Love me (again)

Его ладони ведут по разгоряченному телу, по оголенной гладкой коже вверх и вниз. Его губы целуют, ласкают лицо и шею. Он слегка кусает мочку уха с маленькой золотой сережкой и слышит стон. Он и не заметил, что они уже лежат, и его бедра обхватывают ногами, водят в ответ ладонями по спине, иногда чуть царапая. Он сходит с ума. Ему хорошо. Так хорошо, как давно не было. Ощущение, что он получил этот подарок незаслуженно. Он спускается поцелуями ниже, лаская грудь, соски, напряженный живот, все ниже и ниже. Он слышит стоны, которые стали чаще и громче. Руками его поднимают выше и впиваются поцелуем в горячие влажные губы, и он уже сам не может сдержать стон.   Он стонет, барахтаясь в кровати, запутавшись в одеяле. Телефон, который лежал все время рядом с подушкой, падает со стуком на пол, и он просыпается окончательно. Щибаль! Это что, был гребаный эротический сон? Конечно, если постоянно прятаться от своей невесты в гостевых комнатах, то такие сны можно ожидать все чаще и на постоянной основе.   Юнги, стараясь никого не разбудить, тихо спускается на первый этаж и идет на кухню. С Хосоком они проговорили допоздна и решили, что тот останется на ночь. Его двухлетняя дочь с няней поехали к родителям Хосока, завтра он должен их всех забрать и отвезти на пару дней на Чеджу. На кухне Юнги наливает себе немного виски и, закутавшись в огромный теплый плед, выходит на веранду.   Хосок его просто пожалел.    Юнги это понимает. Он ни за что бы не приехал и не стал с ним говорить, будь Юнги в том же состоянии, что и до аварии. Но он пожалел. За что Юнги ему благодарен. Он никогда не нуждался в чьем-то сочувствии и, тем более, жалости. Он сам мог сопереживать, жалеть, но никогда не позволял никому даже думать о том, что ему нужна чья-то поддержка. Но не сейчас. Тяжело ежедневно быть сильным, это самодисциплина и труд. Но если тренироваться каждый день, то это входит в привычку. Невозможно быть сильным, когда ты не знаешь, в кого превратился за эти три года.   Я приехал только потому, что ты не помнишь, что произошло.   Юнги закрывает глаза, вдыхая холодный ночной воздух. Он хочет вспомнить свой сон. Он помнит, что это было горячо. Это было приятно настолько, что он ощущал возбуждение физически. И прямо сейчас. Он снова глубоко вдыхает и чувствует запах, легкий аромат. Он помнит, как его руки скользили по горячему и влажному телу. Мягкие пухлые губы, напряженный живот и... Юнги с шумом выдыхает. Во сне он спал с парнем. Еще бы знать, сон ли это или воспоминания.   Разговор с Хосоком был сложным и долгим.  Они не просто повздорили. Произошло что-то очень серьезное, Юнги так и не смог добиться от Хоби всей правды, но они поссорились. Хосок уверяет, что Юнги оказался мудаком, но Юнги не спорит, потому что не знает. После долгих переговоров они решили, что Хосоку надо уехать в Нью-Йорк. Дружба дружбой, но у них контракт, Хосок является акционером SUGA TV CORP. и не собирается из-за личных разногласий с Юнги портить свою карьеру и терять большие деньги.  Юнги очень жаль. Он сказал об этом Хосоку, и не раз. Он не понимает, как такое могло случится. Ему жаль, что все так сложилось.   Я могу попробовать исправить все это дерьмо?   Теперь у Хосока жена и маленькая дочка, и у Юнги от этого сжимается сердце. Он никогда не простит себе, что мог обидеть Хоби.   