабильность, которая, однако, может обернуться вам на пользу… — И что делать влюблённым Овнам? — улыбаясь задал куда-то в космос риторический вопрос Тоха. — Идти признаваться. — сделал некий итог в астрологическом раскладе Арсений и кинул долгий взгляд на пассажира, когда они встали на светофоре. Антон ответил ему тем же, поджимая губы и согласно кивая головой. — А кто ты по знаку зодиака? — Попов иронично вздохнул. — Без понятия. — Так давай узнаем! Когда у тебя день рождения? — Арсений свёл брови к переносице, нервно подрагивая краешками губ. — Двадцатое, ноль третье, тысяча девятьсот восемьдесят третий. — как робот процедил брюнет. Антон быстренько посчитал, каков возраст Арса на данный момент и немного растерялся от осознания. — Тебе сорок лет?.. А так и не скажешь. — Спасибо вставным зубам и краске для волос. — до Шаста дошёл смысл шутки только когда они продолжили автомобильное движение на зелёный сигнал. — Если тебя побрить, ты, наверное, будешь выглядеть на все двадцать! А по зодиаку ты — Рыбы… — парень уже принялся запрашивать у интернета гороскоп для Арсения. Тот понял, что противостоять живому интересу не имеет никакого смысла. — Нашёл! Слушай внимательно! Сегодня Рыбам важно быть открытыми для полезной информации, которая может прийти к ним в процессе диалога с другими людьми, в виде новостей, подсказок в дороге и ещё тысячью разных способов. Не стоит бояться негативных с виду сведений, особенно связанных с прошлым: при ближайшем рассмотрении они окажутся скорее благоприятными, помогут получить выгоду или свести к минимуму возможные проблемы… — Арсений резко затормозил на повороте, чуть не подбив выезжающую с главной дороги Кио-Рио. Почему такое точное попадание? Этого просто не может быть! — Что ещё пишут? — Антон заулыбался, довольный как кот после Масленицы тем, что ему удалось заинтересовать хмурого Попова. — В этот день Рыбам не стоит отгораживаться глухой стеной от любимого человека или от информации о нём. Разговор с ним самим или с третьими лицами значительно прояснит ситуацию, тогда как добровольная изоляция способна лишь нагнетать ненужные сомнения и страхи. Вот так! Что, откликается? — накалённый Арсений смотрел исключительно на дорогу перед собой, поражаясь конкретике. Будто гороскоп составлен не для какого-то зодиака, а лично для него, для Попова Арсения Сергеевича. — Я убедился, что это полная чушь. — Антон покачал головой, нисколько не расстраиваясь от комментария. Он видел по ожившим в миг глазам брюнета, что тот противоречит себе. Знакомо ли вам чувство, когда драгоценные минутки, проведённые с приятным человеком, пролетают быстрее промежутка сна, в который вы закрываете и практически сразу открываете глаза? Быстрее, чем растут чужие дети и стремительнее, чем появляются седины у родительских висков. Это самое чувство обвило и Арсения, и Антона. Они припарковались у школы, пребывая в думах, зависнув в загадочной нерешимости. — Арс… Можно я буду тебя так называть? Как думаешь, на данной стадии общения приемлемо обмениваться соц. сетями? — Арсений согласно кивнул на одну из вариативностей собственного имени и тут же замер. — Соц. сети? Номер телефона что-ли? — Антон улыбнулся, обнажив стройные белые клычки. — Да, именно… — он протянул Арсению свой Айфон последней модели, заранее включив быстрый набор номера. Попов, как лис перед нападением гончей собаки, неуверенно взял гаджет в обе руки, достал своё средство связи, нашёл в настройках информацию о симке и неуклюже вбил необходимые циферки. — У тебя, конечно, каждое появление эффектно, но хотелось бы иметь хотя б иллюзию возможности связаться при необходимости. — Арсений не смог уловить общий смысл предложения, но зачем-то кивнул на озвученное. — Звони, если что… — Попов почувствовал вибрацию входящего звонка. Озадачился — кто смеет его тревожить? Принял входящий с неизвестного номера. — Алло? — Антон, сгибаясь напополам, захохотал на всю машину, на что Арсений невольно сам же пропустил грамм улыбки на серьёзном лице. — Ты? — Проверка связи… Теперь и у тебя есть мой номер. — по-доброму улыбаясь заключил парень, поправляя волосы цвета пшеницы. — Ой, сколько с меня за поездку? — Нисколько. — Арс, хватит из-за меня терять прибыль! — Меня уволили, не парься. — Антон округлил глаза. Он помнил, что рейтинг у мужчины был пять звёзд, пару раз Арсений подвозил его коллег, — они остались под хорошим впечатлением от молчуна-таксиста. Что же произошло? — И как ты? Не работаешь сейчас? — Попов отрицательно замотал головой, чувствуя, что ему становится неловко сидеть со звёздным Шастуном, а самому пребывать в статусе благотворителя-извозчика. — Есть идея! Тебе надо оформить