Они пристально смотрели друг на друга. Он подсел под неё и она, предвидя боль, застонала… Тот наклонился и вырвал ей зуб.
За день до открытия
Диме его ассистентка глубоко импонировала, однако, каким бы профессионалом Клара Вячеславовна ни была, подвозить её до дома он не собирался. Да и жили они в разных концах города. Нет, так безбожно разбрасываться своим временем Дима смысла не видел. В общем, попрощались на пороге и разбрелись в разные стороны до завтра. Он считал, что сегодня выполнил всё, что только мог: проверил оснащённость кабинета, работоспособность техники, свой график работы. Если бы коллеги были, ну… Немного другими, то Дима бы, несомненно, остался до самого закрытия. Ну да чёрт с ними. Он предпочёл отдыхать в дороге под чилл-аут музыку. Время хреновое: пробки. Но Дима ищет во всём плюсы — можно разгрузить нервы, лишь иногда тихонько трогаясь в очереди из бесконечно сигналящих машин. Всего лишь-то закрыть окна, включить музыку погромче — и уже нет никакой вокруг суеты. Дима спокойно выдохнул, постукивая пальцами по рулю только потому, что ему нравился ритм новой композиции. А в душе его было такое спокойствие, которого стремились добиться все буддийские монахи. Ничто не могло нарушить его гармонию с самим собой. На приборной панели высветилось уведомление о сообщении в Ватсапе. Арсений и его напоминание о сегодняшней встрече в ресторане. Дима не был до конца уверен в уместности его задумки: что-то никто из коллег не стремился познакомиться лично получше. Но он только ответил краткое: «Ок». Будь там что будет, из любой ситуации можно получить профит. Жить было легко, когда руководствуешься принципом: «всё, что ни делается, — всё к лучшему». Загадочная туманность Санкт-Петербурга очаровывала. Было три часа дня, и уже смеркалось. Огни фонарей соединялись в одну огромную гирлянду, исполосовывая проезжую часть лучами золотого света. Нет, солнца всё-таки сильно не хватает — хоть бы до зимы оно выглянуло, просто на пару минут, без обязательств. Этот город был местом спокойствия души Димы, однако почему-то иногда становилось тоскливо. Стабильность — это отлично, но почему-то человеческая натура всегда просит немного приключений. Хотя бы появления ненадолго лучика солнца. Выбравшись из пробки, Дима вскоре уже подъезжал во двор своего дома. Новый жилой комплекс с собственной площадкой, окружённой четырьмя бетонными многоэтажками. Это был на редкость спокойный спальный район, где даже соседи не докучали — жили своей размеренной жизнью, будто сонные. Каждое утро стабильно в одно и то же время спускались в подземную парковку, разъезжались кто куда. Дима входил в их массу и чувствовал, что находился именно там, где и должен быть — в медленном потоке жизни. Он уже поднимался на лифте к своей квартире. Оперевшись на поручень под зеркалом, Дима взглянул на себя: всё та же полуулыбка, спокойствие в глазах с прищуром и редкая, уже становящаяся заметной, седина. Какие-то вещи никогда не меняются. И квартира встретила его тишиной. Вокруг доходящая до безумия чистота, запах кондиционера для белья. Многие из знакомых-друзей Димы считали, что такое жилище — признак глубокого одиночества. Он же называл это признаком глубокого счастья. Порой люди просто любят всё усложнять. До встречи оставалась парочка-другая часов. Чтобы не тратить потом на это время, Дима отвлёкся на самое нелюбимое занятие — глажку рабочей формы. Нет, своё дело он любил всей душой, а каждый раз после стирки выглаживать смятый халат просто ненавидел. Парадокс, всё-таки. Завтра был тот самый день, который должен был расставить для Димы все точки над «i». Всё-таки Арсению он верил и не понаслышке знал о том, что дела он вести умеет. Даже по его научным статьям было видно, какой это осторожный