Неравная любовь

Я счастье всю жизнь собирала по крупицам. В ней были алмазы, но больше пыль. И значит, ценнее у смертной границы Припомнить простую земную быль… Нельзя ничего ни вернуть, ни исправить, Но можно, зато, свободно вздохнуть. К небытию ничего не прибавить И не убавить — ни взять, ни вернуть! Сердцу спокойно в последних ударах — Грядёт ему отдых от зла и бед! Между сердец молодых нет и старых, Им всё равно — живы мы или нет! Минуты, секунды бескрайней свободы, И то, что болело, уже не болит! Всё то, что собой отравляло все годы, Уже не встревожит и не огорчит… Обстановка в больнице напоминала автомагистраль, где водители машина на больших скоростях мчат в неизвестность, преследуя каждый свои цели. Также и в больнице. Врачи с медсёстрами на большой скорости бегут по лестницам, коридорам, стараясь как можно быстрее оказать помощь нуждающимся пациентам, ведь ставки высоки: смертельный исход или же подарить ещё один шанс человеку, чья жизнь определенно лежит в руках других людей. Очень часто от всех вокруг слышится одно и то же: я ненавижу больницы — тут умирают и пахнет смертью. Безусловно, медицинские организации так или иначе идут рука об руку со смертью, ведь никогда не знаешь, что может произойти в стенах учереждения, где люди напрямую борются со смертью, забирая из её рук человека, которого смерть могла присмотреть себе по вкусу. На втором этаже Городской больницы отделения реанимации лежала рыжеволосая девушка, цвет кожи которой напоминал мрамор: такой же холодной, гладкий, кукольный. Девушка не двигалась, не издавала ни звука, не открывала глаз. Она спала. Спала крепко, прибывая в своих мыслях и фантазиях, которые, возможно, никогда не сбудутся… В момент, когда Марину сбила машина, произошёл ровно в одну секунду: этого хватило, чтобы девушку откинуло на два метра от дороги в сторону тротуара, а окружающих людей собраться и вызвать бригаду скорой помощи. Все суетливо бегали, стараясь оказать помощь девушке, создать благоприятную обстановку для быстрого приезда бригады скорой помощи. Только один человек сидел на коленях перед девушкой, не произнеся не звука, не позволяя никому прикоснуться к девушке: Роман Александрович. После того, как водитель на его глазах сбил Марину, мужчина ничего не помнил, лишь одно: разъярённый он влетел в салон машины, за шиворот выкинув водителя машины из неё и, повалив на асфальт, стал избивать его по лицу, нанося всё больше и больше ударов. Прохожие еле успокоили учителя, добившись от него полного повиновения и упокоения. Теперь ему ничего не оставалось, как сидеть на коленях перед девушкой и держать её тело на своих руках, всё время контролируя наличие пульса и дыхания. — Пожалуйста, расступитесь. Мужчина, позвольте я возьму девушку. — проговорил фельдшер. Роман Александрович не издавал ни звука, лишь позволил бригаде сделать свою работу и погрузить девушку на носилки, чтобы как можно скорее доставить её в больницу. — Я с вами. — Простите, но кем вы ей приходитесь? Мы можем взять на сопровождение только родственника или мужа, или… — но фельдшер не успел договорить, как его перебили. — Я старший брат. Поехали. Через 10 часов после аварии. Марина лежала в отделении реанимации под чётким наблюдением врачей и медсестёр. К счастью близких девушки, повреждения были не смертельными, лишь сильные ушибы и черепно-мозговая травма, которая, волей не волей, оставит после себя последствия: частые сильные головные боли, головокружение, вегетативные нарушения сознания. Но хочется отметить, что пусть будет лучше это, чем несовместимые с жизнью травмы или, самое худшее: инвалидность… После произошедшего, Роман Александрович позвонил матери и брату Марины. По