Прямо перед тобой

Джури было четырнадцать, когда он впервые увидел его. И даже не заподозрил, как круто вот-вот перевернется вся жизнь. Дело было на дне рождения самого Джури, куда пришел его одноклассник – Маса. Маса плохо учился, даже прогуливал, не нравился ни родителям Джури, ни учителям, потому что единственное, что увлекало его в жизни – это музыка. Метался Маса от исполнителя к исполнителю, от жанра к жанру, иногда за неделю успевал сходить на два, а то и на три концерта. Джури заранее знал, какой подарок принесет ему Маса, и не прогадал – это был музыкальный диск. – Зацени, какая крутая группа, – когда речь шла о музыке, глаза Масы всегда сияли. – Я их обожаю. Не ожидая ничего интересного, Джури забросил диск в ящик стола и благополучно забыл о нем на неделю, а потом случайно наткнулся и решил все же послушать. Это была любовь с первой мелодии. Он планировал заниматься какими-то своими делами, пока играет музыка, но в итоге завис посередине комнаты, обратившись в слух, а после и вовсе опустился на пол, да так и остался сидеть, пока не отыграли все четыре трека подаренного ему мини-альбома. Группа называлась Far East Dizain. Остаток дня Джури провел в интернете, жадно собирая всю информацию, какую только позволяла найти сеть, о группе в целом, о каждом участнике в частности, о дискографии. К вечеру Джури знал каждого музыканта в лицо и по имени, пересмотрел все немногочисленные клипы и переслушал несколько раз все их три альбома, потратив на это часть отложенных на покупку приставки денег. Наверное, в тот же день он и влюбился, пускай сразу этого не понял. Он был прекрасен и великолепен: пусть Джури понравилась группа в целом, но он – особенно, красивый, талантливый, не такой как все – лучше всех остальных. Джури не сводил с него глаз на видео, выхватывал именно его взглядом на общих фото, а когда через три недели вместе с Масой впервые попал на концерт Far East Dizain, простоял как к полу прибитый с открытым ртом и глядел только на одного человека на сцене, на него. – Басист у них клевый, да? – захлебывался от восторга Маса, когда они уже возвращались домой. – Скажи? Видел, какие у него ботинки? Себе такие хочу… Джури едва ли его слышал и точно не обратил никакого внимания ни на ботинки, ни на басиста целиком. Тогда-то Джури и понял, что влип, причем бесповоротно, и тогда же понял, что готов на что угодно, лишь бы познакомиться с ним. С самым классным гитаристом, который только существовал на свете – с Ледой. ~~~ Несколько лет FED оставались его любимой группой, никакая другая не могла и близко с ней сравниться. Он подписался на соцсети каждого из музыкантов, старательно сохранял себе в телефон все их фото, выучил наизусть тексты песен и хорошо помнил до последнего кадра каждый клип. В комнате Джури все постеры с персонажами аниме вытеснили постеры его любимых музыкантов, но в особенности гитариста. С трех стен спальни на Джури взирал Леда в сценических костюмах, и он с радостью повесил бы пару постеров и на четвертую стену, но ее всю занимал встроенный шкаф, а мать строго запретила портить мебель и клеить на нее вообще что-либо. Не было концерта, который он пропустил бы, когда FED приезжали в Канадзаву – ближайший крупный город от Тоямы, где жил Джури. А когда в конце концов Маса потерял интерес к группе, в очередной раз полюбив какую-то другую, а сам Джури с семьей переехал в Токио и пошел в новую школу, компанию ему составил новый, почти мгновенно ставший лучшим друг Агги. – Ничего не понятно, грохот какой-то, – скучающе протянул Агги, когда Джури прокрутил ему самые любимые свои треки. Оценка приятеля его не расстроила, Агги вообще мало что понимал в музыке, но важно было то, что он не отказывался ходить вместе с Джури на концерты и терпеливо выслушивал, какие же Far East Dizain великолепные. – Ты там что, влюбился? – спросил его как-то раз Агги, когда по пути из школы Джури на все лады восхвалял Леду, который выпустил очередную гитарную демонстрацию. Джури полночи пересматривал ее по кругу, в результате не выспался, но ничуть от этого не страдал: смотреть всю ночь на Леду было куда приятнее, чем спать. – Чего?.. Вспыхнув, Джури возмутился и хотел уже было добавить, что Агги придурок, когда вдруг неожиданно передумал. – А если и да? – с вызовом спросил он, вскинув голову. Друг только искоса взглянул