Золотая ветвь с яшмовыми листьями.

Утром из больницы пришли новости, от которых Хуа Чэн готов был расцеловать всех и каждого, кто попадется ему на пути, Се Лянь пришел в сознание, и, что самое важное, он остался в светлой памяти! Юноша помнил всё, что с ним происходило, что не могло не радовать, ведь после таких ударов он мог потерять память. Мужчина наскоро оделся, привел себя в порядок, он уже и не помнил, как добрался до больницы и как поднялся на нужный этаж, внутри его были смешанные чувства, радость и волнение смешивались в одном флаконе. Как в тумане, думая лишь о своем любимом, мужчина дошел до его палаты, поколебавшись пару минут, он открыл дверь, прося персонал не беспокоить их. Взгляду Хуа Чэна предстала довольно уютная картина, Се Лянь, подобно маленькому котенку, сжался в клубочек, мило сопя носиком, от такого вида его сердце пропустило несколько ударов. Подойдя ближе, юноша сел на стул рядом, наблюдая за своим самым главным сокровищем. Осторожно, одной рукой, мужчина заправил прядь волос за ухо своему любимому, одними губами произнося излюбленное обращение: «Гэгэ». То ли, Се Лянь не спал, то ли, почувствовал, но в этот момент его огромные глаза распахнулись и парень посмотрел на любимого, даря ему самую теплую и нежную улыбку. Хуа Чэн осторожно наклонился к нему, обнимая так осторожно, будто бы Се Лянь — самая хрупкая ваза, которая в любой момент может треснуть. — Сань Лан. — Еле слышно проговорил юноша. — Мой Гэгэ… — Хуа Чэн не мог отстраниться от своего любимого. — Ты даже не представляешь, как ты меня осчастливил… Я долго ждал этого момента. — Прости… — Голос тихо дрогнул. — Прости, что я заставил тебя переживать… — Гэгэ? — Мужчина немного отстранился, заглядывая в глаза любимому человеку. — За что ты просишь прощения? Это я должен извиняться, ведь если бы не мои дела, то сейчас с тобой такого бы не случилось. Юноша, вместо ответа, вновь потянулся за родными объятиями, не в силах оторваться от своего любимого человека. Мучительное ожидание не позволяло Хуа Чэну жить, как раньше, все мысли были заняты его родным солнечным ангелом, который и стал смыслом жизни парня. Когда он вышел из больницы, то понял, что в его жизни вновь появился цвет, он заметил те прекрасные листья, ту красоту, что подарила им осень. И, даже, не самые хорошие новости, которые сообщил ему Черновод, не могли испортить настроение. Только, главное, чтоб Ши Уду не отвернулся от них и не стал помогать в поимке того подонка, кто не моргнув глазом натравил своих шавок на его Гэгэ. Дома мужчина готовился к важному разговору, продумывая каждую деталь, а по пути в участок забрал «рыбину», такую кличку недавно получил Хэ Сюань от самого Хуа Чэна. Вечером Хуа Чэн и Хэ Сюань направились в полицейский участок, где им предстоял очень тяжелый разговор, учитывая то, что произошло накануне. Черновод боялся даже дышать рядом с Хуа Чэном, ведь тот и так был на взводе, весь его план мог пойти коту под хвост и Цзюнь У мог продолжить обманывать наивного юношу, который считал его самым близким, после Хуа Чэна, конечно. Хэ Сюань мерил шагами коридор, понимая, что его тоже ждет очень неприятный разговор, ведь Ши Уду души не чаял в своём брате, милый юноша со светлой улыбкой, стал для него отдушиной и смыслом жизнь, не будь они родственниками, то давно бы состояли в романтических отношениях. Не прошло и пятнадцати минут, как к ним подошла юная девушка и пригласила их в кабинет, где за столом сидел Ши старший. Его холодный взгляд тотчас впечатался в парня в черных одеждах. — Я тебе помогать не стану. — Холодно проронил тот. — Убирайся. — Он со мной. — Хуа Чэн подошел к столу и посмотрел на собеседника. — Помощь нужна мне. На сколько я помню, ты ведёшь расследование о нападении на Се Ляня. Недавно всплыли очень интересные моменты, кто мог организовать нападение на него. Черновод недавно встретился с теми парнями, и они предложили ему купить запрещенные вещества. — За ними кто-то стоит. — Ши Уду достал папку с делом о нападении на Се Ляня и внимательно тал изучать информацию. — Эти дети — желторотые птенцы, самостоятельно ничего не могут. Кто они такие, откуда у них такой опыт, чтобы так блестяще проворачивать аферы с наркотиками и воровством? — Они назвали имя. — Нарушил тишину Хэ Сюань. — И упомянули Цзюнь У. — Цзюнь У — важная шишка в городе. — Мужчина тяжело вздохнул, поднимая глаза на посетителей. — Его голыми руками не взять. Я посмотрю, что можно сделать, как раз, Пэй старший и его племянник свободны от дел, может, они помогут мне. Все видео я обработал и внимательно изучил, всё вложено в дело, сначала мы арестуем птенцов, а они быстро выдадут того, кто отдал им такой приказ. — Хорошо. Мы на телефоне, если что. Хуа Чэн кивнул ему, и они собирались уйти, но Ши Уду остановил их, еще не все вопросы были решены сегодня. Разговор, которого так боялся Черновод, был неизбежен. — Не так скоро, Хэ Сюань. — В голосе была злость. — Почему ты так