Прямо перед тобой

Окончание вечера в воспоминаниях Джури смазалось. Уже на следующий день он смутно припоминал, как они вышли из необычного бара, и вся компания, в том числе он сам, была готова продолжить в другом заведении, но Сойк ловко попрощался со своими коллегами-музыкантами и увел Джури с собой. Поехали они на такси: Джури всю дорогу смеялся, но потом не смог вспомнить, над чем именно. И в голове у него просветлело, только когда дверь в квартиру захлопнулась за их спинами, и Сойк тут же прижал его к стене прямо в прихожей. Целовал он так, что Джури дышать не успевал, и, хотя в первый миг он ответил на поцелуй больше автоматически, чем осознанно, понимание происходящего пусть и с опозданием, но наконец догнало его. – Так. Стой, – выдохнул Джури, не без усилия заставив Сойка немного отстраниться. Когда тот успел зажечь свет, Джури не запомнил, зато теперь обратил внимание, что взгляд у Сойка был совершенно шальной. Боковым зрением Джури заметил мелькнувшую тень и успел подумать, что это же Вачча, поглядеть на которого ему было так любопытно, когда Сойк снова прижался к нему всем телом и так крепко стиснул его плечи, что было почти больно. – Я этого ждал весь вечер, – полушепотом произнес он, прижавшись своим лбом ко лбу Джури, и тот вспомнил, что ровно то же Сойк делал, когда они прощались в парке. – Ты такой красивый… Ответа на свои признания он не ждал и поцеловал снова, руками шаря по его поясу – Сойк пытался расстегнуть ремень на джинсах Джури. Тело отреагировало быстрее, чем разум – у Джури мгновенно встал, и Сойк тоже это заметил – сделал едва уловимое движение бедрами, как будто потершись о член Джури сквозь ткань, и тот с трудом сдержал стон. Но то ли от неконтролируемого возбуждения, то ли от адреналина Джури наконец удалось встряхнуться и вспомнить, что вовсе не так он планировал конец этого дня. – Подожди… Да подожди ты. Отталкивать Сойка казалось бесполезным, потому Джури вцепился пальцами в его руки, которыми тот как раз пытался вытянуть ремень из его джинсов. – Я… Слушай, я это, – начал было Джури и осекся, на миг представив, как выглядит вся ситуация. На пороге спальни уже почти без штанов один из партнеров решает, что передумал. Подобное можно увидеть только в плохой комедии, уж точно не в реальной жизни. – Я не уверен, что сейчас готов, – все же поспешно выдохнул он и поморщился, как глупо и шаблонно это прозвучало. Однако эффект его слова возымели – по крайней мере, взгляд Сойка сфокусировался, и он тут же нахмурился. – В смысле? – спросил он и выразительно поглядел вниз. Джури смотреть не стал, потому что и так знал, что его стояк не скрывают даже плотные джинсы. – В смысле, что у меня опыта такого еще не было… Ну, что-то было, конечно, но не прямо по-серьезному. Поэтому я думаю, что лучше пока… Ты чего ржешь? Какой именно реакции он ждал от Сойка, когда планировал этот разговор, Джури сам не знал – наверное, понимающего кивка и смиренного согласия. Но уж точно он не думал, что Сойк расплывется в дурацкой улыбке. – Это многое объясняет, – сказал Сойк, но при этом невозмутимо расстегнул ремень на джинсах Джури, стоило тому разжать пальцы, и принялся за пуговицы. – Что объясняет? – растерялся Джури. – Почему ты постоянно такой зажатый, – Сойк снова коротко поцеловал его, слегка коснувшись губ языком, и полушепотом добавил: – Признаться честно, я поначалу даже думал, что не нравлюсь тебе и что-то не так понял. – Нравишься, – поспешил заверить его Джури. – Но так как я никогда раньше… – Все круто, Джури, – не дал ему договорить Сойк. – Да что круто? – Круто, что мы сейчас это исправим. Даже не сняв с него джинсов, Сойк запустил руку под белье Джури, сжав его член сразу и крепко, так сильно, что у Джури помутнело перед глазами. Секунду назад он еще помнил, что надо сказать о невинных объятиях, о поцелуях и на что еще