на него, потом пожал плечами. – Да мне пофиг, просто до этого Леды тебе не добраться никак. По-моему, ты фигней страдаешь, – равнодушно заключил Агги. Джури на миг закусил щеку и уставился в асфальтовую дорожку, по которой они неторопливо шагали в сторону дома. То, что увидеть Леду вблизи и уж тем более познакомиться с ним почти невозможно, он уже давно понял. Джури всем сердцем завидовал фанатам музыкантов, которые после концертов охотно выходили в зал, общались со своими слушателями, принимали от них подарки. Музыканты его любимой группы так не делали никогда, и, хотя Джури утешал себя мыслями, что его FED просто уровнем повыше всяких бездарных однодневок, к Леде его это никак не приближало. – Пойдем на гитаре учиться играть, – вместо ответа предложил Джури. – Зачем? – теперь Агги удивился куда сильнее, чем когда услышал, что Джури не отрицает, что влюбился. – Затем, что у Леды часто бывают гитарные демонстрации. – Мы там уже были, – напомнил Агги. – Он сидит на сцене, потом уходит, поговорить с ним у тебя все равно не выйдет. – Он отвечает на вопросы. Если я буду шарить в гитарах, смогу что-нибудь спросить. Некоторое время Агги молчал, лицо его ничего не выражало, но Джури казалось, что он слышит, как в голове друга шуршат какие-то нехорошие мысли. – Ну? – сердито напомнил о себе он, на что Агги возвел глаза к небу и с явной неохотой ответил: – Ты же понимаешь, что, даже если ты о чем-то его спросишь, это ничего не даст. – Но почему? Он меня увидит. – И? Не на шутку рассердившись, Джури тогда разругался с Агги и не разговаривал с ним почти целую неделю. Но злился он больше потому, что его друг был абсолютно прав. Рассчитывать, что он покорит Леду с первого взгляда, все же не стоило – у Джури не было комплексов, он был уверен, что выглядит очень даже неплохо, да и вопрос для Леды он мог подготовить заранее, чтобы тот не звучал глупо, но, как верно заметил Агги, – что дальше? Десятки таких, как Джури, фанатов могли собраться на той демонстрации. Может, как раз лучше было не высовываться из толпы, чтобы Леда не запомнил его и не решил, что Джури какой-то безумный малолетний сталкер. Играть он все же научился – просто для того, чтобы быть ближе к своему кумиру, который любил гитары больше всего на свете. Спустя полгода занятий, которые нехотя оплатили ему родители, Джури понял, что исполнять музыку все же не для него, однако какие-то базовые навыки он получил, после чего уроки гитары бросил. ~~~ Через три года после того, как Джури открыл для себя группу всей своей жизни, случилось несчастье. Он по сей день помнил, как утром, проснувшись, первым делом взял в руки телефон, зевая, открыл новостную ленту и тут же почувствовал, как сон с него рукой сняло: Far East Dizain объявили о дисбенде. – Этого просто не может быть! Это несправедливо! – выговаривал он в трубку Агги – молчать после таких новостей Джури не мог, а поделиться было больше не с кем. – Ну… Эм… – бубнил в ответ Агги, что-то при этом пережевывая – Джури отвлек его от завтрака. – Самая крутая группа в мире не может просто так взять и развалиться! – голос дрожал от предательских слез, но Джури не было за них стыдно. – Слушай, ну ты это… – Агги наконец проглотил кусок и заговорил более внятно. – Эти группы все одинаковые, они ведь постоянно разваливаются. Отыграют пару лет, потом дисбенд… – Они не все! – взвился Джури. – Они не такие, как другие! – Ну да, – не стал спорить Агги. – Что теперь будет… – даже во рту стало по-настоящему горько, и, несмотря на раннее утро, Джури ощущал себя бесконечно уставшим. – Да хорошо все будет, – оптимистично заверил его Агги. – Соберут новую группу. Или группы. Была у тебя одна FED, а станет три или четыре, будем на их концерты ходить. – Такими крутыми они были только вместе, – не согласился с другом Джури. Спустя три недели группа отыграла прощальный лайв, на который Джури пошел один, без Агги, потому что его приятель и близко не переживал так, как он, а Джури, в свою очередь, чувствовал странную близость с музыкантами, когда стоял в полном зале, но словно бы прощался с кумирами с глазу на глаз. Концерт он запомнил плохо: изо всех сил старался впитать в себя каждую песню, ведь это был последний раз, но чем больше он прилагал усилий, тем хуже получалось – в голове шумело, а глаза постоянно затягивало пеленой. В ту