Разными дорогами

      Джек стоял на улице пропекаясь осенним солнцем, внимательно осматривал соседний двор. За чайным столиком сидел ребенок лет 5, рисовал каракули считая их искусством. Джек не стал лезть со врослыми советами в детское творчество, терпеливо ожидая приятеля.       Джастин вышел из дома в льняной рубашке пастельно-голубого цвета, что удивительно шла к его глазам, тогда как бежевые Бермуды сочетались с темно-русой шевелюрой. В общем довольно популярное сочетание цветов на нем смотрелось удачно и определённо стоило ожидания.       — У меня тысячи вопросов! — Заговорил Джастин, садясь за руль.       — И у меня, — кивнул Джек, — я начну, куда мы едем?       — К художнику, широко известному в узких кругах. — Джастин улыбнулся. — Не буду портить тебе впечатление подробностями. Слишком педантичный, на мой взгляд, но я совершенно не понимаю в этом.       — Имя у него есть? — осведомился Джек.       — Ты лезешь без очереди, — возразил Джастин. — Как ты оказался на «Титанике»?       — Ты такой же как все, — вздохнул пассажир. — А что, а как, этого не может быть. И так далее. Вам всем интересно что случилось.       — Извини, не так выразился. — Приятель улыбнулся стараясь сгладить впечатление. — Я имею ввиду не корабль, а тебя, как ты там оказался? Случайно или нет, как тебя спасли и всё такое.       — Любопытство до добра не доводит, знаешь ли. — Холодно заметил Джек.       Атмосфера внутри автомобиля упала чуть ли не до нуля. Когда молчание стало невыносимо, на правах гида Джастин негромко произнес:       — Меня волнует не сам корабль, — он бросил беспокойный взгляд на пассажира. — Это чудо, что ты живёшь.       — Повезло. — Пожал плечами Джек. — Мне всю жизнь везёт как утопленнику.       Он сообразил, что сказал и рассмеялся.       — Мне было 9, я чуть не утонул в реке, мать вытащила меня, и вскоре заболела воспалением лёгких. — Пустился он в разъяснения. — Потом, папаша Грейс пришел домой раньше и она заставила меня спрятаться в бассейне. Дурацкая история. А из Атлантики меня спас майор, чёртов, Батт.       — Он был одним из спасателей? — Уточнил Джастин.       — Нет, конечно. — Джек заправил свои волосы назад, сейчас как никогда походил на ДиКаприо. — Он был майором разведки США и вёз документы из-за которых началась Первая Мировая.       — Закатные твари…       — Именно, тварью он и был. — Заключил Джек.       — Леворукий с ним, — Джастин решил не давить на душевные раны, — а ты причем?       — Кроме немецких шифров у него был кулончик, знаешь немцы были повёрнуты на оккультизме. — Продолжил Джек. — Вот и у этой безделушки есть сила, не знаю то ли воскресенья, то ли возрождения, то ли ещё какая мистика. Я очнулся в морге, рядом с ним, на судне мне нехило перепадало от него, и я забрал себе сувенир.       Джастин потерял дар речи.       Амулет.       Амулет нетленности. Который так нужен Рокэ! Он весь обратился в слух, Джек рассказывал дальше.       — Помотавшись по стране, я прибился на ранчо. Мне там нравилось, я пристрастился к лошадям и не только, если ты понимаешь, — Усмехнулся Джек, — пока очередной папаша не шмальнул в задницу из дробовика, пришел в себя уже в гробу. Только тогда понял, я что эта за вещь, которой дорожил этот мерзавец.       — Как его зовут? — Затаив дыхание спросил Джастин.       — Майор Арчибальд Батт. — Пассажир приподнял одну бровь тут же напомнив Рокэ. — Зачем тебе? Хочешь родню найти? — Понимаешь… — Джастин замялся, чтобы такое сказать, чтобы не врать. — Моя сестра давно интересуется такими вещами, сама проводит ритуалы на крови́, на воде. В этом я тоже не силен.       — А в чем ты силен? — голубые глаза чуть сощурились, выдавая искренний интерес.       — Я скорее книжный червяк, — нехотя признался Джастин. — Знаешь, выписки, рецензии, крючкотворство, и так далее.       — Это полезно, если твой друг захочет, скажем, покататься на лошади и не возвращать её.       — На лошади? — Удивился юрист.       — Ну да, сможешь?       — На какой срок она была в аренде? Какой был уговор устный или письменный, были при этом свидетели?       — Если, скажем, без договора, — осторожно сказал Джек. Раз он такой правильный, белый и чистый не захочет иметь с ним дел и ничего прочего. — Взял покататься и забыл вернуть.       — Назовем это устным договором в одностороннем порядке. — Уверенно заявил Придд. — Мол, я вас предупреждал, что возьму покататься, не моя вина, что вы не слышали.       — Определённо, мне с тобой повезло, — улыбнулся Джек.       Вместе с губами улыбалось всё лицо. Кончик носа вздёрнулся, выражая насмешливость, скулы — доброжелательность, а глаза… Его открытые глаза лучились беззаботностью. Сзади загудели. Они стояли на светофоре, давно загорелся зелёный, Джастин с трудом отвернулся, глядя на дорогу сквозь лобовое стекло.       Особняк в котором обитал мастер, производил впечатление. Высокие, неприступные стены, напоминали о форте средних веков. По замощеной дороге, машина вкатилась под арку за резными чугунными воротами. Во дворе свернув направо, Джастин припарковался. Пространство между дорожками и тропинками покрывал вечнозелёный газон. Джек крутил головой по сторонам, стараясь запомнить расположение построек и нахождение солнца, чтобы потом правильно наложить тени.       Их провели длинной анфиладой комнат в зал приёма гостей. Джастин плюхнулся на диван, а Джек, оставив там же свой планшет с рисунками, обходил от одного постамента до другого. Дискобол. Шадр. Миниатюра Геркулеса. Да за каждую из них он был готов отдать век жизни.       — Интересуетесь? — осведомился невысокий старичок, похожий на статую Лесто́ка, у которой стоял Джек.       — О да, они прекрасны, — Джек выпрямился и представился: — Джек Верно́н.       — Тот самый Верно́н? — старичок был также ошарашен, как и Джек минуту назад.       — Тот самый был моим дедом, — скучно ответил художник, словно в тысячный раз объясняя одно и то же. — А я, так, любитель.       — Добрый день, — поздоровался Джастин, привлекая к себе внимание.       — Не смотрите на него, — махнул рукой Джек, — он даже с Роде́ном не знаком.       Старичок рассмеялся. И Джек уловил радость и даже беспечность. Ему было приятно поговорить о своей коллекции.       — Чем обязан, господа?       — Вы помните, месяц назад мы познакомились на приеме с Рокэ Алва. — Спросил Джастин.       Хозяин переменился в лице, как и большинство при упоминании Алвы.       — И что вы хотите?       Неприятно повеяло холодом.       — Ничего, — взял инициативу Джек, прекрасно понимая хозяина. — Я был тут проездом, и Джей упомянул, что у вас есть объекты, которых нет в музее.       — Да вы видели современные музеи? — возмутился старик. — Сплошные Пикассо и Попурри.       — Согласен, — Джек кивнул на статую Леопарда. — Вот эта, например. Животных не так много культивируют.       — Молодой человек, эта статуя первого правителя Тосканы, подаренная в коллекцию Анри́ Эпинэ́.       — Он пожевал губами. — Да, мельчает молодежь.       Джек не стал напоминать, что в Тоскане он проездом и не знаком с местной историей, не говоря уже о том, что хозяин и сам не представился.       — Может, поедем? — Джастин умирал от скуки.       — Вот, — обратился он к Джеку. — Вот об этом я и говорю.       — Ну зато он отлично пропекает бекон.       Старичок засмеялся принимая ответ за шутку.       — Что же мы стоим? — Он всплеснул руками. — Вы приехали из города? Наверняка успели проголодаться?       — Расскажите о себе, — попросил старик, когда через четверть часа они сидели в чайной беседке, увитой плющом. — Чем вы занимаетесь по жизни, кроме того, что любительствуете чужими коллекциями?       — Вы правы, рисую я больше для себя, — Джек взирал на Панна Котту в своей тарелке и никак не решался нарушить её вид. Джастин, наоборот, уплетал за обе щеки. — В Тоскане оказался из-за скачек. В Сиене. Мы привезли Андалузского жеребца, но против Мустанга он не смог устоять. Хозяин закивал головой.       — Простите, это мне ни о чем не говорит. - Он почесал небритую щеку. - Я слышал конечно что-то, но уже полвека живу здесь. Вот весь мой мир.       