ИП и стать частным таксистом. Будешь работать сам на себя, м? Рекламу я тебе сделаю, с юристами помогу. Подумай над этим, хорошо? — Арсений ещё больше растерялся. Он не любил, когда ему хотели помогать или даже прикладывали к этому вещественные попытки. Сразу кажется, что тебя жалеют, а это чувство сродни никчёмности. — Ты хочешь помочь едва знакомому мужику, который вчера набил морду твоему другу? — Антон хмыкнул. Попов не понимает, что он симпатичен Шастуну? — Я хочу помочь неплохому человеку. Чувствуешь разницу? — Тоха глянул на Арса исподлобья, хитро улыбаясь. — Мне пора. Важно быть открытым для полезной информации, помнишь? — Антон кинул синюю купюру в две тысячи рублей на приборку под зеркалом заднего вида и, с видом заговорщика, покинул зону авто. Арсений вцепился в нижнюю губу, прогоняя её между зубами, провожая Шаста недоверчивым взглядом.»…Важно быть открытыми для полезной информации, которая может прийти к ним в процессе диалога с другими людьми…»
Что-то в этом есть… У Арсения стали логически вставать в одну линию недавние события: он включает телефон, объявляется в сознании Оксаны, она приходит убивать его, но, естественно, не решается сделать это; в последствии куда-то девается, снова появляется, Арсения дёргает вернуться в дом, — его ждут на чай с железным вкусом крови, происходит убийство Сурковой; Антона настраивают против Попова (даже известно, кто портит реноме мужчины), драка в коридоре школы… Этот Дима Позов кажется люто подозрительной цепочкой в последовательности. К какому другу уезжала контоваться Оксана? Как это узнать? Там кроется корень зла, потому как включённый телефон — слабоватый аргумент, чтобы выйти на Попова. Этот кто-то был в курсе местоположения Арсения, доложил, мол — жгите дом по полной, пока он тут, дерётся. Этакий подлый выпад — давить на психику человека через важные для него места и людей, через память. Каким образом возможно выйти на эту мразь? Попов отправился прямиком на съёмную квартиру, — надо освежиться ледяным душем, попробовать вздремнуть. Там, глядишь, умные мысли посетят его деревянный мозг. Угораздило же Арсению прихватить с задания, на память, скажем так, — пулю в грудь. Он мужественно добрёл до штаба, где его, как бездомную, побитую детьми скотину буквально подобрала Поза. Девушка обладала выносливой физической подготовкой, потому она без особого напряга дотащила окровавленное тело до главного зала, в котором его и Психа ждала с задания остальная банда. — Пуля охотничья. Застряла в левой бронхе, проломила второе ребро и угол грудины. — Поза не была врачом, но была матёрым бойцом, — в её голове всегда пролистывался своего рода анатомический учебник. — Я в курсе, что ты девчонка не глупая. Врача-то вызвать догадалась? — иронично и удивительно спокойно, не смотря на ситуацию, уведомился Шмель. Поза согласно кивнула. Штатный врач, специально прикормленный главой группировки, не заставил себя долго ждать. Наёмники не могли позволить себе разъезжать по больницам и объясняться с персоналом, ввиду чего человечек получил множественные пулевые. Или ножевые. Или как так вышло, что один второму по запарке проломил череп арматурой? — Чё он, живой ещё? — по-рабочему спросил баснословный врач. У Арсения всё происходящее виделось под манипуляцией замедленной съёмки и как будто по настроению появляющейся слышимости. Он редко-редко дышал, улавливая сигналы организма. Боль в грудном отделе стояла адовым жерлом, надломанные кости впивались в целые лёгкие, от чего Арс несколько раз чуть не потерял сознание. До прибытия в штаб он оказал самопомощь, мало-мальски давая себе же шанс выжить. Понятным будет факт, что в искусственно созданных полевых условиях тебя не будут накачивать наркозом, давать обезболивающее, жаропонижающее. Вместо этого спасатель в белом халате, отличающийся от присутствующих исключительно данным элементом гардероба, влил в находящегося на грани жизни и смерти человека половину бутыля водки. Пока тот пьянел, разложил все необходимые инструменты, закатал рукава практически до подмышек, обильно протёр перчатки медицинским спиртом и приказал: — Держите его за руки. А ноги привяжите. Будем резать на живую. — Поза, Кузя и Шмель оперативно выполнили указания. Арсений, сознание которого и без водки плыло как качели, пытался рассмотреть врача, с коим столкнулся впервые за всё время работы, но не получалось у него это — хоть ты тресни! Спец. водолазку просто так не порвать, доктору пришлось потратить время на то, чтобы её разрезать. Белёсый крепкий торс, как звезда во лбу у Царевны, украшал кровоподтёк. — Крепко держите. Будет очень больно… — предупредил специалист, вооружившись