Шоколад

На следующий день у них и впрямь работы было столько, что они едва успевали сбегать на перекур и глотнуть воды. Меню они разработали отличное, все блюда гармонировали между собой, и везде было какао. Либо какао-порошок в соусах, либо какао-масло для жарки - Ремус настаивал на своем и его помощники сдавались, снимая пробу и признавая, что это чертовски вкусно. Тедди и Гарри носились туда-сюда, таская кусочки прямо из-под рук, но никто их не ругал, даже строгая мадам Макги. Сириус тоже пришел не один, он привел с собой ту самую Мэри, которая присматривала за Гарри. Она была очень красивой и очень веселой мулаткой с длинными косичками, в которые были вплетены бусины и монетки, из-за чего каждый раз, когда она двигалась, а двигалась она много, раздавался тихий перезвон. Но помощницей она оказалась не просто толковой, а отличной. И еще она полностью разделяла любовь Ремуса к чили-перцу. Марлин была очарована ее грацией и нежным голосом, иной раз пропуская мимо ушей то, что ей говорили. – Марлс, я тебя отправлю мыть посуду, – в шутку пригрозил Ремус, когда она чуть не сожгла грибы. – Прости-прости! – пробормотала она, торопливо скидывая их со сковородки на тарелку. – Я просто... отвлеклась. Но в остальном все шло отлично, они вполне укладывались в график. Праздник Августы обещал быть, по меньшей мере, вкуснейшим. – Я думаю, можно вас здесь оставить, пока мы с Сириусом повесим гирлянды в саду у Августы? – спросил Ремус. – Не спалите мне кондитерскую? Мадам Макгонагалл, оставляю вас за шефа. – О, месье Люпин, это очень большой аванс моим кулинарным способностям, – отмахнулась та. – Давайте сойдемся на должности администратора. Но можете ни о чем не переживать. – Рассчитываю на вас, – кивнул Ремус, подхватывая стремянку. Сириус нес на обоих плечах здоровенные мотки гирлянд, которые звенели при каждом шаге. – Августа, дорогая, сделай милость, не выходи в ближайшее время в сад, если не хочешь испортить себе сюрприз, – попросил Ремус, проходя через ее гостиную. – С места не сдвинусь, если кто-нибудь принесет мне чашку чая и книгу, – пообещала она. Когда ее обеспечили всем необходимым, Сириус и Ремус осмотрели сад, примерно прикинули, как будут стоять стол и стулья и принялись развешивать бесконечные метры проводов. У них все получалось поразительно слаженно, словно они полжизни что-то делали вместе. Стоило одному только подумать, что нужно передвинуть стремянку, другой уже делал это. В итоге процесс у них занял совсем немного времени. Зато получилось волшебно. Что Ремус сразу же и озвучил. – Когда стемнеет, будет еще лучше, – пообещал Сириус. – Главное дотерпеть до завтрашнего дня, – улыбнулся Ремус. Они развесили гирлянды, китайские фонарики и флажки, получилось по-настоящему празднично. – И не забыть про музыку. – Позволишь мне позаботиться об этом? – предложил Сириус. – У меня есть проигрыватель и неплохой набор пластинок. – Да, конечно, у меня вроде тоже было несколько пластинок, да и у Августы найдутся, так что без музыки не останемся. Они напомнили Августе не заглядывать пока в сад и направились обратно в кондитерскую. Там было уже тихо, на кухне темно, а Марлин обнаружилась вместе с Мэри на заднем крыльце. Уставшие мальчишки спали у них на коленках. – Придется тащить этого хитрюгу на руках, – усмехнулся Сириус, глянув на Гарри. Но пока тоже присел на крыльцо рядом с Мэри и закурил. – Ничего, я тебе помогу, если устанешь, – отмахнулась Мэри. Ремус стрельнул у Сириуса сигарету и невольно закашлялся, прикурив. А уж он-то полагал, что он курит крепкий табак. Рассмеявшись, Сириус дотянулся и похлопал его по спине. Но даже эти звуки не разбудили мальчишек – за день те совершенно уездились, словно