он был согласен, а сейчас изо всех сил сдерживался, чтобы хотя бы не застонать. "Теперь поздно отказываться", – мелькнула в голове паническая мысль, но вдогонку Джури подумал, что отказываться уже и не хочет. Гормоны взяли верх над разумом на какую-то секунду, но этого хватило, чтобы потерять контроль. Интуитивно Джури запустил пальцы в волосы Сойка, восхитился, какими те были гладкими, мягкими, и закрыл глаза, окончательно позабыв все слова возражения – даже что в принципе собирался возражать. Не выпуская из объятий, Сойк неуклюже потянул его за собой в темную комнату, а через нее в следующую. Едва соображавший и толком ничего перед собой не видевший Джури споткнулся обо что-то, с перепугу подумал, не наступил ли на кота, а потом почти сразу оказался на постели. Света было мало, лишь тот, что лился из прихожей, но Сойк не спешил его включать, только нервно дергал пуговицы на рубашке Джури, пока тот так же неаккуратно пытался раздеть Сойка. – Джури, ты такой… – начал было Сойк, но не договорил, снова целуя теперь уже его шею, пока Джури, запрокинув голову, подставлялся под его губы и чувствовал, что у него кружится голова то ли от возбуждения, то ли от алкоголя. Позднее, пытаясь воссоздать в памяти эту ночь, Джури вспоминал все отрывочно и частями. Он упустил, когда Сойк стянул с него последнюю одежду, как он оказался лежащим на животе, зато помнил, как Сойк подсунул ему под бедра то ли подушку, то ли свернутое одеяло. – Так будет удобнее, – незнакомым хриплым шепотом произнес он. Джури стало смешно, он хотел возразить, что уж как-нибудь устоит, но сразу почувствовал, как разъезжаются его колени, и спорить не стал. Какие-то прелюдии и предварительные ласки если и были, ему запомнились плохо, зато в реальность он вернулся от резкой и острой боли. Сжав зубы, он подавил крик, но громко застонал, выгнувшись, и почувствовал, как Сойк пытается обнять его со спины и говорит что-то вроде "тише" и "прости". Но извиняться перед Джури точно не стоило – несмотря ни на что, перед его глазами плыло от удовольствия, ему было больше хорошо, чем больно, и он бы сказал об этом Сойку, если бы был в состоянии вести беседы. "Здоровый у тебя, наверно, член", – только и подумал он, но вместо слов сжал в кулаке свой собственный. Может, Джури говорил что-то в процессе, а может, и нет – в этом он после тоже не был уверен, но не сомневался, что кончил почти сразу, куда быстрее Сойка, и последнее, что запомнил, как тот всем весом опустился на него, прижимая к постели. – Ты меня сейчас раздавишь… – пробормотал Джури, или же только подумал об этом. А потом провалился в темноту. Если Сойк что-то ему еще сказал или если сделал что-то, Джури уже не узнал. И даже до ванной в тот вечер не дошел. ~~~ Утро началось скверно. Разбудил его какой-то посторонний негромкий шум, и, едва разлепив глаза, Джури тут же поморщился: голова даже не болела – она просто раскалывалась от всего выпитого накануне. Неловко он приподнялся на локтях, моргая и оглядывая незнакомую обстановку, в которой оказался. Воспоминания о прошлой ночи всплыли не сразу, но стоило Джури неуклюже сесть на кровати, и он болезненно выдохнул, чувствуя, как неприятно ноет пятая точка. Поток отрывочных сцен калейдоскопом пронесся перед глазами, и даже боль в висках и физический дискомфорт показались ему всего лишь шуткой по сравнению с поганым ощущением стыда и отвращения к самому себе. Он переспал с Сойком. Точнее, он просто не смог отказать, хотя спланированная заранее речь теперь вспоминалась куда лучше всего, что произошло позже, но это не отменяло того, что Джури позволил этому случиться. Он переспал с другом, бывшим согруппником и коллегой Леды, и это было просто немыслимым предательством – его глаза округлились от ужаса, когда Джури понял, что натворил и как это может помешать всему плану. Конечно, разовый секс