Songs for Shouta

— Яги? Шота вздрагивает, когда его лицо прижимается к груди Тошинори, руки крепко обхватывают его. Айзава напрягается от физического контакта, который инициировал не он. — Что ты здесь делаешь? Брюнет морщится, когда руки вокруг него только сжимаются. — Ты не отвечал на мои сообщения, Шота. О. Он неловко похлопывает Яги по спине, надеясь, что это его утешит. — Извини. У него вроде как были более важные дела. (Не то чтобы он не понимал беспокойства Яги. Но он поймал себя на том, что задаётся вопросом, действительно ли это первый раз, когда они с Тошинори обнимаются — если это можно так назвать.) Дневной герой, наконец, отпускает Айзаву и отступает на шаг, увеличивая столь необходимую дистанцию между ними. — Прости, что я просто так заявился, но я волновался. Это можно понять, поэтому он делает шаг назад и жестом приглашает Яги войти. Когда блондин снимает обувь, а Айзава закрывает дверь, он поворачивается и говорит: — Постарайся вести себя тихо, Хизаши и Изуку только что легли спать. Яги оглядывается через плечо. — Изуку — это тот парень? Шота кивает, ведя их в гостиную и вновь устраиваясь на диване, где он сидел до прихода Яги. — Кажется, он примерно одного возраста с моими детьми, но он очень маленький по сравнению с ними, если это действительно так. (Его дети — потому что, как бы ему ни не хотелось это признавать, отпрыски из класса 1-А ему очень дороги). Брюнет морщится, прежде чем задать свой вопрос, зная, что это переходит черту. — Есть ли шанс, что у вас всё ещё есть доступ к полицейским записям? — Возможно, а что? — Не могли бы вы навести справки о семье Изуку? Посмотрите, живы ли ещё родители мальчика. Тошинори расслабляется, вытаскивая свой телефон. — Я могу это сделать. Какая у него фамилия? — Мидория. Пальцы Тошинори замирают, и он отрывает взгляд от телефона. — Мидория? — Да. Что-то не так? — Айзава хмурится. — Я- я знаю это имя. — Яги внезапно начинает печатать на своем телефоне, не заботясь об объяснениях. Неожиданно он останавливается и хмурится, прикусив нижнюю губу. — …Чёрт. — Преворачивает свой телефон и передаёт его Шоте. Брюнет опускает глаза на экран, не утруждая себя чтением, но уже зная, что это такое, с первого взгляда. — Это полицейский отчёт. — Как наблюдательно с вашей стороны. Айзава свирепо смотрит на гостя, который натягивает кривую улыбку в ответ, но она быстро исчезает. — Я узнал это имя, потому что это тот самый беспричудный парень, который около года назад пытался сразиться с грязевым злодеем. Он хотел спасти своего одноклассника — Бакуго, я думаю. У Шоты спёрло дыхание, но ему быстро удаётся взять себя в руки. Эти дети действительно знают друг друга — и теперь он окончательно убедился в том, что отказывался признавать правдой. — Катсуки? Яги моргает, затем бормочет ещё одно проклятие, осознание проникает в него. — Единственный и неповторимый. Чёрт, этот парень из твоего класса, не так ли? — Да, и тебе это не понравится. Герой подполья наблюдает, как лицо Тошинори продолжает вытягиваться, пока он рассказывает каждую деталь своей ночи. Сильнее всего, когда он добирается до причины того, почему Изуку вообще оказался на крыше. Яги откидывается на подушки, когда Айзава заканчивает, проводит рукой по лицу и стонет. — Чёрт, это нехорошо. Бакуго могут предъявить за это обвинение. Шота рычит от отвращения, чувствуя себя защищающим. — Изуку мог умереть, — ему очень трудно оставаться безразличным к тому, как накажут человека, причастного к этому, несмотря на его невольную привязанность к своим ученикам. Тошинори вздрагивает. — Прости, это было не то, что я имел в ввиду. Айзава держит себя в руках, зная, что злиться бесполезно. Прямо сейчас нет необходимости в более бурных эмоциях. Он разочарованно вздыхает. — Мне нужно будет подтвердить это у мальчика. Прямо сейчас у нас нет ничего, в чём можно было бы обвинить Бакуго, потому что Изуку не использовал его настоящее имя. Яги долго смотрит на него, нахмурив брови. — Что ты планируешь сделать, взыскать плату со своего ученика за это? Шота знает, что он не спрашивает его, есть ли у него любимчики, ему просто интересно, зашёл бы Айзава так далеко, чтобы испортить будущее одного из