за всех пахали на кухне. Остальные тоже устали, но вечер был такой приятный, что расходиться никому не хотелось. – Люблю такую теплую южную весну, – сказала Мэри. – Соловьи, кажется, скоро лопнут от натуги. – Но, по крайней мере, умрут счастливыми, – пошутила Марлин. – Что тоже не так уж мало, – философски заметил Ремус. Привыкнув к табаку, он неторопливо затягивался, тем самым словно становясь ближе к Сириусу, пробуя его на вкус. И все же они понимали, что просидеть так всю ночь они позволить себе не могут, по крайней мере, не сегодня. – Уверен, что донесешь его? – спросил Рем, помогая Сириусу поудобнее устроить Гарри. – Уверен, – кивнул Сириус, пристраивая голову крестника себе на плечо. – Он спит как австралийская коала, знает, что не стоит отцеплять руки, – пошутил он. – До завтра. – До завтра, Сириус, – Ремус шагнул ближе и, делая вид, что приглаживает волосы Гарри, благо, те были растрепанные и торчали во все стороны, совершенно благовидно коснулся щеки Блэка. – Доброй ночи, Мэри, – попрощался он, сжав руку в кулак, словно таким образом хотел сохранить тепло щеки Сириуса. Но это не могло укрыться от взгляда Марлин, и она ухмылялась всю дорогу, пока Ремус нес Тедди в постель, а она следила, чтобы мальчик нигде не приложился головой. – Ощущаешь себя влюбленным, да? – Как распоследний идиот, – Ремус хлопнул себя ладонью по лбу, уложив сына на кровать. – Но ты, между прочим, тоже сегодня чудила, – вспомнил он. – Мэри? – Мэри, – благоговейно выдохнула она. – У нее глаза как две черешни, просто потрясающие. – Мне кажется, ты ей тоже очень понравилась, – не сказать, что Ремус так уж разбирался в подобных вещах, но он мог бы поклясться, что Мэри особенно выделяла Марлин среди всех. – Завтра я с ней потанцую, – решительно заявила она. – Жаль, у меня нет красивого платья, но да ладно, буду брать очарованием. – Месье Дамблдор рассказывал, что в молодости мадам Макгонагалл была той еще модницей. Зная ее... верность, готов поспорить, она сохранила все свои наряды и, если ты попросишь, с радостью одолжит тебе что-нибудь, – посоветовал Ремус. – Загляни к ней с утра. – Хорошая идея, спасибо, – Марлин зевнула, прикрыв рот рукой. – Пора идти спать. Или ты сначала пофантазируешь о своем цыгане? – она поиграла бровями. – Даже если так, ты об этом не узнаешь, – закатил глаза Рем, чмокнул ее в лоб и легонько подтолкнул к двери. – Вперед, умывайся и освобождай ванную. – Услышу твое сопение и пыхтение за стенкой, – подначила она его и скрылась за дверью. Марлин совершенно точно не стоило знать, насколько она права, поэтому, уединившись в ванной с мыслями о Сириусе, Ремус не издал ни единого лишнего звука. В постель он лег с более спокойными мыслями, но все еще с колотившимся сердцем. Он не помнил, было ли с ним такое раньше. Влечение – да, сколько угодно. Уж солдат в госпитале он видел во всех видах, правда чаще ситуация не предполагала вообще никакого возбуждения, только страх, что не успел спасти вовремя. А тут все было по-другому. И теперь чувства все чаще довлели над разумом. Ремус и пытался убедить себя, что у них по слишком длинному ряду причин ничего не может получиться, но предательское сердце заглушало все доводы и подпитывало мечты. С ними Рем и заснул, позволив себе представить, как в следующее путешествие отправляется вместе с Сириусом. – С днем рождения, Августа! Долгих и счастливых тебе лет! Поздравляли все наперебой, собравшись в украшенном саду. Августа прихорошилась ради своего юбилея, принимала цветы и подарки и радушно встречала гостей. Ремус и Марлин сновали между садом и кухней, Сириус выбирал музыку, но кажется, больше всех счастлив был пес мсье Дамблдора. Лишь изредка виновница