Friends or boyfriends?

      В небольшой комнатке, солнечный свет в которую пробивается даже через задёрнутые шторы нежно-фиолетового цвета, слышится громкое сбивающееся дыхание и редкое пофыркивание. Джисон бегает по всему двухэтажному дому уже десять минут, пытаясь найти лучшее место для того, чтобы спрятаться. Парень не думает, что здесь вообще найдётся такое место, где Хёнджин и не был — дом-то его. Комната старшего единственная, где он ещё не прятался.       Он совершенно не знает, как они докатились до того, что двадцатидвухлетние омеги носятся по всему помещению друг за другом. Ну, просто детство заиграло, вот и всё. Джисон очень надеется, что такие люди существуют, иначе будет как-то позорно, если кто-то увидит их в таком положении. — Хан Джисон, я иду искать! — слышится с первого этажа.       Хан хмыкает и взглядом пробегается по комнате. Он не находит ничего лучше, чем большая кровать друга, стоящая в самом тёмном углу, — лучше бы под окном или около него поставил бы, думает Хан. Под ней есть пространство, достаточно много, поэтому Джисон, пыхтя и тихо ругаясь себе под нос, заползает в тёмное место. Он правда надеется, что Хёнджин моет полы даже здесь. — Господи, чего это я? Хоть бы он просто полы мыл в своём доме… — шепчет омега, закатывая глаза.       У них было прошлое в виде совместного проживания в комнате общежития. Джисон никогда и никому не посоветовал бы Хвана в соседи. Такого грязнулю нужно ещё поискать, — Хану, к несчастью, она досталась в подарок да ещё и новым другом себя назвала. Перед глазами проносятся моменты, словно фотографии, где старший роняет рожок мороженого на пол, а после с диким криком падает за ним, где задевает своей длинной и стройной — Джисон очень завидует, — ногой полное различными бумажками и огрызками любимых кислых яблок чёрное мусорное ведро и где этот же чёртов омега разбрасывает свои грязные вещи везде, где только можно, потому что «Джисон, ты мой самый любимый, хён устал и не может убираться!»       Воспоминания оседают сладким привкусом на языке, и Джисон сглатывает, возвращаясь в реальность. На лестнице слышны шаги, и, кажется, старший вот-вот заявится сюда. Хан лежит так, что взгляд его через пространство под кроватью упирается в стену, и он очень об этом жалеет. — Сони, я чувствую твой запах здесь, — в бархатном голосе слышится заметная насмешка, и Хёнджин заходит в комнату.       Внезапно появившийся адреналин, который последний раз был в детстве, когда парень играл в догонялки с друзьями, заставляет всё тело вздрогнуть, и Джисон резко прижимает тёплые ладошки ко рту, жмуря глаза и сдерживая радостный писк. Старший ходит по комнате и что-то бурчит себе под нос — Джисон не может разобрать. — Посмотрите, куда он залез! Ну ты чертила! — Хан замирает, а после чувствует, как его лодыжки обхватывают прохладные руки и тянут из-под кровати.       Джисон пищит и визжит, дёргает ногами, пытаясь освободиться от захвата, но Хёнджин только громко смеётся и полностью вытаскивает младшего. Хан сразу же переворачивается, распластываясь по тёмному ламинату и тяжело дыша. — Всё, я устал, — закрывает глаза омега и громко выдыхает.              Хёнджин почему-то замирает, рассматривая лежащего перед ним парня: длинные рыжие волосы забавно распушились, отчего их хозяин походит на самый настоящий одуванчик, большая серая футболка с какой-то надписью на японском сползла с плеча, оголяя загорелую кожу, а чёрные шорты задрались немного вверх. Старший чувствует, как сердце бьётся чаще, а пальцы на руках невольно сжимаются, представляя мягкие бёдра. Джисон затихает и тоже устремляет свой взгляд на омегу. Точнее, на его пухлые губы, влажные от того, что Хёнджин облизывает их каждую минуту, не сводя глаз с парня.       