приезду семьи Марины он рассказал о случившемся, но без подробностей: лишь то, что он был в этот момент в кофейне и увидел всё своими глазами, оказавшись там случайным образом. Кирилл лишь обнял друга, пожав ему руку в знак благодарности, а мама Марины заливалась горькими слезами, накручая в голове всевозможные страшные варианты событий. Кира приехала в больницу после уезда семьи Марины. Зайдя в палату к подруге, девушка не могла больше сдерживать своих эмоции. — Шпалыч… Я знаю, что сейчас ты спишь и восстанавливаешься после всего, но… Прошу, блять, просто прошу тебя, проснись! — кричала Кира, срывая свой голос. Девушка плакала, обнимая свою подругу за руку. Больше всего она надеялась сейчас на то, что подруга откроет глаза, посмотрит на неё и они обговорят всю ситуацию, избавятся от недомолвок и недопониманий. Но подруга лишь лежала, не открывая глаз, не произнося ни звука… — Я так тебя люблю, моя рыжая крошка… Так люблю. Прошу, я умоляю тебя, открой глаза…мне нужно всё тебе объяснить… — продолжала Кира. В палату к Марине зашёл врач и приобнял Киру за плечи. — Я понимаю как вам сейчас нелегко, но вам пора. Сейчас мы стараемся делать минимум посещений. Нужна тишина и покой. — Нет, с ней надо разговаривать! Надо! — кричала Кира. Следом за врачом зашли два медбрата и стали подхватывать Киру под руки, планируя вывести её из палаты. Их руки убрал от неё Роман Александрович. — Я сам. — сказал он и вывел Киру из палаты. Девушка обняла мужчину и, прижавшись к его груди, сильно заплакала. Роман Александрович лишь гладил её по волосам, позволяя выплеснуть эмоции. Он понимал, что сейчас ей это нужно, как и ему. Но собой он займётся позже. — Иди домой и ложись спать. Будут новости: позвоню. — Нет, я буду тут, я буду помогать тебе и… — Нет, Кир. Иди. — А как же ты? — А я буду тут. — сказал мужчина и направился в палату. В палате было прохладно. Октябрьский ветер пробирался через открытое окно, создавая ещё более мрачную атмосферу. Девушка всё также безмолвно лежала на больничной койке с закрытми глазами, прибывая в своём сне. Мужчина подошёл к кровати девушки и поставил стул, сев на него. Обеими руками он накрыл руку девушки, поглаживая костяшки её пальцев. — Какая же ты всё-таки глупенькая. — тихо проговорил он. Хотя врачи и сказали, что девушке ничего не угрожает, но в сознание пока что она не приходила. На это могло уйти много времени по словам врачей, поэтому это только ещё больше омрочняло всю картину происходящего. — Знаешь, если бы я всё-таки успел тебя догнать, я бы обнял и поцеловал, объяснив тебе всё. Я сделаю это, когда ты проснёшься, моя карамелька. Я знаю, что ты слышишь меня и готова броситься и придушить меня, крича без умолку. Но я буду рад, я буду безумно рад снова услышать твоё ворчание и ощутить твои маленькие кулочки на моей спине, выдающие свою злость… Из глаз мужчины пошли слёзы, которые он не был больше в состоянии сдерживать. Слишком глубоко засела эта девчушка у него в голове, да и в сердце, что он и не мог представить себе потерять её… Но что, если всё-таки потеряет? Сейчас Роман Александрович винил себя лишь за то, что так повёл себя, не обдумав всё до конца, привлекая к ответсвтенности себя. Это была его вина. — Я расскажу им всё. Я виноват, милая, виноват я. Я не буду доставать тебя и я готов уйти из твоей жизни, только прошу, очнись…очнись, карамелька. В палате царило полное молчание, ведь на разгорячённые речи мужчины ответа вовсе не следовало. Девушка всё также тихо лежала на кровати, прибывая в своём небытие. POV Марина. Холод в момент окатили всё моё тело. Я не ощущала ничего, кроме как сильной боли от столкновения. Но от столкновения с кем или чем? Этого