торжества оглядывала гостей, и в ее глазах проскальзывала грусть. Ровно до того момента, пока в саду не появился Невилл. – С днём рождения, бабушка! – подойдя, он протянул ей плоский сверток. – Это тебе. Внутри, как и ожидалось, оказался портрет. Августа была так потрясена подарком, что прижала руку к губам. – Ты мне сильно польстил. Я уже не столь молода и жизнерадостна. Но спасибо, это чудесный портрет, – поблагодарила она. – Ты даже лучше! – заверил ее Невилл и успел поцеловать в щеку, прежде чем был утащен Гарри и Тедди в свою игру. Вот теперь праздник совершенно ничто не омрачало, все с аппетитом ужинали, отмечая кулинарный талант Ремуса. – Ну не все же лавры мне, как же мои помощники, – отвечал Ремус, чтобы похвала досталась и им тоже. Но и его помощники охотно признавали, что они лишь выполняли указания. За тостами и разговорами время пролетело незаметно, и Ремус поднялся, чтобы объявить, что десерт всех ждёт на пристани. – На пристани? – изумилась Августа. – Вы пройдохи, я старая женщина, которая к тому же объелась и немного навеселе. Придется вам меня вести туда под руку. – Не волнуйся, отведем. Ты же хочешь получить свой именинный торт? – прищурился Ремус, помогая ей подняться. С другой стороны ее под руку подхватил Сириус. – Конечно, хочу, у меня есть, что загадать, – ответила она. На пристани тоже были огни и живая музыка, праздник продолжился с удвоенной силой, и Августа даже принялась танцевать с внуком, хохоча над своей неповоротливостью. Дурачились все, и Марлин, совершенно очаровательная в одолженном ей платье в горошек, решилась воплотить свой план. Мэри и так уже танцевала со всеми, и в какой-то момент Марлин просто перехватила ее руки. Ремус пока больше наблюдал, причем не за танцующими, а за Сириусом, игравшим на гитаре. Его движения рук завораживали, как и лицо в отблесках костров. На лоб свесилась прядь волос и почему-то эта деталь была особенно трогательной. – Почему ты не танцуешь? – спросил Сириус, подняв на него взгляд. Он легко и непринуждённо подхватывал ритм любой мелодии, и смотреть на струны необходимости у него точно не было. – Жду того, кто пригласит, – ответил Ремус и вдруг сам испугался своего откровенного ответа. – А если я приглашу? – тут же спросил Сириус, накрыв ладонью гитарный перебор, и посмотрел прямо в глаза Ремуса. На миг у Ремуса пересохло в горле, а сердце застучало быстрее. Но он кивнул, соглашаясь, и Сириус поднялся, передал гитару кому-то из цыган и подошел к нему, беря за руки. Как ни странно, танцевать Ремус умел – Фенрир почему-то считал это важным умением для мужчины. Но в то же время он понимал, что ни навыки вальса, ни фокстрота ему сейчас не понадобятся. Перехватив взгляд Марлин, которая подмигнула ему, он улыбнулся в ответ и все свое внимание сосредоточил на Сириусе. И на том, что они, черт побери, держатся за руки. Сириус подошел ближе, положил одну руку ему на талию, прижал Ремуса к себе и повел в танце. Как его назвать Ремус понятия не имел, он просто следовал за ритмом Сириуса и тамбуринов. Поначалу он был заметно напряжён, но никто вокруг явно не собирался закидать их камнями, и тогда он расслабился, отдался ритму, переместив руки на плечи Сириуса. – Ты... тебе приходилось танцевать с парнем? – спросил он, механически перебирая мягкие кудри, касающиеся его пальцев. – Было дело, – кивнул Сириус, поблескивая глазами. – А тебе? – Ни разу, – честно ответил Ремус, испытав секундную вспышку ревности к тому, кому повезло раньше, чем ему. Но думать об этом было практически нереально, когда напротив были такие красивые, то серо-синие, то серо-серебристые глаза Сириуса. И Ремусу стоило немалых усилий то и дело не сползать взглядом на его