скальпелем. Размашисто, особо не церемонясь, он обезвредил зону для надреза и принялся вскрывать кожу, целясь к застрявшей пуле. Арсений до проступления синяков вжался в схватившие его конечности друзей. Мучительная, напором разрывающая нервные окончания плотская пытка, настолько невыносимая, что кажется, будто у тебя глаза повылезают из орбит, с каждым новым надрезом рвала Арса на лоскуты. Он зажмурился, помогая себе разрядится басовитыми стонами и рычанием, сжал зубы до скрежета в мозгу. Кузя, насколько дотягивалась, успокаивающе поглаживала Попова по мокрому от слёз, нетерпимого жара и рези лицу. Как же он хотел сдохнуть, лишь бы больше не терпеть происходящего. Шмель теперь мог в живую разглядеть богатый, внутренний человеческий мир: со всеми капиллярами, серой плевральной оболочкой и трахеей. Особо впечатлительная Кузя, изо всех женских сил сдерживаясь от рвотного позыва, отвернулась от развернувшейся картины. Арсений покрылся мурашками, когда припомнил в красках эту картину из своей биографии. С тех пор между сердцем и левым лёгким во власти кожи навсегда запечатан внушительных размеров шрам. Зашивали ведь тоже наспех, на отъебись. Вот у Антона кожа как молочные берега — совершенна, без изъяна, к тому же мягкая. Почему Попов провёл такое сравнение? Даже ему непонятно./\/\/\/\
Высокий, красивый молодой человек, переодетый в специальный танцевальный костюм, около двух минут смотрел сам на себя в зеркало, растягиваясь у станка. Он послушал выбранную для танца песню ровно шесть раз, пока заливался соком в кафетерии. Который, к слову, до сих пор восстанавливается после эмоционального выплеска Антона. Послушал бы и в седьмой раз, но парню казалось, что в этом не будет никакого развития. А что, если оттолкнуться от простого разогрева? Включить музыкальную перемешку и во всю дурь оттанцевать? Эта мысль более чем симпатизировала заряженному на работу Шастуну. «Where's My Love» от исполнителя Syml, а именно акустическая версия этой композиции пробудила в душе порыв выплеснуть романтическую сторону личности. Под нотки драматизма и тут же ненавязчивого вопроса «Где моя любовь?..» у Антона подгибались щиколотки, ноги хотели плыть, а руки всеми правдами и неправдами стремились спасать слепое сердце от возможной опасности. Шаст представил себя белым голубем, которого окружили беспощадные охотники. Их привлекает красота птицы, но они точно не истинные ценители, раз так и норовят прервать жизнь у такого же живого существа, как сами убийцы. Антон в попытке схорониться устремился к дереву — на него падала тень тучи, и от того деревянный великан казался чёрным, как сама ночь. Несчастная птичка очутилась в объятиях веток — ласковых, местами таких же раненных, как птица мира. Но до того обоим существам сделалось уютно и безопасно, что никакие недостатки или потери не могли более их напугать. В крону древа по сквозной влетали огромные, размером с кулак, пули. Но древо терпело — лишь бы уберечь голубя. То светлое, что посетило столетнего одинокого молчуна. Антон открыл глаза. Он закончил зарисовку на коленях, имитируя касания дерева собственными руками. За спиной послышалось шмыганье носом. Шаст обернулся и распознал плачущую Олесю. — Это так… Так прекрасно… Как вы танцевали… — Тоха расплылся в умилении со своего единственного и то не званного зрителя, подошёл и ласково обнял расчувствовавшуюся девушку. Вместо тысячи «Браво»… — Спасибо, милая… Ты чего тут так рано? — Хотела сообщить. Звонил ваш друг, Дмитрий. Сказал, что ему не удалось достучаться до вас с мобильного, поэтому он… — Я понял. Спасибо. Ты будешь сок или кофе? Олеся культурно отказалась от предложения и покинула пределы класса. Шаст вновь вперился в своё отражение, тщетно что-то выискивая в зелёных глазах. Он прогнал в голове ассоциативный ряд, который представлял во всё время своеобразной кадрили и понял, наконец, что он хочет. Антон хочет, чтобы мир его увидел, услышал и перенял на себя прожитое Шастуном. Окунулся вместе с ним в трагичное происшествие голубя и древа. Но парень не может имитировать присутствие второго участника истории, непременно нужен партнёр. Иначе происходящее получится не полным, зритель не уловит самую суть. Антон знал, что его ждёт, когда он решится заявить Захарьину о расцветшем желании участвовать в гранте. По новой расцветшем — не из соображений «попасть, пока возраст позволяет», а из того самого позыва поговорить через акт искусства. За спрос ведь не убивают? Если Шаст хотя бы попробует — он на целый шаг станет ближе к сценическому диалогу.»…Цели, которых не достичь в одиночку и ради которых приходится с кем-то сотрудничать. В том числе восстанавливать прежнее партнёрство».
