Перо Цуру

С тех прошла неделя. Но для Аякса это было словно вчера. Воспоминания всё ещё свежи, а боль от фантомных когтей по-прежнему ощущается в его животе. Боясь показаться в таком уязвленном состоянии перед другими, юноша просто засел в своей мастерской, забыв про все свои дела и планы. Он просто сидел за столом и мастерил разные механизмы и инструменты, в частности оружие, которое в следующий раз будет способно помочь ему. Поначалу адепты старались как-то подбодрить Аякса, но не достигнув никакого результата, обратились к Мораксу, дабы обсудить их дальнейшие действия. Дракон и сам не знал, что происходит, но с тех пор, как юноша вернулся потрёпанным и расстроенным, всё очень изменилось. Самое худшее, что Аякс выбрал путь молчания, вместо того, чтоб попросить помощи у них. Он снова стал замкнутым и отчужденным. Рекс Ляпис не знал, почему, но видя такого юношу, в груди что-то неприятно царапало. На восьмой день в поместье вернулся Осиал, который являлся последней надеждой для адептов. Мужчина недоуменно смотрел на них, не понимая, что могло случиться за эту неделю, пока он гостил у друга, но стоило уловить тревожные слова касательно Аякса, тут же отправился в мастерскую, чтоб проведать того. Постучавшись, водяной не услышал чужого ответа, поэтому решил просто зайти. Он думал, что сейчас поговорит с Журавликом и все станет как прежде, но смотря в спину своему воспитаннику, Осиал вдруг понял, что совершенно не знает, что нужно делать с подростками. Особенно если у этих подростков явно что-то случилось. Как-то так вышло, что раньше, когда Журавлик был лишь птенцом, решение многих проблем находилось скорее инстинктивно, поскольку ему было известно, в чем нуждаются маленькие дети, но сейчас, когда бог просто молча стоял и не знал, как должен действовать, он вдруг задумался: а стоит ли вернуться к той же манере речи, чтоб напомнить Аяксу, что как бы не менялась жизнь вокруг него, рядом всегда есть те, кто протянет плавник помощи? Однако Осиал очень сомневался, что сможет воспроизвести хотя бы половину тех вызывающих фраз, проскакивающих между предложениями. В конце концов, время идёт, а он не молодеет. Бог заметил, что за последние десять лет постарел намного сильнее, чем за прошедшие шестьсот. Возможно на это повлияла размеренная жизнь в кругу адептов и других близких людей, но не исключено, что время, отведённое водяному подходит к своему завершению. Будучи последним представителем своего вида, Осиал не знал, сколько сможет прожить, если избежит участи быть убитым, но что-то ему подсказывало, что семь тысячелетий – его максимум, и совсем скоро, опираясь на его ощущение времени, Моракс станет единственным носителем звания самого древнего существа в мире. Осиал вздохнул и нахмурился, понимая, что на самом деле это не такая уж и плохая новость. Он жил слишком долго и пережил не меньше. Может быть ему даже удастся немного передохнуть, прежде чем родится в новом теле с новыми силами и энергией. С другой стороны, Осиал не знает, что может случиться за тот период, пока отсутствует. Бог по-прежнему кое-кого ждёт, и не хотелось бы перерождаться до того, как сможет поприветствовать его в новой жизни. Хорошо. В любом случае он проживет ещё как минимум тысячу лет, прежде чем просто исчезнет, достигнув лимита этого тела. Ему доведётся похоронить многих знакомых, прежде чем сам ляжет в могилу, поэтому переживать по поводу того, как стремительно постарел Осиал всего за десять лет нет смысла. Вероятнее всего бог лишь свыкся с той мыслью, что теперь является отцовской фигурой в чьих-то глазах, и для того, чтоб снова не упасть носом в лужу, он должен был полностью пересмотреть свое отношение к миру. Однако вопрос остаётся открытым. Что ему делать с Аяксом? С Аяксом, у которого явно проблемы. — Эй, Журавлик. — Не громко позвал он, подходя ближе. — Что с тобой происходит? Дабы оказать поддержку, бог привычно положил свою руку на чужое плечо. Единственное, чего бог не ожидал, так это то, что юноша вздрогнет, ссутулившись