губы, красные от вина. – Тогда наслаждайся, – Сириус закружил его в танце, довольный тем, как они чувствуют друг друга и взаимодействуют. Это взаимодействие рождало вполне очевидные фантазии, но Ремус пока действительно просто наслаждался, забыв, наконец, о том, что они в городе, где их так до конца и не приняли. – Черт побери, кажется, я старею, – спустя несколько танцев, он увлек Сириуса в сторону, чтобы отдышаться. – Это просто с непривычки, – улыбнулся тот, протянув ему стакан с лимонадом. Вина было выпито уже достаточно. – У тебя хорошо получается. – Спасибо, ты тоже здорово танцуешь, – не в качестве вежливости, а напротив, с искренним восхищением ответил Ремус, откидывая со лба сильнее завившиеся от пота волосы. Он был сейчас очень красив, но ни за что в жизни сам не признал бы этого, даже если бы ему сказали это прямо в лицо. – Все зависит от партнера, – ответил Сириус и завел ему прядку за ухо. – Похоже, что мне очень повезло. Он все не отводил руку от его лица, нежно провел пальцами по щеке и коснулся нижней губы. Но их прервал голос Августы. – Всем спасибо за такой чудесный вечер, но я устала и, пожалуй, пойду домой. – О, ты в порядке? Тебя проводить? – Ремус тут же кинулся к ней, хотя прерывать такой момент было кощунством. – Об этом не может быть и речи! – возмущенно отмахнулась Августа. – Веселитесь и развлекайтесь. – Я провожу бабушку, – тут же вызвался Невилл. – А мы поможем и вернемся, – подхватили ребята. – Нет, уже поздно, Невилл проводит бабушку и останется у нее, – ответил Ремус. Мальчишки заканючили, но и Сириус был согласен, что шататься одним по городу не стоит, пусть он и такой благопристойный и замороженный. Они вместе помогли Августе подняться по склону и вернулись на пристань. Мэри и Марлин даже не оторвались друг от друга в это время. Ремус не мог сидеть без дела и взялся за мытье посуды. Праздник как-то сам собой угасал, но это было приятно. Чей-то женский голос выводил колыбельную на испанском под мягкий перебор гитар. Марлин пришла с Тедди в обнимку и сказала, что они заночуют на лодке, если Ремус не против. Тот заколебался. – Ты тоже можешь заночевать здесь – у меня есть баржа, – предложил Сириус, все это время державшийся поблизости. Боги, Ремус всей душой хотел именно этого, но сомневался. Марлин выразительно на него посмотрела и все же он сдался. – Ладно, давайте вас устроим, и я буду спокоен, – сказал он, вытирая руки полотенцем. – Как скажешь, – не стала возражать Марлин. Сириус повел их к своей лодке, где на ночлег собирались устроиться Мэри с Гарри и Марлин с Тедди. Благо, мальчишки снова были заезженные длинным насыщенным днем. – Спят как ангелочки, – улыбнулся Ремус, опуская над ними полог из сетки, чтобы комары не беспокоили. – И где твоя баржа? – Вот там, с той стороны пристани, – Сириус протянул ему руку и, едва Ремус вложил свою, переплел с ним пальцы. Все равно они остались совсем одни, можно было не опасаться посторонних взглядов. – И каково это – жить на лодке? – спросил Ремус, когда они устроились внутри. Там не было ничего лишнего, только широкая постель, сундук для вещей и лампа с уютным оранжевым светом. Обстановка была самой что ни на есть интимной. Да и Сириус не сводил с него глаз, не отпускал его руку, сев совсем рядом. – Свободно, я бы сказал, – Сириус слегка помассировал его ладонь. Оранжевый свет лампы изумительно шел Ремусу, чуть меняя оттенок его глаз, красиво подсвечивая кудри. – А каково это – постоянно переезжать? – спросил он. – Утомительно, но так было всегда, – ответил Ремус, придвинувшись поближе. – Но я очень переживаю из-за Тедди и его будущего. – Как на него повлияют эти переезды? – проницательно спросил Сириус и, протянув