Их глаза сталкиваются, и старший не выдерживает, тут же опускаясь к чужому телу, накрывая собственным. Джисон обхватывает руками талию омеги, прижимая к себе ещё ближе, и смотрит. Его большие блестящие глаза выглядят так невинно и нежно. — Хён… Давай поцелуемся, — шепчет младший и тянется к чужому лицу.       Хёнджин охотно подаётся вперёд, и их губы встречаются. Старший захватывает сначала нижнюю, а затем верхнюю губу, поворачивая голову то влево, то вправо, наслаждаясь вкусом омеги. Джисон вздыхает и проталкивает свой горячий язык в чужой рот. Их языки сплетаются, отчего по комнате проносятся смущающие хлюпающие звуки. Они едва ли не сталкиваются зубами, но не обращают на это никакого внимания, продолжая отдаваться друг другу. Слюни стекают по подбородкам, и это кажется обоим таким интимным.       Хёнджин отстраняется, вставая с пола, и подаёт руку другу. Джисон поднимается с чужой помощью, чтобы в следующую секунду оказаться поваленным на большую кровать. Хван раздвигает чужие ноги и рассматривает хрупкое тело, чувствуя приятные судороги в животе от такой близости с омегой. Он сжимает горячие и такие мягкие бёдра, и Хан закатывает глаза от удовольствия. — Хёнджи… — младший тянет руки к парню, и тот чмокает каждую, заставляя хихикать от лёгкой щекотки.       Старший задирает футболку Джисона, пробегаясь глазами по маленькому животику и останавливаясь на вставших розовых сосках. Во рту скапливается слюна, и Хёнджин не сдерживает себя, приникая ртом к одному соску, тут же всасывая его так, как это сделал бы младенец. Джисон громко хнычет, прижимая голову омеги к оголённой груди. Он поглаживает чёрные волосы рукой, второй стимулируя свой ещё нетронутый сосок. — Хён! Мне так приятно, ты делаешь мне приятно! — жмурится младший, чуть оттягивая за волосы парня, потому что волна удовольствия неожиданно резко проходится вдоль тела и из заднего прохода вытекает порция смазки, отчего трусы с шортами становятся влажными.       Хёнджин всё так же сосёт, кажется, не собираясь отстраняться. Он поглаживает тонкую талию руками, а сам чувствует, как по ногам скатывается собственная смазка. — Чёрт возьми, Хёнджи, я-я сейчас кончу!.. — вновь хнычет Хан и всё-таки поднимает голову парня, соединяя свои губы с чужими. — Тогда нам ничего не мешает, Сони, — сладко шепчет Хван и скользит руками вниз, чтобы в следующую секунду рывком снять мокрые шорты с младшего.       Джисон привстаёт, садясь на кровати, и пытается найти кромку чужих тёмно-синих шорт, но внезапно его руки накрывают другие и старший помогает спустить свою ненужную на данный момент вещь. Хан невольно сводит колени, потому что стесняется, когда парень вот так вот разглядывает его истекающий член с покрасневшей от сильного возбуждения головкой. — Нет, Сони, — качает головой старший, разводя ноги обратно, и берёт свой точно такой же возбуждённый член в руку, отчего тот заметно дёргается, а предэякулят вязкой ниточкой тянется вниз, пока не капает на бедро младшего. Хван медленно проводит вдоль ствола, останавливаясь на головке, чтобы большим пальцем надавить на уретру и тут же громко всхлипнуть.       