ещё сильнее. Поняв, что только что сделал, Аякс повернул голову к растерянному Осиалу, который смотрел то на Журавлика, то на руку. Почувствовав стыд, Чайльд не знал, какое оправдание придумать, поэтому сказал как есть: — Прости, дядя... Твои пальцы такие ледяные. Водяной пару мгновений молчал, прежде чем вернуть себе контроль: — Ничего. Я понимаю. Но всё же жду ответа на свой вопрос. Что, кальмар возьми, случилось? Тарталья хотел бы рассказать. Мораксу, Хранителю Облаков, Осиалу... Рассказать, что он видел в той пещере, но... " Над тобой только посмеются. Маленький Чайльд испугался собственной тени. Испугался, Придумал каких-то монстров, которые обидели его." Поджав губы, юноша отвернулся, возвращаясь к занятию. Ему ужасно стыдно говорить об этом. Особенно адептам. Особенно после их беспочвенной тревожности о нем. Осиал вздохнул, мельком глянув на целые красные браслеты, и через некоторое время ушёл, раздумывая о том, что могло так сильно повлиять на Аякса. *** На следующий день в поместье влетел Аждаха, буквально толкая всё и вся, дабы не мешали ему идти в определенное место. Проигнорировав переполошившихся адептов и богов, мужчина сначала выбил дверь спальни Аякса, но не найдя его там, отправился в мастерскую, где и сидел юноша. Схватив его за грудки, Аждаха не стал церемониться с ним, сразу переходя к главному вопросу: — Какого черта ты там делал?! Чайльд испуганно уставился на разозленного бога и не мог вымолвить ни слова. Как он догадался? — Молчишь? — Встряхнув парня, мужчина повторил: — Почему неподалеку от трупа Скирк находилась одна из твоих игрушек?! Некоторое время назад Аждахе пришло анонимное письмо, в котором утверждалось, что рядом с заброшенными руинами он сможет найти зацепки по делу десятилетней давности. С трудом разобрав кривой почерк, бог отнёсся к этой информации максимально скептически. Однако не имея других вариантов, он всё же организовал группу, с которой отправился в указанное местоположение. Побродив в лесу несколько часов, они наконец вышли ко входу в пещеру. Нахмурившись, Аждаха прошел вперёд. Ему казалось, что раньше все здесь было завалено мусором. Дождавшись, пока его команда зажжёт достаточное количество факелов, он зашел вглубь пещеры, желая осмотреть всё детальнее. Место было по истине жутким, особенно в плохом освещении. С тех пор как Аждаха в последний раз посещал эти руины, здесь многое поменялось. Атмосфера стала более напряженной, а холодный воздух только добавляет неприятных ощущений. Продвигаясь дальше, группа старалась помечать все туннели, дабы не заблудиться. Пройдя в новую пещеру, многие демоны вздрогнули, увидев пятно крови, частично размытое водой. Подойдя ближе, Аждаха понял, что жертва явно пыталась убежать. Может быть даже смогла. Взяв на экспертизу небольшое количество крови, они отправились в следующее помещение. Там обнаружилось зеркало, появившееся каким-то магическим способом. Бог отметил, что в этом лабиринте в принципе довольно странно расставлены скалы и куски камней, будто пытались подражать хозяйственной утвари, по типу тумб и шкафов. Всё это крайне подозрительно. Подойдя ближе, чтоб рассмотреть отражение, мужчина не заметил ничего, что могло бы указать на разгадку, поэтому, просто разбив стекло, приказал идти далее. Уже собираясь пройти мимо, глаза Аждахи зацепились за какой-то непонятный комок. Не испытывая отвращения, он одной рукой попытался поднять его. Но не ожидая, что тот окажется тяжелее, чем думал, ухватился уже двумя руками, всматриваясь в него. Точнее ее. Открыв рот, как и все из группы, бог был шокирован, узнав, что это голова. Голова его знакомой, считавшейся пропавшей. Осмотревшись, Аждаха не нашёл основное тело, поэтому закинув находку в свой магический мешок, на котором был комично изображённый карась, вырвал у одного демона факел, освещая землю под ногами. Только тогда они все заметили черный след, тянувшийся в неизвестном направлении. Бог рванул туда, а группа, недолго думая, побежала за своим господином. Чуть не