ночь Джури ворочался в постели без сна, а потом на долгие недели погрузился в уныние и тоску. – Хватит уже траур носить, – каждый день Агги пытался расшевелить его. – Давай сходим на концерт кого-нибудь еще. Может, ты другую группу полюбишь? – Да ты издеваешься, – возмущался Джури, и Агги только плечами пожимал. У него никогда не было любимых музыкантов, и всю боль Джури ему было никак не понять. Пускай Far East Dizain больше не существовало, одно оставалось неизменным – Джури мог ежедневно тратить часы на то, чтобы просматривать соцсети своих кумиров и внимательно следить за всем, чем те делились с миром. Быстрее всех нашел себе новое место басист Рю. Джури его всегда отчего-то недолюбливал, пускай даже себе не мог объяснить почему, и теперь, когда спустя какой-то месяц после печального прощального концерта Рю пошел играть в другую неизвестную Джури группу, он только утвердился в своей неприязни. – Вот видишь, один уже пристроился, – Агги, наоборот, отреагировал с позитивом на эту новость, в отличие от Джури, который искренне негодовал: как можно было так скоро предать память FED? – Чтоб его погнали оттуда тряпками. Все равно лучшие партии на басу Леда записывал. – Так и Леда твой не пропадет, скоро тоже что-то запилит. Чего ты злишься? Джури не считал, что злится – скорее ему было обидно, пускай он не мог внятно объяснить причину. Группа распалась без скандала, музыканты остались друзьями, но вот паршиво от этого было не меньше. В знак протеста в тот же день Джури отписался от Рю и принципиально не интересовался, чем тот теперь занимается. Когда еще через некоторое время вокалист Кейта объявил о том, что будет записывать сольный альбом, Джури воспринял новость куда более благосклонно. С одной стороны, было здорово, что Кейту можно будет снова послушать, с другой – сольное творчество не считалось предательством. Правда, когда долгожданный альбом вышел, Джури он совершенно не впечатлил. – Попса галимая, – категорично отрезал Агги, едва прослушав половину первого трека. В кои-то веки Джури был с ним совершенно согласен. – Еще одно доказательство, что такими классными они были только вместе, – вздохнул он. Барабанщик Far East Dizain по имени Сойк Джури нравился – в своем негласном рейтинге любимых музыкантов он отдавал ему почетное второе место после Леды. Сойк всегда казался спокойным и уверенным, к тому же он был очень талантливым – человек на своем месте. За ним Джури тоже внимательно наблюдал, хотя Сойк редко баловал фанатов свежими постами. Однако в какой-то момент и от него появились сообщения, что он играет на саппорте то у одной команды, то у другой. Присоединяться к какой-то группе на постоянной основе Сойк не спешил, и Джури нравилось думать, что так по-своему Сойк хранит верность первой и лучшей группе. Однако все это было суетой и мелочами по сравнению с настоящей проблемой – прошло не так много времени после окончания истории Far East Dizain, как Джури понял, что Леда исчезает. – Куда исчезает? – не понял Агги после того, как Джури поделился своей страшной догадкой. – Как он может исчезнуть? – Он почти ничего не пишет, и последнее фото было три месяца назад. – Может, он новые песни сочиняет, – почесал затылок Агги. Привычного равнодушного оптимизма своего друга Джури не разделил. – А если он вообще бросит музыку? – он впервые озвучил вслух страшное предположение, которое уже долго крутилось у него на уме, и сам не заметил, что голос сел почти до шепота. – С чего вдруг? – С того, что, может, он разочаровался. А может, ему для чего-то нужны деньги, и он нашел себе какую-то обыкновенную работу?.. – Или он женился и него родились дети, – тут же охотно подхватил Агги. – Или заболел страшной болезнью и теперь лежит в хосписе… Эй! В шутку, но ощутимо Джури ударил Агги кулаком в плечо. – Заткнись, а? – потребовал он, на что Агги обиженно засопел, но замолчал. Изредка Леда все же публиковал недлинные посты или фото гитар. Из этих скудных осколков информации Джури понял, что его кумир сотрудничает со шведским производителем гитар, разрабатывает свою модель, что, безусловно, вызывало восхищение, но совершенно не удовлетворяло информационный голод Джури. Каких-либо подробностей о творчестве, новых песнях, личной жизни по-прежнему не было, и однажды Джури поймал себя на мысли, что скучает. Леда в его воображении