я точно не помнила. Я помнила лишь Рому, который пытался меня догнать и на этом всё… Что это за звуки? Кто-то возле меня что-то говорит, видимо, касаемо меня. — Доченька, ты такая сейчас куколка. Милая, не спи. — слышу я голос мамы. Не спи? Мамочка, я не сплю, я тут, я рядом. Я пытаюсь тебе ответить, но ты меня не слышишь… Почему же сейчас я остаюсь неуслышанной? Не понимаю. — Моя рыжеволосая детка, прошу, не бросай маму! И снова она плачет и её голос раздаётся эхом внутри моего подсознания, в этой темноте, где прибываю я сейчас. Вокруг ничего нет, лишь ощущение присутствия вокруг меня людей…или же вокруг моего бездыханного тела? Не знаю, что происходит, но только одно для меня сейчас понятно: я на грани. Признаться честно, тут так спокойно и тихо, никто не тревожит меня и не нужно думать о своих переживаниях и боли. Может, даже это к лучшему, ведь вся боль и страдания будут забыты. — Я так тебя люблю, моя рыжая крошка… Так люблю. Прошу, я умоляю тебя, открой глаза…мне нужно всё тебе объяснить… Это Кира? Видимо, ты осознала всё слишком поздно и решила прийти ко мне. Но что ты собралась мне объяснить? Нет никакого объяснения твоему поступку, ведь ты просто предала меня… Вот чьи-то руки ложатся на мою, поглаживая костяшки моих пальцев. Тело пропускает импульс приятных ощущений, тепло и некую электрическую разрядку… Так приятно, но кто же ты? Эхом раздаются слова человека и я сразу понимаю, что это ты: моя любовь, радость, боль, отчаяние… Рома. Что-то мокрое капает на мои руки и, даже не находясь в своём теле, я ощущаю это на себе, лежащем на больничной койке. Ты плачешь? Но почему ты плачешь, когда сам сделал выбор не в мою пользу, когда позволил этому случиться?.. Находясь тут в тёмном пространстве, я всё больше и больше понимаю, что не хочу возвращаться к вам, видеть ваши лица и предстать перед вами в роли судьи, который будет решать: прощать или нет. Не могу. Слишком больно искать оправдание вашему предательству, которое ножом прорезает всё сердце. Я приняла решение уйти навсегда… Я ухожу. В сознание раздаётся приятный мужской голос, заставляющий оставшуюся живую часть меня повернуться в темноту и уткнуть свой взгляд в пространство небытия. Это твоя боль? Признание? Нет, нет не заставляй меня вернуться к тебе и простить, нет! POV Автор. Наслаждаюсь желаньем твоим, Шепчешь на ухо мне «Желанная»… За какие грехи нам двоим Выпадает любовь неравная? Утону в поцелуях твоих, Шепчут губы «Люби меня, сладкая»… Почему на глазах у других Я встречаюсь с тобою украдкою? Не сдержу упоительных ласк, Пыл объятий твоих «Любимый мой», Пусть вокруг говорят о нас, Что пара неравная мы с тобой… Не бывает неравной любви! Звёзды тают в час предрассветный, Как любовь две звезды назови, Мою — Первой, твою — Последней. — зачитывал мужчина стихотворение, которое сочинил для девушки. Роман Александрович всё также сидел возле кровати Марины, не убирая от её холодных рук свои, в надежде согреть её. Сколько прошло уже времени он не знал, но лишь сигнал телефона давал понять, что прошли уже сутки, как он сидит в одной позе и в одном месте. — Я люблю тебя, Марин. Я так блять люблю тебя… — снова проговорил мужчина и уснул. С момента аварии прошло два дня. Всё это время Роман Александрович ночевал в палате Марины, лишь уезжая домой принять душ, и возвращался к ней. Он ни на минуту не хотел оставлять свою карамельку, не давая и минуты себе продоха. Сейчас мужчина лежал головой на кровати девушки, всё также обнимая её руки. Мужчина проснулся от прикосновения чей-то руки к его лицу. Касание было лёгким, невесомым. Подняв голову, мужчина устремил свой взгляд на источник нежного прикосновения. На него смотрела