Зелье памяти, или семь лет забвения

Дождь то стихал, то продолжал лить, вымачивая каменную тропинку к дому, зеленый двор и Драко, сидящего на крыльце. Козырек над дверью почти не спасал, из-за чего Малфой мог позволить себе немного подсохнуть только в короткие перерывы между поливами. К магии он прибегать не стал, не желая светить палочку. В такие моменты засухи он доставал колдографию Гермионы с вечера Слизнорта и изучал её, пытаясь спровоцировать свой мозг на очередную вспышку воспоминаний. Но всё было без толку. И, как только к его ногам падала очередная капля дождя, он аккуратно сворачивал изображение и снова прятал его в карман, чтобы не замочить. Спустя какое-то время в конце улицы послышались шаги. Драко поднял голову, вслушиваясь. Человек поравнялся с калиткой и прошёл дальше, удаляясь к одному из следующих домов. Он снова опустил голову. Сколько ему здесь сидеть? Сколько ждать? Придёт ли кто-нибудь? Может быть местные жители уже умерли? Пострадали во время войны? Может быть это один из домов Ордена, но что он тогда мог делать здесь? Вопросы сменялись один за другим, пока его ход мыслей не сбил женский голос. Вскинув голову, Драко посмотрел на старушку, заглядывающую через невысокий забор. Она чуть отогнула свой цветочный зонтик, чтобы удобнее было глядеть на мокнущего под дождём юношу. — Молодой человек, — окликнула она его. — Здесь уже давно никто не живёт, но хозяева ещё имеются, — она подозрительно сощурила взгляд. — Если вы что-нибудь украдете, я обязательно передам в полицию ваше описание. Учтите! — Хозяева имеются? — он подскочил и подошёл ближе к калитке. — А вы не подскажете, кто здесь живёт? — Ох, здесь жила раньше семейная пара с дочкой. Дочка только редко появлялась. Видимо училась где-то в интернате. Вообще они довольно странные были. Всегда зашторивали окна, когда она была маленькой. Думаю, у неё была какая-то болезнь. — Тогда кто присматривает за домом? — А она и присматривает. Тоже давно её не видела, но она бывала здесь. Заезжает, вроде как, раз в год. А может и того реже. А вы почему спрашиваете? — старушка снова сощурила взгляд. Не иначе запоминала его черты, чтобы точнее передать данные в полицию. — Да так, — задумчиво проговорил Малфой и отправился обратно. — Если вы её ждёте, то вряд ли дождётесь. Можете сразу домой отправляться, — настаивала старушка. — Да нет, я ещё подожду немного. Спасибо, — он улыбнулся максимально вежливо, надеясь, что женщина уйдёт. Она бросила на него ещё один подозрительный взгляд и ушла, оставив Драко снова одного. Семья со странной девочкой? Внутри разлилась надежда. Была у него на примете одна странная девочка. Может ли быть так, что это дом Грейнджер? Училась в интернате, родители прятали магию. Всё подходит. Но что здесь делал он? Хоть бы… Хоть бы он не был здесь по поручению Лорда. Ведь это бы означало, что он тоже причастен к охоте за её родителями. Драко просидел у дома ещё пару часов. Он скурил уже полпачки сигарет, уничтожая окурки с помощью магии, не особо заботясь о том, что его кто-то заметит. Здесь за кустами он был скрыт от посторонних глаз. Куртка промокла до нитки, покрывая холодными мурашками кожу Малфоя. Под ним образовался сухой остров против абсолютно мокрой дороги. Желудок отозвался утробным урчанием. Время обеда. Ничего, переживет. Уйти сейчас было равносильно проигрышу. Он должен всё узнать. Должен убедиться, что это именно её дом. Конечно, можно было отправиться к Гермионе с очередными вопросами, но она, наверняка, была слишком занята Дэвисом. К тому же, он пока не готов был подарить ей их «долго и счастливо». А нарушать её покой ради очередных вопросов было как-то слишком жестоко. — Я надеюсь, ты не будешь сильно злиться, Грейнджер, если я вскрою твой дом. Обещаю, что ничего не трону. Но мне нужно узнать, что я здесь делал. Может быть, внутри воспоминания проснутся, — проговорил он её копии на плотной бумаге, не имея возможности поговорить с оригиналом. Вскоре дождь начался снова, заставляя его опять спрятать колдографию в карман и натянуть капюшон ниже. Он склонил голову и прикрыл глаза в ожидании, когда дождевая дробь по его затылку закончится. И, кажется, немного задремал, потому что через несколько секунд ему послышался её голос: — Сэр? Драко тяжело вздохнул и открыл глаза, упираясь взглядом во влажный камень. Как же он скучал. Уже начались галлюцинации. — Сэр, это частная собственность, вам лучше покинуть ее, — твердым голосом произнесла Грейнджер, делая пару шагов за калитку, сокращая расстояние до вторженца. Малфой вздрогнул и замер, затаив дыхание. Глаза открылись шире. Сердце пропустило пару ударов, заставляя мозг допустить желанную догадку: это не галлюцинация. Вскинув голову, он уткнулся взглядом в фигуру Гермионы, скрытую под зонтом. Неизменный кардиган и джинсы. Но это нисколько не ухудшило его настроения. Драко тут же поднялся на ноги и сделал шаг ей навстречу, а после неуверенно остановился чуть поодаль. Улыбка немного угасла. Вряд ли она рада его видеть. — Привет? — полувопросительно произнес он, надеясь, что Гермиона не прогонит его сразу же. Он так давно её не видел. Встретившись взглядом с глазами цвета моря в пасмурный день, Грейнджер ощутила, как ее внутренности сделали кульбит. Ей, черт возьми, не привиделось, это Драко. Коротко выдохнув, Гермиона слегка улыбнулась, на мгновение вспоминая о рамках с их колдо в его кабинете. Дыхание перехватило окончательно. — Привет, — гриффиндорка, почувствовала, как рука с зонтом ослабла, чуть съезжая в сторону, от чего несколько крупных капель тут же обожгли холодом оголённые ключицы. — Что ты здесь делаешь? — Гермиона постаралась сохранить ровный тон голоса, мягкий, но достаточно нейтральный. Ему совсем не обязательно знать, что она чертовски рада встрече. Последняя частица конструктора все ещё была в его руках. Он либо всё-таки сделает хоть что-то, чтобы слова, сказанные при прошлой встрече, испарились, либо окончательно все разрушит. Это больше не ее привилегия — решать сразу за всех. Капли дождя стекали по лицу Драко, но это его, казалось, совсем не волновало. Он уже настолько привык к этой сырости, что едва замечал её. Голос Гермионы скользил в его сознании, касаясь каждого участка мозга, в которых шла ежедневная борьба, снимая даже самые далекие отголоски. Это было лучше, чем музыка, лучше, чем любые зелья. — Я, — его взгляд невольно проследил за парой капель дождя, скользнувших по её ключице в небольшую впадинку, а оттуда по груди и ниже, скатываясь по гладкой коже. Мерлин, хотел бы он быть дождём сейчас. Но в его мыслях не было ни грамма пошлости. На этот раз он хотел её всю, а не только секс. «Я скучал по тебе» «Мне не хватало тебя» «Ты нужна мне» В голове тут же вспыхнули сотни вариантов ответа, но он не принял ни один из них, вспомнив о том, что его желания не имеют никакого значения. Он не нужен ей. Пока не нужен. Облизав влажные от дождя губы, он неловко поправил капюшон, с которого стекло ещё несколько капель дождя, опадая ему за шиворот. — Мне приснился этот дом, — честно ответил он, опустив все те слова, что прозвучали в его голове ранее. Драко оглянулся на входную дверь, чтобы сбросить наваждение, а после снова вернулся взглядом к глазам, глядящим на него с солнечным теплом. Под этим взглядом никакой дождь не страшен. — Я не знал чей он, — продолжил Драко, делая ещё один шаг навстречу девушке. У Гермионы, наконец, появилась возможность разглядеть его целиком. Под глазами залегли такие темные круги, что ей захотелось провести по ним пальцами, оставить на каждом миллиметре поцелуи, чтобы усталость, буквально прилипшая к его лицу, исчезла. Гермиона едва не усмехнулась, понимая, что, очевидно, ждёт от него слишком многого. Он все ещё не собирался закончить их общие мучения вдали друг от друга. Может быть, она и вовсе ошиблась, и все, что возникло в ее голове при виде их общих колдографий — лишь ее фантазии. — Но одна милая старушка рассказала мне увлекательную историю про странную девочку и её семью. И я сразу понял, кто его хозяйка. Никого страннее тебя я в своей жизни не встречал, Грейнджер, — Малфой улыбнулся и испустил короткий смешок, снова слизывая дождевую влагу с губ. — Конечно, не считая Лавгуд, но это явно не её дом: цеппелин во дворе не хватает. Он говорил полную чушь и прекрасно понимал это, но не мог остановиться. Его мозг выгружал информацию без его ведома, потому что всё, о чем мог Драко думать в этот момент, так это о том, что Гермиона снова стоит перед ним. Живая, а не бледная тень на одной из колдографий. Её светящиеся топазы снова проникают в его душу, а если он посмеет зайти под её зонт, аромат персика оглушит его, лишив Драко остатков разума. Он просто был очень рад её видеть. И совершенно не скрывал эту эмоцию, позволяя глазам искриться жизнью, которую она вселяла в него, а губы застыть в лёгкой улыбке, которую было совершенно невозможно скрыть. Грейнджер весело фыркнула. Миссис Пинкли каждый год советовала ее родителям разные интернаты для «особенных» детей. Кажется, старенькая соседка больше всех радовалась, когда в одиннадцать Гермиона вдруг надолго уехала учиться. Она действительно могла сказать, что тут жила семейка со странной дочерью. Наверное, отчасти старушка и права. — Остановись, — сквозь смешок произнесла Миона. Малфой улыбнулся шире. Знакомый крюк снова ворвался в его грудь, но на этот раз больно не было, потому что на этот раз, он мог подойти к ней. Сегодня он не уйдёт. Не сможет оставить её, пока не расскажет ей всё, пока они не поговорят. Он не сможет больше так. Драко точно знал, что, если снова уйдёт от неё сейчас, больше никогда не сможет вернуться. — Ты вспомнил мой дом? — негромко спросила Грейнджер, обнимая себя свободной рукой. До чего ещё дотянулась его память? Что между ними было? Как близки они были, если в его воспоминаниях фигурирует ее собственный дом. Неужели она знакомила Драко с родителями? Нет, наверняка, они бы упомянули его хоть раз за тот короткий промежуток их совместного времени между шестым курсом и роковым «Обливиэйт». Он лишь коротко кивнул в подтверждении её слов, не зная, что сказать ещё. К сожалению, у него не было больше информации, чем то видение, что он увидел ночью: дом и дорога к нему. Он не знал, зачем здесь был, когда он здесь был. Приходил он сюда с мирными намерениями, по доброй воле Гермионы или искал её родителей, чтобы взять их в плен. Драко ничего не знал, и это было ещё одной причиной, почему он так долго не выходил с ней на связь. Он не знал, насколько сильно виноват перед ней. Его улыбка немного потускнела от этих мыслей, но в следующее мгновение, все они покинули его разум. Гермиона рвано выдохнула и сократила между ними расстояние минимально, чтобы оба оказались под зонтом хотя бы на половину тела, но не слишком близко. Все ещё не прикасаясь. Хотя кончики пальцев щипало от желания провести ими по тонкой, посеревшей от усталости, коже лица. И, стоило Драко оказаться в облаке аромата Гермионы, как все страхи и переживания, как будто стерлись. Как тогда, у камина. Он снова улыбнулся и чуть прикрыл глаза, вдыхая полной грудью. Он снова мог дышать. Как будто его долгое время держали в каком-то душном помещении и, наконец, выпустили на чистый воздух. Она — его чистый воздух. — Я сегодня была в поместье, но тебя не было дома, успела расстроиться, что снова не вышло увидеться, — Гермиона опустила взгляд, чтобы не позволить буйной фантазии нарисовать ещё что-нибудь. Ей и так уже казалось, что он смотрит на нее по-особенному. К каплям дождя примешались капли с её зонта, мерно ударяющие по затылку и скатывающиеся по спине, но это было не важно. Теперь водная пелена не заслоняла ему взор, не заливалась в рот. Теперь он мог смотреть на Грейнджер беспрепятственно. Смотреть и улыбаться её словам. — Ты расстроилась от того, что не удалось встретиться? — спросил он, не веря в то, что слышит. Значит, тогда, когда он опоздал, она действительно ждала его? В груди разлилось тепло от воспоминаний, от ощущения её близости. И ему не нужно было касаться её, чтобы чувствовать. Хватало того, что она обнимала его своим парфюмом. Она отвела взгляд, не желая открывать ему душу, боясь снова получить удар, но он не собирался её «бить». Он больше не допустит эту ошибку. Ему не лучше без неё, а ей… Рука Драко качнулась, желая коснуться Гермионы, но тут же замерла, вспомнив о её свидании, свидетелем которого он стал. Дэвис. Но через секунду он качнул головой на собственные мысли и продолжил движение руки. К чёрту Дэвиса, его здесь нет. — Я тоже, — искренне ответил он, добираясь до щеки девушки. Нежно огладив её бархатистую кожу влажным большим пальцем, Драко чуть настойчиво поднял её голову вверх, желая смотреть ей в глаза во время своего признания. Гермиона почувствовала себя так, словно заново научилась дышать, ощущая мягкое поглаживание. Она хотела прижаться к его ладони щекой, прикрыть глаза и позволить себе вернуться к мысли о том, что ее чувства взаимны. Подняв глаза, Грейнджер почувствовала, как в то же мгновение в их уголках защипало. — Тогда, когда ты меня не дождалась, я пришёл через минуту. Иронично, верно? Мы ведь даже могли столкнуться в каминной сети, но разминулись. Но я рад, что мы встретились только сейчас. — Сделав ещё один крошечный шаг вперёд, Драко полностью оказался под зонтом, оставив между ними лишь минимум расстояния. — Потому что тогда я ещё не собрал этот долбанный конструктор. Миона едва не всхлипнула. Конструктор. Чертов конструктор. Дособирал ли он его? Смог ли понять, что для него значит «любовь»? Свободная рука дернулась к нему, едва касаясь пальцами мокрой куртки. Будто боясь, что все это иллюзия, будто проверяя, что он действительно рядом. — А сейчас? — Гермиона знала, что давит, но дальше просто ждать чего-то неизвестного она не могла. Она и так снова отбросила все попытки забыть Драко, увидев его. Да и к тому же она просто уйдет, если конструктор до сих пор не собран или собран не в ее пользу. Драко не торопился отвечать. Он, как будто растягивал это мгновение, боясь потерять его в следующую секунду. Как будто Гермиона лишь мираж, который растает, как только он ей признается. Он улыбался, глядя ей в глаза, согреваясь под взглядом этих двух топазов. Не мог иначе. Сейчас он чувствовал себя так, как уже давно не чувствовал в поместье. Он чувствовал себя дома. Подняв руку выше, он поправил выбившуюся прядь из прически девушки и согласно кивнул, обводя взглядом черты её лица. Черты, которые он видел каждый день на многочисленных колдографиях, но тем не менее, не мог ими насытиться. — Собрал, — озвучил он, наконец, бережно оглаживая её плечо. Кардиган под его ладонью неминуемо промок, но Драко не мог убрать руку. Не хотел. — Я скучаю, Гермиона, — признание вышло из него на выдохе, мгновенно даруя ему лёгкость, которой он был лишен долгие недели. — Скучаю по тебе каждый день. Мне ужасно тебя не хватает. Поэтому я без устали работаю над зельем, надеясь прийти к тебе когда-нибудь с победой. Только ты не позволяешь мне сдаться, — он горько усмехнулся, понимая, как глупо это звучит. Ведь он общался с ней постоянно. Мысленно. Общался с её изображениями, с её «призраком», представляя себе её ответы. Жалкое подобие. Намного хуже оригинала, но всё же лучше, чем любая пародия. Гермиона не заметила, как выпустила из руки зонт, который лишь по счастливой случайности не свалился на них, а отлетел в сторону, подхваченный ветром. Всхлипнув снова, она сначала потянулась тыльной стороной свободной ладони вытереть намокшие глаза, но капли дождя, тут же устремившиеся к её лицу, отмели эту необходимость. Сердце Драко пропустило удар, заметив, как увлажнились глаза Гермионы, но прежде, чем он успел осознать, что это просто дождь, лишившийся преграды, её холодная ладонь коснулась его не менее