Если Оксана Кошкина наглым образом наврала в своём предсказании или в целом халатно отнеслась к составлению гороскопа, то Антон не будет на неё обижаться. Тут скорее на первый план выходит мотивирующий посыл. Шаст взаправду не справится с подготовкой без помощи Антона Сергеевича. Он присел на край единственного в кабинете стульчика, набрал нужный номер и поставил вызов на громкую связь, чтобы мгновенно не лишиться слуха от эмоционирующего Захарьина. Гудки шли долго и протяжно, как бы оттягивая момент, когда Антон умрёт от стыда и состояния жалкой личности. — Алло-алло, слушаю вас. — Антон-старший был спокойным. Первый анализ собеседника дал иллюзию мирного разрешения ситуации. — Антон Сергеевич, это Антон Шастун. Вам удобно разговаривать? — А, Антошка… — за секунду настроение мастера приняло окраску «я давно сделал выводы, что тебе ещё надо, собака?» — Что ты хотел? — Поговорить… Это очень важно! — Прям очень? — Шаст угукнул в трубку, всё выжидая, когда его начнут поливать говном. — Сейчас я работаю, не шибко удобно, как понимаешь. Но раз тема разговора столь животрепещет, мы можем встретиться в нашем ресторане часа в три. Сойдёт? Приедешь? — Да, да, да! Конечно приеду! — Только без баловства. И не опаздывай./\/\/\/\
Арсений появился на съёмной квартире примерно в одиннадцать часов утра. Он думал полежать полчасика с закрытыми глазками, а по истечению обозначенного времени оперативно смыть вчерашний день в душе. По иронии судьбы сон-получас окончился лишь в три дня. Попов бы и дальше, где-нибудь до трёх после полуночи точно восстанавливался по всем параметрам в поддельно уютной мягкой кровати, если бы телефон на всю Ивановскую не известил о новом сообщении. Веки разлепились со скрежетом сухости. Вдруг уведомление пришло от Антона? Мужчина как ловкий хищник схватил смартфон в правую руку — МЧС России. Суки. Арсений уличил себя в слишком частых фантазиях о Шастуне.»…Не стоит отгораживаться глухой стеной от любимого человека или от информации о нём. Разговор с ним самим или с третьими лицами значительно прояснит ситуацию»
Попов перевернулся с бока на спину, закинул руки над головой и усмехнулся. Действительно, что ему стоит просто так заехать к Антону? Или взять и написать ему. У Арса ведь есть его номер телефона!«ПРИВЕТ. ВО СКОЛЬКО ЗАЕХАТЬ?»
Ебать, почему буквы такие большие? Пока брюнет сонно разбирался с устройством клавиатуры, на мобильник прилетело ещё одно сообщение. И, о Боги, не с прогнозом погоды.«Я знаю. Жду сегодня в 02:00, Ленинский проспект 10, корпус 5»
Арсений застыл с ярко светящим дисплеем над замершими глазами. Номер неизвестен, манера написания непонятна, адрес какой-то мутный… Ему не составило труда спросить у интернета, что за западня расположилась на Ленинском проспекте. Круглосуточный приёмный покой? Нахера затемно там встречаться? Попов быстро-быстро метал мысли в голове, не в силах выдвинуть единственно верное решение. Ехать или не соваться? Гарантированно убьют или так, попробуют припугнуть? И самое главное — кто ждёт-то? Он подставлял лицо под водный напор, чётко осознавая лишь одно — Арс хочет ещё раз увидеться с Шастом. Но вдруг он появится рядом с парнем и обозначит того, как следующую жертву? Группировка не будет щадить никого. Постепенно выходя из сонного плена, Попов вдруг опомнился — Дима Позов. Дима Позов… Мутный перец. Как бы так выйти на него… Просить напрямую у Антохи? Он пообещал не драться, а Шаст точно посчитает, что брюнет не угомонился и планирует оказаться в позиции драчуна-победителя. Хорошо, Арсений знает ещё одного друга Тохи, через которого, может быть, удастся что-то вынюхать о юрком карлике — пухлый хам! Но, дабы выйти на Диму через этого… Как его там… С подбитой тачкой… Надобно и его номер иметь — по-другому никак. Блядство! Арсений решительно собрался, залил в себя недопитый вчера кофе и полетел на улицу. Попытает удачу у симпатичного администратора в школе танцев. Может, её удастся разговорить и выудить парочку нужных контактов? — Олесь, я отъеду на пару часиков. Если что-то случится, звони во все колокола. — Так точно, Антон Андреевич! — Шаст лучезарно улыбнулся и последовал к выходу из школы, но девушка окликнула его, вынуждая остановиться. — Антон Андреевич, а вы уже подумали, кого ставить в руководители стрипа… Ну, вместо Оксаны? — парень грустно улыбнулся. Всё ещё не свыкнулся с отсутствием Сурковой. — Простите, я всё поняла… Он заранее «сдул пыль» с ключей от своего БМВ-Турбо. Находясь в негласном личном кабинете, Антон весело набирал текстовое извещение Арсению. Чем не предлог пересечься? Тот подкинул бы Шастуна до ресторана, они опять бы принялись мило беседовать, в следствие притираться и ближе знакомиться.«А вдруг я навязываюсь?..»
Тоха не хотел создавать впечатления симпатизирующего дурачка. На трясущихся в волнении перед встречей с Захарьиным ногах парень добрёл до автомобиля. Надо как-нибудь отвезти этого железного красавчика в мойку — избитая летними дождями да уличной пылью — выглядела машина на три бала. О, этот животный рёв мотора! У владельца редкой модели тачки дух захватило от посвежевших ощущений власти на дороге. Всё получится! Антон Сергеевич — отходчивый малый, плюс, как ни крути, трепетно любит своего подопечного. Главное держаться уверенно и быть честным. Шикарный ресторан Sixty на Пресненской набережной вызывающе смотрел на малюсенького Шаста с высоты шестьдесят второго этажа. Антон припарковался в 14:37, не желая опаздывать ни на секунду. Джип мастера так же находился у здания Башни Федерации. Глубокий вздох, провоцирующий тревожный узел в животе, снять и снова надеть кепку, зажмуриться. Ну, погнали! Антон Сергеевич, как натуральный барин, вальяжно раскинулся за столиком у окна, высматривая редкие облака над соседними зданиями. Да, что не говори, а ресторанчик на последнем этаже высотки — верх эстетики! И хлеб, и зрелища. Шаст ехал в переполненном лифте, чувствуя, как потеют даже ладошки — то-ли из-за погоды, то-ли от животного страха перед возможным отказом Сергеича. Телефон забренчал, извещая о получении сообщения.«Тох, ты где? Куда уехал? Всё в порядке?»