был так ему близок, так знаком – больше, чем любой реальный приятель, больше, чем Агги. Джури казалось, что он знал Леду всю жизнь: он засыпал и просыпался с мыслью о нем, видел каждое его фото, которое попадало в сеть, знал, как тот улыбается, хмурится, какое сосредоточенное у него выражение лица, когда Леда играет на гитарных презентациях, и как у уголков глаз собираются крошечные морщинки, когда Леда улыбается в полный зал. Больше всего Джури нравились мечты о том, как он встретится с Ледой в реальной жизни, как они познакомятся по-настоящему, смогут поболтать о чем-то – а там, кто знает? – может, их отношения могли бы стать чем-то большим. – А представь, ты с ним и правда познакомишься, а он тебе не понравится, – как-то раз выдал Агги, когда они с Джури курили на балконе. Вредная привычка водилась за ними еще со старших классов: Агги всегда умудрялся где-то достать пару сигарет, но теперь необходимость скрываться пропала, а вместе с этим пропал и вкус чего-то запретного. Впрочем, эти короткие перекуры все равно нравились Джури – они помогали привести мысли в порядок или, наоборот, расшевелиться после унылых раздумий. За месяц до этого они закончили школу, и Джури снял отдельную от родителей квартиру. Оплачивать, правда, он ее не мог, но отец согласился платить за жилье при условии, что Джури сам будет работать, а заодно подумает о дальнейшем поступлении в университет. Родители не торопили его с выбором профессии, однако не допускали мысли, что Джури останется необразованным. Об университете в это время Джури едва ли вспоминал, зато наслаждался свободой, которой раньше не знал. Например, возможностью пить пиво и курить до одури на своем собственном балконе, не опасаясь, что мать узнает и устроит выволочку. – Он не может мне не понравиться, – сделав долгую затяжку, ответил Джури. – И вообще я уже его прекрасно знаю. – Но не по-настоящему же. В интернете о себе можно что угодно написать. Может, у него характер хреновый. – Не хреновый, а твердый, – возразил Джури. – Я знаю, что он непростой человек, об этом все говорят. – Кто все? – хмыкнул Агги. – Остальные все, которые тоже в интернете? Поморщившись, Джури не стал спорить. Он уже не был ребенком и прекрасно понимал, что в реальности Леда мог преподнести немало сюрпризов, если бы Джури повезло с ним познакомиться. Но с другой стороны, он был уверен, что спустя столько лет пристального внимания никакого серьезного изъяна от него не укрылось бы. Леда был человеком со своими недостатками, как и любой другой, но при этом он был лучше всех на свете. – Не доберешься до него никак, – помолчав, произнес Джури, и Агги, вырванный из своих размышлений, взглянул на него озадаченно, не сразу сообразив, о чем речь. – Сколько я ни искал, ничего не нашел. Знаю вот, что он родился и вырос в Миэ. И что у него есть старшая сестра. – М-да, негусто для пяти лет сталкерства, – усмехнулся Агги. – Я не сталкер, – сухо ответил Джури, а про себя добавил: "Я его люблю". Но озвучивать эту мысль вслух не стал: он не сомневался, что и без этого Агги считает его кем-то вроде маленькой девочки-фанатки, которая влюбилась в голливудского актера. И Агги был не прав. Чувства Джури были куда глубже и сложнее, да и Леда казался куда более досягаемым. Он жил в том же городе, что и Джури, ходил по тем же улицам, возможно, даже бывал в тех же кафе, куда захаживал и Джури. Порой в метро он думал о том, что в этом же вагоне днем ранее мог ехать Леда. А проходя мимо очередного музыкального магазина, воображал, что Леда заходил туда же, бродил между тех же стеллажей, что и Джури, и выбирал, что послушать. – Если к нему никак не подобраться, попробуй найти кого-то из его друзей, – произнес вдруг Агги и отправил окурок в банку из-под колы, которую Джури использовал вместо пепельницы. – Что? – недоуменно Джури уставился на друга, и тот пояснил: – Если Леда нигде не бывает, ничего о себе не пишет, может, у тебя получится выйти на кого-то из его согруппников? Этот Рю, например, играет в паршивой группе, которая выступает в хреновых клубах. Такие музыканты часто не против после концерта выйти в зал и выпить пива за счет фанатов. Вот и купи ему пиво. Агги развел руками, а Джури смотрел на него во все глаза и гадал, что ответить: "Агги, ты гений" или "Агги, ну ты и придурок". – Я как-то не задумывался, – наконец