Марина. — Проснулся? — тихо проговорила она. Мужчина промолчал, лишь сильнее сжав простыню больничной койки. Он не верил своим глазам, описывая это всё как сон. Он решил наслаждаться этим сном. — А ты? — Как видишь. — с улыбкой проговорила девушка. На глазах мужчины застыли слёзы, которые он сдерживал в себе. Он не мог дать им волю, ведь это показало бы его слабую сторону. Просто не мог. — Ты сам его сочинил? — Стих? — Да. — Верно. — Как я попала под машину? — Нет, давно. Я хотел зачитать тебе его после вечеринки. — Почему не сделал этого? — Ты была занята выяснением отношений. — Да? Тогда неважно. — проговорила Марина и повернула голову в окно. — Ты бросаешь меня? — Мне надо уйти, Ром. Я устала. — Я не появлюсь в твоей жизни, я клянусь. Только прошу, проснись и вернись. — с мольбой проговорил он. — А зачем? Чтобы лицезреть тебя и подругу, предавших меня? — Нет, блять, всё не так! — с криком сказал Роман. — Ничего не было. Я встретился с Кирой просто поговорить насчёт нас, чтобы ты не тянула всю ношу на себе одна, ведь я также несу ответственность за это. Я хотел лишь всё решить сам. — Молодец, решил. Теперь я не вернусь. — проговорила девушка и посмотрела на мужчину. — Я больше не вернусь, Ром. Никогда. Вы вольны делать то, что хотите. Роман Александрович встал со стула и обошёл кровать, чтобы снова увидеть лицо девушки. Он не верил в то, что происходит с ним, похоже на страшный сон. Нет, не сон. Поехавшая голова из-за нервов. Стоило только мужчине сделать шаг, как его голова закружилась и он упал. Только вот это нисколько не останавливало его. Мужчина полз по полу в надежде добраться скорее до края кровати, увидеть лицо любимой и обнять её, показать всю свою любовь и наконец отрезветь её разум. В глазах мужчины потемнело. — Блять, Шпалыч, это был слишком жёсткий пранк. — проговорила Кира. — Да? Хм, будет знать. И тебе тоже на заметку в качестве урока. Ты следующая. — сказала Марина сквозь смех. Девушки сидели за столиком в палате, наблюдая за мужчиной, лежавшим на кровати. Всё то, что видел Роман Александрович — было правдой, девушка правда пришла в сознание, чувствовала себя хорошо. Только вот уходить она никуда и не собиралась. Марина пришла в себя и первым делом решила разыграть учителя и подругу. Только вот Кира сразу догадалась, а мужчина был настолько уставший, что мог еле-еле различать реальность и сон. — Тебе нежалко его? — спросила Кира подругу. — Жалко, поэтому потом я попрошу у него прощения. Но я не могла упустить такого классного момента. — Ты — демон! — Кто бы говорил. — посмеялась Марина и обняла подругу. — Как ты себя чувствуешь? — Голова немного болит, но врач сказал, что это будет постоянно, пока мозговой кровоток не придёт в нужное русло. Ничего, буду пить таблетки и всё. Как раз к школе успею встать на ноги. — Какая школа, ебанашка. Ты только очнулась после того, как тебя сбила машина, а уже собралась идти куда-то! — Не переживай, всё в норме. Мама будет держать моё состояние под наблюдением. Если ты не забыла, но она тоже врач так-то. — Ладно, ладно, не нуди. — сказала Кира и поцеловала Марину в щёку. — Я пойду, Шпалыч. Когда тебя выписывают? — Послезавтра. — Хорошо, на выписку приду и поеду с тобой к тебе. Мне надо многое тебе рассказать! — Хорошо. Кир, ты расскажешь же мне про ваш разговор с Ромой? — Конечно, крошка. Только ты, прошу, не доводи его. Он старенький, мало ли сердце прихватит. — с улыбкой сказала подруга. — Я рада, что с тобой всё хорошо. Я люблю тебя. Марина ничего не ответила, лишь бросила поцелуй подруге напоследок и устремила взгляд на мужчину, который продолжал безмолвно лежать на её кровати. Всё-таки с пранком она и правда переборщила… Солнечные