Джисон от такого звука дёргается, думая о том, что хочет вечно слушать эти всхлипы удовольствия. Он кладёт ладошки на мягкие ягодицы старшего и сжимает их. Средний палец проникает во влажную дырочку, скользя по нежным стенкам туда и обратно, заставляя Хёнджина высоко стонать и насаживаться на палец. Хан сглатывает вязкую слюну и добавляет ещё два пальца, а другой рукой накрывает чужую, которая скользит по члену в быстром темпе. Джисон подстраивается под него и двигает пальцами в заднице, изредка попадая по простате, отчего Хёнджин скулит и молит омегу не останавливаться. Джисон чувствует влажность омеги, сгибает пальцы, надавливая на точку со всей силы, чтобы вновь и вновь слышать прекрасные стоны наслаждения. — Хёнджи, ты такой умница для меня, — щебечет младший и чмокает головку члена. Старший звонко стонет и горячо изливается прямо на лицо парня.       Сперма попала на пухлые щёки и губы Джисона. Хёнджин не отказывает себе в удовольствии прижаться к чужому лицу, целуя и слизывая собственную сперму. Когда он заканчивает, то смотрит, как младший в блаженстве закатывает глаза, сжимая коленки. — Теперь моя очередь.       Старший толкает Джисона обратно и сжимает пухлые бёдра так сильно, что наверное, позже появятся синяки в форме пальцев. Он раздвигает тонкие ноги, сгибая их в коленях и прижимая к груди младшего, отчего перед его глазами появляется красная влажная дырочка, пульсирующая в ожидании чего-то большего. — Такой влажный для меня, да, Сони? — шепчет Хван, завороженно глядя на открывшуюся картину. В ответ слышится тихий скулёж и подёргивание ногами в нетерпении. — Сейчас, мой маленький…       Хёнджин наклоняется, влажно целуя внутреннюю сторону бедра Хана. Он оставляет дорожку поцелуев до заветной дырочки. Джисон чувствует горячее дыхание там, внизу, и закусывает губу. Не проходит и секунды, как что-то мокрое проскальзывает в дырочку. Блять. — Х-хёнджи-и! — Хан стонет так громко от того, как старший скользит своим языком по сжимающимся стеночкам, даря неземное наслаждение. Хван сглатывает сладкую и вязкую смазку, не в силах сдержаться. Он покусывает складки около растянувшегося входа; младший почти что кричит, и его пальчики на ногах с силой поджимаются, а руки зарываются в чужие лохматые волосы, путая их ещё сильнее.       Хёнджин отстраняется, когда его дыхания не хватает в лёгких, - хотя он бы провёл вечность, вылизывая этого прекрасного парня. Подбородок и губы испачканы в Джисоновой смазке и собственных слюнях. Это выглядит так горячо и грязно одновременно, что Джисон вот-вот кончит. Но Хван неожиданно приставляет три пальца ко входу, заставляя младшего удивиться. — Что? Ты думал, это всё? — усмехается старший, когда замечает чужое недоумение.       Джисон тяжело сглатывает, а после в него резко проникают, сразу же задевая чувствительную точку. Омега сладко стонет, скуля имя старшего, пока тот быстро и грубо двигает пальцами, шепча различные пошлости на ухо. Иногда он замедляется, раздвигая внутри длинные пальцы, а потом полностью вытаскивает их, наблюдая за тем, как ниточки смазки тянутся между пальцев, а иногда и вовсе останавливается где-то глубоко внутри, продолжая двигать кончиками пальцев, хорошо стимулируя простату. Джисон в эти моменты чувствует, что ещё чуть-чуть и он описается вот так вот, на кровати друга. — Хён, я сейчас кончу! — не выдерживает младший, когда старший вновь давит на нерв, усмехаясь и закусывая нижнюю губу, и внимательно смотрит на пропадающие в такой жадной дырке пальцы. Его другая рука массирует ягодицу, иногда шлёпая, отчего на коже остаются покраснения, а тело Хана вздрагивает от этого. — Давай, Сони, сделай это для меня. Стань ещё грязнее, чем ты выглядишь сейчас, ну же.       Хан не выдерживает и в последний раз отчаянно хнычет, а потом много кончает, заливая собственный живот. Хёнджин улыбается и наклоняется, пробуя омегу на вкус. Он снова всё слизывает и целует младшего нежно и долго, поглаживая мокрые от пота рыжие волосы. Джисон тяжело дышит и обнимает старшего, прижимая к своей груди.