холодной щеки, обдавая теплом другого рода. Холодные касания спустились к шее, перехватывая его дыхание. Боль, вонзившаяся в каждую клеточку тела Грейнджер в тот миг, когда Драко ушел из ее кабинета, медленно растаяла, будто лондонский дождь мог на это повлиять. — Я тоже скучаю, Драко. Пыталась послушать тебя и прекратить это, но не смогла. Ты нужен мне. С зельем или без, — гриффиндорка прикрыла глаза и привстала на носочки, упираясь лбом в его лоб. Нежно. Любовно. Теперь не в качестве фантазии. И не сдерживаясь больше, Драко подался вперёд тоже. Его руки скользнули ей за спину, чтобы удержать её, не дать ей пошатнуться и потерять опору под ногами. Её голос отталкивался от его капюшона, раздаваясь в голове громогласным криком. Нужен ей. Как же он всё же ошибался. Им не лучше порознь. Совсем не лучше. Он сходил с ума в одиночестве, а она пыталась вырвать чувства из себя, чтобы забыть его. И оба совершенно в этом не преуспели. Крупные капли начали падать на них безжалостно быстро. Дождь усиливался, но Гермионе не хотелось даже торопиться заходить в дом. Чуть меньше двух месяцев назад они точно также под дождем впервые поговорили откровенно в поместье Нотта. «Ты правда никогда не влюблялся?» — собственный голос раздался в голове, заставляя Миону усмехнуться. Хочется, чтобы это было правдой. Потому что он сказал, что драконы любят лишь раз. Если он влюблен в нее, то это навсегда. — Пошли в дом, пока не пришлось варить ещё и Бодроперцовое, — тихо произнесла Грейнджер, звякнув за его спиной сжатыми в ладони ключами от дома. Драко смял ткань её кардигана пальцами, тут же чувствуя ещё один укол в грудь: без зелья Памяти он не сможет с ней быть. И не только из-за опасности, нависшей над ним. Он должен всё вспомнить. Должен увидеть доказательство того, что они имеют право быть вместе. Удостовериться в том, что он не виноват перед ней больше, чем думал до этого. И Драко, нехотя, немного отстранился. Ему повезло, что он сделал это в тот же момент, когда Грейнджер озвучила своё предложение. Он не знал, что сказать, как сказать, и сейчас имел право промолчать. Он посмотрел на её совершенно промокшую фигуру и с улыбкой кивнул, не удержавшись от ещё одного касания к её влажной щеке. Не хотелось выпускать её из своих рук ни на секунду, но так было нужно. Отойдя чуть в сторону, Драко пропустил Гермиону к двери, тут же закрывая её от дождя со спины, хотя толку в этом не было никакого. Ключи коротко звякнули в руках девушки, замок щёлкнул, открывая дверь для них обоих. Малфой проскользнул внутрь вслед за Гермионой и облегченно вздохнул. В доме было тепло и сухо. То, что надо. — По-хорошему, нам обоим надо принять тёплый душ, чтобы не заболеть, — усмехнулся Драко, скидывая капюшон с головы. Его волосы, влажные от проникшей сквозь капюшон влаги, немного топорщились в разные стороны, превращая его в соседского мальчишку, который не имеет ничего общего ни с миром магии, ни с аристократическим происхождением. Обычный маггл. Ужасно влюбленный маггл. Гермиона обернулась к Драко и на секунду замерла, представляя, что после душа они снова не смогут заговорить. Снова утонут в недомолвках и неопределенности. Вынув из сумки палочку, Гермиона дала себе лишь мгновение, чтобы полюбоваться небрежной красотой Драко. Может быть, она уже видела его когда-нибудь таким растрёпанным и в то же время улыбающимся. На мгновение она позволила себе представить, что будучи подростками они умели лучше подбирать слова и не бывали в таком ступоре. Если в том прошлом все было так радужно, как ей бы хотелось. По два заклинания на обоих, и сухая одежда вместе с пеленой согревающего заклинания отмели необходимость в горячем душе. — Зануда, — выдохнул Драко с улыбкой, когда по телу прошлась теплая волна от заклинания. Он прошёл немного вперёд, заглядывая в гостиную. Воспоминания пока не желали просыпаться. Был ли он внутри? Или только дежурил у дома снаружи, когда пытался поймать родителей Гермионы, чтобы заставить их с Поттером выйти на свет? Нет, наверняка, здесь скрыто что-то другое. Он хотел в это верить. — Ты плохо спишь? Кошмары? — Грейнджер силой заставила себя отложить ключи на тумбочку, чтобы не перебирать их руками в нервном напряжении. — Это так заметно? — Малфой усмехнулся, понимая, что вид у него действительно был весьма уставший. — Или мама рассказала? — он снова вздохнул, понимая, что ни на один из вопросов не ждёт ответа. Просто тянет время, потому что признаться в том, что его терзает было не легко. Драко сжал пальцы на косяке прохода, глядя куда-то на пыльный диван. — Хотел бы я, чтобы это были просто кошмары, но все немного хуже. Это воспоминания, — он бросил короткий взгляд на Гермиону, а после снова отвел глаза. Нет, он не может ей об этом рассказать. Это слишком тяжело. Драко и не требовалось объяснять подробности. Они оба и так знали, что между ними тогда была огромная пропасть и едва ли вообще понятно, как они ее преодолели. И, если он не продолжает разговор об этом, есть в тех воспоминаниях то, чего она опасалась — насилие, манипуляции, боль. Судорожно облизнув губы, Гермиона плотнее укуталась в кардиган, решая не продолжать этот разговор. — Давно ты пришел сюда? Не голоден? — она осторожно перевела тему, точечно удаляя из головы все дурные мысли. Какая к черту разница, что было тогда, если сейчас они оба — другие люди. Вот только насколько радикально отличается версия нынешней Грейнджер от той, что существует на самом деле под завесой забвения? Что, если помимо одного секрета — Драко, у нее было ещё пару десятков? Гарри сказал, что она всегда поступает правильно, но так ли это? И считает ли Малфой, что прошлое не принципиально, если они нуждаются друг в друге сейчас? Похоже, что нет. — Сразу после завтрака, — признался Драко снова разворачиваясь к Гермионе. Они всё ещё продолжали стоять в коридоре и, кажется, оба не собирались делать ни шагу в направлении других комнат. Как будто, если они сейчас позволят себе отвлечься на что-то другое, они снова потеряют друг друга. — Так что, на самом деле, да, я бы перекусил. В этот момент его живот издал показательное урчание, заставив Малфоя чуть смущенно отвести взгляд. Он обычно не допускал такого проявления агрессии от собственного живота, чтобы ненароком не потерять лицо на важной встрече. Но, несмотря на огромную важность этой встречи, потерять лицо Драко боялся меньше всего. — Есть идеи? — он подумал о том, чтобы позвать Клода, но тут же отмел эту мысль. Появление домовика в этом доме казалось таким ненужным, неправильным, чужеродным. Он не хотел, чтобы рядом с ними в этот момент был хоть кто-нибудь ещё. — Введешь меня в курс маггловской жизни? Какого это, не использовать магию для приготовления еды? — Закажем пиццу. Продуктов здесь нет, так что с маггловской готовкой мы познакомимся позже, — Гермиона сделала пару шагов вглубь квартиры, останавливаясь около Драко лишь для того, чтобы в очередной раз на мгновение едва прикоснуться ладонью к его плечу, словно проверяя реально ли все это. Обогнув Малфоя, она прошла чуть дальше, к телефону, набирая знакомый ещё с детства номер. Родители заказывали пиццу из этой пиццерии два раза в месяц, когда Гермиона была дома, будь то время до Хогвартса или каникулы. Мерлин, она говорила так, как будто уверена в этом самом «позже». Но вот у Драко уверенности не было ни на кнат. И дело было не в его чувствах, для себя он уже все решил. Но он ужасно боялся того, что скрыто в их потерянном прошлом. Имеют ли они вообще право на это «позже»? Но Драко лишь улыбнулся и продолжил следить за действиями девушки, оперевшись плечом о косяк. Она действовала легко и непринужденно, выполняя знакомые ей действия, а для Драко это все было непривычно. Обычно всю грязную работу выполняли домовики. Но в этом и была прелесть Гермионы Грейнджер: она вносила в его жизнь то, чего в ней никогда не было. Заказав доставку, Грейнджер взмахнула палочкой, освобождая диван от накопленной за долгое время пыли и простым «Инсендио» зажгла камин, откладывая палочку на каминную полку. Стянув кардиган, Гермиона отбросила его на кресло, шустро пробегая взглядом по пустой гостиной. Когда родители уехали в аэропорт, собираясь в Австралию, она вернулась сразу после их отъезда, чтобы убрать все вещи по коробкам. Теперь эта пустота выглядела ещё более печально. — Придется потерпеть ещё максимум полчаса, — произнесла Миона, вновь обхватывая палочку пальцами, чтобы заняться пылью в остальной комнате. Она бы и хотела обсудить с Драко все откровенно, но с чего начать было откровенно непонятно. Что он думает делать дальше? Что он помнит о прошлом? Было ясно, что там было и плохое, но единственное доказательство реальности произошедшего столь давно — колдография с рождественской вечеринки Слизнорта говорила о том, что все было не так уж плохо. Разве нет? Справедливости ради, гостиную нельзя было назвать пустой полностью. Здесь присутствовала мебель, камин, слишком маленький, чтобы использовать его для перемещений, но не было ничего, что натолкнуло бы гостей на мысль, что здесь кто-то живёт. Ни одной рамки для фотографий, ни одной статуэтки или книги (вот уж, что действительно странно, учитывая чей это дом). Зато в гостиной находилось несколько коробок, в которых, судя по всему, и были сложены указанные вещи. Избавившись от пыли в гостиной, чтобы можно было спокойно поесть пиццу, не боясь вымазаться в пыли, Грейнджер двинулась к кухне, доставая из кухонной тумбы самый обычный свистящий чайник. Кажется, им не помешает выпить чай после проливного дождя на улице. Драко прошел немного вперёд, чтобы осмотреться. Камин постепенно разносил тепло по комнате, которое вкупе с согревающим заклинанием Грейнджер, заставило Драко все же снять куртку, в которой он просидел на улице и последние несколько часов. Стянув её с себя, Малфой вытащил колдографию из кармана и спрятал её в задний карман джинсов. После этого небрежно сбросил куртку на спинку уже не пыльного дивана и оглянулся. На кухне послышался звон посуды и тихое шипение чайника, но для Драко в голове играл лишь один звук: назойливое стаккато. Сердце замерло, а после с силой ударилось в грудную клетку. Пианино. Здесь стояло то самое, старенькое, немного обшарпанное пианино. Малфой подошёл к нему ближе и мягко огладил клавиши. Это они. С едва заметными выщербинами, слегка пожелтевшие от обилия солнечного света. Не садясь за него, Драко коротко наиграл основную мелодию правой рукой. Воспоминания остались под замком. Видимо, нужно играть мелодию полностью, но Малфой не стал этого делать. Он боялся очередного приступа, свидетелем которого может стать Гермиона. Он не хотел её волновать. Зазвучавшая мелодия заставила Гермиону застыть на месте, пока она искала в коробках заварку и два бокала. Ноты что-то напоминали, словно были хорошо знакомы ей, но она не успела уловить нужную нить в голове, когда звук исчез. Первыми из коробки почему-то показались именно любимые кружки родителей. Они были из одного сервиза, привезенные отцом из Китая, где он проходил обучение. Небольшие, фарфоровые чашки, связанные с тысячами вечеров в этом доме. Отмыв их от пыли, Гермиона как раз услышала свист кипящего чайника. Кружки с горячим напитком пришлось заколдовать на всякий случай, чтобы они не остыли слишком быстро, потому что Гермиона все ещё планировала серьезно поговорить с Драко. Отлевитировав кружки на небольшой журнальный столик возле дивана, Грейнджер выскользнула из кухни и напоролась взглядом на Драко, который продолжал туманным взглядом разглядывать пианино, словно оно было обязано ему что-то рассказать. — Мне казалось, что оно расстроено. Я даже не помню, когда в последний раз играла на нем, — негромко произнесла Миона, привлекая к себе внимание, но тут же упираясь взглядом в до боли знакомую футболку. Кривая эмблема «Вест Хэм Юнайтед», которую когда-то маленькая Гермиона Грейнджер нарисовала вместе с мамой, после того как случайно испортила футболку папы масляной краской. Грустно улыбнувшись, девушка довольно быстро сократила расстояние между собой и Драко, осторожно касаясь одной только подушечкой указательного пальца рукодельной эмблемы, ощущая шероховатость. Папа обожал эту команду. И эту футболку. Как только её палец коснулся его груди, всё внимание Драко сосредоточилось в этой точке. Поток жизни хлынул по всему телу, заставляя его глупо и довольно улыбаться. — Это нарисовала я. Сначала испортила в этом месте, а потом зарисовала. Мой отец очень любил футбол, и эта команда была его самой любимой. «Я хочу коснуться жизни» Строчки знакомой песни снова заиграли в голове. Драко поднял руку и накрыл кисть девушки своей, прижимая её ладонь к своей груди полностью. Одной подушечки пальца ему было мало. Он совсем не удивился тому факту, что эта футболка знакома Гермионе. Но был чертовски рад, что появилось ещё одно подтверждение тому, что он был здесь по её воле, а не из-за коварных планов Волан-де-Морта. — Я помню, — выдохнул он, снова поднимая взгляд к глазам девушки. — Не футболку, — он усмехнулся. — Я помню, когда ты играла на этом пианино, вероятно, в последний раз. — Свободная рука снова скользнула к её лицу, мягко обводя линию челюсти. Как же он мечтал снова коснуться её вот так. — Мы играли здесь вместе. Точную дату не назову, но, думаю, примерный временной промежуток ты знаешь, — Драко улыбнулся шире и убрал руку от её лица, чтобы забраться в задний карман джинсов. Продолжая удерживать её ладонь у своей груди, он раскрыл перед ней колдографию. — Нашёл её у тебя под подушкой. Давно она у тебя? Грейнджер прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновением. Наверное, Гермиона прикрытая занавесками на рождественском приеме у Слизнорта чувствовала себя также великолепно. У неё не было слишком много времени, чтобы сложить в голове образ того мгновения, когда ее взгляд столкнулся с колдо, которое она забыла в поместье. — Скопировала, когда мы были у Слизнорта. Прости, что не сказала сразу, не хотела вмешиваться в процесс вспоминания, ну и… Наверное, на тот момент было бы странно, если бы я вдруг пришла к тебе и заявила, что мы, кажется, имели какие-то отношения на шестом курсе, не имея при себе ничего, кроме этого фото. Я решила ждать, когда ты вспомнишь сам и решишь хочешь ли ты обсудить это, — гриффиндорка поджала губы. Это могло прозвучать инфантильно, глупо или даже бессмысленно, но она была обязана дать ему право выбора. Он уже говорил, что им не быть друзьями и сейчас вопрос стоял острым углом. — Ты всё сделала правильно, — Драко с улыбкой выдохнул и чуть склонил голову в сторону, оглядывая лицо девушки. Гермиона едва слышно облегченно выдохнула, понимая, что Драко не обижен за ее молчание. Его пальцы всё ещё сжимали колдографию, замерев в нерешительности между их телами. Отдать её или оставить себе? Убрать в карман, чтобы засыпать с ней каждую ночь? Ведь это пока единственная «Гермиона», с которой он имеет право засыпать вместе. — Хочешь… — он немного запнулся, но всё же решил завершить это предложение. В конце концов, у него есть ещё достаточно её изображений. — Хочешь вернуть её? — Драко мягко огладил руку девушки большим пальцем, не торопясь убирать ладонь с её кисти. Она, наверняка, ощутила, как его сердце забилось чуть быстрее от волнения. Она волновала его. Его мысли, его душу, его тело. — Нет, оставь себе, — проговорила девушка, замечая лишь мимолетное волнение с его стороны. — У Гарри есть свой экземпляр этого фото. Забавно, что он за семь лет ни разу не рассмотрел его достаточно внимательно, — Грейнджер мягко усмехнулась, скользнув второй ладонью на его спину, слегка обнимая. Малфой с улыбкой сложил колдографию пальцами и убрал обратно в задний карман, понимая, что его коллекция пополнится ещё одним экземпляром. Пожалуй, этот экземпляр будет