споткнувшись о камни, Аждаха свернул в следующий проход и заметил свет в конце. Остановившись перед самым выходом, он убедился, что засады нет, и только тогда вышел, морщась от яркого солнца. Привыкнув к свету, мужчина осмотрелся, замечая недалеко полуразрушенную хижину. Дождавшись остальных, он осторожно приоткрыл скрипучую дверь. В нос тут же ударила вонь. Всем казалось, будто здесь кто-то умер, что не исключено, учитывая внешний вид дома. Пройдя чуть дальше, бог заметил странную гору, прикрытой грязной тряпкой. Особо не думая, он сдёрнул ее, находя источник запаха. — Остатки лошади, и... — Наклонившись к трупу, мужчина пальцами прикоснулся к белым, ещё не до конца высохшим пятнам, после чего облизнул их, определяя, что это такое: — Молоко. Вероятнее всего коровье. Демоны, привыкшие к таким безрассудным поступкам их господина, лишь понимающе кивнули, продолжая исследовать помещение. Заглянув в шкаф, Аждаха таки нашел продолжение тела Скирк. Удивительно, как она без головы проделала такой путь. Или... Кто-то принес ее сюда. Осмотрев знакомую, бог вздохнул, закрывая своеобразный гроб. Ее таки настигла бездна. Отдав честь Скирк, бог развернулся, не желая больше находиться тут. Он не может позволить себе скорбеть. По крайней мере пока не станет известна причина того, почему порча вышла из-под контроля. Мужчина услышал, что его зовут. Пройдя в другую комнату, демоны указали на стол, котором лежал какой-то предмет. Присмотревшись, Аждахе он показался крайне знакомым. Покрутив механического дракона, бог злобно оскалился, покидая свою группу на дальнейшее расследование. — Так что? — Отпуская юношу, мужчина достал из кармана игрушку: — Что оно там делало? Мораксу не понравилось, как их друг общается с Аяксом, и хотел было уже вмешаться, но Осиал, увидев в этом возможность выяснить, что происходит с парнем, остановил дракона, преграждая путь рукою. Водяной не сомневался, что эта каменная тупая жаба понимает, когда нужно остановиться. — Я... Не знаю... — Частично соврал Чайльд. Он действительно понятия не имел, как его безделушка оказалась там, но предполагал, что та могла выпасть из кармана, когда чужие руки разрывали его. — Всё ты знаешь. — Продолжал грубо наседать бог, нависая над парнем: — Что, черт возьми, ты забыл в том месте? — В каком месте? Где я был? — Исподлобья смотрел на него Тарталья. — Строишь из себя дурака? — Усмехнулся Аждаха: — В таком случае, позволь я напомню. После чего достал из мешка голову Скирк, кидая ее под ноги Аякса. Чайльд, увидев это, тут же отшатнулся, опрокидывая стул. Синие глаза расширились, а сам юноша, заикаясь, просил о помощи. Дрожа, Тарталья закрыл руками рот, чтоб хоть так заткнуть себя. Тяжело дыша, он сделал ещё шаг назад и споткнулся о собственный механизм, падая на пол. "Ха-ха." Было ясно, что Аякс уже встречался с этой женщиной, иначе реакция была бы немного другой. Моракс и Осиал напряженно смотрели на поведение юноши, осознавая, с чем тот связался. Аждаха же спокойно подошёл к испуганному парню, поднимая его на ватные ноги. — Повторю свой вопрос. Что ты видел? Чайльд икнул, чувствуя, как на щеках опять появляются мокрые следы. "Слабак И Трус." — Ра... Ракшаса. — Выдавил он, после чего сильно закусил губу. Над ним теперь будут смеяться? Дождавшись этого признания, Моракс тут же кинулся к Аяксу, вырвал его из рук Аждахи и обнял, пытаясь утешить. Осиал же в это время дал подзатыльник каменной жабе. — Я тебе уже говорил не общаться так с другими. Особенно с детьми и подростками, так? Тогда какого пузыря ты опять запугиваешь их? Аждаха потёр больное место, недовольно шипя: — Я вообще-то бог войны, если вы не забыли. Мне свойственно такое поведение. К тому же, мне кажется, что своей мягкостью никто из вас так и не достиг никакого результата в допросе этого мальчишки. Иногда нужно использовать жёсткий кулак. — Идиот. — Покачал головой водяной, после чего перешёл к другой теме: — А теперь. Кто такие ракшасы? — Насколько я знаю, это демоны из жаркой страны. — Облокотился