случался почти у всех, но от мысли о том, что у Джури он произошел с человеком из ближайшего окружения Леды, становилось дурно. Тошно было и от себя самого, от мимолетной слабости, оттого, что Джури предал человека, к которому так долго стремился и которого давно любил – но еще хуже было потому, что смутно Джури припоминал: ему понравилось. Он не услышал, как отъехала в сторону дверь, пропуская в комнату солнечный свет, и повернул голову, тут же снова болезненно прикрывая глаза. – Проснулся? Или мы тебя разбудили? – Сойк вошел в комнату, пошире открывая дверь и впуская с собой не только свет, но и запах чего-то аппетитного. Джури мутило, но одновременно с этим в животе недовольно заурчало – ему нужен кофе, и желательно покрепче. – Не уверен, – хриплым ото сна голосом, не совсем осмысленно ответил он, моргая и оглядывая Сойка. Светлые домашние штаны и белая майка, собранные в хвост волосы и… Приличного размера засос на голой шее. – Это я тебя так? Сойк сразу понял, о чем речь, инстинктивно дотронувшись пальцами до следа на коже, и улыбнулся: – Я бы сказал, что ударился о полку в ванной, но ты мне явно не поверишь. – Полка в ванной, кажется, упала на меня… Несколько раз. Понимающе кивнув, Сойк почти бесшумно прошел внутрь комнаты и выдвинул ящик небольшого комода – тот стоял прямо напротив кровати, но ночью было слишком темно, чтобы разглядеть хоть что-то. Теперь же Джури видел, что кроме большой кровати и этого самого комода в комнате был еще письменный стол с ноутбуком, книжный шкаф, на котором книги теснились с дисками и какими-то журналами, маленькое синее кресло со свернутым на нем пледом песочного цвета и высокий кошачий домик прямо у зашторенного окна. Каких-то предметов интерьера в комнате почти не имелось, если не считать одинокого торшера между столом и кошачьей башней да огромного цветка с раскидистыми ветками, что стоял с другой стороны окна. При этом комната создавала весьма уютное впечатление. Если бы только голова так не болела, Джури бы обязательно задумался о том, что у него самого в квартире было куда менее опрятно. – Держи, – на край кровати опустилось аккуратно свернутое полотенце, а следом Сойк выпрямился и ногой задвинул ящик комода. – Первым делом горячий душ – вчера мы до него так и не дошли. Джури опустил взгляд на свой голый торс и тут же стыдливо натянул одеяло повыше: конечно, до душа они не дошли, иначе в чьей бы засохшей сперме он сейчас сидел на чужой кровати. Ярче всего сейчас Джури ощущал липкость между ягодиц и бедер, и его щеки залил румянец. – Могу выдать тебе что-нибудь из домашней одежды, – задумчиво произнес Сойк, очевидно подумав, что Джури смущается собственной наготы, что отчасти, конечно, тоже было правдой. – Н-не стоит, – отказался он, чуть наклонившись и ища взглядом свою одежду. Он помнил, что вроде бы из джинсов выпутывался у самой кровати, а где осталась его рубашка и белье, не имел ни малейшего представления. И все же вылезать из-под одеяла при Сойке было стыдно, хотя и хотелось побыстрее укрыться от его подозрительно заботливого взгляда в ванной комнате. Джури не собирался задерживаться – сейчас он быстро примет душ и откланяется. – Твои вещи в ванной – я отнес с утра, пока Вачча порывался на них поспать. А он сейчас линяет. – О, – многозначительно протянул Джури, а Сойк замолчал, снова оглядывая своего гостя внимательным взглядом, и неожиданно рассмеялся. – Я даже и представить не мог, что ты такой, – пояснил он недоуменному Джури, который ничего не понял, и, ничего больше не добавив, указал рукой куда-то за пределы комнаты. – Ванная слева, кухня справа. Кажется, у меня что-то горит. Джури принюхался, и правда чувствуя запах горелого, а Сойк так же тихо исчез из видимости, отправившись на кухню. Прикрыв глаза от новой волны головной боли и проглотив комок в горле, медленно, стараясь не