— Дим, я решил пообедать вне школы, буду где-то через пару часиков. Всё окей, не ссы. — Антон отправил голосовое, тут же убирая последнее слово техники в карман. — Антон Шастун?! Можно с вами сфотографироваться? — И мне! Пожалуйста! — лучше бы Тоха не обнаруживал себя перед праздными пассажирами кабины. Наручные часы показывали 14:50. А что, Антон разве зазвездился? Конечно он уделит несколько минут фанатам. Захарьин перевёл жадный взгляд на прибывший лифт, заливаясь сухим белым вином. Ласково усмехнулся, наблюдая, как двое девчат встают на носочки, стараясь таким образом уместить в объектив великана-Антона. Махнул рукой, обращая внимание на свою локацию. — Добрый день… — неуверенно мяукнул Шастун, усаживаясь напротив визуально добренького Антона-старшего. — Привет, солнце. Заказывай себе что-нибудь. — Антон-младший от слова совсем не хотел есть, но приличия есть приличия. Захарьин оперативно подозвал к себе невысокого официанта. — Мне, пожалуйста, Нисуаз и Шампань Беллини. — Отличный выбор! Горячие блюда? — Нет, спасибо, только это. — Извините, вы случайно не Антон Шастун?.. — Шаст вопросительно глянул на Сергеевича, понимая, что сейчас будет. — Он, он, собственной персоной. В прошлую зиму здесь была вечеринка в честь дня влюблённых. Вы уже работали здесь? — Да, именно тогда я и был! А… Можно одно фото? — Антон, молча улыбаясь, поднялся из-за стола и принялся позировать. — Спасибо! А то мне не поверят, что я вас видел. Принесу ваш заказ через три минуты. — Благодарю. — Так и что? О чём ты хотел поболтать? — подопечный опустил некогда азартный взгляд на стол. В принципе, побег пока возможен — через огромное окно или кубарем по лестнице. — Я тут недавно на нерве отказался от участия в гранте… И… Потом, когда остыл, я понял… Интуитивно выстраивая рисунок… Самостоятельно, в общем… Что у меня есть разговор… — Ничего не понимаю. Давай поконкретнее. — Я хочу участвовать. — Ты и так участвуешь! Группу же обещал подготовить. — Это-то да! Но я и сольно хочу! — Захарьин растянул губы в самодовольной улыбке. Перевёл опору тела на верхнюю часть корпуса, положив руки на столик. — Вот где собака порылась… Решил всё-таки… — Да! — Не перебивай меня, дорогуша! Правильно ли я понимаю, что сперва ты сделал выбор в пользу разведения соплей, но в следствие твой мозг выдал, что работа — лучшее средство от всех недугов? Правильно. То есть ты вот так легко и безответственно можешь позволить себе подставлять других людей, которые ручаются за тебя перед комиссией, а потом вынуждены краснеть? Тебе ничего не стоят чужие время и силы, вложенные в тебя. Главное, что ты поплакался, правильно? Антон? — Правильно… — Шастун сосредоточил центр зрительного внимания на проплывающих небесных явлениях, не в силах посмотреть Захарьину в глаза. По факту второй за своими словами несёт один и тот же посыл в, казалось бы, разных темах разговора, извращаясь разве что в формулировках. — Я столько лет душу в тебя вкладывал, давал школу жизни, чтобы ты так, по настроению, — сегодня захочу, а завтра нет — вершил и свои, и мои планы? Неужели кроме этой Оксаны у тебя нет друзей? Я понимаю с ума сходить по кончине Димы, Ильюши… Но она-то что за человечек? Жопой на пилоне и я трясти могу. Для тебя в чём потеря? Ты сам понять не можешь, но зачем-то страдаешь. Нравится быть неудачником? Я тебе ещё тогда сказал — всё бросай и ложись рядом с её могилой, тоже помирать. Тебе никто не нужен для того, чтобы быть профессионалом. Или ты по-другому считаешь? Я с кем говорю? — Я считаю так же… — каждое изречение Антона-старшего острой бритвой царапало несчастное сердце Антона-младшего. Невыносимо слушать всё это… — А тогда какого хрена? Где гарантии, что тебе снова не захочется стать жертвой аборта и зажалеть себя? Впредь я предпочту не доверять тебе, понимаешь? Потому что ты не надёжен, не обязателен, у тебя центр мира не творчество, — а ты. Любить надо не себя в искусстве, а искусство в себе… — Вы будете мне помогать или нет? — Антон Сергеевич откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди и крепко задумываясь над решением заданного вопроса. — Может и буду, но вот хочу ли я? — Вы хотите мне помочь или нет? — мгновенно переобулся Шастун. — Вот не знаю, правда! Считаешь, у меня своих проектов нет? Это мне сейчас что-то отменять, переносить, от чего-то отказываться. Оно того стоит вообще? — Стоит. Я пойду до конца. Пожалуйста… — Тоша чуял, как его, не касаясь, порвали на части, а потом ещё плюнули в самый центр организма. — Окончательный вердикт? — Абсолютно… Арсений с силой