и ответственный человек. Наверное, то знакомство на форуме стоматологов нового поколения, когда Арсений так сильно заразил Диму идеей о своём бизнесе, стало для него роковым. Оставалось только попрощаться со стабильной высокооплачиваемой работой и двинуться навстречу судьбе. Это было обдуманное решение, однако звучало оно очень рискованно. Пока что жалеть было не о чем. Освежившись и собравшись с мыслями, когда на сегодня с домашними обязанностями было покончено, Дима настроился на вечер в новой, ещё слишком молодой, чтобы называться приятной, компании. Предстоящие пробки на дорогах не пугали — Дима уже был настроен на волну чилл-аута.***
Ресторан для сегодняшнего вечера был не самым популярным, оттого подходящим ко всяким деловым (или не очень) встречам. Дима его любил и старался затащить туда каждого, кто попадался под руку, только потому, что сэндвич из чиабатты с рыбой там готовили божественно. Так сильно, что он каждый раз готов был писать целые оды шеф-повару. Да, ради такого ужина стоило потратить свой вечер на пустые беседы в компании. Однако на входе только отрешённо ошивался Арсений, придерживая развевающийся на ветру шарф, и пытался высмотреть кого-то вдалеке. Когда их взгляды пересеклись, он улыбнулся своей фирменной усталой улыбкой и кивнул, приглашая внутрь. Сам же скрылся за дверью, не дожидаясь Димы. Тот только удивлённо приподнял брови, но последовал за коллегой. — Здесь должны кормить пищей богов, раз ты так настаивал на походе сюда, — как-то наигранно посмеялся Арсений, стараясь не замечать недоумевающий взгляд Димы. — Остальные где? — спросил он прямо, не найдя никого из знакомых лиц, даже когда оглядел весь зал. Арсений заметно поник, будто бы ожидал, что сможет заболтать коллегу-стоматолога. — Серёжа был сегодня не в лучшем расположении духа, и я решил его не звать. Антону явно нужен моральный отдых. А я хотел переговорить с тобой в обстановке поспокойнее. Ещё успеем собраться все вместе, — будто бы оправдываясь перед Димой, он продолжал тянуть свою неловкую улыбку. Но Диме ничего объяснять было не надо — он человек понимающий. И мысли Арсения были здравыми. Так что ему хватило бы даже банального ответа вроде «сегодня без них». Компания на этот вечер обещала быть приятнее, чем Дима мог подумать. Они заняли столик возле окна, сохраняя паузу в общении, чтобы определиться с заказом. Хоть Дима и знал меню наизусть, он на пару секунд открыл его ради приличия. Потом вновь отвлёкся на своего собеседника, сидящего напротив него на диванчике. — Здесь что, подают только рыбные блюда? — в голосе Арсения читались нотки нескрываемого сожаления. — В точку, — усмехнулся Дима, сложив руки на столе в замок. — И ты обязан попробовать сэндвич из чиабатты с лососем. Арсений, как бы не веря своим глазам, ещё раз пролистал всё меню и отложил его с каким-то разочарованием на край стола. — Не любишь рыбу? — слишком поздно узнал Дима. — Не то слово, — невесело посмеялся его коллега-стоматолог и кашлянул в кулак. — Ну да ладно. Я не голоден. — В следующий раз буду знать, — простодушно пожал плечами Дима. В любом случае, уходить без своей чиабатты он не собирался. И раз Арсений не против, то вечер можно продолжить, никуда не передвигаясь. — Как твои впечатления? Арсений всё ещё ждал от Димы каких-то ярких и незабываемых эмоций после сегодняшнего дня. В этом была его ошибка. — Нормально. Тот лишь криво усмехнулся, наверное, подумав, что его коллеге просто не хочется вновь обсуждать одно и то же. Но сказать Диме действительно было нечего. Нормально и всё, этого описания достаточно. Красочные эпитеты можно было бы услышать от восторженного Антона, который чуть ли не с писком радовался каждому листочку бумаги. — Нормально насколько? — пытался Арсений хоть