произнес он. – Думаешь, это возможно? – А почему нет? Другое дело, что они не побегут тебя тут же знакомить с Ледой, но, может, ты с кем-то из них подружишься, а там что-то и выйдет. Задумка друга выглядела не столько фантастической, сколько невыполнимой. Слишком много условий должно было совпасть, чтобы план сработал. И хотя Джури глядел на Агги со снисходительной улыбкой, без слов говоря, что друг фигню придумал, в голове его крутились шестеренки. А почему бы и правда не попробовать? Максимум, что мог потерять Джури, это время. Но времени у него было сколько угодно много. – Агги, ты гений, – наконец определился Джури и широко, радостно улыбнулся. – Меня так часто называют, – скромно ответил Агги. ~~~ Воплощать подсказанную Агги идею в жизнь Джури начал практически сразу: он достаточно давно следил за творчеством Леды и его бывших согруппников, чтобы быть уверенным: после дисбенда он ничего не упустил и никакие новости мимо него не прошли. Однако до этого момента Джури даже не задумывался всерьез о том, чтобы проверить неофициальные ресурсы от третьих лиц – такая мысль не казалась ему состоятельной, чтобы всерьез ее думать. Джури всегда считал, что это совершенно недостойно и низко – собирать сплетни про любимых музыкантов, и мысленно вздрагивал, стоило ему представить, как его любимого Леду славят – а может, и не очень – на альтернативных фанатских сайтах. Но после разговора с Агги он был вынужден согласиться: когда не знаешь, как действовать, используй все возможные средства. И Джури не составило труда найти известный анонимный сайт, про который он только слышал от знакомых, возможно, того же Масы, с которым уже сто лет как не общался. Бывший друг много рассказывал про скандалы, витавшие вокруг групп, что ему нравились в то время, а Джури хоть и слушал вполуха, но смог с первой попытки воспроизвести название имиджборда в поисковике браузера. На фоне Леда исполнял свой гитарный запил, и Джури глубоко вдохнул, кликая мышкой по ссылке, чего только не ожидая. Каково же было его разочарование, когда среди сотен активных тредов на сайте он увидел заветный тред по Far East Dizain, последнее обновление которого было пару месяцев назад. Вздох не то обиды, не то негодования вырвался сам собой: такую группу должны были обсуждать каждый день. Неужели никому из других фанатов не было интересна судьба их кумиров, неужели никто, кроме Джури, не скучал по их музыке каждый час, каждую минуту? Сухая дата над последним сообщением твердо указывала, что нет, и Джури прикрыл глаза, мысленно себя успокаивая – в конце концов, может, фанаты завели новый тред? Три следующих дня он провел, читая все, что выложили на сайт, практически забывая поесть и едва не просрочив платеж за квартиру. Ноутбук Джури даже не выключал, боясь забыть, на каком сообщении остановился, а на телефон фотографировал самые, как ему казалось, важные. А из важного ему встретились старые обсуждения размолвок в группе – странно, но Джури не помнил ни паузы в деятельности, ни каких-либо визуально натянутых отношений среди музыкантов, а потому сразу про себя решил, что это просто глупые сплетни завистников; долгие рассуждения о вокальных данных Кейты, с чем Джури хоть и был согласен, но про себя отвесил подзатыльники всем неблагодарным слушателям; новой девушке Рю было и вовсе посвящено несколько длинных страниц треда – как если бы кого-то всерьез волновали его отношения. Среди ненужной информации было много слухов, сплетен, явно высосанных из пальца историй про фан-встречи после концертов, обсуждений бывших и нынешних пассий музыкантов и даже подарков им на дни рождения или рождество. Практически лишившись сна, не отвлекаясь ни на какие другие занятия, Джури внимательно прочитывал написанное годами ранее, припоминая события тех времен или гадая, насколько правдивым они могли быть. Но, к его удивлению, даже после нескольких сотен страниц, долистывая тред к концу, Джури признавался себе, что так и не узнал о Леде ничего толкового. У его любимого гитариста не было публичных скандалов или позоров, за которые его осуждали бы фанаты в сети, он не появлялся нигде со своими избранницами, чтобы им завидовали и проклинали из-за спины, и даже никаких грязных и пошлых историй о нем никто не писал. Фанаты Леду явно любили: Джури встретилось довольно мало откровенно негативных