самым ценным. Потому что именно на нем изображена правда. Правда, до которой им обоим нужно докопаться. — Я сегодня виделась с миссис Малфой, она очень волнуется за тебя. Ты в порядке? Он коротко усмехнулся и покачал головой, переводя обе ладони на талию девушки, как будто собираясь танцевать с ней какой-то незатейливый танец, из тех, что танцуют на школьном балу, когда официальная часть уже подошла к концу. — Мама иногда волнуется слишком сильно, — Драко старался звучать убедительно, потому что он прекрасно знал, что тревожит Нарциссу: его взрыв после озвучивания диагноза, его нервные срывы, когда очередная зацепка отправлялась в корзину, его мрачное настроение, его недосып и практически полное отсутствие аппетита. Но Гермионе об этом волноваться не стоило. Он бы хотел, чтобы тревожная морщинка на её лбу никогда больше не появлялась. Малфой мог пытаться скрыть свое состояние тысячу раз, но Гермиона видела: он плохо спит, мало ест и совершенно точно не в полном здравии. Он умалчивал о чем-то, но Грейнджер просто позволила ему это сделать, напоминая себе, что последний кубик конструктора в его руках. И все же, лицо почти алебастрового цвета, теперь ставшее серым, тусклые глаза, в которых уже не было и намека на искры рассвета в тумане над Черным озером, и идеальные платиновые волосы, которые наверняка бы вызвали у огромного количества маггловских женщин зависть, теперь потухли. Но и это было не так страшно, потому что взгляд Мионы уцепился за абсолютно белый волос, теперь слишком очевидный на фоне потемневших волос. Седина. Была ли она тут всегда? Пожалуй, она бы задала этот вопрос, но сейчас это было не так необходимо. — У меня всё в порядке, просто в последнее время я очень сильно погрузился в исследование. Зацепка с кровью дракона оказалась пустышкой, как я и говорил, поэтому пришлось искать другие варианты. Решил окунуться в мифологию, для этого даже в маггловский книжный отправился, — он замолчал и сжал губы, вспомнив картину, которую увидел на обратном пути. Гермиона сказала, что скучает. Но всё же, кажется, тогда ей не было скучно. Её заливистый смех до сих пор отражается в его сознании. — Кстати, об этом, — выдохнул он, немного качнувшись, чтобы увести их обоих в сторону дивана. Не желая разрывать контакт полностью, Драко убрал руки с её талии и перехватил её ладонь, чтобы касаться её хоть немного. Опустившись с ней на диван, он продолжил перебирать её пальцы, сложив вторую руку на спинку дивана. — Роджер Дэвис? Не лучшая кандидатура, чтобы попытаться забыть меня, — он самодовольно усмехнулся, правда в этой усмешке невооруженным глазом было видно долю обиды и ревности. Отчасти из-за того, что она действительно пыталась это сделать, в то время как он физически не мог этого выполнить. Впрочем, винить её в этом он не имел никакого права. Он сам подтолкнул её к этому. Но… Роджер, мать его, Дэвис! Выходит, ей тогда не привиделось, выходит, это был не какой-то похожий маггл. Драко видел их и мог сделать неверные выводы. — Если уж тебя так тянет к игрокам в квиддич, то Виктор Крам выглядит более достойным соперником. Или Дэвис тоже просто врезался в тебя на метле? Скажи, я буду делать это почаще. — И, не разрывая их контакта, он поднес руку Гермионы к своим губам, оставляя короткий поцелуй на её пальцах. — Я готов сделать что угодно, чтобы ты больше не забывала меня, Гермиона. Сначала мы оба вспомним, а после никогда не забудем. Если, конечно… ты захочешь помнить. Драко, помрачнев, опустил взгляд к их сцепленным рукам, думая о тех ужасных сценах, что видятся ему каждую ночь. Она действительно может захотеть забыть, если он позволил себе что-то по-настоящему ужасное. Гермиона едва не всхлипнула. Конечно, она хотела помнить. Она хотела! Даже если это было не так, как им обоим кажется, даже если все не так радужно. Он ведь сам говорил: не бывает ненужных воспоминаний. — Между мной и Роджером ничего нет. Та встреча была первой и последней, вышедшей за рамки обеда двух коллег. Я все время думала о тебе, а потом увидела тебя. Эта встреча изначально была провальной, — Грейнджер говорила негромко, словно была действительно виновна в своей слабости, но она была обязана хотя бы попытаться оттолкнуться от Драко, который ей прямо сказал, что намерен закончить их связь. Ничего нет. Драко позволил себе с облегчением выдохнуть. Конечно, он не имел права её винить, но это не отменяло того факта, что он волновался. Волновался, что может её потерять. Он и сейчас волновался об этом, но уже не из-за другого соперника, а из-за себя самого. Того себя из прошлого, кто ненавидел её и презирал. Гермиона могла простить ему оскорбления, но простит ли она то, что скрывает их память? Простит ли он сам себя, если действительно позволил себе причинить ей истинную боль? — Если конструктор собран, может быть, хватит бегать друг от друга, Драко? Посмотри на меня, — гриффиндорка чуть больше сжала пальцы Малфоя своими. Малфой вскинул взгляд к глазам Гермионы и снова утонул в них. Как он может сейчас отказать ей хоть в чем-то? Она рядом с ним, она сжимает его руку, но… Он должен. Хоть бы она поняла его, ведь дело уже не только в его возможной кончине. Драко поклялся сделать всё, чтобы сварить это зелье, и он сделает всё возможное и невозможное для этого. Ради них. Но что, если те воспоминания должны были быть стёрты? Что, если там таится такая тьма, которую ни он, ни она не смогут выдержать? — Гермиона, — выдохнул он, на этот раз с болью. Потому что понимал, что не может сказать ей просто «да». А он уже устал от того, что ему приходится отказывать ей раз за разом. Сразу после того, как ее имя упало с его губ, Грейнджер была готова расплакаться. Он не готов. Ему не нужно, очевидно, он хочет сказать ей «нет». Она с усилием заставила себя слушать дальше. Прикрыв глаза, гриффиндорка судорожно втянула воздух, ощущая табун мурашек по коже. И шлейф последующего за любой их близостью отказа все ещё обжигал внутренней яростью. — Мерлин, Гермиона, клянусь тебе, я больше всего на свете этого хочу. — Драко подался вперёд и запустил пальцы в волосы девушки, притягивая её ближе к себе. Коснувшись её лба своим, он прикрыл глаза, наслаждаясь их близостью. — Мне ужасно тебя не хватает. Я хочу с тобой засыпать и с тобой просыпаться. Хочу видеть тебя рядом с собой в столовой, сидеть вместе в библиотеке. Хочу, чтобы ты снова заняла своё любимое кресло, чтобы по моему пустому дому разносился твой яркий смех, твой звонкий голос и оглушающе громкие шаги, — Малфой позволил себе усмехнуться, понимая, что ему не хватает даже этого. — Хочу, чтобы ты всегда была рядом, но я боюсь, что в тот момент, когда зелье будет закончено, ты уйдёшь. Грейнджер едва весело хмыкнула, все ещё заставляя себя не растекаться от нежных слов. Очень хотелось, чтобы не было каких-то «но», однако это было бы слишком просто. Ей нужно было лишь мгновение, чтобы сказать, что он не прав. Лишь секунда, чтобы сказать, что прошлое в прошлом. Драко отстранился ненадолго и, заметив, как Гермиона собирается его перебить, тут же скользнул пальцами к её губам. — Нет, подожди, пожалуйста, послушай. Это важно, — он коснулся кончиками пальцев её виска, снова возвращая взгляд к её глазам. — Здесь сокрыта правда, которую ни ты, ни я можем не вынести. Поверь, я уже видел достаточно, чтобы ощутить эти сомнения. Воспоминания постепенно проявляются, но, к сожалению, не все они хорошие. И я не имею никакого понятия в каком порядке они идут. Я не знаю, каким образом ты оказалась рядом со мной, я совершенно не помню, как оказался здесь, почему я был здесь с тобой. Я не знаю, почему ты смотришь на меня в этих воспоминаниях с той же нежностью, что смотришь сейчас. «Я не могу отпустить тебя, Грейнджер. И что прикажешь с тобой делать? Стереть память? Подчинить? Свести с ума?», — Малфой шепотом процитировал собственные слова. — Знакомые симптомы? Я сказал тебе это на шестом курсе. Что, если я действительно повинен хоть в чем-то из этого? Ты уверена, что здесь, на этой колдографии ты не под действием «Империуса»? Поверь, я был мастером этого заклятья, никто бы не понял, что ты находишься в подчинении. Розмерту никто не подозревал, хотя я контролировал её почти весь год. Она шпионила для меня Гермиона, и никто не знал об этом. Я боюсь, что все хорошие воспоминания лишь фикция. Что даже, если я не заколдовал тебя, ты была лишь игрушкой. Марионеткой. Ты захочешь остаться со мной после такой правды? Только ответь честно, пожалуйста. Честно ради самой себя. Сердце Гермионы пропустило удар. Прошлое в прошлом, да, но что, если она на грани каждую ночь, только потому что когда-то попала под его горячую руку? И все же Грейнджер была готова найти тысячу причин доказать, что это не правда. — Я не верю, что это может быть правдой. Посмотри внимательно, Драко, я счастлива там. И ты не делаешь ничего ужасного. Мы были врагами, мы были по разные стороны баррикад, это нормально, что у нас были не слишком приятные моменты, но я не верю, что все было так плохо, слышишь? Могло быть что угодно, и это вписалось бы в рамки тех отношений, которые были между Гермионой Грейнджер и Драко Малфоем. Между слизеринцем и гриффиндоркой. Между Пожирателем смерти и «героиней», — Гермиона иронично проиграла кавычки пальцами, прикрывая глаза. Гермиона отшатнулась от него, разрывая контакт, отчего Драко чуть ли не охватила паника. Несмотря на то, что она была так близко, они оба, как будто находились в сотнях миль друг от друга. Три секунды молчания. Гриффиндорка прикусила губу так сильно, что железный привкус крови разлился во рту, отрезвляя. Взгляд Драко проследил за её губой, на которой остался яркий след от зубов, прежде чем вернуться к её глазам. — Тебе нужно простить себя самого, чтобы мы могли начать, — сначала это должен был быть вопрос, но в итоге он обернулся утверждением. Потому что это не требовало подтверждения, потому что он сам воспринял это слишком близко к сердцу. Может быть, ей и самой стоило это обдумать, однако не хотелось погружаться в негатив снова. В ее жизни и так было слишком много поводов для тоски и, совершенно не зная ситуации, поддаваться панике не хотелось. Он тоже не хотел верить. Хотел верить, что совместная игра на пианино — это правда. Хотел верить, что она ждала его голая на кровати, потому что хотела, а не потому, что он ей приказал. Хотел верить, что изображение на колдографии не врёт. Но не мог выкинуть из головы те кошмары, что посещали его каждую ночь. Отвернувшись от Гермионы, Драко сел прямо и упер локти в колени, тут же запуская пальцы в волосы. Опустив голову, он добрался пальцами до затылка, стискивая волосы сильнее. — Ты бы простила мне даже «Круцио»? — спросил он, глядя широко раскрытыми глазами на дымящуюся чашку чая, но не видя её. Перед глазами только её испуганный взгляд в отражении зеркала. Круцио. Да, это плохо. Да, это ужасно. Его тетка нанесла серьезный ущерб ее здоровью своими пытками, но это была его совершенно безумная тетка. Мог ли Драко в свои шестнадцать также сильно навредить? Да и ни в один из моментов их прошлого никто не видел, чтобы ей требовалась медицинская помощь не из-за болезни. И все же… — Я думаю, что ты не хотел этого на самом деле. Ты ненавидел меня, но едва ли хотел причинить настоящую адскую боль. Ты тоже был напуган. Мы все были на грани начала войны, — Грейнджер шумно выдохнула, останавливая поток бурлящих мыслей в голове. Малфой чуть не застонал, когда Гермиона снова начала оправдывать его. Переведя руки на лицо, он протер глаза, убирая её испуганный образ со внутренней стороны век. Хотел ли он, чтобы она мучилась или хотел просто напугать? Этот вопрос мучил его уже две недели. — Ты пытаешься взять тайм-аут или завершить игру? Вскинув голову, Драко резко развернулся в сторону девушки и отрицательно покачал головой: — Тайм-аут, Гермиона. Пока только тайм-аут. Я не хочу стирать всё, что произошло между нами с начала надзора. Наверное, я уже и не смогу. Просто… Чёрт, как же тебе объяснить, — он забросил колено на диван, разворачиваясь к Грейнджер всем корпусом, но не рисковал снова брать её за руку. Не хотел, чтобы она снова отшатнулась от него. Это больно. — Я не могу позволить нам строить своё будущее, не зная прошлого. Я не хочу, чтобы, когда наша память восстановится, увидеть страх и недоверие в твоих глазах. Будет проще, если мы так и не узнаем, как хорошо нам может быть вместе, в случае если где-то там, — он постучал себя по виску. — Скрыто что-то действительно ужасное. Ты говоришь, что я не хотел причинять тебе боль на самом деле, но я не знаю этого. Не помню. И ты не помнишь. Ты помнишь только то, что нам позволили помнить. И, я говорил уже, что память является неотъемлемой частью личности человека. Что, если из-за этого провала в памяти мы оба потеряли часть себя? Что, если правда окажется настолько невыносимой, что мы будем желать забыть её снова? — Драко выдохнул и провел рукой по спинке дивана, продолжая находиться на расстоянии от Гермионы. — Я ведь… Я счастлив, что мы поговорили сейчас, но, если бы ты не пришла сегодня, я бы не появился у тебя на пороге, пока не закончу зелье. Потому что я не хочу давать тебе ложную надежду. Я до сих пор не знаю, чем обернулся выстрел Непростительным в твою сторону. Увернулась ли ты или нет. Не помню, хотел я тебя только напугать или хотел причинить вред. Я помню злость и страх, но я не уверен, что страх испытывал прошлый «я», а не нынешний. Я каждое утро борюсь за то, чтобы спасти тебя от самого себя и из-за этого не вижу всей картины. Но не могу иначе. Мне ужасно страшно, Грейнджер. Очередной тайм-аут, очередная подвешенность, неопределенность. Слезы могли бы помочь выразить хоть долю той горечи, которую она испытала, но Гермиона их сморгнула, едва слышно выдыхая, чтобы успокоиться. — Ладно. Ты прав. Тайм-аут, — гриффиндорка опустила взгляд, пряча лицо в ладони. Выругавшись одними губами, Гермиона дала себе мгновение, чтобы не зайтись рыданиями или яростью. Умиротворяющий бальзам действовал ещё в достаточной мере, чтобы притупить эмоции, и это явно было на руку. Вздох облегчения тут же оборвался, когда Малфой уловил нотки смирения в голосе Гермионы. Вся её поза буквально кричала о том, как тяжело ей было принять это. Он протянул руку, желая коснуться плеча девушки, чтобы дать ей хотя бы немного тепла, дать понять, что ему тоже не легко. Драко был в шаге от того, чтобы послать все к Салазару и забрать её с собой, когда трель звонка разорвала их уединение, заставив Гермиону встрепенуться. Грейнджер решительно поднялась, не глядя на Драко, чтобы не подпустить мысли о нем ещё ближе к израненным сердцу, душе и мозгу. Убрав руку, Малфой откинулся на спинку дивана и снова провел рукой по волосам, тяжело вздыхая. Интересно, настанет ли тот момент, когда он не будет привносить в её жизнь только боль и разочарование? Настанет ли когда-нибудь день, с которого она больше никогда не будет грустить по его вине? Ответ на этот вопрос прочно застрял в результате изготовления зелья. Либо они все вспомнят и сойдутся навсегда, либо вспомнят и больше никогда не увидятся, не выдержав правды. И Драко точно знал, как поступит во втором случае. Он уедет. В Европу или в США. В любую точку планеты, где он больше не сможет навредить Гермионе. Навредить ещё больше, чем он уже навредил. Выудив из бесконечно глубокой сумки, оставленной в коридоре, несколько банкнот, Гермиона практически не глядя всунула их курьеру и забрала пиццу. На кухне она сполоснула тарелки и разложила по ним несколько кусочков пиццы, возвращаясь к Малфою уже практически спокойной. — Мы ведь можем хотя бы сегодня представить, что не прикованы к прошлому? — тихо спросила Гермиона. Драко вскинул голову, встречая возвращение девушки с едой и неуверенно приподнял брови. Представить, что они