как-нибудь вытянуть из коллеги подробности. Дима даже снисходительно хмыкнул. — Разве слова «нормально» не достаточно для того, чтобы понять мои впечатления? Арсений повёл бровями и кивнул. Действительно, достаточно. Диме вскоре принесли его долгожданный сэндвич. Арсений напротив уныло стучал ложкой по стенкам маленькой кружечки с американо. — Как думаешь, я всё это не зря? Может, поторопился… — Ты полтора года угробил на это всё, а теперь думаешь, что зря? Нет, Арс, жалеть уже поздно, — так и застыв с чиабаттой в руках, Дима пристально уставился в растерянные глаза напротив, которые настойчиво выдерживали его испытывающий взгляд. — Теперь ты сомневаться не имеешь права. Тот молча согласился, проглотив неозвученные волнения вместе с обжигающе горячим кофе. С Димой лишний раз не попереживаешь: всегда слишком рациональный. Может, оно и к лучшему. Дождь за окном, уже темно. Дима лениво взглянул на наручные часы, потом на Арсения с его горьким американо. Диалог не клеился, и он, к сожалению, понимал, почему. Просто натура была такая — не умеющая сочувствовать, только заставлять видеть реальность такой, какая она есть. В любом случае, если бы коллегу что-то не устраивало, он бы выбрал другого собеседника на этот вечер. — Дим, вот худший случай в твоей практике какой? Когда не по плану пошло вообще всё. — Хочешь знать, к чему быть готовым? — Арсений замотал головой на такой вопрос в лоб. Дима только хмыкнул: можно было не задумываться, он прекрасно его помнил. — Я никогда не ошибаюсь, это хорошо. Но не всё зависит от меня, ты же понимаешь? Вот. В тот день электричество пропало во всём районе. У меня было удаление восьмёрок. Пришлось ассистентке мне фонариком на телефоне светить. — И как? — Всё прошло хорошо. На втором зубе свет успели включить. Арсений уважительно кивнул. Дима не стал храбриться, что он бы и с завязанными глазами удалил эти несчастные зубы мудрости. — А у меня однажды человек сознание потерял, когда увидел кровь на моих перчатках. Я тогда только начинал работать и так замешкался, что ничего сделать не успел: ассистентка меня опередила. — Это похоже на тебя, — хмыкнул Дима с нескрываемой иронией в голосе. К этому времени его сэндвич уже закончился и, решив как-то разнообразить сегодняшний вечер, он наслаждался свежим сашими. Нервно замотав головой, Арсений было бросился оправдываться, что это было давно и уж точно не повторится, но Дима остановил его исчерпывающим: «Я понял». Какой же всё-таки этот Арсений двуличный: за внешним покоем кроется эта чёртова озабоченность, даже какая-то нервозность. Тяжело ему, наверное, сохранять образ уверенного руководителя. — Завтра всё будет окей, понял? — вытащил его Дима из отстранённых раздумий. Не просто же так сейчас коллега-ортодонт сидел и бессмысленно пялился на солонку. — А? Ты думаешь, я волнуюсь? — даже с какой-то обидой в голосе переспросил Арсений и пересел поудобнее, стараясь выглядеть как можно более собранным. — Не думаю, вижу. — Только если совсем немного. Всё-таки открытие. И коллектив новый… — Не новый, — продолжал Дима стоять на своём, — все знакомы, некоторые уже давно. Вон, видел, как Антон радуется? — Антон не врач, — вяло парируя аргументы коллеги, он вновь осунулся и втянул голову в плечи. Видимо, позиция несчастного и растерянного человека Арсению была более близка. — Ага. Медбрат. Арсений усмехнулся уже не так отрешённо, как можно было услышать полтора часа назад. Заискивающая улыбка Димы не могла оставить его равнодушным. «Хорошо, поверю тебе», — тихо пообещал он и поднялся из-за стола. Вечер можно было считать оконченным. — Тебя подвезти? — положив в счёт щедрые чаевые, предложил Дима вдогонку. — Тогда мне придётся оставить здесь свою машину, — искренне с хрипотцой рассмеялся Арсений, вытащив из кармана ключ от авто. — Понял, — ответил он кратко, стараясь в голове пометить этот момент, чтобы потом не попасть в неловкую ситуацию, как эта. Коллеги крепко пожали друг другу руки, Арсений пожелал не опаздывать завтра на работу и, улыбаясь немного неловко, пошёл в другой конец стоянки. Дима всё ещё винил себя за забывчивость.***