лучи осеннего солнца пробирались постепенно в палату, стараясь наполнить её тёплыми тонами. На больничной кровати в палате лежали двое: молодой мужчина и рыжеволосая девушка, обнимающие друг друга. — Я чуть не умер. — Я видела это по твоей реакции, было круто. Мы с Кирой сильно смеялись. Признаться честно, я еле сдержала свой смех, особенно в момент, когда ты упал и полз ко мне. — со смехом проговорила девушка. Как только Роман Александрович проснулся, Марина всё ему рассказала, желая успокоить его. Он всё ещё думал, что он во сне и окончательно тронулся своей головой. — В любой другой бы момент я бы придушил бы тебя. Но ладно, будем считать это наказанием. — Это оно и было. — Тогда почему не наказала Киру? — Ей предстоит ещё, не переживай. Мужчина привстал на поднятых локтях и посмотрел на свою возлюбленную. Сейчас она была такой беззащитной в этой больничной одежде, похожа на маленькую лисичку, которая оказалась в капкане. — Прекрасная… — с шёпотом проговорил он. Рукой мужчина погладил щёку девушки, смотря прямо в её глаза. В них читались все чувства, что испытывала она по отношению к нему и он нискольок не мог позволить себе сомневаться в её намерениях по отношению к нему. С таким теплом и любовью, что смотрела Марина на него: никто никогда не смотрел на него. За всю свою жизнь Роман Александрович не проявлял уважения и сильной чувственности к женскому полу, расценивая их просто объектом для получения удовлетворения. Но с приходом её в его жизнь всё изменилось… — Я люблю тебя. — сказала девушка. Мужчина всё так же продолжал смотреть на девушку, улыбаясь. Он был счастлив видеть эту девчушку возле себя, такую маленькую, светлую, роскошную, временами вредную, но уже такую родную… — Что-то? Простите, не услышал. Видите ли, я травмирован, так как тут одна особа… Он не успел договорить, как тёплые губы девушки накрыли его. Обхватывая лицо мужчины двумя руками, девушка села на него сверху, углубляя их поцелуй. Языком она погружалась всё глубже, проходясь по стенкам щёк, нёбу, поглощая стоны мужчины. Руки учителя легли на талию девушки, сминая под собой больничную ночнушку. Сквозь тонкую ткань одежды он поглаживал бёдра девушки, покрывая всё её тело мурашками. Губы мужчина легли на шею Марины, целуя каждый сантиметр её нежной шеи, покусывая и посасывая, оставляя на коже тёмные метки. Это были метки любви, его чувств к ней. Он не мог сдержать себя. — Ром, если я попрошу, сделаешь кое-что для меня? — сказала Марина, прерывая его. Не хотя Роман Александрович поднял свой взгляд на девушку и усмехнулся. Почему-то сейчас он понимал как никак отчётливо, чего ожидает от него эта малышка, но позволить себе первому проговорить не мог. Хотел услышать это от неё. Девушка смущённо смотрела на учителя, всё больше ёрзая на его бёдрах, как бы намекая ему. Но мужчина был непреклонен, он лишь водил глазами по девушке, выдавая наигранное недопонимание. — Возьмёшь? — с румянцем на щеках проговорила Марина. От одного только внешнего вида девушки сердце учителя пропускало сильные удары, заставляя его то и дело замирать. — Что? — с усмешкой проговорил он. — Не что, а кого… Румянец стал ещё больше накрывать щёки девушки, а её губки то и дело надувались, выпуская из лёгких воздух. Наконец она набралась смелости, привстав с учителя, села на колени между его ног и сделала невинный взгляд, прикусывая свою нижнюю губу. Она была чертовски хороша и знала это, потягивая за определённые ниточки мужчины, позволяющие поиграть с ним. — Возьмёте меня, Роман Александрович? Схватив девушку за шею, учитель прижался губами к её уху и прошептал так тихо и интимно, от чего по телу девушки пробежались мурашки. — Я не остановлюсь.