***
Чанбина он не встречал — тот просто как-то появился в его жизни и уже не собирался из неё выходить, не по своему желанию точно. Было время, когда Чан лежал в больнице, проходя лечение, и в палате, в которую его поселили, уже жил пациент, поэтому им не оставалось ничего, кроме как подружиться, тем более разница в возрасте была только в один год. Хотя в их случае смотреть нужно было не на возраст. Подружившись, парни нашли общий интерес — создание музыки. Написание песен, сольные выступления в поздний вечер, где зрителем был только один из них, когда второй был артистом, и бутылка вместо микрофона. Как им казалось, это и было счастье, которое они заслужили, но как бы они не пытались жить, давящее чувство в груди сильно напрягало их, а кровь, летевшая изо рта младшего, стала таймером, который отсчитывал год. Как бы врачи ни старались, Бину ничего не помогало, поэтому того отправили домой, где его уже считают мёртвым. Тогда Чан подумал, что навсегда лишился смысла жизни, но Со не давал ему унывать, поэтому каждую ночь, ровно в полночь, он стоял возле окна палаты старшего и терпеливо ждал когда тот выглянет. Он всегда ждал его. Рассказав своей маме про Бина и про свои чувства, она, захлёбываясь слезами, сказала, что найдёт квартиру, куда поселит сына вместе с его другом. Поиск шёл месяц. Самый ужасный месяц в его жизни, сказал бы он, если бы не столкнулся с парнем в коридоре больницы с опущенной головой и потухшим взглядом. Узнав в парнишке себя, он решил, что не упустит момент и познакомится с ним. Тогда в его жизни появился Джисон, у которого не было ни одного шанса на выживание и поэтому Чан пообещал себе, что тот уйдёт счастливым.***
Я думал о своей жизни,
Будет ли лучше если я умру?
Пока я не заснул на всю жизнь,
Найду смысл в пустоте.
Пропев последние слова, Чан услышал влажный кашель спереди, а на макушке почувствовался лёгкий поцелуй. — Ну что, осталось отредактировать? — Спросил хриплым голосом Чанбин и посмотрел на своих воркующих друг с другом парней. Эта картина всегда вызывала трепет и тепло в груди. Он был готов сделать всё что угодно, лишь бы не лишаться этих прекрасных людей, которые превратили его жизнь во что-то мягкое и сладкое. — Да, Бини. Осталось совсем чуть-чуть и мы пойдём отдыхать, — Сказал старший и выкарабкался из слабой хватки младшего, чтобы подойти к столу и начать монтировать песню, добавляя биты по желанию своих парней. Каждый из них понимал, что они просто тянут время, а стоящие энергетики всё на том же столе только подливают масла в огонь. — Вы же знаете, что мы можем этого не делать? — Напряжённо спросил Джисон, ради которого всё это и было задумано. — Мы уже всё решили, — Твёрдо ответил Чанбин, — Тем более мы сделаем это вместе. Ты не уйдёшь в одиночестве, — Смягчившись, добавил он, потому что прекрасно понимал младшего. — Ну что? Выпьем? — Невесело хмыкнул Чан и в воздухе вновь воцарилась тишина. — Я вас так люблю, — Всхлипывая, сказал младший и старшие поспешили зажать его между собой на диване и задушить в объятиях. — Мы тебя тоже, малыш, — Приглушённо сказал Чан, слыша, как тот всхлипывает только сильнее. — Я не хочу умирать. Я хочу писать песни. Я хочу жить с вами. Я хочу любить вас, — Рыдал младший в плечо, кажется, Чанбина, он уже не разбирал где кто, потому что они давно, кажется, слиплись в один ком под названием «отчаяние». — Всё будет хорошо, Джисони. Ничего не разлучит нас, мы всегда найдём друг друга, где бы мы ни были. Судьба сведёт нас после смерти, как свела и в жизни. Я обещаю, что буду искать вас, чего бы мне это не стоило, — Сказал Чанбин и оторвался от парней, доходя до стола и беря железные банки с сигаретами, — Что бы ни случилось, мы всегда будем вместе, — Добавил тот и дрожащими руками протянул тем по две банки жидкости. — Когда