свободны от оков прошлого. Представить, что они просто Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, просто случайные знакомые. Просто случайно влюбленные. Представить, что он пришел к этому дому не в погоне за воспоминаниями, не в попытках найти ту самую нить в спутанном клубке его памяти, а для того, чтобы провести этот вечер в компании своей возлюбленной. — Только сегодня. Хорошо, — с улыбкой проговорил он, наблюдая за тем, как девушка опускается обратно на диван, забрасывая колено на сиденье, оказываясь лицом к нему. — Я безумно рад тебя видеть. И, наверное, совершил бы огромную ошибку, уйдя сейчас. — Еда уже стояла на столе, но несмотря на голод, Драко продолжал её игнорировать. — Можно я…? Он придвинулся ближе и запустил пальцы в её волосы с особым удовольствием пропуская её локоны по руке. Гермиона едва не промурлыкала. Этот жест был одной из причин, почему она считала, что Драко ошибается, и их отношения в прошлом не были пропитаны тьмой. И то притяжение, которое они испытывали, встретившись впервые лицом к лицу, спустя семь лет, намекало не на принуждение. Но Драко нужно было время. И Грейнджер уже согласилась его дать. — Кстати, как так вышло, что мы встретились здесь? — спросил Драко, с улыбкой оглядывая черты её лица. — Это настоящее чудо. Я готовился вскрывать твой дом ночью. — Не знаю, я заглянула к тебе в кабинет сегодня, не нашла тебя там, а потом вдруг решила, что нужно подготовить дом к возвращению родителей. Раньше я прибиралась здесь раз в год, чтобы не копить вековую пыль, а потом разочаровалась в своих исследованиях и перестала. Но в тебя я верю, — Гермиона решила не спрашивать про рамки с фотографиями, потому что Малфой и так уже признался, что собрал конструктор, остальное менее важно. Сократив расстояние между их лицами, Грейнджер слабо улыбнулась, вспоминая те колдографии, на которые он мог смотреть ежедневно. Словно они могли хранить тепло настоящих прикосновений и разговоров. Ладони Гермионы замкнули цепь, когда одна из них легла на щеку Драко, а вторая скользнула к свободной его руке, переплетая пальцы. Малфой рвано выдохнул. Как же ему этого не хватало. Одних колдографий мало. Он мог бесконечно мечтать о ней, но ощущать её вот так было во сто крат лучше. — Помнишь ту колдографию в «Ведьмополитене» из Хогсмида? Даже на десятый просмотр мне казалось, что мы с тобой вот-вот поцелуемся. Сейчас тоже подходящий момент, — на грани слышимости произнесла Гермиона, улыбаясь одними уголками губ. Драко чуть склонил голову в сторону её руки, прижимаясь ближе, улыбнулся и сжал её руку сильнее, укрепляя этот контакт. — Потому что я тогда действительно хотел тебя поцеловать, — признался он, выдыхая эти слова Гермионе в губы. — Ты была невероятно мила с этими перьями в волосах. Мурашки прокатились по коже вместе с его голосом, обернувшим грохочущее в ушах ноющее сердце бальзамом. Значит, в то мгновение она не сошла с ума, значит, ей и сейчас не кажется — Драко действительно хочет ее целовать, быть рядом с ней. И раз у них есть сегодняшний день, Гермиона должна была получить от этого максимум. Ждать Драко она была готова, но хотелось сначала понимать, насколько взаимны терзания. Улыбнувшись шире, Драко сократил оставшиеся миллиметры между ними и подхватил её губы своими, едва не простонав от удовольствия. Мерлин, её губы никогда не перестанут быть для него такими привлекательными. Мягкие, слегка пухлые, но не большие. Идеальные губы. Идеальная Грейнджер. Она вся такая как надо. Кажется, это была та мысль, что посетила его, когда они в первый раз поцеловались. В первый раз в их новой жизни. Он целовал мягко и нежно, без страстных порывов и стремления задохнуться друг другом. Он целовал любя. Грейнджер отвечала на поцелуй плавно, отдаваясь нахлынувшим уже давно эмоциям. Впервые не в порыве необъяснимого притяжения касаясь его губ, ей казалось, что так и должно быть, что так правильно. Будто вся ее жизнь стремительно текла к моменту, когда она будет целовать в доме своих родителей любимого мужчину. Картина не была идеальной в целостности, но Гермиона давно переросла условности. Они смогут вернуть память и себе, и родителям. Этот дом снова будет дышать и жить, нужно просто подождать. — Знаешь, это так странно, — выдохнул Драко, снова касаясь её лба своим. Его ладонь мягко очертила скулы Гермионы, спускаясь к шее и ключице. — Ведь мы, наверняка, уже целовались на этом диване. И вот мы здесь снова. — Мы же договорились, — шепотом откликнулась Гермиона. — Только ты, я и этот день, никакого прошлого. К тому же, нам было около семнадцати, кто знает, что видел этот диван на самом деле. Драко мягко рассмеялся и провёл носом по щеке девушки, наслаждаясь этим мгновением. Он опустил их сцепленные руки к коленке девушки, чтобы подцепить её ногу и устроить её у себя на коленях. Гермиона, распознав его замысел, выпрямила и вторую ногу, позволяя ему придвинуться ближе, чтобы ещё сильнее сократить расстояние между ними. — Ты права, — выдохнул он, снова целуя её в губы. — Только ты, я и этот диван, — Малфой не удержался от очередной усмешки, снова погружаясь в медленный и тягучий поцелуй, в котором они оба, как будто заново учились дышать. Волна нежности охватила Гермиону, заставляя, наконец, отбросить сомнения и тяжёлые мысли. Отвечать на этот медленный поцелуй было особенно приятно, понимая, что никто из них не пытается свести все к одному только сексу. Каждое движение рук и губ было пропитано простым желанием быть ближе, впитать тепло друг друга. Тело Драко мягко обволакивало тепло их близости. Он действительно, как будто не мог дышать все время, пока они были порознь и сейчас, наконец, мог раскрыть лёгкие в полную силу. Мягко расцепив их переплетенные пальцы, он провёл ладонью по бедру Гермионы, добираясь до её талии, пока вторая рука продолжала нежно оглаживать её шею, линию подбородка и затылок, утопая пальцами в её волосах. — Ты хотел есть, — Грейнджер слегка отстранилась, оглаживая грудь Малфоя сквозь футболку. Его парфюм снова окутал все вокруг. Но самым приятным было то, как в этот благородный запах вписалась нежная нота персика от ее косметических средств. Словно между мятой и базиликом всегда проскальзывал этот намек на сочный плод. — Я так рада, что ты на самом деле здесь, — ее голос звучал на грани шёпота. Было так трудно не говорить об этом каждую секунду, каждое мгновение, потому что ее мысли плотно пропитались удовольствием от его близости. Наконец-то он рядом, даже если это только до конца дня. Даже если это в первый и последний раз. Драко усмехнулся, но не торопился хвататься за тарелку. Да, его желудок уже жалобно скручивался в узел, но оторваться от неё всегда было для него испытанием. Как будто, если она просто сядет рядом, он мгновенно замёрзнет, покроется коркой льда. Ведь именно так он себя и чувствовал дома. Ему было ужасно холодно без неё. — На самом деле, — повторил он, снова касаясь носом её лица. Неужели у неё тоже было это странное и удушающее чувство, что все это лишь иллюзия? Бред воспалённого мозга. Если он действительно сошел с ума и видит сейчас лишь галлюцинацию, то пусть. Он согласен, лишь бы она не исчезала. — Я рад, что ты решила заняться домом именно сегодня. Я не знаю, насколько бы меня ещё хватило, если бы продолжал общаться лишь с твоими изображениями. Малфой усмехнулся, а после едва слышно охнул, когда живот отозвался требовательной болью. Нужно поесть. — Я так не хочу тебя отпускать, — честно проговорил он, заглядывая в глаза девушки. — Как будто, если я отвлекусь на еду, ты исчезнешь. Гермиона тоже переживала. Тоже боялась, но не того, что он исчезнет, а того, что он просто передумает. Она твердо была уверена в том, что будет ждать, когда он закончит с зельем, но ждать хотелось чего-то конкретного и сейчас, когда его чувства ощущались практически материально, Грейнджер была не готова отступать. Она хотела сказать, что не исчезнет. Теперь точно никуда не денется. Он мягко провел пальцами по её щеке, а после радостно улыбнулся. — Есть идея. Вытащив палочку из джинсов, не отстраняясь от Гермионы, Драко сотворил небольшой столик над их ногами, чтобы можно было есть, не отрываясь друг от друга, продолжая чувствовать живое тепло, которого не хватало обоим. Грейнджер отстранилась лишь на толику, чтобы сплетающемуся столику было место. Тарелки и чашки плавно перекочевали на столик, приглашая обоих приступить к трапезе. — Вот так гораздо лучше, — оживился Драко, откладывая палочку в сторону. Так ему было намного комфортнее. — Хитро, — Гермиона провела пальцами по бедру Малфоя, игриво прикусывая губу, но аромат ещё горячей пиццы врезался в нос, отрезвляя. Мерлин, бедный Драко, он сидел и ждал голодный с самого утра. Подхватив с тарелки первый треугольный кусок, Грейнджер протянула его к лицу Драко, призывая кусать. Малфой довольно улыбнулся, а после выдохнул и сглотнул. Во-первых, от аромата еды. А во-вторых, от того, что Грейнджер решила его покормить. Кажется, у него ещё никогда не было такой ситуации, в которой девушка предлагала бы ему есть с её рук. И, Мерлин, если бы желудок не сводило от аппетитного аромата, он бы точно превратил эту трапезу в невероятный опыт. Новый для них обоих. Обхватив кисть Гермионы рукой, Драко легко подцепил кончиком пальца конец куска пиццы и направил его к себе в рот, слегка наклоняясь ему навстречу. Его губы обхватили дымящееся тесто, начинка тут же потекла по языку, доставляя неземное удовольствие всем вкусовым рецепторам. И он не сводил своего взгляда с Гермионы все это время. Взгляда, в котором плескалось удовольствие, благодарность и игривость, которая только подкреплялась приподнятым уголком губ. С ней это было впервые. Дурманящая лёгкость охватила все мышцы тела, а голова будто, наконец-то, потеряла всю тяжесть. Флирт с Драко был особенным, от него больше не возникало неловкости, лишь приятное покалывание в кончиках пальцев и сладкое чувство умиротворения в груди. — Вкусно? — негромко поинтересовалась Гермиона, оборачивая кусочек откушенным краем к собственному рту, откусывая небольшой кусочек. Грейнджер пыталась вспомнить хоть одно мгновение, когда они с Роном были близки примерно также, но не смогла вспомнить и одного, все время цепляясь краем мысли за то, что похоже никогда не любила Уизли, откладывая желание извиниться перед ним на потом. Если они с Драко на третьем десятке жизни могли быть такими игривыми, то какая, наверное, волшебная была связь между ними в юности. Гермиона быстро пережевала откушенное, опуская взгляд в тарелку. Так хотелось надеяться, что их отношения не были фикцией тогда. — Безумно, — ответил Драко облизывая губы. Его взгляд тут же скользнул к губам Гермионы, наблюдая за тем, как уже она ест этот кусок пиццы, как она касается того места, где были его губы. Поэтому он и сам не знал, отвечает ли он на её вопрос или просто озвучивает свои мысли. Потому что, кажется, он сошел с ума, раз его возбуждает даже простой обед. Он снова коснулся её кисти, разворачивая пиццу к себе и чуть не простонал, ощутив губами кожу её пальцев. Мягко обойдя их стороной, Драко откусил ещё кусок и, прожевав, выдохнул, понимая, что это все больше становится похоже на прелюдию, чем на простой прием пищи. — Мерлин, я всю жизнь готов есть из твоих рук. Это самая вкусная пицца в моей жизни, — проговорил он с усмешкой и перехватил другой кусок пиццы, желая испытать ещё больше эмоций. — Разреши теперь мне. Драко аккуратно поднес кусок к самым губам Гермионы, замирая в предвкушении. Грейнджер бы раньше назвала расточительством не доедать кусок до конца, но сейчас было все равно. Она отложила в сторону недоеденный треугольник пепперони, облизывая губы прежде, чем сделать свой укус. — Приятного аппетита, — произнесла Миона, прожевав. Мерлин, он был прав, эта пицца была в тысячу раз вкуснее, чем обычно только благодаря тому, что он протягивал этот кусочек своей рукой. Потому что он снова рядом, достаточно близко, чтобы ощущать его тепло каждой клеточкой тела. Драко думал, что он взорвется. Она явно не старалась его соблазнить, Гермиона просто принимала от него пищу, но все равно Малфой ощутил, как сковывают его джинсы. И в этот момент он протрезвел. Нет, он не может об этом думать сейчас. Между ними снова просыпалась похоть, которая и стала главной причиной, по которой Драко изначально разорвал их отношения. Он отрицал любовь, считая, что между ними только желание и не хотел сейчас снова сводить все к сексу. Он хотел провести этот день с ней, но не только телом, но и душой. — Да уж, думаю теперь аппетит действительно… приятный, — выдохнул Драко, забирая себе тот кусок пиццы. Решив закончить с этой игрой, он чуть отклонился от Гермионы, чтобы дать им обоим чуть больше воздуха. Снизить возникшее напряжение. Когда они закончили перекус, Гермиона осторожно поднялась на ноги, чтобы убрать все на кухню. Гермиона скрылась за стеной, отделяющей кухню от гостиной, широко распахнув дверь, чтобы иметь возможность слышать Малфоя, пока её собственная палочка заставляла кухонный гарнитур самопроизвольно очищаться, прокатываясь пенной волной по дереву. Грейнджер решила навещать дом как минимум два раза в неделю, чтобы содержать здесь всё в чистоте. Ночью нужно было выйти и срезать газон, чтобы привести в порядок передний двор, а ещё немного оживить плющ, который покрыл стены их дома. С ним домик казался загадочнее, уютнее. Закончив с посудой, Грейнджер вернулась в гостиную, оглядывая пыльные полки. Работа была не сложная для двух волшебников, но пустота вгоняла в тоску. Очистить дом от пыли — дело одного заклинания на каждую комнату, им предстояло сделать бо́льшее — вернуть жизнь и уют дому. — Поможешь разобрать коробки? Согласно кивнув, Малфой поднялся с дивана и приступил к разбору. Коробками был наполнен весь дом. Решив начать со второго этажа, Драко и Гермиона поднялись в её комнату, начиная разбор с тех вещей, которые было проще видеть девушке. Она не была до конца готова окунуться в прошлое. Однако даже в её комнате лежали коробки и из других мест. Поэтому Драко вскрывал коробки и, по указанию Гермионы отправлял их у ту комнату, где должны были лежать вещи. Пару штук в гостиную, пару штук в столовую, одна в спальню родителей и... Он вскрыл очередную коробку, заглядывая внутрь. На губах тут же появилась улыбка, как будто он узнал аппарат, лежавший перед ним. Как будто он нашёл что-то из их общего прошлого, что должно было порадовать обоих. Пока Гермиона занималась другой коробкой, Малфой достал аппарат и, прежде чем успел хотя бы задуматься о том, что он делает, приставил его к глазу. — Грейнджер, — окликнул он её и тут же нажал на кнопку. Вспышка на секунду ослепила девушку, а в следующее мгновение из отверстия показалась фотография. Драко автоматическим движением выхватил её и начал трясти в воздухе, чтобы ускорить проявку. И только, когда изображение, наконец, стало проступать, Малфой замер и посмотрел на полароид в своих руках. Откуда он, мать вашу, знает, как им пользоваться? Видимо, оттуда же, откуда и все остальные маггловские странности. Перевернув фотографию лицом к себе, он, казалось, вмиг забыл об этой заминке и снова улыбнулся. Грейнджер стояла к нему в полоборота, замерев в вечности на статичной фотографии. Её волосы свисали с другой стороны, открывая вид на лицо, на котором запечатлелось выражение растерянности. Великолепно. Мерлин, это что, полароид? Гермиона на мгновение представила, что там могло получиться за фото и нервно вздрогнула. Да уж, наверное, она жуткая «красотка» на этом фото. Она несколько мгновений простояла в ступоре, осознавая, что Драко точно знал, как этим пользоваться. Он делал это автоматически, не задумываясь. Видимо, мышечная память работала быстрее обычной. Это заставило её улыбнуться. — Заберу на