Какое-то странное волнение преследовало Диму до самого его отхода ко сну. Это было слишком не свойственно для него. Может, болезнь какая? Он был абсолютно спокоен душевно, а внутри крутило это раздражающее беспокойство. Освежиться в ванной не получилось. Сердце стучало в горле, а по вискам тёк холодный пот, от которого хотелось чесаться. И ком в горле, который ничем не запьёшь. Он нервно прошёлся по всей квартире несколько раз, заглянул в каждую из трёх комнат, проверил, всё ли на своих местах. На кухне плита была выключена. В общем, ничего, что могло бы вывести Диму из душевного равновесия, не было обнаружено. С какой-то запредельной усталостью, даже дрожью в коленях, он лёг на край кровати со включенной прикроватной лампой. Веки слипались сами собой, но в сон провалиться не удавалось: что-то разом за раз вытаскивало Диму из приятной пучины отдыха. Нет, здесь было что-то не так. Когда на часах уже было за полночь, он всё ещё пытался выбраться из болезненной тревожности. Непонятно даже было какие тут помогут таблетки. Вот же ж загвоздка: врач, а не может себе помочь. Заставив себя лечь неподвижно и закрыть глаза, Дима попытался подумать о чём-то приятном: о новой работе, об отпуске, даже о новогодних праздниках. Вылезать из раздумий было нельзя: иначе снова настигал этот липкий ком тревоги и дрожи. Таким образом кое-как удалось заснуть. Но только на два часа. Он вскоре проснулся от сковывающей боли и жжения в горле. Теперь тошнило. Мысль, что он не восстановится к утру, ещё сильнее запустила механизм беспокойства, и Дима почувствовал, как сильно на этот раз скрутило желудок. Уже не от волнения. Вдруг всё стало ясно — сашими. Думая, что он никогда не ошибается, Дима уже заведомо ошибся. Нет. Это всё Арсений виноват. Если бы не он, то не захотелось бы есть эту чертову сырую рыбу (уже звучало как что-то не самое съедобное), только чтобы продлить их ужин. Так что если и винить кого-то, так это коллегу с его дурацкими волнениями, если бы да кабы! Пусть теперь не обижается, если свой первый рабочий день Дима променяет на объятия в уборной с белым керамическим другом. Что поделать. Вот оно, лишнее доказательство того, что все решения нужно заранее продумывать. Даже сашими на ужин.***
Рабочий чат оживился пожеланиями всем доброго утра от Антона. Для Димы ничего доброго в этом утре не было. Опустошённый (увы, в прямом смысле) и слабый из-за нескольких часов сна после беготни с самолечением, он пил на завтрак Регидрон и заедал его попытками взбодриться самовнушением. Сегодня быть на работе обязательно, он обещал Арсению, что всё будет «окей». Знал бы он, вообще бы отказался от вчерашней встречи. Ничего уже изменить было нельзя. Немного кружилась голова. Стоматологу в таком состоянии быть на работе противопоказано. Мало ли что можно сотворить трясущимися руками во рту бедного пациента. После такого приёма он вряд ли вернётся за добавкой. Но был ли выбор? Оставалось только срочно восстанавливаться, чем Дима сейчас и занимался. До начала рабочего дня Димы был ещё час. Дойдя до спальни, чтобы забрать рабочую форму, он обессиленно упал на кровать просто чтобы прикрыть глаза и пару минут передохнуть. А очнулся он уже под непрекращающуюся трель телефонных звонков от Клары Вячеславовны. Он сбросил. До начала оставалось десять минут. Написав в рабочем чате «еду», Дима, всё ещё ужасно сонный, схватил дипломат с формой и