сжал руль правой пятернёй. Провожал взглядом редких прохожих, выглядывая знакомые лица. Подозрительно мало людей в этот день на территории дэнс-заведения. Попов, контролируя частоту движений, чтобы в лишний раз не потеть, поплыл к стойке ресепшена. — Здрасьте. Антон Шастун у себя? — Олеся чуть подвисла, засмотревшись на красивого мужчину в чёрной кепке набекрень. — Добрый день! Антон Андреевич отъехал. У вас что-то срочное? — У меня слетел телефон, и я потерял парочку важных номеров. У Антона они как раз есть… — Что за номера? Могу помочь. Например, у меня есть телефон Ильи... — Олеся как под гипнозом исполняла всё, что пожелает этот красавчик, не задумываясь над последствиями и тем, насколько подвергает личную информацию опасности. — Стоп, машина! Зачем ты даёшь чужому человеку номер Макара? — Дима будто вырос из-под земли, чем не мог не разозлить Арса. — Чужому? Это же… Ну, друг Антона Андрее… — Друг? Олесь, ты ещё хочешь здесь работать? Включай мозг! — Отвали. Олеся, диктуйте… — Слышь… — Позов схватил Арсения под руку, придерживаясь курса выпроваживания «гостя». Попов дёрнул плечом, роняя свой телефон на пол. Оглянулся на довольного, пресыщенного временной властью Диму и просто не мог отказать себе в смачном ударе кулака по лицу напротив. И вспыхнула физическая перепалка, визг напуганного администратора и попытки охранников разнять ненавидящих друг друга соперников. Тяжёлые кулаки летали, прилетая то по недругу, то рикошетя, то давая оплеуху сдерживающей силе. Арсений планировал не убить, но оставить на грани бесячего всем своим существом Диму, что трётся вокруг него, как назойливый комар. Позова больше выводили из себя секьюрити, бестолково пытающиеся положить конец конфликту, потому он перевёл фокус ударов по одному из них. Арс перестал биться за свободу, недоумевая от решения партнёра по жёсткому спарингу. Хмыкнул, посмотрел на парня, что держал его за плечи. Ударил ногой в колено и без особого усилия кинул на прогиб худощавого конвоира. Заметил, что Дима тоже расправился с караульщиком. Оба, не сговариваясь, последовали на улицу. Закурили, часто дыша. Арс был вынужден воспользоваться зажигалкой Димы. — Какой-то ты токсичный. — Попов не считал нужным что-то отвечать придурку ростом с лабрадора. — Знаешь Шмеля? — огорошил брюнет. Позов искренне нахмурился, нисколько не копаясь в памяти. — Нет. А ты знаешь Сиплого? — Нет. Из чьих ты? — Из чёрных. А ты? — Каких чёрных? В Москве нет чёрных. — Кто же тебе правду скажет! А о чём мы ведём речь, я что-то не понимаю? — Дима всё это время ребячился. — Идиот? Почему у тебя фамилия — Позов? — Так исторически сложилось, блин! Откуда знаешь мою фамилию, ты, чёрт? — Оттуда же, откуда знаю Позу. — Шестьдесят девять или Миссионерскую, ёпта? Тебя чё, в девяностых заморозили? — Дима не на шутку растерялся, чувствуя меж тем, как к горлу подступает лютый ржач. — Дом сожгли как раз в момент, когда мы дрались. Ты имеешь к этому отношение? — Бля, мужик, поделись, что ты куришь? Какой дом? Кто сжёг? Или ты надо мной пранкуешь? — у Арсения остался всего один аргумент. Хорошо, что он опомнился поднять смартфон с пола. — Твой номер? — перед глазами Димы ярко-ярко засветил экран с замыленным текстом сообщения и контактными цифрами над ним. — Практически! На одно число только отличается. — А не пиздишь ли ты? — Арсений вдруг резко вжал конкурента в стену школы, схватив того за шею. — Да сука! Сам посмотри! — Диме удалось с ловкостью фокусника забрать мобильное устройство Арса, вбить действительный номер и продемонстрировать, что звонок поступает на его бибикалку. — Всё? Хватит меня пиздить! Как с людьми-то потом работать? — Арсений отступил, недовольно стряхивая наросший пепел с сигареты. Ноль гарантий, что Позов был честным. — Ты это… Сходи на курсы по контролю гнева. Говорят, помогает… — Пошёл ты… — Арс вводил в навигатор адрес приёмного покоя, а Дима не мог больше держать в себе хохот, как реакцию на нелепость происходящего. — Я хуй знает, кто ты такой, но… С тобой даже весело. Может, заключим пакт о ненападении? — Я и так не хочу руки марать. — Ой-ой! Хер с тобой. Кофе пьёшь? Всё равно Антона ждать, что тебе, что мне. — Попов саркастично глянул на лысоватого юмориста. Вроде как тот вовсе не опасен, но с другой стороны…/\/\/\/\