о стол Аждаха: — Неприятные типы. Сказав это, в голове мужчины что-то щелкнуло, соединяя детали в одну картину. Выпрямившись, он чуть ли не крикнул: — Ракшаса! Эта тварь и есть преступник! Как я раньше не догадался, было так много улик, указывающих на него. — Получается, Аякс встретил твоего несостоявшегося убийцу? — Переспросил Моракс, крепче обняв не сопротивляющегося и притихшего юношу. — Вероятнее всего, да. — Подтвердил Аждаха, вспоминая, на что способны эти демоны. Пока Рекс Ляпис и Осиал обсуждали это друг с другом, бог войны вспомнил одну важную зацепку в пещере. Подойдя к парню, он попросил отпустить дракона. Тот не хотя всё же послушал, сильно хмурясь, не зная, как теперь должен реагировать. Всё оказалось совершенно не так, как твердил голос в голове. Аждаха резко задрал рубашку Аякса, осматривая его живот. Проведя ладонью по нему, он не обнаружил даже шрама. Странно. Остальные боги и сам Чайльд шокировано уставились на мужчину, так нахально исследующего чужое тело. Недовольно цыкнув, тот развернул парня, проверяя теперь спину. Абсолютно ничего. Тарталья чувствовал себя смущенным, когда на него так пялились. Если Осиал ещё тактично смотрел исключительно в его глаза, то Моракс не мог оторвать взгляд от того, что было чуть ниже синевы. Аждаха хотел уже снять чужие штаны, когда все трое крикнули ему остановиться. Тот недоуменно уставился на них, даже не догадываясь, что случилось. — Прекрати меня раздевать и просто скажи, что ты ищешь. — Стыдясь собственного положения сказал Аякс. Мужчина закатил глаза, возвращаясь на свое изначальное место: — В пещере мы нашли пятно крови, размытое водой. Мы уже взяли образец на экспертизу, но я хотел убедиться, что она не твоя. К счастью, на тебе нет ни царапины, поэтому все мои подозрения касательно твоего нахождения в том месте рассеялись. Чайльд закусил губу, неосознанно прикоснувшись к животу. Что это значит? Когда он бродил по тому лабиринту, никакой крови не было. Хотя... Когда на него напали... Но разве это не галлюцинация? Заметив чужую отстранённость, Моракс позвал юношу, но тот лишь покачал головой. — Возможно, она все же моя... Боги одновременно посмотрели на Аякса, борясь с плохим предчувствием: — Я случайно попал в пещеру. Точнее, меня толкнули, я не хотел туда идти. А потом тот ракшаса пропал и я остался один. Я шел, шел, а потом увидел то, чего не хотел бы видеть, я испугался и побежал. А там было оно. Страшное и огромное. Оно смотрело на меня своими алыми глазами и смеялось, пока другие тени разрывали и душили меня. — Тарталья так разнервничался, что не заметил, как много слов просто повторяются. Он боялся, что ему не поверят или посмеются, как то чудовище. Задыхаясь от того потока, который выливал на взрослых, Чайльд уже не мог остановиться. Юноша слишком долго подавлял свои чувства: — Потом та женщина, она жрала свои волосы, я не знаю, зачем, потом она хотела съесть и меня, но появился ракшаса, который одним ударом убил ее. Я думал, что убил, думал, что ее мозги просто вытекли, удар был сильным, я не видел, но слышал. Увидеть ее голову сейчас просто ужасно, почему она цела? Она не должна быть целой. Потом ракшаса вывел меня и я узнал, что всё, что я испытал было лишь галлюцинацией, но сейчас, когда ты сказал, что вы нашли чужую кровь, непонятно как всё ещё не засохшую, как я могу быть в чем-то уверен? Мне было больно, но всё это было нереально, мне по-прежнему больно, но теперь оказывается, что эта боль не беспричинна. Я сбежал. Я смог сбежать. Но почему-то продолжаю вспоминать весь тот ужас, который пережил. Рекс Ляпис и Аждаха молча переглянулись, слушая признание Аякса, находившегося в неком трансе. Они поверить не могли, что юноша пережил такой кошмар. Просто представив это, Осиал схватился за сердце, пошатнувшись. Свободной рукой зацепившись за стол, он попытался сохранить равновесие. Моракс, зная причину такой реакции, без лишних вопросов усадил водяного на стул, а после вновь посмотрел на Аякса. Тот выглядел грустным, но