я узнал о своём диагнозе, я был опустошён. Мама тогда очень сильно плакала и прижимала меня к себе, как будто я собирался куда-то уйти. Мне так жаль, что именно моя семья должна лишаться её члена. Мне так жаль, что я оставляю своих младшеньких, Мне так хочется увидеться с ними ещё раз. Так хочется научить их чему-то новому, и защищать от жестокости мира, — Покатились слёзы по щекам Чана и послышался звук второй открывающейся бутылки. Комнату наполняли звуки всхлипов, душераздирающий кашель и запах сигарет, — Но я так рад, что последний прожитый мной год я провёл именно с вами. Я всегда думал, что мне придётся умереть в больничной палате в полном одиночестве. Я сходил с ума от этой мысли. Я даже был уверен в этом, когда Бин уехал домой, но он меня не бросил, даже когда самому было очень тяжело, не бросил. А потом появился Сони и я понял, что нужен ему. Мы нужны ему. Вы стали моим спасением, ребята, и я очень рад, что смог разделить с вами эту боль. Я рад, что именно вы стали моим смыслом жизни, — Закончил Чан, иногда прерываясь в своей речи из-за резких болей в груди. Это значило, что скоро всё закончится и он больше не увидит своих парней. — Если бы не Чан, столкнувшийся со мной в коридоре, то я бы пошёл на крышу и закончил всё это. Я не видел смысл жить дальше, потому что мне даже не с кем было провести оставшийся год. Моя тётя ненавидела меня, потому что я свалился ей, как груз на плечи. Она всегда относилась ко мне, как к ничтожеству, но я же не был виноват в смерти родителей, — Плакал Джисон и раскуривал очередную сигарету, — Я так благодарен, что вы появились в моей жизни и провели её остаток со мной. Я не думал, что когда-то буду так счастлив. Спасибо за всё, я вас очень люблю, — Через кашель говорил Джисон плача не только от тоски, но еще и боли в животе. Он понимал, что конец близок, но руки его парней, гладящие по спине, помогали не испытывать страх, а их общий бледный вид давал понять, что он не один. Они вместе. — Мои родители сразу смирились с моей смертью и наверное были даже рады, что больше никто не будет мешать им жить. Я даже рад, что больше не приношу им неудобств, — Дико кашляя и выплёвывая кровь в салфетку, говорил Чанбин, — Тем более у меня есть вы, а больше ничего и не нужно. Мы с вами прошли огромный, не скажу, что долгий, но путь, и я рад, что моими спутниками стали именно вы. Когда я узнал, что мне осталось недолго, то даже не мог подумать, что обрету своё счастье, но потом появился Чан и я понял — это мой шанс. А потом и Хани. Тогда я подумал, что возможно я почувствую себя хотя бы немого лучше, но я даже не думал, что настолько. Ребята, вы на самом деле сделали меня очень счастливым. Разделили со мной всю мою боль, творили вместе со мной, приносили салфетки и грели в объятиях во время приступов. В общем, мне уже сложно разговаривать, поэтому я просто хочу, чтобы вы знали. Я очень сильно вас люблю, — Договорил Бин, понимая, что начинает медленно, но верно задыхаться. Смерть уже дышит ему в затылок. — Подарите мне последнюю песню? — Спросил полностью ослабший Джисон, по чьему телу сейчас распространялось тепло и вызвано оно было не телами его парней, которые прижимались к нему с двух сторон. — Конечно, — Мягко сказал Чан, смотря, как самый младший бессильно лежит на спинке дивана с белым цветом кожи. Встав со своего места, на подгибающихся ногах он доходит до стола и, всмотревшись в экран ноутбука, что стоял на мебели, открыл вкладку с песней и поспешил включить их последнюю композицию, куда они вылили все свои эмоции. Заигравшая музыка мягко зазвучала из колонок, распространяясь по всей комнате и глубоко засела в душах трёх нездоровых детей. Записанный голос Чана был для его парней, как самая красивая мелодия. Он всегда успокаивал их и давал надежду на