память, — констатировал Малфой, убирая фотографию в задний карман. — О, нет. Это просто отвратительная фотография и ты не можешь забрать её себе, — выйдя из нирваны произнесла шатенка, вмиг сокращая между ними расстояние. Хитро улыбнувшись, Гермиона слегка склонилась к уху Драко, обжигая его своим дыханием. Малфой улыбнулся шире. Её дыхание ошпарило мочку его уха, отчего он невольно прикрыл глаза, немного закатывая их под веками. — У тебя могли бы быть фотографии получше, — усмехнулась она, надеясь ввести его в ступор, надеясь немного ослабить его реакцию. Мысль о «фотографиях получше» показалась Драко весьма соблазнительной. Но и эту он отдавать не собирался. Гермиона протянула ладонь за спину слизеринца, пытаясь шустро вытащить фотографию из кармана. Но это оказалось довольно сложной затеей. Карманы в мужских джинсах были достаточно глубокими, чтобы для достижения цели пришлось ощупать ягодицу Драко. Малфой усмехнулся и подался ближе, в свою очередь опуская руку на ягодицу девушки. Как будто это была такая игра. И это действительно была игра. Игра для двоих, в которую друзья не играют. Гермиона густо покраснела, всё же продвигаясь к своей цели. — Если ты решила поиграть со мной в игру «Полапай друг друга за задницу», то уверяю тебя, я в ней чемпион, — усмехнулся он, сжимая в своей ладони ягодицу Грейнджер, Гермиона тихо пискнула, а затем рассмеялась, всё ещё пытаясь осторожно достать плотную бумагу с изображением наружу, словно ценную добычу. Свободной рукой, он перехватил её ладонь и тут же сделал шаг вперёд, заставляя Гермиону споткнуться о коробку за её спиной и упасть на собственную кровать. Ужасно маленькую кровать для двоих. Будучи в общей сцепке, Драко тут же полетел за ней, но не придавил Грейнджер своим телом, удержав вес на руке, всё ещё находящейся за её спиной. Пропустив ладонь в собственный карман, он перехватил её руку и переплел их пальцы, заставляя девушку выпустить небольшой квадратик из своих пальцев. Мысли Гермионы начали швыряться из стороны в сторону, возрождая замерших в ледяном ожидании бабочек в животе. — Наличие фотографий получше не отменяет возможности иметь и эту, спонтанную. Я хочу собрать у себя как можно больше твоих изображений, Грейнджер, — признался он, окончательно вытаскивая ладонь девушки из своего кармана. Чуть отстранившись, он обвёл взглядом её лицо, остановился на губах в короткий миг, а после снова вернулся к глазам. — Ведь даже одна твоя фотография стоит целого флакона воды из реки Лета. Одна её фотография стоит целого флакона воды из реки Лета. Это звучало лучше банальных признаний в любви, лучше сопливых объяснений в чувствах из фильмов и книг. Драко изъяснялся на своём языке. Как талантливый, искусный зельевар. Грейнджер замерла на месте. Эти слова ухнули вместе с сердцем куда-то вниз, к желудку, расправляя кончики губ в нежной улыбке. Но Малфой и эту улыбку забрал себе, взамен отдавая поцелуй. Не давая ей возможности опомниться и снова задать ему целую тонну вопросов, Драко накрыл её губы своими. Он поднял руку по её спине выше, прижимая её грудью к себе. — Кажется, у нас есть дело, которое нужно сделать, — выдохнул он, улыбаясь. Им нужно было завершить разбор коробок. Слабая отмазка, но сейчас это было правильным выходом. Потому что продолжи он поцелуй, и вечер снова закончился бы просто сексом. А это уже был пройденный этап. Драко хотел как можно больше времени провести в общении с её душой, а не только телом. Дальнейшие коробки они разобрали быстро, будто надеясь, что это приблизит воспоминания. Все вещи разложены. Дом стал чище, уютнее, комфортнее. Гермиона почувствовала, как её душа дрогнула. Родной дом, где ты всегда будешь оставаться ребёнком, даже если тебе уже больше восемнадцати. — Похоже всё, — как-то грустно произнесла шатенка, поставив последнюю статуэтку на камин. Туда, куда её переставила мама перед тем, как Гермиона стёрла им память. Все. Гостиная погрязла в тишине, которая новым потоком холода начала окутывать Драко с ног до головы. Что сейчас? Одеться, уйти, расстаться снова на неопределенный срок, пока он не закончит зелье. Уйти, лишить себя её общества. «Только сегодня» Да, но он не хотел, чтобы это «сегодня» заканчивалось так быстро. Малфой подошёл к окну, оглядывая территорию перед домом. Влажную после затяжного дождя, заросшую после стольких лет. Наверняка, на заднем дворе обстановка была ещё хуже. — Теперь возьмёмся за сад? — с улыбкой спросил он, чувствуя, как холод отступает. Ещё рано уходить. Ещё есть дела. — На улице уже стемнело, вряд ли кто-то заметит, если мы слегка поколдуем над растениями. Гермиона импульсивно кивнула, напуганная тем, что дела кончились и было необходимо расставаться. По телу приятно растеклось осознание того, что Драко тоже не горел желанием расходиться. — Точно, я тоже об этом думала, — Грейнджер едва не уронила недавно поставленную статуэтку неловким движением. — Наверное, миссис Малфой была бы в ужасе, если бы увидела, что тут творится, — она усмехнулась, двигаясь к выходу. — Мою маму мало что может повергнуть в ужас, — со смехом облегчения ответил Драко, снова возвращаясь к девушке. Он подхватил свою куртку с дивана и проследовал вместе с ней в сторону заднего двора. — Скорее, она бы кинулась туда в первую очередь, забыв о Статуте о секретности. И, к слову о ней, она научила меня паре хитростей, так что, думаю, мы сможем возродить сад твоей мамы и привести двор в порядок. Малфой был прав в своих суждениях. Задний двор и правда выглядел заброшенным, заросшим и мертвым. Многие цветы и растения пожухли от солнца и отсутствия постоянного ухода, но это уже не выглядело чем-то невыполнимым. Не после того, как ему удалось возродить засохшие ранункулюсы. Ночь и разросшийся кустарник отлично скрывали их от чужих глаз, поэтому можно было не волноваться о том, чтобы попасться на глаза магглам. Пока Гермиона убирала газон, Драко тщательно восстанавливал погибшие растения, оживляя их с помощью известного ему заклинания. Они провели в саду не менее получаса, потому что, даже с учетом магии, работы было достаточно много. В конце концов, Драко даже подстриг кустарник, придавая ему аккуратную форму. Завершив последний штрих, Драко замер. Он провел рукой по оживающей листве и грустно вздохнул. Теперь точно все. Дом готов к возвращению её родителей. Убрав палочку в карман, Драко поднял глаза к небу. Луна поднялась выше, скрываясь время от времени за облаками. Но её свет все равно пробивался вниз, иногда высвечивая лицо Гермионы. Единственное, что замечал Малфой весь этот день. — Ну, вот и все, — тихо проговорил он, вдыхая полной грудью ночной воздух. Говорить громко не было нужды, они услышат друг друга и так. Сердце забилось сильнее. Нужно было уходить. Ему больше нечего было делать в этом доме. Их «сегодня» подошло к концу. Нужно было попрощаться, но… — Гермиона, — Драко развернулся к девушке и сделал к ней несколько шагов. — Будет очень жестоко, если я скажу, что не хочу уходить? — он протянул к ней руку и мягко обвел линию челюсти, не желая расставаться. — Я понимаю, что это нужно, понимаю, что сам настоял на этом, но… Быть может мы могли бы растянуть наше «сегодня» ещё немного дольше? Хотя бы до полуночи. Гермиона рвано выдыхает, протягивая руки, чтобы обвить ими шею Драко, обнимая, но не слишком сокращая расстояние между ними. Улыбка прорезается на губах, когда гнетущее чувство растворяется. Дом выглядел почти таким же живым, как в ее детстве. Мамины любимые вечерницы благодаря Драко снова зацвели и теперь заполняли пространство своим нежным ароматом. Когда Гермиона читала в библиотеке мэнора книги о цветах, в одной из них было написано, что ночная фиалка — вестник удачи. Мерлин, хоть бы и правда это было к удаче. — Когда я была маленькой, считала, что завтра наступает только после сна. Давай останемся здесь этой ночью. И «завтра» наступит только утром, — Грейнджер сделала ещё один шаг, становясь ближе. Одна ладонь скользнула к лопаткам, когда вторая, будто в противовес, наоборот скатилась на грудь. Ещё один вдох и короткий выдох, туманный взгляд, скользнувший по лицу Драко. Гермиона сокращает расстояние до минимума, впервые, кажется, за ближайшую вечность целуя его первая. Счастье обрушилось на Драко вместе со словами Гермионы, вместе с её дыханием, на его губах, вместе с её поцелуем. Остаться здесь на ночь, расстаться утром. Провести вместе ещё несколько часов. Только вдвоем. Позволить себе эту слабость. Он ответил на её поцелуй, тут же обвивая талию девушки своими руками. Ночной воздух холодил открытые руки, но это было не важно. Они всё равно уже закончили все свои дела в этом саду. Подхватив Гермиону, Драко приподнял её выше, отчего её руки снова вынуждено обхватили его шею, а ноги обвили бёдра, чтобы не упасть. И держа её в своих руках, Малфой шагнул внутрь дома, не разрывая поцелуй. Быть рядом с ней, целовать её, говорить с ней хоть всю ночь. Большего ему и не нужно. Пройдя к гостиной, Драко мягко опустился вместе с Гермионой на диван, не торопясь разрывать их контакт. Он готов был целовать её так до утра. До их «завтра». Но как бы Драко не хотел снова поддаваться похоти, снова превращать все их поцелуи в простое желание, от своего естества было слишком трудно отказаться. Не тогда, когда она сидела на его коленях, не тогда, когда её пальцы путались в его волосах, когда у них было одно дыхание на двоих, когда его ладони скользили по её спине, прижимая её ближе к себе. Гермиона отлипла от губ Драко тогда, когда лёгкие уже начало жечь от кислородного голодания. Она чувствовала себя влюбленным подростком, который только начал изучать все прелести тактильного контакта со второй половинкой. Ей хотелось смеяться, но губы расплылись лишь в игривой улыбке. Малфой практически в ту же секунду подался вперед, не желая отстраняться. Не сегодня. Он больше ни секунды не хотел проводить без ощущения её вкуса на своих губах. — На первом свидании не принято так набрасываться друг на друга, если ты не знал, — усмехнулась Грейнджер, находя пальчиками собачку его куртки, тут же начиная тянуть ее вниз, избавляясь от явно лишнего предмета гардероба. Слова Грейнджер заставили Малфоя усмехнуться и слегка притормозить. Хотя бы для того, чтобы сбросить лишнюю одежду. Стянув куртку с плеч Драко и скинув за диван, Гермиона отправила свой кардиган туда же. — Значит, сегодня у нас первое свидание? — озадаченно переспросил Малфой. — Немного поздно хранить целомудрие, Грейнджер, не находишь? — Соблюдайте правила приличия, сэр, — тихо произнесла гриффиндорка, склонившись прямо к его уху. Она дразнила его сознательно, наслаждаясь лёгкостью, которая пришла после решения остаться в доме ее родителей до утра. Словно и не было никаких проблем в прошлом и настоящем. Словно у них сто процентов есть будущее. Он легко рассмеялся, а после снова сомкнул руки на её теле, чувствуя, как мурашки прокатываются по коже от уха прямо к паху от одного её шёпота. И в этот момент, Малфой понял, что окончательно пропал. Потому что он не мог ей не подчиниться. Он хотел ей подчиняться. Хотел следовать за её желаниями, пусть они и шли в разрез с его мыслями. В конце концов, она права. Не сейчас, так позже. У них ещё вся ночь впереди. Миона осторожно поднялась с колен Драко, усаживаясь на корточки возле маленького телевизора, стоящего на тумбочке сбоку от камина. Раскрыв полку с видеокассетами, она пробежала взглядом по каждой коробке, вдруг цепляя «Завтра не наступит никогда». Чёрно-белый фильм. Но название так резонировало с их сегодняшним днём, что она не удержалась, доставая именно эту кассету. Вставив ее в проигрыватель, Грейнджер нервно закусила губу, переживая, что он не включится, но все заработало, отчего Гермиона едва не захлопала в ладоши. Поправив джинсы, чтобы они не слишком давили на его возбужденный пах, Драко устроился поудобнее, следя за тем, как Гермиона управляется с маггловской техникой. Несколько секунд и аппарат, зажужжав, запустил картинку на экране, освещая обоих чёрно-белыми кадрами. Кино? Нормальное свидание? Мерлин, да, он готов был окунуться в это. Потому что для него это совершенно новый опыт. Наверное. — Хотя бы попробуем сделать вид, что это нормальное свидание, — она улыбнулась, возвращаясь на диван, но не на его колени, а рядом, словно действительно собираясь сохранять целомудрие сегодня. Опустив руку на спинку дивана, Драко приобнял Гермиону за плечи и притянул её ближе к себе, тут же переплетая пальцы свободной руки с её. Если это их свидание, он хотел получить от него максимум удовольствия. Фильм был напряженным и совсем не романтичным. Жених взял невесту в заложницы, чтобы разобраться с её любовником. Если, конечно, говорить в общих чертах. На деле же, Драко видел отчаявшегося жениха, трусливого любовника и кучу продажных служителей закона. В принципе, примерно так выглядело Министерство до и во время войны. Только благодаря тому, что Фадж был падок на золото, отцу Драко сходило с рук множество нарушений. Но чего Драко не мог понять, так это того, как можно угрожать женщине, которую любишь. Если только… Догадка, вместе с отголоском воспоминания вклинилась в сознание Драко. Он вспомнил, чем обернулся этот фильм. Вспомнил, что оружие было не заряжено, вспомнил, что трусливый Лин, богатый любовник девушки, совершенно не торопился её спасать. Его шкура была ему важнее. И интерес к фильму тут же у него угас. — Если бы ты была на прицеле, я примчался бы с другого конца света, — прошептал он на ухо девушке, пока на экране происходила драка второстепенных героев. Его рука скользнула к животу Гермионы, слегка приподнимая её топ. — Потому что я никому не позволю даже косого взгляда в твою сторону. Грейнджер и сама не заметила, как заалеяли ее щеки. Нет, она и впрямь чувствовала себя юной девочкой, которой впервые говорят красивые слова. Может быть, на самом деле Драко и говорил ей нечто подобное, но в той жизни, которой она жила до того, как снова столкнуться с Малфоем, ничего подобного не случалось. Мерлин, до коликов в животе хотелось вспомнить, каково это — быть влюбленной девочкой. И она была уверена — эти чувства были взаимны до выпрыгивающих из груди сердец. Их тянуло друг к другу в осознанном возрасте, но что они могли творить друг с другом тогда? От этих мыслей щеки зарумянились ещё сильнее. — Вы снова нарушаете правила приличия, сэр, — шепотом произнесла Гермиона, когда горячая ладонь Драко обожгла обнаженную кожу. Тут же захотелось, чтобы это ощущение прокатилось по всему телу. И Малфой, словно услышав ее мысли двинулся дальше под тканью, распаляя искру. Драко горячо выдохнул ей в шею, тут же цепляя языком золотые серьги в её ушах. От её «сэр» по телу пронеслась волна мурашек. Было в этом что-то необычное, интересное, интригующее. Как будто они и не знакомы вовсе. Приятное ощущение. — Скажи это ещё раз, мне нравится, как ты произносишь это «сэр», — хриплым голосом попросил он, с каждым словом касаясь губой мочки её уха. И, пока его ладонь оглаживала рёбра Гермионы, прижимая её ближе к себе, губами он оставлял россыпь поцелуев на её шее. Медленных, чувственных, наполненных желанием, которое уже затопило его глаза. Снова поднявшись выше, он оставил ещё один поцелуй на чувствительной точке за её ухом, одновременно с этим рвано выдыхая. — «Вы находитесь на частной территории, сэр», «Соблюдайте правила приличия, сэр», — Малфой продолжал нашёптывать её же слова Гермионе на ухо, едва дыша от охватывающего его возбуждения. — Но ведь ты так любишь нарушать правила, верно? — Зубы Драко сомкнулись на мочке её уха, язык скользнул в кольцо серьги, слегка утягивая её за собой. Грейнджер глухо простонала, понимая, что совершенно не способна больше контролировать ситуацию. Его бархатный голос растекся по венам, вызывая сладкую дрожь. — Похоже, я и