его детей. Он уставился в пол, на самом деле не имея ответа на вопрос. Бакуго — один из его самых ярких учеников. Да, у него самый ужасный характер, который когда-либо видел Шота, но у него есть настоящее стремление стать хорошим героем. В лучшем случае парень колючий, но у него есть перспективы. И всё же, если он запугивал кого-то до такой степени, что это привело к самоубийству — Айзава не хочет, чтобы такой человек был в его классе. Он не будет поддерживать это. Он глубоко вздыхает. — Я не знаю, Яги. Но ты не видел Изуку. Кто-то сломал этого ребёнка. Он слишком долго страдал, и никто не стал ему помогать. Яги кладёт руку на колено Шоты, не обращая внимания на то, как герой подполья напрягается. — Теперь у парня есть ты. Я не думаю, что есть лучшее место, где он мог бы быть. Айзава неохотно соглашается с этим. Он знает, что сделает всё, что в его силах, чтобы помочь Изуку. Это не просто ощущение того, что на его совести ещё одна смерть — нет, — это желание увидеть, как ребёнок снова цветёт. Несмотря на то, что до сих пор он очень мало общался с ним, он знает, что парень умён — тот, о ком стоит заботиться. Шота находит, что необъяснимо зол на людей, которые притушили пламя мальчика вместо того, чтобы подпитывать его. Тошинори смотрит на свой телефон, видя, что уже далеко за полночь. — Ты не спишь всю ночь? Он кивает. — Не думаю, что я смог бы заснуть. Он не упоминает, что чувствует себя лучше, когда бодрствует, зная, что сможет быть рядом в считанные секунды, если Изуку будет в нём нуждаться. У парня явно есть суицидальные наклонности, и Айзава не собирается рисковать. По крайней мере, пока он не убедится, что мальчик не представляет опасности для себя самого. — Ну, если ты собираешься бодрствовать, ты не возражаешь, если я останусь здесь, с тобой? Шота смотрит на Яги, хмуря брови. Зачем ему вообще понадобилось оставаться здесь? Сейчас середина ночи, а завтра на работу. (Они оба должны преподавать, но Айзава уже отправил уведомление в школу, чтобы им нашли замену). Затем ему приходит в голову, что Тошинори беспокоится — и не о ребёнке. Он удивлён, но тронут этим. Мысль о том, что у него есть друг, который готов пройти через это вместе с ним, немного раздражает, но не является нежелательной. — Я бы хотел этого, Яги. У брюнета хватило предусмотрительности отправить сообщение Хизаши в какой-то момент ночи о том, что Тошинори присоединился к нему, так что, к счастью, он не удивился, когда обнаружил их сидящими на диване и бездумно смотрящими документальный фильм о героях. (Они позаботились о том, чтобы не фокусироваться на Всемогущем. Яги становится неловко, когда он наблюдает за собой на экране). Хизаши целует Шоту в макушку, бормоча «доброе утро», прежде чем отправиться на кухню и начать приготовления к завтраку. Айзава знает, что ему достанется за то, что он не разбудил Ямаду, чтобы поменяться ночью, но он может смириться с последствиями, зная, что Изуку смог проспать всю ночь и находится в безопасности. Шота наблюдает за дверью в комнату для гостей, с нетерпением ожидая, когда появится мальчик. ——— Изуку просыпается, мгновенно понимая, что он не дома. Его окружение намного приятнее, чем он привык, на самом деле, почти успокаивающее. Его комната дома почти такая же пустая, как и всё вокруг, лишённая всего, что могло бы заставить подумать, что она принадлежит кому-то — что у хозяина есть интересы. Кровать под ним мягкая, одеяла сверху теплые. Здесь ярко светит утреннее солнце, тихо работает телевизор. Какая-то его часть тихо шепчет, что впервые в жизни он расслаблен… Может быть, даже в безопасности. Мидория делает глубокий вдох, вспоминая, как он сюда попал. Сотриголова- Шота. Кто-то нашёл его. Позаботился о нём. Всё это кажется очень чуждым. Изуку знает, что заботиться о людях — работа героя. Спасать их — буквально описание работы. Но сейчас всё по-другому. Бо́льшего, по его мнению, он не заслуживает. Сколько он себя помнит, он изучал героев, анализировал их способности и характеры. (Даже у Сотриголовы есть страница, посвященная ему, но только страница, потому что информацию о нём очень трудно найти). У него целые блокноты анализа — все они до краёв заполнены заметками