руку, снова заправил кудрявую прядь за ухо Ремусу. Ремус кивнул, и вдруг у него от этих мыслей защипало в носу, а на глаза навернулись слезы. – Я стараюсь быть хорошим отцом, но у меня не всегда получается, – признался он. – Эй-эй, это нормально – сомневаться! – Сириус придвинулся к нему и обнял ладонями лицо. – Поверь человеку, который не отец, но столько сомнений выслушал от друга по поводу отцовства под рюмку бурбона, что книгу можно написать. А еще поверь человеку, у которого были реально хреновые родители. Ты любишь Тедди, а это уже охренеть, как немало! Ремус накрыл его руки своими и не справился с порывом – прижался к его губам своими, подавив рвущийся наружу всхлип. Если и забывать о печалях, то только так. Сириус готов был ответить на поцелуй еще до того, как Ремус даже поднял взгляд. Черт побери, он готов был к этому и вчера, в саду Августы, и несколько дней назад, когда чинил пресловутую дверь. Зарывшись пальцами в мягкие кудри, он углубил поцелуй, укладывая Ремуса на спину. Постель была на удивление мягкой, почему-то Ремус придумал себе едва ли не спартанские условия. Сириус прижимался к нему всем телом, устроившись между разведенных бедер, и жадно целовал, едва давая им обоим сделать вдох. Его пальцы расправлялись с пуговицами рубашки, а потом поцелуи перешли на шею, и от прикосновения языка Ремус вздрогнул всем телом. Он знал, что и там у него хватает шрамов. А еще, что крайне мало людей видели его обнаженным. – Ты... тебе не обязательно, Сириус, – пробормотал он, надеясь, что хрипотца севшего от возбуждения голоса скроет смущение. – Словом, если тебе неприятно... – Замолчи и позволь мне делать то, что доставляет тебе удовольствие, – оборвал его Сириус, целуя шрам на груди. – Я видел сон, где тебе это нравилось. – Мне нравится, – признал Ремус, а потом резко вскинулся. – Постой, что ты... ты имеешь в виду, что я тебе снился? – уточнил он, заглядывая в глаза Сириуса. – Каждую ночь с тех пор, как мы встретились, – ответил он искренне. – О... это чертовски приятно. Я должен тебя поцеловать, – Ремус потянулся к нему и воплотил обещание, чувствуя, как его влюбленность достигает совершенно нового уровня. – Ты никогда не танцевал с другими мужчинами, а в постели с ними бывал? – спросил Сириус, прервав поцелуй. – Формально, я не назову это постелью, – тихо усмехнулся в поцелуй Ремус. – Потому что это была каморка для швабр в военном госпитале. – Вполне неплохо, значит не нужно объяснять тебе, что к чему, – усмехнулся Сириус и дотянулся до баночки вазелина. – Ты как предпочитаешь, сверху или снизу? – Я был только сверху, – честно ответил он. – А ты? У тебя явно опыт побольше. Я не в упрек, – поспешил добавить Рем виновато. – Просто я заочно ненавижу всех, с кем ты был. Сириус не удержался и рассмеялся в голос. – Мне нравится и так, и так, – сказал он. – Так и быть, не буду рассказывать тебе про своих бывших. – Спасибо, – Ремус не мог не подхватить его смех, совершенно очарованный лучиками вокруг глаз Сириуса. – Думаю, у меня будет меньше шансов опозориться, если сегодня я буду сверху. – Я думал, страх опозориться исчезает после тридцати? – спросил Сириус, поглаживая его по груди и животу. – Я не думаю, что ты опозоришься. Мне кажется, ты прекрасен. – Просто ты особенный, и этого достаточно, чтобы бояться опозориться, – честно ответил Ремус, успев почти полностью возбудиться от этих ласк, от близости Сириуса, от предвкушения. – Чем я, по-твоему, особенный? – Сириус, чуть поумерив пыл, раздевал его, не забывая ласкать обнажающуюся кожу, оглаживая длинные ноги, любуясь Ремусом во всех деталях. – Ты честный, отзывчивый, красивый, черт побери. Прости, не хочу, чтобы ты считал меня ограниченным, но