или критических сообщений, и на душе от этого стало тепло и спокойно. Последней темой в треде ожидаемо стал дисбенд группы с массой возможных причин, выдвинутых анонимными писаками, но тема заглохла сама собой, сменившись безличными поздравлениями с последним выступлением и скучным обсуждением того, как теперь сложится судьба музыкантов. Скучным – потому что кроме ссылки на новую группу Рю Джури так ничего и не увидел, мысленно вскипев: кому могло быть интересно, куда пристроился посредственный басист, тогда как истинная звезда группы, ее голова и душа, бесследно исчезла из сети. "Кейта выступает в пабе на Сибуе", – прочитал Джури и на всякий случай сделал фото экрана: сообщению уже был почти год, но кто знает, может, Кейту еще можно было там застать? К искреннему сожалению Джури, автор сообщения так и не указал название паба, описав его только как "рок-паб", и это ничуть не облегчало задачу. Даже для Джури, который не слишком разбирался в подобных заведениях, было очевидно, что в самом оживленном районе Токио таких пабов как минимум несколько десятков. Оставался еще вариант, подсказанный смекалистым Агги, но Джури даже думать не хотел о том, чтобы пойти на концерт новой группы Рю: при самом лучшем раскладе он не имел ни малейшего понятия, как познакомиться со столь неприятным и не очень хорошим человеком, каким теперь представлялся ему бывший согруппник Леды. И вот когда Джури перелистнул последнюю страницу, мысленно отсчитывая каждое прочитанное сообщение и огорчаясь, ему наконец повезло. Увы, ничего нового про Леду никто так и не написал, но Джури нахмурился, раз за разом перечитывая короткое сообщение: "Вижу Сойка каждую неделю в парке у Тамагавы. И иногда по вторникам на станции". Сообщение обрывалось, не давая никаких дополнительных подробностей, но глаза Джури уже загорелись: этой информации ему было более чем достаточно. Он сразу понял, о каком парке шла речь, и, чтобы убедиться в собственной правоте, даже открыл карты на телефоне, вбив описание с сайта. Парк, перетекавший в набережную, считался известной площадкой, где выгуливали собак, катались на скейтбордах и роликах, гуляли с детьми и ходили на свидания под луной. Джури был знаком этот район – один из самых спокойных, благоустроенных, идеально подходящих для семей, предпочитающих доступное расстояние от шумного центра города и тихую округу. Такой район – зеленый, комфортный – в его понимании сочетался с Сойком, таким же комфортным и спокойным на вид. Если бы Джури прочитал, что там жил Леда, он бы не поверил – уж слишком активным и жизнелюбивым тот был, а вот Сойк – другое дело. Джури и сам какое-то время назад смотрел квартиры недалеко от упомянутого парка, думая, где бы ему понравилось жить, но модный зажиточный район был сильно выше бюджета Джури, и идею пришлось отложить. "Вот, а мог бы жить рядом с Сойком", – с упреком подумал про себя Джури, будто бы он был в чем-то виноват, а следом в голову пришла другая мысль: может быть, Сойк жил там не один? Все же по представлениям Джури какая-никакая известная группа должна была приносить хороший доход, но даже этого было бы недостаточно, если подумать о квартире в таком месте. К тому же Сойк вполне себе производил впечатление семейного человека, и то, что он не бросился в новую группу, как это сделал тот же Рю почти сразу после распада FED, только помогало утвердиться в таком подозрении. Джури устало потер виски, чувствуя, как болят глаза от долгого сидения перед монитором. Дома он всегда носил очки для чтения, но, увлекшись, так их и не надел, и теперь глаза чесались, как если бы в них насыпали песка мелкой фракции. Мысли в голове сменяли одна другую, и Джури еще раз посмотрел на дату сообщения – полгода назад, начало апреля. Пора переездов тоже приходилась на это время, и были все шансы, что Сойк все еще живет где-то недалеко от набережной и парка и по вторникам ходит по каким-то своим делам на станцию. Шанс был один на миллион, мысленно прикинул Джури, фотографируя монитор и сохраняя фото в специально созданной папке "FED". И все же ему верилось, что удача будет на его стороне. ~~~ Но вот чего Джури и вообразить не мог, так это что ему несказанно повезет и на Сойка он наткнется в парке в первый же день. Джури планировал немного потренироваться кататься на роликах, чтобы не казаться