бросился к метро. Выбора не оставалось. Слова Сергея «на метро быстрее» всплыли в голове и, кажется, стали спасением. Всё-таки иногда хирург говорил не только едкие, но и полезные вещи. Он ненавидел этот чёртов подземный поезд за само его существование. За этих бедных жмущихся друг к другу людей, за наглых музыкантов с их бесполезной и безвкусной музыкой. Продолжая обнадёживать коллег своим «еду», Дима молился, чтобы успеть к приходу первого пациента, будь он неладен. Кому так срочно в девять утра понадобилась консультация у терапевта? В любом случае, пусть случится что угодно, только бы ему не пришлось оправдываться перед Арсением. Иначе это будет выглядеть слишком двулично. И никакие оправдания не помогут, Дима знал. Пришлось подниматься по эскалатору пешком, потом бежать прямо по улице. Сил у Димы еле хватало, но лучше было безбожно устать, чем опоздать на лишнюю минуту. Уже виднелась издалека бирюзовая вывеска «Экспромта», и он поднажал, надеясь, что на работе откроется второе дыхание. Перед самой дверью он выделил пару минут на то, чтобы отдышаться. Пусть лучше коллеги подумают, что во всём виноваты пробки, а не усталость. Хорошо хоть над непринуждённым выражением лица стараться не надо. Когда Дима вошёл, все взгляды были устремлены на него. Взволнованный Антон, будто бы выговор получать придётся ему, даже приподнялся со стула. Клара Вячеславовна же с облегчением выдохнула. — Приехал, — беззаботно улыбнулся Дима, быстрым движением надев бахилы. — Ну вот и славно, — поднялась с места ассистентка, оперевшись локтем на стойку регистрации. — Я думал, придётся отменять все твои записи, — обескураженно заявил Антон и сел обратно, что-то быстро запечатав на компьютере. — Вот и отлично. Все теперь на месте. — Арсений спрашивал про меня? — положив руки на стойку, заговорщически спросил Дима. — У него же пациент, — Антон помотал головой, не отрываясь от экрана компьютера. Славно. Дима и забыть успел. Совсем из головы повылетало всё важное. На обеде он попробует объясниться, а не криво оправдаться. Отчего-то он был уверен, что Арсений его поймёт. Ну не могло быть по-другому. Перед тем, как скрыться в ординаторской, Дима с минуту понаблюдал за работой Антона и его забавным халатом и, встретившись с ним взглядом, ухмыльнулся. — Точно, забыл, — спохватился администратор, — хорошего рабочего дня, Дмитрий Темурович.***
Пациент лет сорока пяти не сильно доверял своему стоматологу, судя по его закрытой позе и напряжённому выражению лица. Такая уж профессия была: стоматологов ненавидели, боялись, относились, скорее, не как к врачам, а как к каким-то палачам двадцать первого века. Исключение — когда из-за растущих зубов мудрости голову разрывает от боли. Вот тогда стоматолог становился помазанником божьим. На объяснения у Димы настроения не было, поэтому, взяв угловой зонд и зеркало, он заявил: — Давайте вы просто откроете рот, а потом я скажу, сколько примерно будет это стоить. Мужчина криво улыбнулся, но заметно расслабился. Поправив лампу, Дима ненадолго прикрыл глаза, стараясь настроиться на рабочий лад. Но из головы всё ещё не выходили вариации того, какое же оправдание придумать для коллег, чтобы не упасть в грязь лицом. Может, машина сломалась? И пришлось поехать на метро. Или забыл кошелёк дома. Нет, звучит слишком безответственно. — С сорок пятого по сорок третий — кариес, сорок шесть и сорок семь — пломбы, — он работал, вроде как даже не следя за тем, что говорит. Удобно. Клара Вячеславовна всё фиксировала, изредка напоминая своим «угу», что слушает его. Или же лучше ничего не говорить, чтобы не выглядело, будто бы Дима оправдывается и чувствует свою вину за это нелепое опоздание? Быть гордым, намекнуть на то, что никто ничего не потерял. Антон же подтвердит, что