правда считаю нарушение правил весёлым занятием, — усмехается Гермиона, в пару ловких движений возвращая исходную до начала фильма позицию. Вот он, улыбающийся, смотрящий на нее глазами цвета плотного тумана над Темзой, а вот она, оседлавшая его колени, чтобы целовать, целовать, целовать. — Но вы могли бы заняться моим перевоспитанием, сэр, — добавила она шепотом ему на ухо, забираясь ладонями под футболку. — Блять, — выдохнул он, задыхаясь от нового положения их тел. Ладони выскользнули из-под майки Гермионы, тут же обхватывая её бедра, туго обтянутые джинсовой тканью. Он резко потянул её на себя, разводя её ноги шире, чтобы ещё сильнее сократить расстояние между ними. Но маггловская одежда едва ли позволяла ему ощутить её близость в полной мере. Чёртовы джинсы лишь стесняли движения. Но Драко не позволил этой мелочи уменьшить его настрой. — Да уж, послужной список у тебя довольно огромный, — усмехнулся он, подхватывая пальцами её ремень. Скользнув указательным между пряжкой и ремнем, Драко резким движением вытянул конец ремня из шлёвки, разбавляя ровную речь из телевизора хлёстким звуком. — Нарушения распорядка Хогвартса, — натянув ремень, он вытащил из него застежку, начиная планомерно вытаскивать ремень из пряжки. — Ограбление банка, — пальцы скользнули к пуговице на её джинсах, вместе с лёгким звяканьем пряжки. — Роман со своим подопечным. Малфой и сам еле сдерживался, говоря всё это. Ему хотелось как можно скорее добраться до её тела, но он продолжал сдерживать их обоих. Знал, что это вознаградится. Скользнув руками за ослабевший пояс, Драко огладил ягодицы Гермионы, не сдерживая довольного полустона. Его Гермиона. На эту ночь точно его. Пальцы подцепили кромку её белья и потянули вверх, вытаскивая края наружу, натягивая ткань так, чтобы Грейнджер точно ощутила это натяжение. — Придётся научить тебя хорошим манерам, Грейнджер, — выдохнул он, с силой сжимая её талию пальцами и притягивая её к себе для очередного поцелуя. Эта игра затянула, возбуждая воображение. Мерлин, пока Драко перечислял ее грехи, она и в самом деле начала ощущать себя злостным нарушителем. Все и всегда говорили ей только то, какая она умная или смелая, но теперь, когда Драко озвучивал своим притягательным голосом то, какая Гермиона Грейнджер «плохая девочка», жутко возбуждало. Из груди гриффиндорки вырвался жалобный вздох. Дёрнув бедрами, она на мгновение запрокинула голову, наслаждаясь. Втягивая его нижнюю губу в жар своего рта, Гермиона прошлась по ней языком. Углубив поцелуй, она прошлась кончиками пальцев по знакомым шрамам, думая о том, что она могла бы зацеловать каждый из них в любое свободное мгновение. Ладони Драко снова вернулись к её ягодицам, когда поцелуй стал более откровенным, более возбуждающим. Он сжал нежное тело девушки в ладонях и сам подался ей навстречу бедрами, желая ощутить её жар, но все, что ему было доступно, это натяжение его джинсов и ощущение горячей кожи под пальцами. А этого было чертовски мало. — Пошли со мной, — хрипло произнесла Гермиона, чувствуя, что сгорит дотла, если не избавится от этих жутко узких джинсов. Вытянув руки из-под его футболки, она поднялась с дивана, тут же обхватывая его запястья, чтобы не разрывать тактильного контакта. Малфой больше почувствовал, чем услышал её призыв, поднимаясь с дивана просто вслед за ней. Неважно куда они идут, главное — не отставать от неё ни на шаг. Иначе он просто сгорит от собственного желания, пронизывающего тело током с каждым движением. — Знаешь, в чем твоя проблема, Грейнджер? — задал он риторический вопрос, тут же сжимая рукой внутреннюю сторону бедра девушки, заставляя твердую ткань джинсов слегка царапать её нежную кожу. — В этих гребанных джинсах. И в бесконечных свитерах. Он не отставал от неё ни на шаг буквально, продолжая исследовать тело девушки руками даже в движении. Из-за чего их подъем наверх немного задержался. — Клянусь, если я ещё хоть раз не смогу добраться до тебя из-за одежды, я сожгу её дотла и оставлю только платья и юбки. Тогда у тебя просто не останется выбора. Тогда, — его губы продолжали целовать её шею, опаляя дыханием кожу. — Я трахну тебя в твоих великолепных чулках. Внутренности Гермионы ухнули вниз. Жар прилип не только к лицу, но и к каждой клеточке кожи. Мерлин, сейчас она бы даже не смогла возразить, если бы он просто разрезал к чертовой матери джинсы, которые плотно сжимают ее бедра. Лишь бы он смог прикоснуться быстрее. И возбуждение окатило ее сильнее, когда она всего лишь на мгновение представила, что, если она однажды войдёт в его дом хозяйкой, то она действительно откажется от брюк. Перед глазами пролетели воспоминания о том, как он прижимал ее сквозь юбку к своему паху в библиотеке, как судорожно сминал подол платья в коридоре, как резко проник пальцами под подол в столовой. Лучше так. Если они все же будут принадлежать друг другу, то пусть единственное, что будет отделять их друг от друга будет тонкая ткань нижнего белья. Чтобы больше никогда не мучиться. Воспоминание о их последней встрече вонзилось в сознание, заставляя Драко податься вперёд. Он буквально вынудил Гермиону упереть руки в стену, пока его пах вжимался в её ягодицы, все ещё скрытые за плотной одеждой. Даже соприкосновения щеки с холодной стеной не отрезвило Грейнджер. Ещё, Моргана, она была готова умолять остановиться прямо здесь, но она хотела ощутить это иначе, не так, словно их могут снова прервать. Мерлин, Драко был готов трахнуть её прямо здесь. Стянуть её джинсы и войти в неё возле этой стены, но мысль о том, что это будет просто очередным трахом не дала ему этого сделать. Он бежал от такого. Оставил её, желая разобраться в чувствах и сегодня был намерен сделать все правильно. Возможно, немного грязно, но правильно. С тихим рыком он отстранился от девушки, позволяя ей продолжить путь, но, когда она затормозила возле своей спальни, он усмехнулся и перехватил её за талию, разворачивая к себе лицом. — Ну уж нет, Грейнджер, твоя детская кровать слишком маленькая для наших взрослых дел, — он хрипло рассмеялся и снова поднял Гермиону на руки, унося её в сторону родительской спальни. За время уборки он уже успел досконально изучить расположение комнат в этом доме, поэтому безошибочно нашел нужную дверь даже не глядя. Потому что его обзор заслоняло лицо Гермионы. Потому что он снова впился в её губы с ярким поцелуем. Наверное, она бы покраснела сильнее, рассеянно хихикнув, если бы это было возможно. Он был прав — ее небольшая кровать не даст им столько пространства, сколько им было нужно. Она слишком хорошо помнила ту ночь после вечера у Поттеров. Гриффиндорка ответила на поцелуй, лишь замедляя его, чтобы вовремя толкнуть дверь в родительскую спальню, во мгновение ока запрещая себе думать о том, что это неприлично, она просто не расскажет родителям об этом, мелочи. — Опусти меня на пол, — Грейнджер облизала набухшие губы, продолжая блуждать руками по его телу. Словно пытаясь напитаться его теплом и запахом перед очередной паузой. И снова он подчинился. Несмотря на их грязные разговоры внизу, несмотря на его доминирующие слова, он подчинился, потому что это тоже вызывало трепет. Слушать её команды, выполнять её просьбы, делать все для неё. Мерлин, он бы даже убил, если бы она попросила. Но вся прелесть Гермионы Грейнджер в том, что она никогда не попросит его об этом. Именно поэтому, он покорно, опустил её на пол, позволяя ей снова ощутить опору под ногами. Но отстраняться он не торопился. Вместо этого, получив свободу для рук, Драко снова забрался ладонями под её майку, продолжая настойчивый поцелуй. Его рука прошлась по спине, натыкаясь на застёжку её бюстгальтера и тут же освободила девушку от оков белья. Теперь ему было доступно ещё больше участков её тела. Слегка усмехнувшись ему в губы, Гермиона переместила поцелуи на его щеку, а затем на шею, спускаясь руками ниже по торсу, тут же подтягивая футболку вверх. Она отстранилась лишь на мгновение, чтобы стянуть с него ткань, тут же спускаясь пальцами туда, где они необходимее. Ощутив задумку девушки, Малфой вытащил руки из-под её майки, чтобы помочь ей и протащить свою футболку через голову. Поцелуи Гермионы заставляли Драко дышать чаще. Каждое прикосновение губ к оголенному участку кожи вызывало дрожь по всему телу. Оставшись перед ней с обнаженным торсом, Драко снова опустил руки к её телу, тут же нетерпеливо подаваясь навстречу её пальцам, тоже спешащим избавить его от лишней одежды. Добравшись до пряжки ремня, Грейнджер судорожно стала дергать металл, с наслаждением слушая, как он звякает, расстегиваясь. Поцелуи скользнули ниже, оставляя слабые розовые следы на шее и ключицах Драко. Ладони парня снова скользнули под ткань её джинсов, оглаживая мягкие полукружья ягодиц. Он ждал, когда преграда лопнет и он сможет снова подхватить её, чтобы уронить на кровать и в свою очередь избавить девушку от оков одежды, но, кажется, у Гермионы были другие планы. Ширинка перестала быть преградой за несколько мгновений. Гермиона обхватила края джинсов вместе с резинкой боксеров, дёргая их вниз. Грейнджер буквально на минуту вернулась к его губам, возвращаясь в глубокий поцелуй, когда ее ладонь опустилась на обнаженную плоть Драко размазывая естественную смазку по горячей коже. Оставив на кончике его носа мимолетный поцелуй, Гермиона опустилась на колени, прижимаясь губами к возбуждённой плоти. Рвано выдохнув, Драко опустил взгляд вниз, глядя на открывающуюся ему картину: расстёгнутые джинсы девушки слегка отставали от тела, открывая ему вид на её нежно-розовое бельё, плотно натянутое между её ягодиц благодаря его стараниям; грудь, больше не стесненная оковами лифчика, натягивала майку, делая вырез глубже; и, самое главное, её яркие янтарные глаза бесстыже смотрели прямо на него, пока её чуть припухшие от поцелуев губы обхватывали головку его члена. — Гермиона, — выдохнул он, тут же запуская пальцы в её буйные волосы девушки. Мягкое касание её локонов добавило яркости ощущениям. Такого поворота он не ожидал. Помнится, в их единственную совместную ночь она точно также удивила его, решив отплатить за его ласки. И сбежала сразу после того, как он кончил. — Надеюсь, на этот раз, — он облизнулся и сглотнул, утопая в жарком ощущении её влажного рта. — Ты не сбежишь, — губы прорезала довольная улыбка, пока глаза, затуманенные желанием, с упоением наблюдали за процессом, происходящим внизу. Грейнджер отстраняется лишь на секунду, чтобы распределить слюну и смазку по напряженной плоти и отрицательно качнуть головой. Нет, не сбежит. Сегодня это не актуально. Её ласки уничтожали его самообладание дюйм за дюймом. Он больше не говорил. Не мог говорить, потому что все его мысли сейчас были внизу, там, где язык Гермионы игриво цеплял уздечку, там, где она вбирала его в себя так глубоко, как только могла. Взбудораженный и восхищённый взгляд Драко пьянил и кипятил кровь, призывая двигаться смелее, раскованнее. Он смотрел на нее так, словно она была единственной женщиной в мире, его блуждающие зрачки ощущались на теле почти физически, словно пытаясь раздеть без рук. Гермиона не хотела довести его до оргазма, лишь подразнить, заставить желать её ещё больше. Очередное движение члена глубоко в горло, заставило зажмуриться, смаргивая непрощённые слезы. Из горла Драко вырывались лишь рваные вздохи и хриплые стоны, когда головка утыкалась в стенку её горла. Пальцы в её волосах сжимались сильнее в этот момент, а бедра сами покрывались двинуться вперёд, чтобы ощутить ещё больше этого влажного жара. Но он сдерживался. Понимал, что будет больно и неприятно. Сдерживался, хотя сил на это с каждым причмокивающим звуком становилось меньше. Наконец, когда она вобрала его максимально глубоко, насколько была способна, Драко не выдержал и оттянул её за волосы назад, понимая, что иначе просто испортит все. Уничтожит, как карточный домик, ворвавшись в неё до самого конца. Выпустив её волосы из рук, Драко чуть нагнулся и помог Гермионе встать на ноги, чтобы тут же уронить её на кровать. Сбросив с себя джинсы и боксеры, Драко жадно обхватил её джинсы за пояс и стащил с бедер девушки, открывая себе великолепный вид на её нежное белье. — Дьявол, какая же ты красивая, Гермиона, — произнес он, разглядывая её полуобнаженную фигуру на кровати. Он же был полностью обнажен перед ней. Огладив её бедра, Драко обхватил руками её майку и стянул с девушки вместе с бюстгальтером, обнажая для себя её грудь, её плоский живот. Нежное женское тело, по которому он ужасно соскучился. — Развернись, — приказал он, чтобы оглядеть ещё одну примечательную часть её тела. Спина. С россыпью родинок. С созвездием дракона. Как будто сама Вселенная поставила на ней метку «Собственность Драко Малфоя». Теперь осталось заслужить себе право называть её своей всегда, а не только этой ночью. — Моя Гермиона, — выдохнул он, снова оглаживая её ягодицы ладонями. Губы опустились на спину, оставляя поцелуи, пока ладони крепко сжимали и оглаживали нежную кожу на бедрах. — Сегодня моя, — его губы коснулись поясницы, а рука поднялась выше, чуть надавливая на её спину, чтобы девушка прогнулась. — И клянусь, я сделаю все, чтобы ты стала моей не только сегодня. Губы скользнули к полукружью ягодиц, оставляя влажные поцелуи на чувствительной коже, лёгкие укусы на мягких местах, пока пальцы спускались ниже, разводя её бедра в стороны, давая себе больше пространства. Его слова возбуждали даже больше блуждающих по телу рук. Пальцы сжали покрывало, пока лёгкие Гермионы жадно втягивали воздух. Он говорил, кажется, даже не понимая, что ему нужно было лишь попросить ее остаться и быть с ним всегда, чтобы она стала его. Она бы постаралась простить все. Простила бы наверняка. Лишь бы чувствовать его руки на своем теле, слышать хриплый голос, трепетать только от его присутствия. Зацепив руками её влажное белье, Малфой спустил его до колен и аккуратно по очереди снял с каждой ноги. Теперь она тоже была полностью обнажена перед ним. Для него. Снова поднявшись выше, Драко скользнул пальцами между её складочек, собрал смазку и проник внутрь её жаркого лона, разогревая её для себя. Но он знал, что ей этого мало. Знал и ждал. Его губы снова прошлись по её пояснице, вторая рука скользнула к груди, а пах упёрся ей в ягодицы, оставляя влажные следы. Грейнджер протяжно простонала, подаваясь бедрами навстречу движениям его кисти, его горячая плоть обжигала тонкую кожу, заставляя желать ещё больше. С каждым движением на встречу она словно пытала насадиться на член, заменив на него дразнящие пальцы. — Так что ты говорила про правила приличия? — усмехнулся он, чувствуя, как по его пальцам вытекает её секрет, капая на родительскую кровать. — Грязная Грейнджер, — усмехнулся он, ускоряя движения пальцев Стало ясно: Малфой ждёт мольбы, потому что других причин долго дразнить их обоих просто не было. Облизав губы, гриффиндорка хрипло простонала, а затем собрала остаток самообладания, чтобы дать ему то, чего он хочет. — Драко, пожалуйста, — Гермиона прохныкала почти жалобно, утыкаясь лбом в покрывало, жадно выпячивая бёдра. — Пожалуйста? — выдохнул он, чувствуя, что у него перед глазами все плывет от её движений. Он был готов сорваться. Но игра была не окончена. Если он не доведет её до конца, тогда не стоило и начинать. Понимая, что сейчас просто сведёт её с ума, Малфой убрал пальцы и снова обхватил ладонями её ягодицы, замирая на месте. Знал, что она уже на пределе. Впрочем, как и он. Теперь она и правда жалобно простонала, ощущая опустошение. Гермиона жадно втянула воздух, борясь с желанием скользнуть своими пальцами к влажным складкам, чтобы уменьшить напряжение. Её жалобный стон сводил с ума. Драко сжал её ягодицы пальцами, скользя между ними в желании ворваться в неё. Грейнджер продолжала выгибаться перед ним