Арсений не мог при всём желании хотя бы приостановить реку мыслей, бьющей ключом в хаотичном порядке. Он наблюдал за процессом готовки кофе, вглядывался в руки Димы, не чувствуя отклика от воспоминаний. Кисти Позова плыли, да так элегантно, что убаюкивали вечно не выспавшегося Арса. — На, уголовник. Пробуй. — перед Поповым встала кружка на миллилитров триста, из неё выходил пар и бодрящий аромат… — Ну? Как тебе? — осведомился типо бариста, когда живой труп по имени Арсений сделал первый глоток. — Кофе как кофе. — Да ты эстет! — Дима по-отцовски усмехнулся, плюхаясь напротив собеседника. Вынужденного собеседника. — Чем по жизни занимаешься? Ой, блять, начинаются эти дебильные вопросы. Ему ведь взаправду не интересно, просто для красного словца спросил, разве бывает по-другому? Арсений раздражённо закатил глаза, недоумевая, как такой всесторонне развитый Антон ведёт дружбу с такими плебеями, как Дмитрий. — Ничем. — Люди, которые занимаются «ничем», не могут позволить себе такую машину и продление лицензии на огнестрел раз в пять лет. Или ты и здесь нарушаешь закон? — Арсу всё больше не нравился с виду обыденный допрос. Зачем его прощупывают? — Чё ты хочешь? — Понять, почему Тоха всё ещё с тобой общается. — банально до блевоты. Антон говорил про Попова с кем-то? Автоматические двери послушно раздвинулись по сторонам, впуская в холл владельца школы. Шаст вяло осмотрел двух поднимающихся с пола охранников и, не имея ресурсов для уточнения обстоятельств, при коих силовая оборона может валяться при входе, обошёл их и остановился у стойки. — Слушай, мы можем занятия с грантовой группой перенести на три часа вместо пяти? — Я создам опрос в беседе и к утру дам вам точный ответ. — Спасибо… — Шастун, как выжатый ногами фрукт, направился готовиться к уроку, пока есть ещё двадцать минут на выдох. Захарьин дал согласие на помощь, но исключительно при условии, что Антон-младший освободит под это дело свои шесть вечера. Как говорится — крутись, как хочешь. — Позвоню-ка я нашей звезде, а то у него скоро ребятишки будут… О, он уже здесь! — Дима быстро изучил содержание сообщения Антона в телеграмме, состоящее всего из трёх слов: «Я на месте»./\/\/\/\
Шастун стремительно влез в рабочую футболку, открыл все окна в кабинете, проверил уровень заряда колонки и сел разгребать скопившиеся извещения в мобильнике. Раздалось два чётких стука по дверному косяку. — Войдите… — Ну, как всё прошло? — Дима оставил открытым проём между классом и коридором. — Никак… Меня назвали безответственным ленивым чмом, плюнули на спину и пнули под зад. Стабильно. — М-м-м, Захарьин не меняется… — Диман, сейчас так всё складывается, что я буду буквально жить на работе. Поэтому на пару месяцев придётся забыть про посиделки… Извини… — Я знаю, на что иду, продолжая из года в год дружить с тобой. — Позов заботливо потрепал за плечо прикрывшего глаза друга. Антон был бесконечно благодарен Диме за то, что он просто есть такой. — На занятии можно присутствовать? — Привет, Антон, — коронно ровно объявился Арсений. — Привет, Арс! Тоже на занятии хочешь поприсутствовать? — у Шастуна тут же появилось настроение и ослепительная улыбка. Дима усмехнулся, сделав акцент на изменениях в самочувствии Антона. — Конечно. — мужчина неловко приткнулся к самому дальнему тёмному углу, присев где-то под одним из хореографических станков. Дима присоседился к мрачному зрителю. Не успел он уместиться, как в класс, чуть не раздавливая друг друга, начали валиться дети в возрастном разбросе от десяти до тринадцати лет. Антон — действительно профессионал: лишь медийным творческим личностям под силу натягивать маску доброжелательности, острого юмора и объёмистой любви, тогда как внутри всё рвёт и жжёт. Зрители примут тебя под амплуа жертвы лишь при условии, что у тебя сейчас такая роль. Но никогда, если сам ты, твоя сущность и сердце тоскливо умоляют вырваться наружу боли и обиде. Шастун слишком рано обуздал это ремесло. Ослепляя чистой улыбкой, Тоха раздавал пятюни ученикам в качестве приветствия, спрашивал, как настрой и смеялся нелепым заявлениям по типу «топчик», «ништяк» или «с кайфом». — Всем ещё раз привет, друзья! Завтра для вас будет официальное объявление, но ввести в курс дела хочу уже сейчас — вполне вероятно, что наши встречи перенесутся с пяти вечера на три часа дня. Я понимаю, что скоро начнётся школа. Если не всем удобно, то мы будем думать, как сделать лучше... — Антон Андреевич, — обратил на себя внимание худенький мальчишка с тёмно-русыми волосами. — А если я не смогу ходить? Вообще не смогу? — Почему не сможешь? — Антон подошёл ближе к обеспокоенному ребятёнку. — Мама с папой разводятся… Мама считает, что мы не потянем танцы… Деньгами… — Шаст успокаивающе погладил мальчика по спине, присев на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне. Он