делать резких движений, он вылез из кровати, опустив ноги на пушистый ковер, и тут же замер: два желтых глаза оценивающе смотрели на него со стороны двери, где только что скрылся хозяин квартиры, и не пропускали ни единого его движения. – Привет, Вачча, – тихо поздоровался Джури, разматывая большое полотенце, чтобы прикрыть наготу. Кот не удостоил его ответом, а стоило приблизиться, как его ветром сдуло, на что Джури только хмыкнул. Вторая комната, через которую они вчера с Сойком прошли, не переставая целоваться, оказалась гостиной – не слишком большой, но просторной и светлой. Темно-коричневые шторы были раздвинуты, и Джури видел балкон и голубое небо – утро выдалось замечательным у всех, кроме него. Большой серый диван, телевизор и приставка, журнальный столик с оставленной на нем кружкой и каким-то шариком – игрушкой Ваччи, еще один книжный стеллаж и небольшая портативная ударная установка в углу – в комнате не было ничего лишнего, не было бардака или разбросанной одежды, как это часто случалось в квартире Джури, который не слишком-то любил убираться. Очевидно, Сойк в хозяйстве был гораздо ответственнее или просто уже привык жить один и поддерживать свой быт. Джури послушно прошел через комнату и повернул налево, тут же наткнувшись на дверь в ванную. Здесь тоже все было на своих местах – различные средства гигиены, шампуни, полка над стиральной машиной, заставленная разными порошками и гелями для стирки. Одежда Джури аккуратно лежала на стиральной машинке, а рядом он обнаружил одноразовую щетку. Даже тапочки для ванной у Сойка тоже нашлись, но Джури было не до того, чтобы по достоинству оценить интерьер такой уютной и при этом холостяцкой квартиры. Если бы он был у себя дома, то сейчас бы залег в горячую ванну, надеясь расслабить ноющие мышцы и отмыться, но в чужом доме слишком задерживаться не хотелось, потому Джури только наскоро ополоснулся под душем, стараясь не намочить волосы, и так же наскоро обтерся полотенцем и привел себя в порядок, как смог. Губы распухли и раскраснелись от поцелуев, придавая лицу что-то детское, волосы слежались от сна, не оставив и намека на вчерашнюю укладку, на щеке приступал след от подушки – Джури придирчиво оглядывал себя в зеркале, мысленно ругая за несдержанность, и переоделся, все еще стараясь не двигаться слишком резко. Таких постыдных, неприятных пробуждений в чужой квартире у него еще, пожалуй, не случалось. Короткий коридор вывел его к кухне, на которой вовсю хозяйничал Сойк: пока Джури, едва переставляя ноги, плелся к стулу у круглого стола, Сойк успел ловко подкинуть сковороду и перевернуть нечто шипящее, а уже в следующий миг одна его рука привычным движением открыла дверцу холодильника, чтобы что-то достать. – Вот, выпей пока, – перед Джури опустилась небольшая бутылочка из коричневого стекла, и он недоуменно поднял бровь. – Аспирина у меня не нашлось, но штука от похмелья должна помочь. – О, – снова многозначительно согласился Джури, благодарно кивнув. "Супер-печень" – гласила надпись на этикетке, и Джури поморщился: в идеале супер-средство стоило бы выпить накануне, до того, как он начал пить, вроде бы так эффект был лучше, а похмелье – меньше, но выбирать уже не приходилось. Если каким-то чудом не самый приятный напиток избавит его хотя бы от головной боли, это уже будет неплохо. Сойк снова отвернулся к своей сковороде, а Джури оглядел тесную кухню: кроме плиты и холодильника тут был еще кухонный гарнитур с расставленной на полках техникой, кормушка для Ваччи, еще один цветок, скучающий в напольном горшке, и два стула у круглого блестящего стола кремового цвета. Просто, но со вкусом – кажется, так говорили про подобные интерьеры. Видно было, что квартиру Сойк обставлял с любовью и заботой о себе, тогда как сам Джури дома держал разве что рисоварку и микроволновку, и, когда он услышал шипящий