как кошка, маня, но он ждал. Ему ужасно хотелось узнать, способна ли примерная девочка Гермиона произнести хоть что-то пошлое. Произнести вслух просьбу, высказать свое желание, которое он отлично считывал благодаря языку её тела. — Пожалуйста «что»? Скажи это, Грейнджер, — он говорил твердо, но понимал, что он и сам был готов умолять её, чтобы она следовала правилам затеянной ими игры. Иначе в этом не было никакого смысла. — Боже мой, — Гермиона всхлипнула, уже проклиная игру, которую затеяла. Ей было так стыдно это говорить, но одновременно мысль о том, какие грязные слова он заставляет ее сказать, будоражила так, что жар, прилипший к лицу, уже не ощущался. Прикрыв глаза и мысленно оттолкнувшись от собственных ужимок, Грейнджер жарко выдохнула, подаваясь бедрами назад. — Драко, пожалуйста, сделай это, — горло дернулось, обрывая непривычную просьбу. — Мерлин, войди в меня, пожалуйста. Когда просьба была озвучена, он тихо рассмеялся от облегчения, потому что ждать уже не мог, и от умиления, потому что он видел, как тяжело ей дались эти слова. — Твоё желание для меня — закон, Грейнджер, — выдохнул он собственные мысли, а после одним резким движением ворвался в неё погружаясь в разгоряченное и раскрытое тело с громким стоном удовольствия. Стон Гермионы упал с голосовых связок в унисон с Драко. Она прогнулась почти до боли, насаживаясь глубже на возбуждённую плоть. Задержавшись на секунду, Драко склонился ближе к Гермионе и снова опустил губы на знакомое созвездие. Уперевшись коленом в кровать, он начал двигаться, скользя в ней свободно, благодаря их влажным телам, но чувствуя, как её лоно сжимается вокруг него с каждым движением. Кажется, за то время, что они дразнили друг друга, ее тело накалилось до предела. Мозг дразняще подбрасывал нервным окончаниям ощущение близкой разрядки, но она, словно издеваясь, никак не наступала, заставляя стонать: то молебно, то жадно, то тихо, то почти крича. Лишь бы чувствовать ещё, больше, глубже, настойчивее. Ускорившись, он растворился в ней, больше не находя той границы, где они существуют порознь. И даже думать не мог о том, чтобы остановиться. Его тело двигалось само, снова и снова срывая рваные стоны с её губ. Гермиона не могла бы даже с приставленной к виску палочкой ответить, сколько длилось мучительно сладкое хождение по краю оргазма. Но толчок, ещё один, ещё и, наконец, искры посыпались из глаз, разряжая воздух, мышцы всего тела напряглись и разом расслабились, блаженно спазмируя. Мерлин, как же она скучала по тому, какие яркие эмоции и стоны вызывает в ней близость с Драко. Когда он уже начал беспокоиться, думать о том, что слишком переоценил себя, что не успеет довести её до кульминации раньше, чем сам потеряет запал, она сжимает его в себе в оргазмическом спазме, насаживаясь на него до самого конца. И это послужило точкой и для него. Содрогнувшись от волны оргазма, запущенной девушкой, Малфой с хриплым стоном выдохнул и вжался в неё, продолжая медленно двигаться, чтобы поймать ещё хоть каплю этого долгожданного удовольствия. Извергнув из себя все, Драко выскользнул из неё и развернул измученную Гермиону к себе лицом, тут же устраиваясь рядом с ней. Его губы, успевшие истосковаться по её губам, тут же прильнули к ней в поцелуе, пока руки продолжали оглаживать влажное от пота тело. Даже несмотря на то, что Грейнджер не хватало воздуха после оргазма, она рьяно ответила на поцелуй, обнимая шею Драко руками. — Знаешь, я уверен в одном. Мы с тобой совершенно точно сошли с ума. Где-то на шестом курсе. Оба, — шептал он ей вперемешку с поцелуями. Шумно выдохнув, она прислонилась лбом к его влажному лбу, восстанавливая дыхание хотя бы на мгновение. Было так хорошо. Гермиона была готова молить Мерлина, чтобы они не расставались. Больше никогда, но, помня позицию Драко, она просто наслаждалась последними минутами, может быть, даже часами их близости. — Наверное, мы были жутко влюблены, — она осторожно провела пальцами по его лопаткам, мягко оглаживая. — Я верю, что все было чертовски просто. Сумасшедшие обстоятельства свели нас вместе, и мы нашли друг в друге что-то особенное. Лучше не отвечай ничего, если хочешь снова начать спорить. Пока мы не вспомним, я запрещаю тебе говорить, что все было не так. Я верю, что мы могли быть хоть немножечко счастливы. — Я буду верить, что мы ещё сможем быть счастливы, — Драко отклонил голову назад и мягко провел пальцами по щеке Гермионы, с нежной улыбкой глядя ей в глаза. — Потому что я никогда и ни к кому не чувствовал ничего подобного. И совершенно уверен в том, что больше и не почувствую. Ведь дракон выбирает себе пару… — Однажды и на всю жизнь, — негромко завершила за него Гермиона, смущаясь от этих слов сильнее, чем от того, что они действительно сегодня занимались сексом в постели ее родителей. Перед глазами вспыхнули подчёркнутые чернилами строчки в параграфе книги, которую она собиралась найти в своей квартире. Это могло бы быть признанием, но она решила терпеливо ждать, когда он скажет об этом прямо. И она верила: однажды это случится. Драко счастливо выдохнул, узнавая фразу, подчеркнутую его рукой в какой-то книге. Книге, которой не было в его библиотеке. И теперь он точно знал, кому принадлежит этот том. Теплая улыбка растеклась по ее губам, пронзающее насквозь счастье заставило прижаться к его телу сильнее, крепче обнимая его плечи своими ладонями. Пожалуйста, великий Мерлин, только с ним и только навсегда. Она больше ни о чем не попросит, просто… Пусть он, как можно скорее, осознает, что настоящее куда важнее прошлого. — Так резко все изменилось, но я так рада, что это произошло, — Гермиона провела кончиком носа по кончику носа Малфоя, наконец-то, ощущая себя не разломанной пополам. И самое страшное — она все ещё не знала точно, когда все вдруг разрушилось. Тогда, когда им стёрли память или совсем недавно, когда реконструкция ее души вдруг начала отчаянно требовать присутствия Драко Малфоя. Прижавшись ближе к Гермионе, Малфой чуть ли не мурчал, получая удовольствие от одного лишь присутствия девушки поблизости. — Я рад, что ты переступила порог моего дома, Гермиона, — тихо проговорил он, ласково проводя носом по её щеке, спускаясь губами к шее. — Ты — лучшее, что случилось со мной за последние шесть… Вероятно, семь лет, — усмехнулся он, оставляя первый поцелуй. — Давай сделаем все, чтобы насладиться друг другом сегодня сполна. Его ласки и поцелуи стали активнее, снова вовлекая Гермиону в процесс, который сегодня протекал под эгидой «любовь», а не «похоть». Они отодвигали свое завтра так сильно, как могли, но усталость все равно взяла своё. Сон нагнал обоих, так и застигая их: в переплетении двух тел, плотно опутанных сбившейся простыней. Одеяло оказалось на полу за ненадобностью, а подушки сбились, почти не выполняя свою функцию. Тем не менее, обоим было очень комфортно. И эта была первая ночь, когда Драко не волновался о кошмарах. Но зря. «Малфой собирался уже накрыть шкаф и уйти, как вдруг услышал колокольчик, который не должен был звенеть. Этот колокольчик обозначал появление нового человека. Никто не мог войти в эту комнату. Он так думал» Драко откинулся на спину, начиная беспокойно ворочаться. Брови сошлись к переносице, изо рта тихо вырвался тревожный стон. «Развернувшись, Малфой мгновенно вооружился палочкой, отходя от шкафа. Он начал двигаться в сторону выхода, прислушиваясь к каждому шороху. Если это Поттер, то он мог снова прибегнуть к своей мантии. Полагаться на случай сейчас было нельзя» — Нет. Не надо, уходи. Нет, — взволнованно бормотал он, желая остановить сам себя. Спать, впервые за долгое время не использовав комбинацию зелий, было для Гермионы тревожной задачей. Но ей почему-то казалось, что рядом с Драко все будет в порядке. Они уже проходили это вместе. Однако ее сознание окунулось в неглубокий, поверхностный сон. И, если стон ее сознание проигнорировало, то негромкая речь ворвалась в сон, разрывая его непрочные сети. «— Гоменум Ревелио, — проговорил он, начиная вращаться вокруг собственной оси. Он должен найти нарушителя, пока он не сбежал. Никто не должен узнать, чем он тут занимается» — Нет, пожалуйста. Гермиона… Грейнджер осторожно коснулась груди Драко, судорожно катая в голове мысль стоит ли его разбудить. Если это воспоминание, то разбудить его было бы глупо. Но он так чертовски взволнован, что ее собственное сердце разрывается. «Взгляд уткнулся в зеркальную поверхность, в которой ясно отразилась Грейнджер, укрытая полупрозрачной тканью» — Нет, беги! Гермиона! — он чуть не плакал, выстанывая её имя в тревожном сне. «— Круцио!» — Нет! «Я думаю, что ты не хотел этого на самом деле. Ты ненавидел меня, но едва ли хотел причинить настоящую адскую боль. Ты тоже был напуган» Голос Гермионы, как Умиротворяющий бальзам позволил Драко остаться в воспоминании. «Малфой чертыхнулся, так как заклинание отскочило от зеркала, срикошетив в сторону. Он неверно рассчитал угол. Решив не рисковать, Малфой бегом направился на перерез Грейнджер к выходу из комнаты, чтобы не дать ей выйти» — Стой, — умоляя протянул Драко, сжимая пальцами простынь. — Не надо. Гермиона действительно постаралась не вмешиваться в процесс, осторожно поглаживая его по волосам, словно это могло бы унять тревогу. Она старательно игнорировала подкатывающие от нервов слезы. Мерлин, да что может ему сниться такого, чтобы он так хотел остановить происходящее? «Драко успел заметить лёгкое колыхание воздуха в стороне, когда Грейнджер подняла палочку и тут же выстрелил в её сторону: — …! — и сразу после этого. — Инкарцеро!» Голова взорвалась болью, воспоминание с трудом выстраивалось, пробираясь через плотно сплетенный блок. Но увиденного было достаточно, чтобы желание вмешаться снова захватило Драко. Рванувшись вперёд, чтобы остановить сам себя, чтобы защитить её, Малфой поднялся на кровати и проснулся, продолжая тяжело дышать, как после затяжного бега. Грейнджер резко отпрянула от слизеринца, позволяя ему прийти в себя, жадно наблюдая за тем, как он пытается отдышаться. Проведя руками по лицу, Драко ощутил знакомую влагу. Салазар, у него снова пошла кровь. И ему снова снился тот же кошмар. От этого нет спасения. Кровь на его ладонях взорвала пузырь тревожности, который уже почти успел покрыться корочкой здравого смысла и логики, не позволяя Гермионе делать что-либо, чтобы остановить сон. — Мерлин, Драко, так каждый раз? — негромко, лишь бы не причинять ещё больше неудобств спросила Грейнджер, пока ее руки судорожно вытягивали край заправленной простыни. Одним резким движением она разорвала ткань, поднося клочок к его лицу, призывая взять, чтобы остановить кровь. — Ты ведь был у колдомедика? Голос Гермионы сначала вонзился в его сознание как отголосок сна, заставив сердце снова ускориться, но через секунду он уже окончательно осознал где он, вспомнил прошедшую ночь и день. И вслед за тревогой тело укрыло спокойствие, позволившее ему выдохнуть. Обернувшись к девушке, Драко благодарно принял у неё клочок ткани и прижал к носу, запрокидывая голову, чтобы быстрее остановить кровь. — Да, — гнусаво ответил он, находя взглядом свою одежду. Проведя рукой в воздухе, Драко призвал к себе палочку и очистил лицо от следов крови. Кровоизлияние никогда не длилось долго, поэтому клочок ткани уже стал не нужен. Мерлин, он так не хотел, чтобы она узнала об этом неприятном последствии, но всё же рискнул и остался с ней на ночь. Нужно было уходить вчера. Приведя себя в порядок, Драко полностью развернулся к Гермионе, глядя на неё со слабой улыбкой. О прошедшем инциденте свидетельствовала лишь небольшая припухлость носа, которая тоже должна была скоро схлынуть. — Ничего страшного, — уверенно заверил он девушку, не желая её волновать. Он уже решил, что скажет не больше, чем Нарциссе, потому что, если эти две женщины объединятся, Драко ждёт постельный режим до конца жизни. — Я наблюдаюсь у личного целителя каждую неделю. Сегодня новый прием. Он тоже уверен, что это лишь временные неприятности, пока идет процесс вспоминания. В подтверждение его слов в спальне тут же появился Клод, взволнованно протягивая хозяину три флакона с зельем. Грейнджер не поверила. Ни на мгновение не поверила в «ничего страшного». Но решительно оставила Драко его право на секреты. В конце-концов она тоже не сказала ему, что сможет спокойно жить только до тех пор, пока ее организм не выработает резистентность к максимальным дозировкам зелья. Тяжело вздохнув, Гермиона вдруг вспомнила о том, что их «завтра» уже наступило. — Доброе утро, хозяин Малфой, — приветствовал он, протягивая зелья одно за другим. — Хозяин вчера пропустил прием зелья. Клод хотел его доставить, но хозяин был… занят, — Клод неловко замялся и, Драко готов был поклясться, что в первый раз в жизни видит румянец на лице старого эльфа. — Спасибо, Клод, — Малфой взял флакон обезболивающего, снимая начинающуюся мигрень, и по очереди выпил зелья, прописанные Брамсом. Домовику оставалось лишь жонглировать пустыми флаконами. Выполнив свою задачу, домовик откланялся и исчез, снова оставляя их наедине друг с другом. Три флакона из-под зелья исчезли вместе с Клодом, в очередной раз доказывая Грейнджер, что она вполне справедливо нисколько не поверила в отсутствие необходимости волноваться. Он болен. Болен из-за того, что она практически заставила его выпить экспериментальное зелье. Зелье, которое он начал варить только из-за нее. — Я хочу пообщаться с твоим целителем. Может быть, он сможет порекомендовать что-нибудь и мне, — солгала Гермиона, придвигаясь к Драко чуть поближе. — Я была в Мунго, но мой целитель сказал, что мне теперь известно даже больше, чем ему. Малфой улыбнулся шире, тут же обвивая рукой её обнаженный стан. Сейчас, когда кошмар остался лишь сном, а головная боль отступила, его настроение снова улучшалось. И, конечно, он знал, что скрывалось за этой просьбой Гермионы. Живя с матерью, он уже научился различать эти женские уловки. — Знаешь, что мне в тебе ужасно нравится, Грейнджер? То, какой ты очаровательной можешь быть, когда тебе что-то нужно, — он тихо рассмеялся и поцеловал её. — В этом вы с моей матерью ужасно похожи. Но, спешу тебя расстроить, целитель Брамс скован врачебной тайной. Гермиона не удержала эмоции в себе, усмехаясь. Малфой раскусил ее как школьницу. Легонько стукнув его ладошкой по груди, она закатила глаза. Может быть, в этом и весь секрет хороших отношений с миссис Малфой — они, черт возьми, похожи. Драко обвел лицо Гермионы взглядом, натыкаясь на горящие топазы, глядящие на него с тщательно скрываемым беспокойством. Конечно, она будет волноваться. Он бы и сам с ума сходил, если бы у неё внезапно пошла кровь носом. Но Драко не хотел, чтобы она переживала. Ей и так хватает волнений. — Со мной правда всё в порядке. Почти. Начало барахлить давление из-за усердной работы, а воспоминания ещё сильнее его подстегивают, вот и всё. Брамс прописал мне пару зелий для снижения давления, поэтому днём такого не случается. Ты же видела, вчера всё было хорошо. Так что, не волнуйся, пожалуйста. Мне просто нужно больше спать, меньше работать на износ и лучше питаться. Но, если ты хочешь пообщаться с моим целителем, я могу это устроить. Напиши ему, он примет без очереди. Может даже прибыть на дом, если не хочешь снова появляться в Мунго. Может быть, он и правда сможет помочь. — Ладно, я сделаю вид, будто ты меня убедил, но я попрошу Либби за тобой приглядывать и ты не сможешь с этим бороться, она меня обожает, — Грейнджер игриво вздернула подбородок, мягко улыбаясь. Она старалась не думать о том, что им придется сейчас разойтись, но то и дело утыкалась в это осознание носом. — Мне кажется, тебе надо перестать бороться с тем воспоминанием, которое не даёт тебе спать. Это ничего не изменит, оно на то и воспоминание, понимаешь? Это