я не думаю, что видел людей красивее тебя, – только теперь Ремус осознал, что полностью обнажен перед полностью одетым Сириусом и, хотя уже почти не смущался, решил уравнять их, потянувшись к его жилетке, такой же оригинальной, как вся его одежда. – И, кажется, я, влюбился в тебя с самого первого взгляда. – С первого взгляда в меня еще не влюблялись, – ответил он, помогая ему с одеждой. – Мне льстит. Когда он остался обнаженным, стало видно, что его кожу покрывает множество татуировок. Он сел к Ремусу на бедра и обвил его руками за шею. – Знаешь как классно, когда ты занимаешься сексом и чувствуешь, как лодка покачивается на реке? – Глупости! Я абсолютно уверен, что все всегда влюбляются в тебя с первого взгляда, – возмутился Рем и покачал головой. – Конечно же, я этого не знаю, – он придвинул Сириуса ближе к себе, отчего их члены соприкоснулись. – Тогда позволь себе чувствовать это всем телом, каждой клеточкой кожи, – прошептал ему Сириус и снова втянул в поцелуй, понемногу начиная качать бедрами и дразнить его короткими прикосновениями. Так Ремус совершенно точно не чувствовал никогда. Он, и правда, ощущал буквально все – близость Сириуса, его прикосновения, исключительно удобную кровать, слабый ветерок, изредка взрывающийся под тент. Это все кружило голову, но заставляло желать большего. Особенно то, как Сириус дразнился. – Я так тебя хочу, – прохрипел в его губы Рем, с силой сжав округлые ягодицы. – Как свой самый лучший шоколад? – спросил он. – Я видел те конфеты, "соски Венеры", кажется? Похожи на мои? – он дразняще обвел ореолы своих. Не раздумывая, Ремус качнулся вперед и накрыл губами один сосок, а потом, осмелев, прихватил его зубами. – В миллион раз лучше, – выдохнул он, скользя ладонями по бёдрам Сириуса. – Наверное, все дело в том, что твои конфеты не умеют сладко стонать тебе в ответ? – спросил Сириус, обхватив рукой оба их члена и скользя по ним вверх-вниз. – Даже не знаю, к сожалению или к счастью, – Ремус едва слышно охнул, привыкнув за годы жизни с сыном максимально тихо удовлетворять свои потребности, даже в ванной, даже под шум воды. – После этой ночи тебе придется придумать новые конфеты, назовешь их "сладкие вздохи на реке" – прошептал Сириус, снова целуя его и сжав в ладони чуть крепче. – Думаю, после этой ночи уровень вдохновения у меня будет такой, что я смогу обновить весь ассортимент, – оторвавшись от второго соска Сириуса, Рем потянулся к его губам и тут все же не сдержал стон в ответ на ласку. Возбуждение неотвратимо нарастало, Ремус понимал, что просто не сможет сдержаться. Сириус и не хотел, чтобы он сдерживался. Он парой движений довел их до оргазма, запрокинув голову и застонав на пике. И это было чертовски красивое зрелище. Отдышавшись, Сириус поцеловал Ремуса и толкнул его на постель, устраиваясь сверху. – Как тебе аперитив? – спросил он, подперев голову ладонью. – Опьяняюще, – прошептал Рем, не в силах и не желая остановить движение своих рук – он то гладил живот, то бедра Сириуса, то собирал в странный узор капельки их смешанного семени, и все рассеяно улыбался, шепча, – необыкновенный, потрясающий... – Хочешь продолжить? – спросил Сириус. – Или еще не готов пойти дальше? – О, я совершенно точно готов! – Ремус чуть прогнулся, чтобы потереться членом о его промежность. – Только ты направляй меня. В тот раз все было немного сумбурно, а я очень хочу, чтобы тебе было приятно. – Сможешь меня подготовить или лучше мне самому? – спросил Сириус, довольно улыбнувшись. – Я очень хочу тебя подготовить, – честно ответил Ремус. Предательская червоточинка – что это может быть единственная и последняя возможность в его жизни подталкивала получить максимум