клиент тоже опоздал? Вот и всё. Надо стоять на позиции сильного. — Пигментация или что… — вслух рассуждал Дима, покуда физически он весь был в работе, с водо-воздушным пистолетом. — Да, отлично. Вам нужно пролечить пять зубов. Дальше следовал любимый вопрос: «А точно нужно?», ответ на которой в платных клиниках всегда был «разумеется». — В любом случае, если бы я даже захотел, то не успел бы сегодня с вами что-то сделать. Так что настраивайтесь, готовьтесь, записывайтесь, пока ещё окна есть на ближайшие дни. Кто там знает, что там с вашими зубами через неделю случится. Могут и сгнить. На недоумевающий взгляд пациента Дима посмеялся: «Шутка». Мужчина хмыкнул. — Ладно, когда вы там свободны? Дима оставил решать вопрос с записью Клару Вячеславовну, отвлекшись на дезинфекцию рабочего места. Или стоит выложить всё, как было? Может, Арсений чувствует патологическую ложь… Он окончательно пришёл в себя, когда проводил пациента к стойке регистрации, где вкратце описал ситуацию и рассказал о новых записях. Антон всё оперативно записал, часто и отрывисто кивая. Во время печати чека Дима аккуратно спросил: — Никто пока не говорил обо мне? — Арсений Сергеевич всё ещё на приёме. Час брекеты чинить будет. Дима понимающе кивнул. Ушёл обратно только когда его первый пациент скрылся за дверьми стоматологии. Ничего не оставалось, кроме как возвращаться в свой кабинет. Клара Вячеславовна вскоре вернулась из ЦСО. Присела на стул для пациентов возле компьютера, попыталась завязать диалог: — Сколько у вас лет практики? Видно, что у вас выработан годами сценарий осмотра. — Семь лет стоматологического факультета, потом года два практики в поликлинике, пять лет в частной стоматологии. Немного. Научная деятельность помогает, — взглянув на большие настенные часы, устало вздохнул Дима и потёр переносицу, приподняв очки. — По вам не скажешь, что вы так молоды, — улыбнулась ассистентка, вроде как пытаясь сделать комплимент, но что-то явно пошло не по плану. — Я имела в виду, кажется, что опыта у вас как у врача гораздо больше. — Я понял, — еле как сдержал Дима зевоту и вновь взглянул на часы. Интересно, сколько времени назад у Арсения начался приём? Надо было спросить. Теперь он из кабинета не выйдет до прихода следующего пациента. Чёрт. — Но шутки ваши слишком… На грани. — У врачей странное чувство юмора, Клара Вячеславовна. Женщина улыбнулась ненадолго. Но потом посерьёзнела. — И всё-таки — почему вы опоздали? Настал черёд Димы серьёзнеть. Он снова тем же сбивчивым жестом потёр переносицу. Внутренний диалог так и не был закончен, да и решение само собой не пришло. Он бы предпочёл промолчать: не обязан оправдываться перед медсестрой. Но понимал, что жест этот был бы слишком некультурным. В дверь постучали. Антон украдкой заглянул. — Вас там клиент минут как пять уже ждёт, — недовольно обратился он к Кларе Вячеславовне, и та без лишних слов шустро поднялась. Впервые Дима был рад внезапному появлению Антона. Что ж, ещё час на раздумья он себе выиграл.***
К обеденному перерыву версия Димы была более-менее отработана. Пока он корпел над восстановлением зубов девушки, челюсть которой находилась в ужасном запущенном состоянии, а та, в свою очередь, смотрела какой-то документальный фильм про животных на экране, вкрученном в потолок, мыслительный процесс сам пришёл к какому-то логическому заключению. Клара Вячеславовна что-то рассказывала под руку про своих детей в институте и обещанной холодной зиме, Дима иногда отзывался какими-то невнятными звуками, но не вникал и ничего не запоминал. Был уверен: она расскажет это ещё и даже не раз. По заверениям Антона, все должны были уже освободиться, однако возле стойки администрации стояли только Дима и сам Антон, разумеется. — Тебе Арсений