прошло, все кончено, ты должен дать ему вернуться, чтобы не стопорить остальное, — осторожно произнесла Миона, ласково поглаживая кончиками пальцев его плечо и предплечье. — Знаю, — Драко тяжело вздохнул. — Но ничего не могу с собой поделать. Я знаю, что это уже было, что это в прошлом, но не могу смотреть на то, как я преследую тебя посылая заклинания одно за другим, в попытках настичь тебя ими. Не могу, не хочу снова видеть страх в твоих глазах. Лучше пусть это воспоминание вернется со всеми прочими после завершения зелья, но не так. Я хочу верить в то, что ты сказала вчера, что всё это происходило из-за страха, а не из ненависти. Поэтому, будет лучше, если у меня будет чуть больше контекста. На контрасте с только что увиденным кошмаром, вместе с мягкими касаниями Гермионы, в сознании всплыло другое. Приятное, яркое, полное наслаждений. То, которое предшествовало его ночи в её спальне. То, которое вызывало улыбку, а не боль. Гермиона хотела бы продолжить убеждать его, что ему нужно просто позволить воспоминанию вернуться, но его губы стремительно растянулись в улыбке. Он волен распоряжаться своей жизнью и памятью. Если ему так легче, он может позволить себе сохранить эту тайну. — Но, справедливости ради, — Малфой опустил Гермиону обратно на кровать и тут же заключил её в кольцо своих рук и ног, крепко обнимая её. — Есть и хорошие воспоминания. — Его губы коснулись нежной кожи на её шее, мягко проходясь по её плечу, спускаясь к ключицам. — Например, ты умопомрачительно выглядишь в слизеринском галстуке. Тебе действительно очень идет зеленый. Грейнджер почувствовала, что ее тело растекается лужицей от наслаждения в его объятиях. Если бы только каждое утро было таким… Она пообещала себе, что это обязательно случится. Даже если ей придется ждать, она точно будет знать — оно того стоит. — И что я делала в слизеринском галстуке? — гриффиндорка вскинула брови, скользя по его хитрому выражению лица взглядом. Ей кое-что приходило в голову, но так странно было даже представить, что это о ней. — Ммм… — Малфой промычал, продолжая исследовать её тело губами, подбираясь к её груди. — Разные неприличные вещи, — Драко хрипло рассмеялся, чувствуя, как возбуждение снова разгорается в его теле. Его наливающийся кровью член дёрнулся, касаясь бедра девушки, пока его руки, оглаживали желанное тело. — Мы обязательно повторим их, когда всё вспомним, Грейнджер. Потому что это, наверняка, был самый яркий опыт в моей жизни. По лицу расплылся румянец, Гермиона смущённо улыбнулась, борясь с желанием прикрыть лицо ладонями. Фантастика, он точно говорит о какой-то другой Грейнджер. Его слова так не вписывались в те реалии, что не будь им хотя бы косвенных подтверждений, она бы, наверное, не поверила. Возбуждение, хлынувшее от тела Драко, тут же перекинулось на Гермиону, жадно втянувшую в лёгкие горячий воздух. Столько всяких картинок в голове разом пролетело в присутствии их и слизеринского галстука. Пожалуй, это действительно могло быть одним из лучших моментов в их только зарождающихся на тот момент чувствах. — Когда мы вспомним, повторять уже не будет необходимости, мы придумаем что-нибудь ещё, я уверена, — усмехнулась Миона, прокатываясь ладонями по груди Малфоя. Малфой утробно заурчал, улыбаясь как кот, вылизывающий сметану. Его язык прошёлся по ареоле, а после легко зацепил затвердевший сосок девушки, едва снова не застонав от её вкуса. — Мне нравится твой настрой, милая, — довольно пробормотал он, переводя фокус на вторую грудь. — Обязательно придумаем, — он обхватил её сосок губами и втянул в себя, выпуская с характерным звуком. — И опробуем, — губы продолжили выцеловывать мягкие полушария, спускаясь к рёбрам. — У меня довольно богатая фантазия, Грейнджер, — усмехнулся он, уже предчувствуя то замечательное время. — Обещаю, скучно не будет. Миона едва подавила стон наслаждения. Кажется, она совершенно безоружна перед ним, никакого спасения от его рук и губ. И превосходно, она не против. Ноги Гермионы свело от возбуждения, мурашки раскатились по всему телу, а луч утреннего солнца приятно окатывал теплом из-за небрежно одернутых штор. Утро. Тело гриффиндорки пронзило холодной волной. Их тайм-аут уже начался. Нельзя позволять друг другу сойти с ума, иначе они никогда не разойдутся. Или снова закончат на плохой ноте. — Драко, уже утро. Нам надо остановиться. Ты хотел взять паузу. Мы не сможем уйти, если не остановимся сейчас, — негромко произнесла Грейнджер, мягко обхватывая пальцами обеих рук его подбородок. Драко явно нехотя оторвался от поцелуев, поднимая на Гермиону взгляд помутневших от желания глаз. Её слова, как будто не имели значения. Какая разница, какое сейчас время, он хотел целовать её постоянно. И только ключевое слово «пауза» напомнило ему о их вчерашней договоренности, которую он уже отмел в своей голове, ощутив её прикосновения с утра. — К дьяволу эту паузу, Гермиона, — выдохнул он, проведя щекой по её ладони, чтобы снова продолжить свои поцелуи. Его губы с наслаждением коснулись её ребер и небольшого ската к плоскому животу. — Я передумал. Я не хочу снова держать дистанцию, которая не нужна ни тебе, ни мне. Хочу знать, что ты принадлежишь только мне, что, когда я закончу зелье, мы в любом случае останемся вместе. К чёрту это прошлое, — спустившись ниже по её телу, Малфой прошёлся поцелуями по её животу к лобку, с удовольствием слизывая вкус её кожи. Только её, без примесей гелей и парфюма. — К тому же, я не смогу сейчас от тебя оторваться, даже если захочу. А я не хочу, — он улыбнулся ещё раз, уводя руки под бёдра девушки. — Ты такая сладкая, Гермиона. Чистый мед. — Он облизнулся и коснулся языком её нежной плоти. — И я бы совсем не расставался, — он продолжал говорить, задевая языком её клитор при каждом слове, обдавая горячим дыханием её складочки, пока глаза не отрываясь смотрели прямо в карие омуты девушки. — Но понимаю, что совершенно не смогу сосредоточиться на зелье, если буду знать, что ты ждёшь меня в спальне, в столовой, в библиотеке, в кабинете. В любой комнате моего дома. Ты слишком вкусная, Грейнджер, чтобы я мог думать о чем-то ещё. Поэтому, пожалуйста, — он впился губами сильнее, проводя напряженным языком по сочащейся щели. — Кончи для меня ещё раз, сладкая. Это наше утро. Закончив свою речь, Малфой замолчал, сильнее прижимаясь губами к её нижним губам, и сжал сильнее её бедра, чтобы даже не вздумала сбежать от него. Не в этот раз. Мерлин, Грейнджер не знала, от чего ее организм испытывал бо́льшее наслаждение: от его ласк или от того, что он прислушался, решил не устраивать этот никому не нужный тайм-аут. Бедра Гермионы жадно дернулись на встречу его языку, с ее губ сорвался первый едва слышимый стон. То, что она видела перед собой было чем-то, ради чего стоило пройти этот долгий путь. Глаза Драко сверкали платиной сквозь туман возбуждения, даже во взгляде Малфоя читалось то самое главное — они принадлежат друг другу и больше никого быть не может. Поддавшись его желанию, она лишь расслабила плечи, запуская ладони в жидкое серебро его волос, мягко сжимая их у самой кожи. Никакой паузы, только удовольствие, наслаждение, только он и она. Пожалуй, ей было слишком просто кончить для него. Он точно знал ее тело, даже не смотря на то, что они оба этого не помнили, их руки, губы и другие части притягивающихся тел помнили каждый сантиметр друг друга. Каждую потайную точку наслаждения. Ещё в юности они научили друг друга всему, а теперь лишь пользовались навыками, поэтому подходили друг другу так идеально, как может подходить только ключик к замочку. Спустя, кажется, вечность абсолютного наслаждения, Гермиона окончательно пропала, теряясь в ощущениях. Последние стоны хрипло сорвались с ее губ, пока ее тело сотрясалось в судорожном удовольствии. Несколько волн наслаждения прокатились по телу, сжигая последние капли рассудка. Позволив себе несколько мгновений, чтобы полностью насытиться, Грейнджер притянула Драко к себе за запястья, впиваясь в его губы медлительным поцелуем. Грейнджер всегда была самой естественной, самой искренней в проявлении своего удовольствия. Поэтому Драко и сам получал наслаждение, пока ласкал её, выуживая из её недр всё новые стоны и соки, стекающие по его подбородку. Он не врал, когда говорил, что она вкусная. Ему искренне нравится её вкус, нравится вылизывать её с ног до головы, нравится впитывать губами её секрет, пить её до дна. Поэтому Малфой не отрывался от неё до конца, пока её хриплые стоны не затихли, пока её бёдра не перестали сжимать его, в оргазмическом спазме. Оставив ещё один короткий поцелуй на её чувствительном и набухшем клиторе, Драко заставил её бёдра ещё раз содрогнуться, а после послушно поднялся выше, продолжая облизываться по пути к её губам. Его возбужденный и отвердевший член приник к её животу, оказываясь зажатый между их телами, отчего и сам Драко не сдержал измученного стона удовольствия. Он сильно возбуждался от её стонов, поэтому сейчас еле сдерживался, чтобы не ворваться в неё мгновенно, давая ей время на передышку. Но планы мужчины были нарушены очередным появлением домового эльфа. С характерным хлопком Клод снова появился в спальне и тут же стыдливо отвернулся, поняв, в какой момент он попал. Гермиона едва не расхохоталась, когда ее слуха коснулся хлопок, с которым появился Клод. Их не могли оставить вдвоем даже не в Малфой-мэноре, это их личное проклятье. — Хозяин, прибыл целитель Брамс, — произнес он, стараясь звучать невозмутимо, но у него едва ли это вышло. Клоду до этого никогда не приходилось врываться в спальню хозяина во время подобных сцен. И второй раз за последние сутки становился уже явным перебором для тонкой душевной организации пожилого эльфа. Драко тяжело вздохнул, нехотя отрываясь от губ Гермионы. Появление Клода как будто вернуло его с небес на землю. Он уже успел забыть и о Брамсе, и о своей проблеме. Успел забыть, что вообще-то всё ещё находится в смертельной опасности. С ней он забывал обо всём. И искренне хотел забыться вместе с ней на всю жизнь. — Хорошо, — произнес он, наконец, продолжая тяжело дышать. — Проводи его в мой кабинет, пусть подождёт. Клод ничего не ответил, спеша покинуть эту смущающую его картину. Но его исчезновение тут же прошлось холодом по их обнаженным телам. И только горячий пах не давал забыть о том, на чем они остановились. — Мне нужно идти, — ответил Драко, снова приникая губами к губам Гермионы. — Если бы не необходимость завершить зелье, забрал бы тебя с собой, честное слово, — он продолжал говорить в перерыве между поцелуями, невольно потираясь о её живот своим изнывающим стояком, желая продолжить начатое, но понимая, что у них совсем нет на это времени. — Хочу просыпаться с тобой каждое утро, Гермиона. Поэтому, на этот раз мы точно расстаемся не навсегда. И даже не надолго. Ты всегда можешь приехать, в любой момент, когда соскучишься. И чтобы больше никаких обедов, завтраков, ужинов, не дай Мерлин, даже простого кофе с коллегами, чтобы не было, — он ревниво перевёл губы на плечо девушки и чуть прикусил, выражая этим собственнические чувства. — Пока ты не переедешь ко мне окончательно, не хочу видеть с тобой никаких мужчин, кроме Поттера. У него всё равно в голове место только для Уизлетты существует. Иначе мне придётся подойти и заявить на тебя свои права. На этот раз я не буду ничего отрицать и наш «служебный роман» станет достоянием общественности, — Драко усмехнулся и оставил ещё один короткий поцелуй на её губах, прежде чем оторваться от её тела резким движением. Поднявшись на ноги, Малфой поборол лёгкое головокружение от царящего в голове возбуждения и подошёл к своей сброшенной одежде, начиная одеваться. — Хорошо, сэр, никаких коллег, но должна сказать, что наш роман ещё до его появления стал достоянием общественности, — игриво усмехнувшись, Грейнджер проследила за Драко взглядом, а затем осторожно поднялась с кровати вслед за ним, едва слышно приближаясь к нему со спины. — Брамс может подождать тебя лишние десять минут, ты платишь ему за это, — прошептала Гермиона, обходя Малфоя и оттягивая вниз резинку боксеров, которые он едва успел надеть, чтобы проскользнуть к изнывающей от возбуждения плоти ладонью. Вторая ладонь осторожно накрыла его губы, призывая не возражать. Пальцы размазали по пылающей плоти естественную смазку, игриво задевая уздечку, опускаясь к самому основанию члена, крепко сжимая его, чтобы дать Драко хоть частичку того наслаждения, которое он подарил ей. Замерев на месте от касания Гермионы, Драко невольно простонал и прикрыл глаза, тут же оставляя ещё один поцелуй на её ладони. Возражения застряли в горле, покорившись сильному желанию, которое он так и не удовлетворил. — Да, — тяжело выдохнул он, спуская штаны и боксеры ниже, чтобы дать больше свободы своей изголодавшийся по ласке плоти. — Пусть подождёт. Перехватив руку Гермионы у своего рта, Драко аккуратно развернулся, чтобы дать им обоим больше свободы действий и склонился к ней за благодарным поцелуем, обхватил её обнаженную грудь свободной рукой и подался бедрами навстречу её движениям. Ответив на поцелуй, Гермиона скользнула свободной ладонью ниже, сжимая его плечо. Снова подхватив кончиками пальцев выступающий предэякулят, девушка заключила его твёрдый ствол в кольцо пальцев, начиная двигать рукой быстрее. Дыхание Драко сбивалось в поцелуе, отчего он иногда терял её губы, в полубессознательном состоянии ища их вновь. Её касания выводили мастурбацию на совершенно новый уровень. Мерлин, она совершенно точно знала, как нужно действовать. Кроме ещё одного пункта, который, наверняка, потерялся где-то в закоулках её памяти. Перехватив её руку с плеча, Драко спустил её ниже, вкладывая в её аккуратную ладонь мошонку, тоже требующую к себе внимания. И, когда Грейнджер отлично уловила его желание, издал ещё один глухой стон удовольствия, снова подаваясь ближе к ней. Когда до финала оставалось лишь несколько движений, Малфой перехватил её кисть и задержал на месте, чтобы самостоятельно толкнуться в неё в нужном темпе. Через пару движений долгожданное наслаждение накрыло его, пройдясь электрическим разрядом по позвоночнику. Сперма оросила живот девушки и её пальцы, попавшие под «выстрел», тут же начиная застывать на ней тонкой коркой. — Спасибо, — выдохнул он, очищая их обоих от этих следов. Снова спрятав свой половой орган за боксерами, Малфой поцеловал девушку ещё раз, чувствуя себя сейчас полноценным человеком. Он был рад, что она не дала ему просто так уйти. — Мне будет не хватать таких замечательных утренних процедур, — Драко тихо рассмеялся и отстранился, чтобы заглянуть в глаза девушки. — Жду не дождусь, когда уже я буду отвлекать тебя по утрам от сборов в Министерство. Придется вставать как минимум на полчаса раньше, чтобы не злить Кингсли. Сделав шаг назад, Драко застегнул штаны, накинул на себя футболку и снова приблизился к Гермионе, чтобы оставить ещё один короткий поцелуй. На этот раз на прощание. — Я уже скучаю, Her-my-own, — прошептал он, прежде чем раствориться в хлопке трансгрессии. Блаженно выдохнув, Гермиона потянулась, предвкушая начало хорошего дня. Она чувствовала себя чертовски счастливой, даже устраняя беспорядок, оставленный ими вчера вечером. Исходя из произошедшего, Грейнджер могла точно знать главное — теперь они вместе. Их совместное будущее не было под вопросом, не висело на волоске и даже не осталось нереализованным. Отныне она может считать Драко своим, также как он считает ее своей. У них впереди была целая вечность, и торопить события больше было ни к чему. Настанет день — они ни на мгновение не расстанутся. Но пока она была согласна, что съезжаться рано, хоть она и привыкла завтракать с ним вдвоем, обедать и ужинать, пересекаться в библиотеке и коридорах мэнора. Но всему свое время.