ощущений, впечатлений и опыта. – Тогда я весь твой, – ответил Сириус и сунул ему баночку вазелина. – Не торопись, сначала один палец, потом еще. Признаюсь, у меня давно никого не было, так что это может занять время. – Вся ночь до рассвета, – пафосно ответил Ремус и рассмеялся, понимая, что весенняя ночь не так уж длинна. – Словом, пока нас не потревожат, – уже более буднично добавил он и попросил, – устройся, чтобы тебе было удобно. Сириус улегся на спину, подсунул под поясницу подушку и развел бедра в стороны. – Тебе так удобно? – А?.. – переспросил Рем и встрепенулся, осознав, что не просто залюбовался, а позорнейше залип на представшей картине. Ему доводилось видеть порнографические фотографии мужчин, но Сириус перед ним – нет, это было не порнографией. – Я создам самый лучший десерт в твою честь, – пообещал он, не в силах словами передать свои эмоции. Пробежав пальцами по рисунку татуировок, он щедро и тщательно смазал вазелином все четыре пальца, но, как и учил Сириус, начал с одного – потихоньку, очень бережно проталкивая его внутрь. – Все хорошо? – не мог не спросить он. – Да, все хорошо, – кивнул Сириус, подбадривая его. – Я не хрустальный, если что, – он потянул Ремуса к себе, чтобы поцеловать. – Я понимаю, – смешок в поцелуй все равно получился чуточку нервным, но Рем взял себя в руки и продолжил более решительно. И даже поразительно четко уловил момент, когда следует добавить палец. Теорией он располагал крайне скудно, поэтому действовал по наитию и вздрогнул от неожиданности, когда на очередном движении его пальцев Сириус содрогнулся всем телом. – Что такое? – он навис над любовником. – Ты нашел мое любимое местечко, – прошептал ему довольный Сириус. – Сделай так еще. – Оу... – Ремус невольно облизнулся, заметив, как дернулся и заблестел смазкой на головке член Сириуса, и поспешил исполнить просьбу. Он максимально повторил траекторию движения пальцев, и в этот раз уже и сам нащупал это самое местечко. О, это было откровение, то, как Сириус реагировал на целенаправленную ласку. Рем сам не понял, как ему пришло это в голову, просто наклонился и лизнул блестящий член Сириуса. Сириус не удержался от громкого стона, запустил руки в растрепанные кудри Ремуса и все же поднял его голову. – Ты заставишь меня так кончить быстрее, чем я бы хотел. – А это... хорошо или плохо? – не мог не спросить Ремус, подняв на его взгляд, вновь наитием ощутив, что пора добавить третий палец. – Мне уже не двадцать, чтобы кончать три раза подряд, но мы можем попробовать, – простонал ему Сириус в ответ. – Думаю, ты прибедняешься, – прищурился Ремус. – Я в тебя верю, – подмигнул он и вернулся к начатому, точнее, к прерванному. Движение пальцев внутри Сириуса – размеренное, но целенаправленное, он не прекращал, но вновь навис над его членом и продолжил изучать его языком, иногда обхватывая губами. Опыт у него был ровно нулевой, зато любопытства в избытке. – Если что, это тебе придётся заниматься сексом с человеком с вялым членом, – предупредил он, постанывая в ответ на его действия. – Мы просто продолжим утром, – пообещал Ремус, благодаря определенному количеству алкоголя и эйфории от недавнего оргазма и близости Сириуса, пока не испытывая стыда от своей готовности, пусть и мысленной, заниматься любовью хоть всю ночь. Зато эта готовность в полной мере проявлялась в его энтузиазме. Он чуть быстрее стал двигать тремя пальцами, изредка заменяя губы на члене Сириуса своей рукой, и тогда исследовал ими его поджарый живот, тазовые косточки, линию ребер. Сириус не стеснялся, стонал и говорил, что и как ему нравится, просил сделать что-то ещё, сильнее и больше. – Ещё немного и я кончу, – выдохнул он. – Для этого мы здесь, – Ремус