звук кофемашины, в животе опять заурчало. Что-то мягкое коснулось его босой ступни, и, опустив голову, Джури встретился с подозрительным взглядом желтых глаз, но стоило ему чуть наклониться, как кот снова убежал, теперь выглядывая из-за цветка. – По-моему, я не нравлюсь Вачче, – допив кислый напиток, сообщил он Сойку, на что тот непонимающе обернулся, ища глазами кота. – А, это, – улыбнулся он коту. – Вачча не слишком привык к гостям. Обычно мы с ним вдвоем. Джури понимающе кивнул: да, кот его родителей тоже не особо жаловал чужих, особенно младшего возраста. – А хочешь я вас сейчас подружу? – вдруг предложил Сойк, заговорщически прищуриваясь, и, не дожидаясь ответа, выдвинул один из ящиков. – Вот. У него в руке была палочка мягкого желе – любимое лакомство всех кошек, и черный кот моментально покинул свое убежище, садясь прямо перед хозяином и выжидающе сверля его взглядом. – Что ты на меня смотришь, дружи с Джури, – ласково пояснил Сойк, передавая лакомство, и кот быстро утратил к нему интерес. Желе пахло кошачьей едой, запах ударил в нос, и Джури поморщился, но послушно опустил руку, позволяя Вачче дотянуться до угощения. Тот даже не стал нюхать его руку, сразу принимаясь облизывать открытый край упаковки, пока Джури медленно выдавливал содержимое пакетика. – Если дашь ему пальцы, он их тоже оближет, – прокомментировал Сойк, глядя на умилительную картину знакомства. Джури тоже смягчился, шершавый теплый язык коснулся кончиков пальцев, а когда лакомство закончилось, Вачча, видимо, признавая нового знакомого, потерся о ногу Джури, обвив ее хвостом, прежде чем уйти в сторону коридора по своим кошачьим делам. – Какой замечательный кот, – искренне восхитился Джури, мысленно добавив: – "Прямо как я и думал все эти годы". – Я тоже так считаю, – улыбнулся Сойк. – Я нашел Ваччу на улице, в парке, и с тех пор он каждый день меня за это благодарит. Он отступил от плиты и поставил на стол две тарелки. Аппетитно выглядящая яичница, сосиски, сбоку аккуратно порезанный тофу и помидор. Такого завтрака Джури и представить себе не мог. – Я не знал, что ты предпочитаешь на завтрак, так что приготовил что-то простое, – смутившись, как показалось, оправдался Сойк и поставил на стол еще и две чашки кофе. – Обычно я предпочитаю не слышать будильник. Если повезет, то покупаю кофе навынос, – признался Джури и кивнул на тарелку: – Так меня только мама кормила. Сойк тихо рассмеялся, принимаясь за еду, и внезапно Джури почувствовал, как отступила тошнота и появился аппетит. Для человека, который совсем не умел готовить, даже яичница казалась вершиной кулинарного искусства, и если бы Джури все еще не чувствовал внутри сверлящего ощущения неправильности происходящего, то он обязательно подумал бы, какой Сойк классный. Но эта мысль так толком и не оформилась в его голове ни за завтраком, ни пока они медленно пили кофе и обсуждали что-то отвлеченное, ни позже, когда Сойк вызвался проводить Джури до метро, справедливо заметив, что вчера они приехали на такси и дорогу он не знает. Уже прощаясь у турникетов, когда Сойк привычным движением обнял за талию, притянув к себе для поцелуя, а после замер, поглаживая большим пальцем Джури по щеке, чувство собственного предательства ушло куда-то, на мгновение оставив вместо себя отголосок нежности, и Джури впервые подумал, что такого утра у него еще не случалось. Даже несмотря на похмелье и головную боль, после сытного и вкусного завтрака, окруженный неожиданной заботой, Джури почувствовал себя гораздо лучше. – Уже представляю, как мы встретимся снова, – негромко сказал Сойк перед тем, как уйти. – И не могу дождаться. Растерявшись, Джури не придумал, что сказать на это, да Сойк и не ждал от него ответа. Развернувшись, он пошел обратно, а Джури, глядя ему вслед, испытал странное чувство, похожее на смесь благодарности и горечи.