сказал выбрать такую форму? — кивнул он на халат администратора, который сегодня был главным предметом обсуждения (и слава богу). — Нет, сам захотел, — с какой-то гордостью продекламировал Антон, загрузив в принтер новую стопку бумаг. — Он одобрил. Сегодня утром, конечно, но да ладно. Классно же, почему нет? — Действительно, — фыркнул Дима, улыбнувшись уголком губ. В коридоре позади открылась и тяжело хлопнула металлическая дверь. Нет, это был всего лишь Сергей. — Дайте воды, — оперевшись руками на стойку, щёлкнул он пальцами. Антон немного ошалел, но машинально протянул хирургу стакан прохладительного из кулера. Тот опустошил его залпом и, смяв так, будто этот стакан как-то провинился в своей недолгой жизни, выкинул. — У тебя кровь на маске, Сергей Борисович, — почему-то еле сдерживая смех, прокомментировал Антон. Тот спешно снял маску с лица и вытер запястьем пробежавший по виску пот. Видно, начало дня у хирурга выдалось ещё сложнее, чем у Димы. Никто решил не уточнять, что там случилось и почему Сергей такой подозрительно молчаливый. Даже недовольство не сильно излучает. Арсений присоединился к ним как раз в разгар неловкой паузы и объявил об обеде. На удивление, все согласились остаться в ординаторской. Видимо, желание объединиться в один коллектив всё-таки взяло верх. Антон сразу же оккупировал микроволновую печь с какими-то бесконечными контейнерами. «Мама наготовила», — усмехнулся собственной шутке в голове Дима. — Почему опоздал, Дмитрий Темурович? — с минуту сверлящий его взглядом Арсений наконец озвучил вопрос, к которому терапевт готовился уже несколько часов. — Не опоздал, а задержался, — с напором в голосе повернулся Дима к нему и сложил руки на столе в замок, — пациент записан с учётом моей задержки. — Что? — главврач честно пытался обмозговать то, что пытался растолковать ему Дима, но пока что понятно было ровным счётом ничего. — Ну как. Стандартная консультация полчаса, так? Я управляюсь за десять минут. Куда мне ещё девать эти двадцать минут? — Беседу профилактическую провести, — Арсений всё ещё находился в недоумении от наглости своего коллеги. Дима ненадолго засомневался в правильности своей тактики, но отступать было поздно. Рядом появился Антон с борщом в судочке. Появился очень тихо, чтобы не вмешиваться в естественный ход разбирательств. — Как часто после того, как ты заканчиваешь осмотр, пациент просит тебя рассказать побольше о его зубах? — продолжал гнуть свою линию Дима, отхлебнув из стакана с передержанным в нём чайным пакетиком. — Ну, допустим, меня часто. — Конечно, специальность у тебя какая? Вот. А мне толком рассказывать нечего, вариантов два: обратитесь к ортодонту, хирургу. Нужное подчеркнуть. Арсений в раздумьях замолчал. Логика, безусловно, была, но какая-то всё же неправильная. Дима внутренне ликовал. — У него пациент тоже опоздал, — ненадолго отвлекшись от обеда напомнил Антон и больше не вклинивался. — Я всё понимаю, это просто повезло. Обычно клиенты не задерживаются, Дим. Тебе не стоит так распоряжаться своим временем, — то ли с огорчением (а то и не дай бог обидой), сделал вывод Арсений и тяжело вздохнул, прикоснувшись к стакану с кофе. — В следующий раз не повторится, — сказал Дима спокойно, но, кажется, никто не поверил в искренность его слов. — Следующего раза быть не должно. И не будет. Дима взглянул в глаза напротив. Нет, Арсений не шутил. По спине пробежалась дрожь: умеет же пугать, когда захочет. И он не шутил. Никто в этой ситуации не шутил. Пару неловких секунд они смотрели друг другу в глаза, но сдались одновременно. Дима виноват, но вину свою не признал ни внутри, ни снаружи. Это было выше его достоинства. В любом случае, теперь придётся контролировать и организовывать себя ещё тщательнее, просто