подозрительным, без дела разгуливая в парке каждый день, и он не успел как следует продумать, под каким предлогом заговорит с Сойком, потому импровизация вышла полная. О чем теперь завести разговор с одним из своих кумиров, Джури лихорадочно гадал, прыгая с одной воображаемой темы на другую – все они казались ему банальными. Не хотелось, чтобы Сойк подумал, будто он посредственность. – Сильно болит? – сочувственно спросил Сойк, пока Джури старательно припадал на ногу. – Нет, – выдавил он, всем своим тоном и гримасой боли показывая, что храбрится и лжет. – Да уж, – покачал головой Сойк. – Я в последний раз так колено сдирал еще в школе, наверное. – Это потому что ты на ролики не становился. – О да, на роликах я не умею, – улыбнулся Сойк. "Знаю", – мысленно ответил ему Джури. Не зря же он прочитал все на свете интервью и как следует разобрался в пристрастиях и увлечениях своих любимых музыкантов. Долгих десять минут они брели по аллее парка, а беседа все не клеилась, пускай прежде Джури не испытывал неловкости с незнакомыми людьми. От мысли о том, кто именно поддерживает его за локоть, колотилось сердце, и Джури ругал себя почем зря: если он сейчас робеет, как девчонка, что же будет, когда он наконец познакомится с самим Ледой? Спасало только то, что от сильно преувеличенной боли после падения он мог вздыхать и морщиться, и говорить ему как будто было трудно. – Может, твой рюкзак взять? – предложил Сойк. И хотя тот был совсем не тяжелым – ничего кроме проклятых роликов в нем не лежало, – Джури охотно воспользовался предложением. – Спасибо, – с усталым вздохом поблагодарил он. – А ты всегда такой добрый с теми, кто сбивает тебя с ног? – Меня еще никогда не сбивали с ног, – рассмеялся Сойк. – И, скорее всего, уже не собьют. Видишь, какой ты удивительный прохожий? – Думаю, удивительный должен тебе пиво за заботу. Как насчет саура, если я не умру в течение часа? Ну, если ты никуда не спешишь. – О, саур – отличный вариант, – согласился Сойк. – И я уже всюду опоздал, так что торопиться нет смысла. Извиняться за то, что разрушил Сойку планы, Джури не стал – ликование переполняло его, от радости он вообще уже не чувствовал боли в разбитом колене. То, что Сойк больше всего любит именно саур – или, точнее сказать, пивное смузи – Джури тоже знал заранее. Как оказалось, не так уж сложно угадывать желания человека, за которым следишь больше пяти лет. "Главное, не спалиться", – только и повторял себе Джури, ковыляя к ближайшей аптеке. Он был железно уверен в одном: ни в коем случае нельзя показать Сойку, что он о нем уже знает. Сойк мог догадаться, что перед ним обыкновенный фанат – вчерашний школьник, один из тысячи, и больше Джури его не увидит. По тому, как группа редко и неохотно контактировала со своими слушателями, было ясно одно: личную жизнь и сцену они строго разделяли и лишний раз смешивать одно с другим не хотели. "А стало быть, надо молчать о том, что я слышал FED", – решил Джури, но тут же призадумался: а может, Сойку будет приятно узнать, что он знаменит? Однако после недолгих колебаний Джури решил, что безопаснее не признаваться вообще – пусть Сойк сам ему расскажет, что он музыкант. Тогда Джури удивится и попросит что-нибудь послушать, и Сойк, конечно, в первую очередь упомянет Far East Dizain. При следующей встрече Джури скажет, что он послушал, что он в восторге, Сойк – барабанщик от бога, а еще – ему очень понравился гитарист, его соло и запилы. Джури ведь сам тоже играет немного – пусть он и не профессионал, но разбирается. "Дальше спрошу: а где сейчас можно послушать вживую вашего крутого гитариста? – рассуждал Джури и одергивал себя: – Нет, сначала надо спросить про самого Сойка, где можно послушать его". И так слово за слово Джури планировал разузнать побольше о Леде и попросить, чтобы Сойк их познакомил. Если же по какой-то причине знакомство не состоится, надо вместе с Сойком попасть на концерт, где Леда будет саппортом, или на гитарную демонстрацию, и там попросить представить их друг другу. На этапе продумывания план казался сложным и маловероятным, но после быстрого и такого непринужденного знакомства с Сойком у Джури за спиной раскрылись воображаемые крылья. Самое сложное – первый контакт – было уже позади, дальше дело за малым. Джури знал, что в большинстве случаев нравится людям, у него хватало приятелей