Обиженный ребёнок

Женя проснулась где-то в районе двенадцати часов, открыв глаза с небольшим трудом. Такую роскошь, как встать столь поздно она позволила себе по двум простым причинам: 1-ая—сейчас долгожданные летние каникулы и 2-ая—дома никого не было и до 4 часов не будет. Первым делом она взяла телефон с этажерки рядом с кроватью и несказанно удивилась, когда в панели уведомлений увидела сообщение из ватцапа от Ромы. Рома или Роман Одинцов—это её одноклассник, по праву носящий "гордое" звание клоуна, общение с которым в сети состояло у неё исключительно из ответов на вопросы: "А что на завтра задано?", "Кто у нас завтра замещает?" и "Сколько у нас завтра уроков?". Она тут же разблокировала телефон и вошла в приложение. Вот, что она увидела: –[Привет, Женя. Давно хотел сказать, что ты мне нравишься.]12:10 –[Короче, забей, мы просто играли в "правду или действие" и мне выпало написать тебе это, так как ты девочка, с которой я общался чаще всего в ватцапе.]12:11 "Да ты походу вообще с девочками не общаешься",–пришло в голову Жене. –[На самом деле ты мне совсем не нравишься.]12:12 –[Или все же немного...]12:12 –[Паша—тварь. Сначала телефон вырвал, потом эту чушь написал. Я серьёзно, это не мои попытки оправдаться.]12:13 –[Пожалуйста ответь.]12:14 "Ну что он так переживает-то, Господи?"–подумала Женя и принялась писать ответ: [Привет, Рома, ну ты же меня знаешь, могу к любой мелочи докопаться, а тут ничего не написала, хотя есть тако-о-ой повод. Это значит только одно, что я уже забила и всерьёз это не воспринимаю.] 12:17— –[Спасибо)]12:18 Вот так вот всё и началось. Наверное ей надо было действительно приглядеться к случайно проскользнувшей мысли и заблокировать Рому, а не писать ему этакую "простынку", успокаивая. Но что было, того не вернёшь, как бы не хотелось… Спустя 2 недели. Женя сидела, скрючившись на кровати, закрыв собой свет, из-за чего ей приходилось вглядываться в темноватые страницы, написанные Евгением Ивановичем. Такими темпами ей грозило в очень скором времени надеть очки. В дверь постучали, Женя вскочила и открыла её, на пороге стояла мамина знакомая—Светлана, пришедшая к ним в гости со своим маленьким сыном—Егором. «Жень, тут такое дело…, не могла бы ты с ним немного посидеть,»—замялась женщина, нервно смотря по сторонам. «Хорошо, давайте»—покорно ответила Женя, потому что знала спокойный, несмотря на возраст характер мальчика, и то ,что он ей не помешает. Светлана тут же отдала Жене мальчика и с легкостью перекинула ответственность за сына на почти незнакомого человека. Как только она ушла, Женя тут же закрыла дверь на замок и посадила Егора на коврик в углу комнаты, сказав поиграть самому и пообещав конфетку за хорошее поведение. После этого, не медля ни секунды она достала спрятанный под подушкой планшет, так как телефона Женя не имела, и продолжила увлекательную переписку с Ромой. Планшет Женя держала под подушкой, чтобы его не было видно, потому что не хотела нарваться на лекцию "что она в нём постоянно сидит, так вся жизнь и пройдёт, а, что она в нём полезного сделала, лучше пошла погуляла бы", которая обязательно закончится тем, что этот самый планшет у неё отберут на неопределённый срок и придётся вымаливать, чтоб его вернули. — [И вот мы едем, едем, проголодались ясное дело и начали искать, где перекусить. В итоге знаешь какое кафе мы нашли? «Париж»! Париж!! В Беларуси!!! Так там самое главное в меню были такие блюда, как шаверма, пельмени, чебуреки, борщ и пирожки, ну чисто французская кухня.] 1:46 —[Я ещё сейчас если найду то видео скину, как мы в этой кафешке сидим и меню зачитываем.] 1:47 [Ахахахаха, зашибись, настоящее французское кафе, что сказать.))] 1:47— [Видео можешь не скидывать. И так всё понятно.] 1:47— В итоге Рома не успокоился, пока не откопал это видео в своей галерее и не отправил ей. Он был прав, без видео эффект действительно был не тот. На нём Рома вместе с отцом сидели в «Париже», отец зачитывал блюда, сопровождая их негромкими матерными выражениями, а Рома захлёбывался пронзительным поросячьим визгом и пытался ровно держать камеру. «Неужели,—подумала Женя с горечью,—хоть где-то дети с родителями не играют в «приличных»?» — [Я там ещё в туалет решил сходить, зря, как выяснилось. Только зашёл и ОПА парочка тараканов над умывальником сидят, усами шевелят.] 2:18 [Полный екылдык*1…] 2:18— —[Не-е-е, «полный екылдык» подходит под другую историю, рассказать?] 2:19 [Ну конечно.)] 2:19— — [Короче, были мы во всё той же Беларуси, ехали ночью рядом с лесом, и тут бате приспичило отлить. Останавливает машину, выходит, ну я-то этому значения не придал, ещё и беруши, как полный даун надел, поспать захотел. И вот сижу себе полулёжа расслабленный, ничего не слышу, и тут меня резко сзади кто-то хватает за рёбра. Ну у меня конечно сердце от страха в пятки ушло , и я закричал так, что думаю даже в Сибири слышно было, вынимаю беруши. И кто ты думаешь это был?! Батя мой конечно, решил напугать меня. В итоге я сидел, дрожал и заикался, а он, как последняя скотина смехом заливался!] 