Джек огляделся. Вид был привлекательный. Парковые деревья покрывались ржавчиной. Порывистый ветер скидывал листья в прудик, посреди которого стояла мраморная беседка. Наравне с кувшинками, что выплыли сюда с полотна Моне, тут были и статуи. Под таким углом он узнал только Прозерпину, точнее нижнюю её часть. Куда при этом девался Плутон оставалось загадкой. Тоскливый вид Джастина был менее загадочным, но не менее привлекательным. Будь он девицей, Джек овладел бы им ещё утром, не смотря на его влюбленность. Он достаточно повидал 'верных' жён, которые на деле могли потягаться с самой мадам Помпадур, предполагая что новый приятель ничем не хуже. Однако, его больше раздражал объект его увлечения.       — Пожалуйста, принесите планшет из оранжереи, - попросил хозяин слугу, разливавшего им чай.       Художник вернулся в реальный мир, куда за стол принесли его наброски. Хозяин не спросив разрешения стал перелистывать работы. Поймав взгляд Джастина 'что он себе позволяет', подмигнул и поинтересовался совершенно невинным тоном:       — А куда вы дели Платона? Я конечно всё понимаю, Прозерпина привлекательна…       — Джек, это прекрасные работы, — почтенный художник внимательно изучал молодого. — Вы не думали сделать выставку?       — Не задумывался, — Джек равнодушно пожал плечами, но старик не принял его маски. — С такими корнями, как у вас, я могу помочь.       — Извините, — Джек очень невежливо забрал свои рисунки, сложил обратно в планшет и поставил на него кружку. — Это довольно личное.       Он был готов душу отдать за собственную выставку, но одновременно с картинами, станет известна его собственная жизнь, которую он был намерен сохранить при себе.       — А Платона дети утопили, - как ни в чем ни бывало ответил хозяин. - Посчитали его извращенцем.       — Современные нравы в корне меняют отношение к превосходному искусству. - Вставил свой тал Джастин. Из того, что он успел узнать, так это страсть его нового приятеля к искусству в любом его проявлении. Вот, что привлекло его внимание с самого начала, огонь души, сам смысл существования. Для Джека Доусона этим смыслом было художественное ремесло. Тогда как в светских кругах, в последнее время, стало модным демонстрировать свою страсть к искусству приобретением различных полотен, не взирая на их настоящую ценность. Этого он достаточно насмотрелся на бесконечных выставках, куда Росио ходил в поисках новых клиентов.       Джек уставился на приятеля, так точно попавшего в суть беседы.       — Мы засиделись у вас, Дор Серафини. — Продолжил Джастин. — Ещё нужно в офис заехать.        Хозяин медленно поднялся, лишь затем встали молодые люди.       — Ты был не подражаем, — сказал Джек, когда резные чугунные ворота остались позади.       — Я? — Искренне удивился Придд, — можно подумать это я с ним так долго трещал о безчувственном мраморе, что…       Джек мягко положил руку ему на плечо.       — Я благодарен.       — Я заметил, что тебе неприятно, — пояснил Джастин, что на взгляд художника было совершено лишним. — У меня большой опыт в общении с такими благодетелями, сующих свой нос в чужую жизнь, к сожалению.       — Само моё существование требует скрытности и я не могу позволить себе такую роскошь как собственная выставка, — пояснил Джек. — Это может привлечь внимание не только ко мне, но и к моим близким, поэтому я не задерживаюсь на одном месте, я птица перелётная.       — И такая же прекрасная.       Джастин прикусил язык. «Ну куда ты лезешь, - одернул он себя. - Наличие амулета ещё не повод показывать свои карты. Что у него к Рокэ? Ведь это что-то личное. Вот бы точно знать его предпочтения. Можно отлично провести время и получить кулон».       Машина остановилась. Мужчины вышли. От стоянки до дома было недалеко, они шли узкой улочкой, а руки ненароком касались друг друга костяшками пальцев.       Едва переступили порог, как Джек решительно прижал мальчишку здесь, в прихожей, понимая, что тот не готов на первый шаг, потому что стесняется своей природы. И потому что влюблен в Росио.