чтобы не видеть эту пассивную и тихую агрессию в глазах Арсения. Ему и так тяжело, а тут ещё и Дима со своим характером. Он, признаться, не хотел быть жестким, но пришлось. А как иначе? Не вставать же в позицию жертвы. Чужие обиды можно и потерпеть. — Насчёт промо-видео, — вновь спас ситуацию Антон (да воздастся же это ему), — футажи сегодня я, допустим, сниму. И свою часть я отсниму. А с вами что делать? Когда вы свободны — у меня работа, между прочим. — Я всё продумал, — немного помолчав, Арсений развернулся в сторону администратора, и тут же его голову заняла новая задача. Дима украдкой наблюдал за ним, всё чаще пряча взгляд в стакан с чаем. — Мою часть отснимем завтра вечером, у меня пациент у самого последнего, можем подзадержаться после закрытия. Дима… — он вновь бросил этот свой презрительно-разочарованный взгляд на терапевта, — договоритесь сами. А у Сергея Борисовича завтра всё утро до полудня свободно. Он просто приедет на работу на полчаса пораньше. — Чего? — хирург, до этого наблюдающий за чайником, теперь резко заинтересовался разговором за столом. — Какое «пораньше»? — Мы снимаем промо-видео об «Экспромте». Нужны небольшие интервью от сотрудников, красивые слова там. Тебя же бесполезно просить после работы сказать пару слов на камеру, я понимаю, так что придётся немного выкроить на это время, — объяснил Арсений. Сергей прыснул, покрепче ухватившись рукой за столешницу. — Идея супер просто, — недовольно буркнул он и зачем-то полез в телефон. Видно, проверить, есть ли в его графике время на такое баловство. — Вопросы мне приготовьте заранее, чтобы сегодня не позднее шести. — Никаких заготовок. Только импровизация, — как-то гадко улыбнулся Арсений, наблюдая за растущим недовольством Сергея. — Чтобы выглядело живенько. — Живенько, — передразнил его хирург, явно глубоко затронутый тем, что кто-то посмел вторгнуться в его зону комфорта. — Чушь какая-то. — Чушь будет, когда мы поймём, что у нас больше нет притока клиентов. На простых проходящих мимо и заскочивших заодно бизнес не построишь. Мы же не парикмахерская, в конце концов, чтобы так легкомысленно надеяться на случайных клиентов. Перечить Арсению никто не решался не только потому, что тот был их начальником, но и из-за его внезапной серьёзности. То ли у него не было сегодня настроения, то ли серьёзным (по-настоящему серьёзным) главврач выглядел именно так. — Все согласны, — утвердительно сказал Антон и кивнул, пометив что-то в телефоне. — Отлично, послезавтра тогда как раз закончу. Дим, попробуем у тебя окно в расписании найти ради этого. Тот кивнул, хотя восторга от этой идеи не испытывал. Но хотя бы его в наказание не заставили приехать завтра на работу перед открытием ради этого промо. Вместе с таблетками Дима запил собственный стыд. Неприятное гадкое чувство внутри появлялось каждый раз, стоило увидеть серьёзное лицо Арсения напротив. Дима не врал ему, но чувствовал себя отвратительно, даже несмотря на это. Надо было как-то отпустить ситуацию (к примеру, признать свою вину) но он не спешил. В конце концов, рано или поздно забудет. Вот скоро. Вот прямо когда окажется в своём кабинете напротив пациента. Наверное. Хотелось верить. Антон с Арсением болтали всё о том же — о графике работы на эту неделю. Сергей собранно молчал с чашкой тёплой воды и чем-то завёрнутым в фольгу. Дима поддерживал его молчание своим. Усталость давила тяжёлой наковальней на голову, но он держался, продолжая сохранять образ внутренне спокойного человека. Вчера, рассуждая, как же сложно держать Арсению свой образ, Дима и подумать не мог, что ощутит это же на себе. Чувствовалось отвратительно. Самое главное, что он понял сам для себя — права на ошибку нет теперь не только на работе, но и в повседневной жизни.