оторвался губами от его торса, чтобы снова полюбоваться оргазмом Сириуса. Первый раз эта картина вызывала ассоциации с искусством, теперь же, наблюдая, как жемчужные капли растекаются по бледной коже живота, Рем испытал нечто животное – всеохватное желание не отпускать этого мужчину. Довольно выдохнув Сириус расслабился, переводя дыхание. Глаза у него блестели, губы раскраснелись, как и щеки, и по всему его виду было понятно, что ему мало. – Иди ко мне, – позвал он, вынуждая Ремуса лечь на него сверху. Направил его член в себя, принимая его дюйм за дюймом. Это было так неожиданно, что Ремус даже не успел толком отреагировать, только охнул, ощутив этот влажный жар принимающих его мышц. – Погоди, тебе ведь будет больно, – запоздало опомнился он. – Не будет, все хорошо, – заверил его Сириус. – Тебе нравится? Так хорошо? – Даже представить не мог, что может быть так хорошо, – Ремус ткнулся в его шею и жадно, со стоном вдохнул запах его тела. Он старался сдерживаться, но итог был желанен и очевиден – он заполнил Сириуса собой и замер, стискивая подушку под его головой. – Когда у тебя был секс в последний раз? – спросил Сириус, пока они выжидали эту небольшую паузу, привыкая друг к другу. – Чертову прорву лет тому назад, – отозвался Ремус, чуть приподнявшись. – Года четыре, если не больше. Пока был жив отец, с ним можно было оставить Тедди... – Боюсь представить, как ты держался все это время, – Сириус погладил его по щеке. – И как приятно утолить этот голод. – Надеюсь, тебе никогда не доведется это представить, – он поцеловал ладонь Сириуса и, не в силах противостоять желаниям своего тела, плавно двинул бёдрами. – Ну, в войну мне было не до секса, только за еду, – сказал он и выдохнул стон. – Но я тебе в другой раз расскажу про это, если захочешь. – Ч-что? – Ремус замер на середине движения, в горле у него резко пересохло. – Ты... черт, нет, не в этот раз! – он замотал головой, понимая, что собьет к чертям весь настрой, если продолжит расспросы, а потому предпочел поцеловать Сириуса. Сириус был с ним согласен, он увлек его в поцелуй, обвил руками и ногами и принялся двигаться, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, подначивая Ремуса не сдерживаться. Ему хотелось забыть обо всем, остаться только в этом моменте. И хотя вода в заводи была спокойной, они, видимо, раскачали баржу, и это движение идеально резонировало с движениями их тел. Ремус не сдержал восторженный стон и, не противясь, ускорился. – Вот о чем я говорил, словно река занимается любовью вместе с тобой, – простонал ему Сириус. – Боги, да... – Ремус подхватил его стон, буквально растворяясь во всем, что его окружало – в Сириусе, в его запахе, в аскетичной, но уютной обстановке его баржи, в едва слышном плеске волн о борта. И с каждым движением, приближающем его к оргазму, крепилось и понимание – он не хочет, чтобы эта ночь была единственной. Те же мысли крутились в голове у Сириуса. Он стонал на ухо Ремусу, шептал ему пошлости и нежности, цеплялся за него, как за единственную в мире опору. Им требовалось больше времени для того, чтобы кончить, но зато это позволило насладиться друг другом как следует, распробовать до конца. И на этот раз после оргазма они ощутили удовлетворение и усталость. Сириус держал Ремуса в своих объятиях, пока они оба скатывались в приятную дрему. Сил не осталось даже на разговоры. Единственное, на что хватило Ремуса, это хоть немного съехать на кровать рядом с Сириусом, чтобы не придавливать его всем своим весом. После этого он благополучно отключился, чувствуя себя совершенно счастливым. Он даже не почувствовал, как Сириус укрывал их обоих, только крепче прижал его к себе, когда тот угомонился.