Юнги допивает виски двумя большими глотками и слышит, как открывается дверь на веранду. - Не спишь? - Джетлаг... Покурим? - Врачи, конечно, не рекомендуют... - А пить они рекомендуют? Хосок протягивает Юнги сигарету и подносит зажигалку. - Все так хреново? - Хреновей мне из-за нас с тобой, Хо. - Юнги... - Я могу тебя попросить о помощи? - Я попробую... Юнги. Я попробую.   Они докурили в тишине и оба уставились на соседний дом, где в окне переливались гирлянды, мигая маленькими лампочками.  - Как в одном мгновении могут существовать счастье, горе, любовь, боль, ненависть и детские гирлянды? - Ты поступил плохо. Я хочу, чтобы ты это знал. Не важно, помнишь ты или нет, но это был твой осознанный выбор и это сделал ты. Если ты смог однажды так поступить, то я не могу быть уверенным в том, что ты никогда не повторишь этого. Но сейчас мне жаль тебя. Думаю, что именно сейчас ты нуждаешься в моей жалости. И именно поэтому я здесь. Я не уверен в том, что наши отношения когда-нибудь станут такими, как прежде, но я ценю то, что ты делал для меня все время с первой нашей встречи. - Я все еще люблю тебя. Я скучаю по тебе... Хоби. - Ты сделал плохо не только мне, но и другим людям. И... другому человеку. И мне жаль, что ты этого не помнишь. - Почему Со Юн передумала? Она же не хотела выходить за меня замуж. - Мне кажется, она и сейчас не хочет. - Думаешь, делает все из жалости? - Не знаю. Вы расходились, сходились. Потом зачем-то решили купить дом. Ты решил. Ей всегда было удобно с тобой, но не знаю, насколько она хочет семью сейчас.  - Как думаешь, а почему я выбрал ее? - Эй, ты же не всю память потерял! Это ты уж точно помнишь. - Она красива, известна, умна. Но разве за это любят? - По-моему, тебе в больнице попытались сменить личность. Я бы проверил, не проводили ли они эксперименты. Ты? Любить? - По-твоему, я тварь бесчувственная? - Совсем нет. Но... хм... Не Со Юн, Юнги... не она, это точно. Слушай, на твоей шее твоя голова, и я не знаю, какие мысли тебя одолевают. Может, у тебя с детства была готовая картинка счастливой жизни, и в ней была вот такая женщина, которая вышла за тебя замуж и родила тебе детей? Откуда мне знать, Юнги. - Хоби. Кого я обидел? Кроме тебя... Ты сказал, что я сделал плохо другим... кому еще? - Это не мое дело, Юнги.  - Я прошу... - Ты уволил половину сотрудников.  - Это все? - Нет, не все. Ты стал груб. - Еще хуже, чем был до этого? - Ты был невыносим.  - Где Пак Чимин? Хосок уставился на Юнги и молчал. - Я его тоже уволил? - Нет. Он уволился сам. - Почему? - Хочешь совет, Юнги? - Не откажусь. - Поезжай в Лондон. Через несколько дней начинается неделя моды. Нам нужны новые контракты и новые лица. - Почему Лондон? Хотя... я тебе доверяю, Хо.  - Ты всегда был за расширение границ и за уникальность. Здесь все повторяется, одно и то же. Те же фотографы, дизайнеры, режиссеры, сценаристы. Почитай соцсети, посмотри, как хейтят наших корейских артистов за якобы "плагиат". Нужна новая кровь, другой взгляд, другой менталитет.  - Поедешь со мной? - Джессика с няней поедут со мной.  - Как скажешь. Она у тебя замечательная.  - Завидуешь? - Да. - Это хорошо. Значит, не все потеряно.  - Я бы хотел познакомиться с твоей женой. Она сможет прилететь в Лондон? - Думаю, да. Если у нее нет концертов или записи, то прилетит. - Расскажешь мне о Чимине? - Нет. Хочу, чтобы ты сам все вспомнил. - Мне очень жаль, что я его... что я и его обидел тоже.  - Ты его не просто обидел. - Черт, это так хреново, знаешь... - Знаю... пойдем в дом. Хочу попробовать немного поспать.   Юнги какое-то время старается переварить все, что он услышал за последние часы от Хосока. И один человек все не идет у него из головы. Пак Чимин.