то, что он никогда не покинет их, что так и будет звучать в их душах. Придя обратно на своё место, Чан начал подпевать словам песни. Своим спокойным голосом он хотел забрать всю боль у своих парней, прекрасно видя, как Бин старается сдерживать дерущий горло кашель и как вздрагивает Джисон из-за одной ему известной боли. Начавшаяся партия Бина не была пропущена и тот, как можно усерднее, стал сдерживать кашель, чтобы его парни могли в последний раз насладиться его голосом. Они всегда говорили ему, что когда они слышат его с первого взгляда грубый голос, который на самом деле был очень глубоким и с лёгкой хрипотцой, что делала его уникальным, то они чувствовали себя в безопасности и мгновенно расслаблялись, если были взволнованы. Так и сейчас. Слушая его партию, двое парней расслабились, пока обладатель голоса старался петь как можно понятнее из-за напавшего на него кашля. Вместе с закончившейся партией Бина начался сильный поток кашля с огромным количеством крови, поэтому ещё не до конца ослабший Чан подал ему свою кофту, что висела на стоявшей возле дивана вешалке. Она всё равно ему больше не пригодится. В этот раз он уже не подпевал, потому что сильная боль в сердце не давала ему даже вдохнуть, не то чтобы петь, поэтому он просто старался ухаживать за Бином, что начал задыхаться. Надавив на его плечи, он заставил того лечь, а поглаживания по волосам расслабили его настолько, насколько это было возможно. Пока они провозились с его проблемой, то припев поменялся на партию Джисона, который не начал петь и Чан перевёл не него взгляд, чтобы понять его состояние. Бледная кожа, закрытые глаза и лёгкая улыбка. Проверив пульс на прохладной шее, он мог удостовериться, что тяжёлый путь Джисона был закончен сегодня, в компании его любимых парней. Взяв того за запястье, он поднял его безжизненную руку к своим губам и мягко поцеловал его маленькую ладонь. — Покойся с миром, малыш, — Из последних сил сказал Чан, сгибаясь пополам от боли в груди, но при всём при этом, осторожно положил руку возлюбленного рядом со своим бедром. Когда сильная боль чуть поутихла, он медленно вернул свой корпус в исходное положение и тоже лёг на спинку дивана. Он понимал, что зрение стало ухудшаться, а кровь, до этого громко шумевшая в ушах, становилась всё тише и тише. Он понимал, что время на исходе. Из последних сил он поднял голову и встретился взглядом с почти что недышащим Бином и, подарив ему последнюю улыбку, поддался соблазну и закрыл глаза. Раньше эта комната, переделанная в маленькую студию, была пустой и грустной, но трое таких же потерянных подростков наполнили комнату мебелью и подарили любовь. Голые бетонные стены были наполнены фоторамками и висящей гирляндой. Взамен, стены держали в себе множество откровенных разговоров и тихие признания в любви. В этой комнате создавались текста и записывались шедевры. Комната смогла увидеть прекрасную историю любви и теперь, в замен за заботу своих маленьких жильцов, она сохранит все их тайны и запомнит их на века, а сейчас она просто сохранит тепло специально для трёх тел, лежащих на диване и соединит их холодные руки, чтобы те точно всегда смогли найти друг друга. 42 — Это не просто подбор рифмованных слов под бит. 42 — Это прошедшая жизнь трёх подростков, которые были обречены, но всё равно смогли обрести счастье. Они не были никем известны. Они были отвергнуты своими семьями. Но даже не смотря на это, они ушли, оставив за собой след. 42 — Это песня сочинённая тремя подростками, повергнутыми смертельными болезнями, у которых не было и шанса на выживание. 42 — Это запоздалый крик о помощи трёх потерянных детей, которые ушли сразу после выпуска песни. 42 — Это история умирающих парней с самой светлой и чистой любовью на всём белом свете. 42 — Это высказанная боль.