КРИВИЦКИЙ - ПАВЛОВА: РУСАЛОЧКА

***

      Она уставилась на меня в ожидании ответа.       — Твоё здоровье, Егорова. С этими словами моя рука уже шарила во внутреннем кармане пиджака. И, вытащив из него драгоценный конверт, я протянул его Ирине.       — Держи! Супруга поставила на стул пакет, так и не удосужившись достать то, что лежало в нём, и взяла загадочный конверт.       — Вскрывай, вскрывай, — подбодрил я её. Из разорванного конверта появился уголок подарочного абонемента.       — Это точно мне? Ты не перепутал? — На её лице было недоумение, граничащее с растерянностью.       — Хорошо, хорошо. Я не так выразился. Это нам, — я попытался её успокоить, видя, что моя жёнушка начинает раздражаться. Ещё немного и я буду черпать последствия её нервов полной ложкой. — Это наше здоровье. Ира медленно, чуть ли не по слогам прочитала:       — Абонемент в бассейн на три месяца. Свободное посещение по времени. Занятия с инструктором. — И затем, уставившись на меня, спросила: — Ты с ума сошёл?       — Нет. С моим мыслительным процессом всё в порядке. И чтобы хоть как-то отвлечь Егорову, я принялся распаковывать пакет с ужином, выуживая из него контейнеры с ещё тёплой едой. Переводя взгляд то на меня, то на абонементы в своих руках какое-то время, Ира в конце концов вспыхнула:       — Советоваться, конечно, не надо. С чего решил, что я куда-то пойду?       — Пойдёшь как миленькая. И ещё спасибо скажешь, — складывая пустой пакет, уверил я её.       — Даже не подумаю. Она отшвырнула абонементы и те, коснувшись гладкой поверхности стола, издали звучный шлепок.       — Если не пойдёшь, я тебя силой отведу.       — У меня дел по горло. Голову поднять некогда. Ваши истории завтра отправить в страховую нужно, а я ещё к ним даже не приступала.       — Не переживай, я помогу.       — Помощничек. Молчи уж.       — Так всё, Ир. Хватит! Я сказал, мы будем ходить в бассейн. Или ты идёшь в бассейн, или я заставлю тебя вообще уволиться.       — Интересно, как это будет выглядеть?       — Узнаешь! И выглядеть это будет не очень хорошо, поверь.       — Ты меня сейчас шантажируешь, что ли?       — Нет. Я сейчас тебя вытащить из этого долбанного кабинета хочу. Мне всё это надоело. Кажется, ты всё очень быстро забыла.       — Что я забыла? Что я инвалидом могу остаться?       — И это тоже, - утвердительно кивнул я.       — Ну конечно, больная жена не нужна никому.       — Ир, лучше сейчас молчи. Послушай меня, пожалуйста. Хотя бы раз. Просто сделай, как я прошу.       — Я что-то не так сказала? Не устраивает больная жена, я никого не держу.       — О Господи! Какая же ты..., - я не успел сказать кто, как она, перехватив инициативу, выдала:       — Дура, хотел сказать? Ну, говори-говори, что уж там.       — Ты не дура. Ты упрямая ослица! — Я повысил голос. Держался до последнего и всё же взорвался. — Хватит уже строить из себя железную леди. Мне нужна жена! Понимаешь, жена! Мне тебя не хватает. Мне не хватает моей жены! Пойми ты это, в конце концов. Больная ты будешь, хромая — мне плевать. Но я не хочу, чтобы ты торчала в этом кабинете 24Х7 и я сидел здесь же, рядом с тобой. Даже если у тебя сейчас всё нормально, ещё пару месяцев такого ада и где ты окажешься? Не думала? Так подумай!       Она молчала, скрестив на груди руки и поджав губы. Её глаза начали наполняться слезами. Я не хотел ругаться, не хотел истерик, драмы и слёз. Но я не ожидал такой реакции от своей жены. Почему она думает, что я ей враг? Почему считает, что я руководствуюсь какими-то эгоистичными побуждениями? Потому что все мужики — махровые эгоисты? Потому что у неё опять какие-то сомнения на мой счёт? Я подошёл к ней вплотную, обнял за плечи и прижал к себе. Всхлип.       — Ир. Давай без слёз. Давай спокойно всё обсудим. Ну что ты у меня такая? Как что, так сразу всё в штыки.       — Ген, ну правда, нет у меня на всё это времени.       — Ир, давай хотя бы попробуем. Мы же погрязли в этой работе. Ничего, кроме неё не видим. Никуда не ходим. Всё как будто бы оборвалось. Работа, работа, работа. Ну нельзя так. Ты же всё сама понимаешь. Физическая нагрузка тебе необходима. Ты отказываешься от йоги, не хочешь гулять по вечерам, жалуешься, что устала, что спина болит. Я понимаю.       — Я же не придумываю. Она правда болит.       — Я же не сказал, что ты пытаешься меня разжалобить. Я говорю, что тебе нужны физические нагрузки. Умеренные нагрузки, без фанатизма. У тебя задействованы одни и те же группы мышц. Ты же понимаешь, это плохо. А так ты и напряжение снимешь, накопившееся за день, и поплаваешь в бассейне.       — Ген, ты совершенно забыл главное. Я не умею плавать.       — Обижаешь, Егорова! Вот это как раз я прекрасно помню. Будем убивать двух зайцев. Ты думаешь, я зря тебе инструктора на четыре занятия взял? Именно поэтому и взял, что помню твои барахтанья в Сочи.       — А себе зачем абонент взял? — Её вопрос был таким наивным, что от удивления я начал заикаться.       — Я т-тоже плавать буду. Мне т-тоже не мешает в бассейн походить. И для сердца хорошо, и тебе будет компания. Или ты одна хочешь?       — Нет. Одна тем более не хочу, — она мотнула головой, и её чёлка смешно подпрыгнула, вызвав у меня улыбку. — Ген, только зачем мне инструктор, когда ты сам можешь научить меня плавать.       — Ой, мать, нет. То ли я хреновый учитель, то ли ты необучаемая, но что-то у нас в Сочах ничего не получилось. Всё так и осталось на стадии барахтаний.       — Ты же знаешь, я воды боюсь.       — Зачем её бояться, когда я рядом?       — А я всё равно боюсь.       — Вот поэтому и пойдёшь к инструктору. Давай лучше посмотрим, что я для бассейна купил.       — Нет. Давай сначала поужинаем, а потом уже всё остальное.       — Хорошо, я только за.       Уничтожая шикарнейший люля-кебаб из молодого барашка, посыпанный тонкими кольцами маринованного лука, я начал осознавать, насколько был голоден. Ира не спеша ела плов с курицей и грибами.       — Ген, ты куда-то торопишься?       — Угу, карты проверять.       — Ешь спокойно. Вкусно?       — Очень. Попробуй. — Я с готовностью отрезал ей кусочек аппетитного мяса.       — Ген, ты же знаешь, я не ем баранину. — Она сдвинула кусок на край контейнера и передёрнула плечами и поморщилась. — Фу, она же жирная.       — Ир, нормальная она. Попробуй.       — Лучше плов попробуй. Он действительно вкусный. Спасибо.       — Нет, плов — это тебе. Ешь. И чтобы всё съела, а ни как в прошлый раз я доедал половину твоей порции. Она поковыряла вилкой, выудила небольшой кусочек курицы и, отправив его в рот, демонстративно стала пережёвывать.       — Я поела.       — Ирка, я тебя сейчас сам кормить буду. Она тихо рассмеялась и, отложив вилку, закрыла контейнер.       — Я завтра сама в обед доем, не переживай. Я там видела, ты штрудель ещё купил. Я его хочу.       — Сладкоежка!       — Кто бы говорил. Лучше скажи, что в пакете.       — Всё для бассейна, — заканчивая трапезу, оповестил я. — Купальник, шапочки. Нам ещё справки нужно организовать. Любопытство взяло верх и, раскрыв пакет, она извлекла сплошной купальник.       — А купальник-то зачем? У меня же есть. Ещё и чёрный! Поприличнее ничего не нашлось?       — Он не чёрный, а цвета мокрого асфальта. Ни с розами же было брать. Этот стройнит.       — Намекаешь, что я потолстела? — насупилась она.       — Не намекаю, а говорю, что ты за последний год похорошела.       Я ни чуть не льстил. Егорова действительно стала выглядеть лучше. Ушли отёки и мешки под глазами, особенно после того, как я настоял на том, чтобы она перестала брать дежурства. К ней вернулся нормальный сон. Травма, конечно, давала о себе знать, но таблетки были уже не горстями, а в разумных пределах. Она даже загорела в Сочи нормально, а не так, как я. Сгорел, даже не поняв как. Потом благополучно облез. Видок был ещё тот.       — Я смотрю, подготовился. — И, видя, как я натягиваю плавательную шапочку, она рассмеялась. — Красавчик! Я взглянул на себя в зеркало. На меня смотрело носатое чудо в синей плотно обтягивающей голову шапочке:       — Просто не отразим! — Что ещё я мог сказать на своё уморительное отражение? Я стянул с головы латексный головной убор, поправил вставшие дыбом пряди. — Ты же знаешь, я всё делаю основательно. Если делаю.       — Лучше бы не делал.       — Буду считать, что я этого не слышал. Очки для плавания ещё хотел купить, но сказали, что вроде бы можно в бассейне напрокат взять. Моя синяя, а твоя под купальник — мокрый асфальт. — Я протянул ей шапочку. — Примеришь?       — Обязательно! Кто-то обещал помочь. Вот и давай, помогай! С этими словами она забрала шапочку и, бросив её в пакет, вручила мне стопку карт. Взглянув на лицевую сторону первой, я понял, моя драгоценная мне отомстила красиво и ненавязчиво. Все истории были написаны Куликовым, а в отделении даже уборщики служебных помещений знали, что писанина никогда не была его сильной стороной. Поэтому я, поймав лёгкую ухмылочку Егоровой, тяжело вздохнул и погрузился во врачебную макулатуру.