2:23 [Ничего себе, вот это батя—приколист , сочувствую…] 2:23— — [Ага, ну ладно, мне тут идти надо, так что сорян, до завтра.] 2:24 [Да ничего, до завтра:)] 2:25— Женя попробовала так же улыбнуться в реальности, но у неё не вышло. В это время Егор, будто почувствовавший, что девушка освободилась, заплакал, и Жене пришлось тут-же вскочить и взять его на ручки, приговаривая :«А кто это у нас такой хороший? А? Егорушка, правильно! До завтра? Ну так до завтра, до завтра…Всё хорошо, всё хорошо, Егорушка, и у меня тоже всё хорошо… » Женя лежала в кровати и бесцельно вглядывалась в окружающую её тьму. Из головы всё ещё не выходили Ромины сообщения: —[Знаешь, из всех моих знакомых девочек ты самая лучшая. С тобой даже не знаю, как это сказать комфортно что ли, ты заботливая, добрая, тебе хочется довериться.] —[Ты самая лучшая девочка👉🥺👈] —[Жень, спасибо тебе большое, правда. За то, что даёшь выговориться, поддерживаешь. Это очень важно для меня.)] —[Повторюсь, ты самая лучшая.))] Каждый раз, получая такие сообщения она не могла сдержать улыбки, расползающуюся по её лицу быстрее наступающей зимой темноты. «Не может быть, просто не может,—думала она,—что я кому-то действительно так нужна, что я настолько для кого-то важна…» Женя помогала решать ему конфликты с их же общими одноклассниками, успокаивала, раздавала советы. За это Рома дал ей прозвище «психолог228_zxc_ghoul_dead_inside», которое он придумал в шутку, которому она так обрадовалась. Женя в свою очередь тоже открывалась и была искренней с ним, чего не делала уже очень много времени. Всего за 2 месяца Рома и общение с ним стали для неё настолько важны, что на их фоне все её проблемы потускнели, как фамильное серебро в пыльном чулане, и даже сейчас уже на грани сна и реальности в её мыслях было только: «Вот бы он и завтра написал, хорошо, если прямо с утра.» *28 августа* —«Так-с, с русским, историей, английским и всей это математической гадостью закончила!—проговорила Женя, окидывая внимательным взглядом захламлённый бесконечными учебниками стол и сверяясь с записанным домашним заданием в дневнике,—теперь время литературы.» Прозвучало уведомление из ватцапа. Женя тут же отбросила всё, что она в тот момент держала и взяла в руки планшет. —[Привет, Жень, давно хотел тебе сказать, что это всё прекол, и писалось мною исключительно ради смеха. Дело в том, что после того, как я тебе «признался», моим дружкам—Паше и Сергею пришла в голову гениальная идея приколоться над тобой пожаловаться на жизнь, прикинуться клоуном, чтобы ты пожалела меня. А ты и повелась, ха-ха-ха! Да и кстати, насчёт Коли. Он мой настоящий друг и смеюсь я над ним по дру-жес-ки без ненависти и злобы, а вот тебя я подругой назвать не могу. Ах, да и в компанию нашу я тебе лезть не советую.] 18:46 Чт..,ЧТО??! Нет, нет, НЕТ!!! Не может быть, ну не может… В носу у Жени противно защипало—вот он первый всадник слёз, и тут в незакрытую комнату как назло вошла Женина мама, и девочка так быстро, как могла спрятала планшет в стол. —«Опять бардак—сказала она, показывая на женин стол,—убралась бы хоть.» —«Хорошо, мам, сейчас,»— ответила Женя, едва сдерживая слёзы. —«А что с голосом? Заболела? Лечить не буду, так и знай, нечего без шапки допоздна гулять.» —«Ну вот, он теперь выглядит хотя бы по-человечески,»—бросила мать свой бессмысленный и беспощадный комментарий, увидев, что дочка действительно начала убираться, и вышла из комнаты. Женя тут же закрыла дверь на замок и села обратно за стол. Солнышко внутри неё, в честь которого было названо солнечное сплетение погасло, и вокруг погасшей звезды разлился густой, как застывшая кровь, посылающий волны боли от любого колебания, темный, как сам космос Океан. Она больше не тряслась, а просто сидела, сложив руки перед собой и позволяя слезам свободно течь, горько беззвучно плакала. В какой-то момент Женя отмерла и резким движением вытерев слезы, сказала: —«Так, ладно некогда ныть, мне ещё по литературе стих учить, та-ак, а чей стих-то хоть,—она заглянула в дневник,—о, Маяковского, как кстати,»—сказала Женя, беря с полки сборник стихов Маяковского и открывая его наугад. —«Стихотворение «Мы не верим», да уж, это Вы точно сказали, Владимир Владимирович, мы теперь никому не верим.» Женя сидела, зазубривала строчки трубадура революции и совсем не догадывалась, что однажды жизнь познакомит её ненадолго с одной очень хорошей девушкой, и сидя с ней у кого-то в гостях на кухне, после того, как Женя снова заплачет и расскажет свою историю с Ромой, а её новая знакомая крепко обнимет Бессонову, Женя услышит, что возможно все было совсем не так. Возможно Рома был с ней искренним все время их общения, но под конец испугался, что она расскажет кому-нибудь в классе про их переписку и его откровения, и он тут же из смешного шута превратится в гонимого неудачника. Именно поэтому он так грубо и резко закончил общение, чтобы Женя уверилась, что это все было шуткой и переписка перестала быть компроматом на него. Возможно, его и самому так делали больно, раз он мог сделать так другим, и возможно не только Женя, но и он сам был глубоко обиженным кем-то ребёнком.