и набросками. Они более подробные, чем любое сообщение, которое он когда-либо выполнял в школе. Он почти гордится ими. Но это глупое хобби. От которого он пытался отказаться раньше, но это единственное, что приносит ему подобие счастья. Взгляд Изуку скользит от окружения вниз к рукам, и он непроизвольно вздрагивает. Он почти потерял сознание, когда Шота обрабатывал его шрамы прошлой ночью, почти в состоянии чистого унижения. У него никогда не было такой войны в голове из-за чувств утешения и унижения. Прошлой ночью он забыл надеть рубашку с длинными рукавами, даже пальто. Но он решил, что это больше не будет иметь значения. Это оплошность, которую он больше не допустит. Когда он понимает, что подсознательно теребит марлю, он знает, что должен присоединиться к остальным. Если он будет ждать слишком долго, он знает, что кто-то, вероятно, постучится к нему. И всё же Изуку находит, что задерживается перед дверью, хватаясь за ручку и изо всех сил стараясь правильно дышать. Часть его знает, что бояться нечего. Шота и Хизаши уже видели его в худшем состоянии. Первое, что он замечает, когда открывает дверь гостевой комнаты, это то, что Айзава уже пялится на него — он даже немного подпрыгивает от внезапного появления Изуку. Второе — рядом с Шотой на диване лежит копна светлых волос, которая не принадлежит Сущему Мику. Третье и последнее, что он замечает, когда голова поворачивается, это то, что это Всемогущий — в его гражданском обличии. Осознание этого занимает у него всего несколько секунд, и он паникует каждую из них, издавая тихий писк и захлопывая дверь, прячась за ней, как будто это может помешать мужчине на диване находиться там. Он не осознаёт, насколько сильно волнуется — хватается за свои кудри и расхаживает по комнате, — пока стук в дверь не пугает его. Боже мой, это был Всемогущий — сидел на диване у Шоты, как будто это то, чем он занимается постоянно. Эти двое друзья? Его кумир сидит в двадцати шагах от него и теперь знает, что он здесь. Как долго он там сидит?! ЧТО ОН ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТ? — Изуку, это всего лишь я. Шота. Услышав ровный и вкрадчивый голос, Изуку понимает, что немного успокаивается (хотя и не совсем уверен, почему). Вопреки всем своим желаниям, он открывает дверь, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону дивана. Но Айзава почти намеренно загораживает ему вид на гостиную. — Могу я войти? Изуку несколько раз моргает, затем отступает назад, невербально приглашая героя войти. Он входит и закрывает за собой дверь, затем прислоняется к ней, глубоко вздыхая. — Прости, что я не предупредил тебя о том, что Яги здесь. Ты в порядке? Мидория кивает, всё ещё неуверенный, что сможет связать воедино свои мысли. Он считает, что с ним всё в порядке настолько, насколько это возможно, так что технически он не лжёт Шоте. Но брюнет видит его насквозь, хотя они знают друг друга меньше дня. — Ты хочешь, чтобы я попросил Яги уйти? Парень качает головой, немного резче, чем намеревался. — Нет, это твоя квартира, я бы не стал просить тебя об этом. — Я не спрашивал, я предлагал. Если он доставляет тебе неудобства, ему не обязательно оставаться. Изуку задаётся вопросом, думает ли Айзава, что ему некомфортно только потому, что здесь находится незнакомый человек, которого он не знает — и которому не доверяет, — или он понял, что Изуку на самом деле объявил забастовку звезде. Герой подполья подтверждает, что он невероятно проницателен, когда спрашивает: — Ты фанат Всемогущего? Изуку расслабляется ещё больше. — Он был моим любимым героем, когда я был маленьким. Он не упоминает о том взаимодействии, которое у них было около года назад. (Особенно ту часть, когда Всемогущий сказал ему, что он не сможет стать героем). — Ты бы хотел с ним познакомиться? Он гораздо менее пугающий, чем ты думаешь. —Шота хмурит брови. Мальчик пристально смотрит в пол. — Вообще-то, мы уже встречались. Похоже, это не удивляет Айзаву. — Ты бы хотел встретиться с ним снова? Взгляд Изуку скользит по его рукам — кое-что, что определённо было прикрыто, когда он впервые встретился со Всемогущим. Но брюнет, кажется, точно знает, о чём он думает, и он уже снял свою