стоило заметить, что дяде стало плохо, на его лице тут же отразилось беспокойство, граничащее с паникой. Рванув к шкафу, юноша достал графин с водой. Протянув Осиалу стакан, он наблюдал как дядя уставший сидит с закрытыми глазами. Тарталья хотел извиниться, за то, что сказал, но бог заговорил раньше: — Прости, Журавлик. Я не должен был так сильно реагировать. Просто... То, через что ты прошел настолько ужасно, что даже думая об этом, я ощущаю лишь печаль. Потому что я... Нет. Мы не помогли. Нас не было рядом, когда ты так нуждался в нас. — Я не в обиде. — Честно признался Аякс, но облегчения не испытывал. — Я сам во всем виноват, поэтому не нужно извиняться. — Подойди к Бай Чжу, пускай он осмотрит тебя на наличие травм. Есть ли что-нибудь ещё, что ты хочешь добавить? — Положив руку на плечо Осиала сказал Моракс. — Нет. — Ответил Чайльд. Про голос бездны он решил не рассказывать. — В таком случае, если ты не против, мы бы хотели поучаствовать в твоём исцелении. — Осиал попытался встать, но сердце снова заболело, из-за этого он сел обратно, поморщившись. — Ты себя сначала исцели. — Закатил глаза Аждаха, поддерживая его за руку, чтоб тот не упал: — Вы, водяные, никогда не славились своим здоровьем, а ты тут ещё и со своей старой травмой. Гляди, и вообще сляжешь. — Заткнись, тупая жаба! Только и можешь своим языком булькать! Плыви, давай отсюда! Хвост в рот и разворот, тебе тут больше делать нечего. — Разбушевался Осиал, забирая свою руку из его. — Полегче, карасик, иначе ещё один удар хватит. — Я тебя сейчас хвачу! — Вот вечно ты начинаешь злиться, когда стесняешься. На крики в мастерскую ворвался Сяо, проходивший мимо. Осмотрев всё помещение и находившихся там существ, орёл вдруг резко побледнел, задерживая своё внимание на конкретном месте: — Что здесь происходит? И почему там лежит чья-то голова? Водяной тут же стукнул Аждаху, ругаясь на него, чтоб тот наконец убрал эту голову к рыбьей матери. Чайльд смотрел на весь этот цирк и не знал, смеяться ему или плакать. Его глаз дернулся, а сам он задумался, что делать дальше. Рассказать про ракшасу это одно, а сообщить про вновь появившийся голос бездны совершенно другое. Тарталья решил, что сохранит это в секрете. До тех пор, пока не придумает, как избавиться от этой проблемы. *** С тех пор прошло ещё полтора года. Аякс активно помогал адептам с их работой, учился, тренировался с оружием, поражался, как быстро Сяо освоил копьё, старался не отставать, дабы в следующий раз так просто не попасть в беду, устраивал мелкие ловушки с Осиалом... Раньше его любимым занятием было запереться в мастерской и создавать новые механизмы, но с каждым днём Чайльд убеждается, что простые встречи под открытым небом с Мораксом намного лучше и интереснее, чем любая загадка, связанная с инженерией. Дракон всегда рассказывал множество историй, ни разу не повторившись, но Тарталья был не против послушать какой-нибудь рассказ ещё раз. Рекс Ляпис был прекрасным сказителем. В его руках любая посредственная легенда становилась увлекательным путешествием. Аякс соврет, если скажет, что не ждёт их вечерних встреч хотя бы ради прекрасного голоса бога и его фактов о прошлом, потому что его собеседник действительно умеет скрасить время. И, несмотря на периодическое появление голоса бездны, для Чайльда это были хорошие полтора года. Спокойные. И он бы хотел, чтоб так продолжалось ещё очень долго, но в один момент все опять изменилось. Это был довольно солнечный день. День, когда все адепты и слуги столпились у входа, пораженно вздыхая и охая. Тарталья, заметив весь этот переполох, протиснулся сквозь толпу, дабы увидеть, в чем причина такого ажиотажа. Однако встретившись с чужим взглядом, юноша лишь открыл рот, так и не сумев что-либо сказать. Почему? Разве сейчас не то время, когда... Ах, да, семья Тарталья уничтожена, поэтому неудивительно, что Моракс привел ее сюда. — Позвольте представить. — Улыбаясь, говорил Рекс Ляпис: — Эту девушку зовут Нин Гуан и она является перерождением Гуй Чжун.