и знакомых, ни с кем из них он даже не ссорился ни разу. А Сойк, как он помнил из интервью и соцсетей, был отличным парнем, так что проблем быть не должно. – В первый раз встречаю человека, который тоже любит сауры, обычно всем кисло, – сказал Сойк, когда они устроились в ближайшем баре. – Так это же самое вкусное пиво на свете! – деланно возмутился Джури и сделал большой глоток, чуть при этом не подавившись. Все пиво, какое пробовал в жизни, Джури не особо различал, а саур пил сейчас впервые и уж точно не назвал бы его самым вкусным – скорее самым специфическим. Но пить пиво с Сойком он долго не собирался, так что мог потерпеть. "В любви и на войне все средства хороши", – вспомнил Джури известную поговорку, представил перед собой Леду и улыбнулся своим мыслям. Сойк же подумал, что Джури улыбается ему, и вернул улыбку. – Чем ты занимаешься? – с простодушным видом спросил Джури. – В смысле, где работаешь? – Да так, везде по чуть-чуть, – уклончиво ответил Сойк. – Подработки всякие отец подбрасывает. А ты? – Не поверишь, я тоже, – просиял широкой улыбкой Джури. – Только свои подработки я сам ищу, а отец мне подбрасывает вопросы, когда я наконец пойду в университет. – И когда же? – поднял брови Сойк. – Когда придумаю, в какой университет хочу… О, посмотри, какой пес! Мимо высокого окна бара, где они устроились, как раз проходил парень со здоровой собакой на поводке. Джури крайне редко встречал в городе таких огромных псов, но в его голове моментально защелкали идеи, как развить дальше непринужденный разговор. – Да уж, почти чудовище, – хмыкнул Сойк, оценив зверя по достоинству. – Не люблю собак, – поморщился Джури и сделал очередной глоток пива – теперь определенные усилия понадобились, чтобы, наоборот, не поморщиться от него. – Другое дело – кошки… – Обожаю кошек, – Сойк заметно оживился, а Джури спрятал ухмылку за своим бокалом. – У тебя есть кот? – Нет, – с сожалением Джури покачал головой. – Я арендую квартиру, в нашем доме это запрещено. – А у меня есть. Его зовут Вачча. Вряд ли существовало что-то, что Джури еще не знал о Вачче. Сойк любил своего питомца, много и часто писал о нем в постах и прикреплял фото. На ближайшие полчаса темой для разговора они были обеспечены – Джури смог ненадолго выдохнуть, освобожденный от необходимости взвешивать каждое свое слово, а Сойк рассказывал о том, что ему действительно дорого, и каждый искренне заинтересованный уточняющий вопрос его радовал. – А какого Вачча цвета? А сколько ему лет? Ого, сколько у тебя его фото!.. Да, красавчик. Я б тоже такого хотел. Когда и эта тема начала иссякать, Джури украдкой глянул на часы и решил, что пора прощаться. Как бы ему ни хотелось остаться, перестараться было тоже нельзя – для первой встречи достаточно, они и так провели с Сойком почти два часа вместе. Он еще раз посмотрел на часы, теперь в открытую. – Тебе пора? – догадался Сойк. – Да, – нехотя вздохнул Джури и отодвинул свой пустой бокал, который допил с трудом – пиво уже горчило на языке. – Договорился встретиться с друзьями, похоже, уже и так опоздал. – Тогда пойдем, – Сойк тоже начал собираться. План, как договориться о следующей встрече и обменяться телефонами, у Джури уже имелся, но воспользоваться им не пришлось. Как только они вышли на улицу, Сойк сам к нему повернулся: – Если хочешь, пойдем с нами через неделю в спорт-бар. Мы с друзьями собираемся смотреть бейсбол. Любишь бейсбол? "С друзьями. С друзьями", – застучало в голове Джури, и он даже не услышал вопрос. Вдруг среди друзей будет и Леда? Хотя он не помнил, чтобы Леда увлекался бейсболом… – А когда и где? – с небрежным видом, который дался Джури даже тяжелее, чем бокал странного пива, он достал телефон и внимательно уставился в открытый календарь. – Я просто могу работать… Даже если бы Сойк сейчас пригласил Джури в день, когда назначена его собственная свадьба, он бы все отменил, лишь бы не пропустить судьбоносную встречу. Но Сойку знать об этом было не обязательно. – Во вторник, в семь. На Сангенджае, это недалеко. – Тогда смогу, – кивнул Джури и спрятал телефон в карман джинсов. – Оставишь номер? Обменявшись телефонами, Джури попрощался с Сойком как с хорошим старым другом. И лишь после того, как прошел не меньше пары кварталов в счастливой эйфории, он вдруг сообразил: Сойк так и не сказал ему, что был музыкантом.