сделал это, так как приметил, что у ученика затряслись руки и из левого глаза скатилась скупая мужская слеза. — Тёма, подойди ко мне после занятия, хорошо? А пока приступаем к разминке! Если не знать, сколько Антону годков, то в момент работы с детьми можно подумать, что ему только исполнилось восемнадцать. Он задорно прыгал, кривлялся и передразнивал детей. Всё помещение заполнилось хохотом и весельем. Ученики ходили по кругу, послушно выполняя указания педагога. Шастун показывал большой палец Димону, который всеми способами поддерживал своего кента. Арсений же смотрел на Антона, не моргая, не отрываясь. Примечал, как он периодически хватался за левое предплечье. Не травма ли? Шаст излучал собой неподъёмную тонну всего самого хорошего, придуманного человечеством: крепкие объятия, нежные переплетения пальцев, поглаживания волос, поцелуи рук, аккуратное «всё в порядке?», вручную созданные открытки, «эти ромашки для тебя»… Арс улыбнулся краешком губ, получая эндорфин за эндорфином, подтаивая от любования, подобно забытому на летней веранде мороженому. — Перерыв десять минут!/\/\/\/\
Урок подошёл к концу, оставив приятное осознание не только в голове, но и в сердце Антона, — эта встреча была крайне продуктивной. Шастун убедился, что не зря сделал ставку на свежую кровь. Ребята оказались наделёнными не только определёнными качествами, необходимыми хореографу, но и желанием работать на результат. Хоть до утра, даже без перерыва — детишки не следили за временем, настолько они были вовлечены. Но то ведь не без заслуги учителя, кажется? — Артём, подойди-ка… — мальчуган стеснительно приблизился к Антону, готовясь к тому, что его уже выгонят из школы, не ожидая вердикта матери. — Я представляю, как тебе сейчас тяжело. Но, поверь, всё обязательно образуется. Может, они поймут, что любят друг друга и не захотят расходиться? Этого не знаю ни ты, ни я. Но знаешь, что точно известно? Что ты — большой молодец! Сам видел, я не всех подряд беру в ученики. Ты славный парень… И я хочу, чтобы ты сообщил маме, — только точь-в-точь передай, — вы можете не платить за учёбу. Вообще. Я вижу, как тебе здесь нравится, и не желаю лишать тебя мечты. Договорились? — паренёк не справился с эмоциями и, переполненный противоречивыми переживаниями, со всей дури вжался в Шаста, шмыгая маленьким носиком. — Я передам! Передам! Когда мне можно будет работать, я вам всё отдам, Антон Андреевич! — Эй, мы же друзья? Так вот… Это дружеская помощь. Ты ничего мне не должен. Хотя погоди! — Тёма вновь напрягся, — Ты должен регулярно посещать занятия и работать по максимуму. И всё! — мальчик расслабленно улыбнулся, согласно кивнул, попрощался и убежал за покидающими пределы класса друзьями. Антон проводил добрым, практически родительским взглядом своего подопечного. Он и не заметил, не услышал и не почувствовал, как рядом с ним в той же позе оказался Арсений. — Я в восхищении. — Шаст глянул на Попова и благодарно осклабился, чуть наклонив голову. — Ты всё слышал? — Не специально. — Арс выпрямился и протянул руку подуставшему парню. — Как самочувствие? — В порядке. Знаешь, я тут оживил свою машинку. Хочешь, в этот раз я подвезу тебя до дома? — брюнет в стеснении отвёл взгляд, счастливо улыбаясь. — Я не могу тут оставить свою… Твой гороскоп сбылся? — Гороскоп? Это же полная чушь? — Разумеется. Желаю в этом убедиться. — Предположим, что да… А у тебя? — Я не верю в гороскопы./\/\/\/\
— Папа? — Антон потерял его в толпе, пока отходил за бокалом игристого. Ему не нравилось это скопище людей у окна. Салюта пока не было, чего они там все трутся? — Скорую вызывайте, срочно! — Уже поздно. Он не дышит. — Пап?.. — оба фужера с шампанским выпали из рук, раскатисто разбиваясь об пол. Перед дорогими ботинками Тоши лежал его же отец, не подающий признаков жизни. На белоснежной рубашке проступало пятно крови. Противный звон в ушах, чёрные мошки в глазах, резкий жар и тут же холод. — Папа! Папа, тебе плохо? — не осознающий случившегося, он припал на колени к бездыханному телу. Однокурсники пытались оттащить в миг осиротевшего паренька, но разве это возможно? Антон цеплялся за холоднеющие кончики пальцев, за ворот пиджака отца. Шастун-младший сокрушался, чувствуя себя маленьким жалким птенцом, выпавшим из гнезда при слётках и тут же съеденным кошкой. — Майя, случилась трагедия. Антон не в себе, приезжайте как можно скорее! — Дима нервно держал ситуацию под максимально возможным контролем. Вот тебе, матушка, и выпускной из института.Вот тебе и неожиданная смерть Андрея Шастуна.