поступил с моим братом? Ты хоть понимаешь, что с ним происходит? Он не может ни есть, ни спать, только думает о тебе! — Я понимаю, и я хотел с вами поговорить об этом. — Хэ Сюань посмотрел на него и тяжело вздохнул, кивая Хуа Чэну, чтобы тот не уходил, ведь юноша переживал по поводу разговора. — Ши Цинсюань — прекрасный юноша, он просто чудо, я не могу ничего сказать, хороший друг, верный товарищ. Но, посудите сами, что я могу дать ему в отношениях? Что он может получить от парня, который пьет, курит, иногда не брезгует незащищенными половыми связями с шлюхами в клубе. Я не смогу подарить ему то, что сам не получил, как я могу подарить ему любовь и счастье, которого не подарили мне? Я изначально хотел оборвать все связи с ним, но ничего не получалось, Цинсюань слушал меня, но не слышал, он думал только о том, что я — лучшая кандидатура, чтобы стать первой любовью. Я хотел всё рассказать ему, но потом, я бы нашел повод, и этого бы не случилось, если бы не бессонная ночь накануне и усталость, от которой я забыл о своей маскировке. Мне, правда, жаль. Вчера весь вечер я звонил ему и отправлял сообщения, но никто мне не ответил. — Я не стану с тобой спорить, ты — не подходишь ему. — Ши Уду потер переносицу и поднял глаза на юношу. — И я ему постоянно говорил это, но ты его знаешь, он упертый, если что-то решил, то ты ничего не сможешь сделать. Он влюблен в тебя, не смотря на то, что ты не тот самый «Мин-Сюн», как он постоянно тебя называл. Если бы ты не появился в моем участке из-за драки в клубе, то я бы не узнал тебя, когда увидел вас вместе. — Я хочу поговорить с ним. — Выслушав о том, какой он плохой, подал голос Черновод. — Как и когда я могу это сделать? — Я позволю вам увидеться всего на пятнадцать минут, как раз, он скоро будет тут. — Ши Уду не хотел этого делать, по голосу это было понятно, но согласился ради спокойствия брата. — Как раз, через это время я заканчиваю. Выходи на улицу и жди его. И не допустите небеса, чтобы он вновь пришел в слезах, или я за себя не ручаюсь. Коротко кивнув, Хэ Сюань вылетел из кабинета на улицу, ожидая Ветерка. Весь вечер он думал о том, что поступил как последняя сволочь, пользуясь доверием наивного юноши и продолжая его обманывать. Внутри было, какое-то, непонятное чувство, которое парень никогда не чувствовал, сердце готово было выскочить из груди, хотя, его пульс никогда не поднимался выше пятидесяти пяти ударов в минуту, руки тряслись, ладони потели. Дышать стало тяжело, в горле пересохло, когда вдали показался знакомый силуэт юноши, который шел медленно, рассматривая дорогу под ногами, видимо, не хотел показывать, что у него что-то случилось. От того жизнерадостного мальчишки — Ветерка осталась только внешность, которая так привлекала и парней и девушек. Внутри больно закололо от такой картины, сердце мужчины начало сжиматься. Не придумав ничего лучше, он пошел вперед к парнишке, готовясь к тому, что ему придется сейчас выслушать всё, что тот о нем думает, но Хэ Сюань готов. Он больше не допустит такой ошибки, не позволит слезам появиться на нежном личике этого мальчишки, который, как бы ни хотелось признавать, вдохнул, в его унылую жизнь, смысл. Цинсюань не смотрел вперед, он всю дорогу рассматривал свои белоснежные кроссовки, даже не заметил, когда столкнулся с кем-то, стоило юноше поднять голову, чтобы попросить прощения и он замер, перед ним стоял он… Тот самый человек, кто стал его первой любовью. Тот юноша, от которого в животе появлялся рой бабочек, готовых в любой момент вырваться наружу. Из-за него было первое и сильное возбуждения мальчишки, который громко выстанывал его имя, первый раз позволяя себе прикоснуться к интимным местам, когда раньше таким не занимался. Стоило Черноводу взглянуть в глаза мальчишке, как его сердце перестало биться, красивые глазки, которые всегда светились счастьем, были красными, а под ними расцвели синяки. Милый и нежный Цинсюань выглядел так, будто бы у него кто-то умер. Мужчина сжал это хрупкое создание в своих объятиях, позволяя тому ударять по своей груди, вырываться и называть «Подонком». Именно сейчас он смог понять свои чувства, которые распирали его, те чувства, который приходили каждое утро в виде возбуждения по утрам, после сладких снов о Цинсюане. В клубе, если он сильно напивался, то снимал только тех шлюх, которые были похожи на его ангела, к которому он бы не посмел прикоснуться. — Прости меня… — Не громко проронил мужчина, не отпуская своё сокровище. Парнишка поднял голову, замирая, он не мог понять, послышалось ли ему это, или нет. Цинсюань не мог поверить в это, перестал биться и вырываться, наконец-то, расслабляясь в таких родных объятиях, вдыхая запах любимого одеколона и сигарет. Он прижимался сильно, боясь, что это вновь чудесный сон, который мог растаять, но это не так, Хэ Сюань больше не уйдет, не оставит его, теперь Цинсюань — Его, и больше никто и никогда не позволит появится слезам на таком нежном лице.