толстовку и протянул её парню. — Возьми, сегодня в квартире холодновато. Мидория соглашается и натягивает тёплую одежду, не обращая внимания на то, что она доходит ему до колен. Осторожно принюхавшись, он понимает, что от толстовки слабо пахнет корицей и гвоздикой. Он не знает, почему это его удивляет, но, несмотря ни на что, ему нравится комфорт, который ему предлагают. Герой ждёт, держась за дверную ручку, терпеливый и ободряющий. — Ты готов, малыш? Независимо от того, насколько неготовым чувствует себя Изуку, он ловит себя на мысли, что если Шота будет там, с ним всё будет в порядке. Эта мысль заставляет его опешить, он моргает в лёгком шоке, но решает отложить это на потом, чтобы обдумать. Поэтому он кивает, изо всех сил стараясь скрыть волнение. Айзава выглядит противоречиво. — Если тебе так будет удобнее, я сяду между вами, чтобы у тебя был своеобразный щит, — он делает паузу ещё на мгновение. — Если ты в любой момент начнёшь нервничать, постучи три раза, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы исправить ситуацию. Тебя это устраивает? — Да, спасибо. — Изуку вздыхает с облегчением. Брюнет мягко улыбается, и Изуку впервые замечает мешки под глазами Шоты, ауру усталости, которая окружает его. Ему не удается надолго задержаться на этом, потому что герой наконец открывает дверь, ожидая в коридоре, когда мальчик присоединится к нему. Они вместе идут к дивану, и, верный своему слову, Шота садится между ним и Всемогущим. — Яги, это Изуку Мидория. Всемогущий наклоняется и улыбается, протягивая ему руку. — Приятно снова встретиться с тобой, Мидория. Значит, он помнит. Изуку неуверенно смотрит на Шоту, и он кивает. Он не знает, когда начал смотреть на Айзаву в поисках одобрения, но не может остановиться. Поэтому Мидория протягивает руку и пожимает руку Всемогущего, лишь немного волнуясь внутри. Он не позволяет контакту быть долгим, отстраняясь и отступая в свой угол дивана. Изуку закидывает ноги вверх, обхватывает их руками и кладет подбородок на колени. Это заставляет его чувствовать себя ещё меньше, чем он есть, но так он чувствует себя в большей безопасности. Подпольный герой на мгновение бросает взгляд на Изуку, прежде чем снова поворачивается к Всемогущему. — Хизаши готовит чай, и я знаю, что ты не большой его поклонник, так что не хочешь ли кофе? Всемогущий машет рукой. — Не беспокойтесь, я не хочу ничего особенного. Чай — это просто замечательно. Изуку скептически прищуривает глаза. — Как давно вы двое знаете друг друга? То, как они разговаривают, настолько неформально. Расслабленно. Он не привык, чтобы взрослые так вели себя рядом с ним. И Шота, и Всемогущий вздрагивают, когда он начинает говорить, и он полагает, что заслуживает этого. Он действительно мало говорит, и в этот раз он говорил громче, чем обычно осмеливался. Когда Мидория осознает это, и то, что он прервал их разговор, его лицо краснеет от смущения, и он прячет его в коленях. Но затем Айзава осторожно и успокаивающе кладет руку ему на голень, разговаривая с ним, а не делая выговор. — Я знаю о Яги очень давно, но сейчас он работает со мной преподавателем в UA. Изуку медленно поднимает голову, желая, чтобы румянец пропал. — Так вы… друзья? Всемогущий широко улыбается, хлопая Шоту по плечу с добродушным смехом. — Так и есть! Губы Изуку против его воли скривились, и он оказался опасно близок к улыбке. Особенно когда брюнет скорчил гримасу, трижды постукивая по его ноге. Он предполагает, что может предложить то же самое Шоте и вытащить его из неудобной ситуации. Но затем его осеняет мысль. Каччан поступил в UA. — Вы обучаете Бакуго? Всемогущий и Айзава оба моргают, глядя на него, их глаза слегка расширяются. У него нет времени задуматься, почему. Всемогущий отвечает ему, немного слишком быстро. — Я думаю, — затем он неуверенно смотрит на Шоту, — он очень талантлив, один из лучших в своем классе. Изуку улыбается. Он рад, что у Каччана всё хорошо. Каччан всегда хотел стать героем, и, похоже, он на верном пути. Он не замечает, как Шота прищуривает глаза и качает головой. Их разговор прерывает Хизаши, ставящий кружки с чаем на кофейный столик. Ямада смотрит на Изуку. — Мидория, дорогой, не хочешь ли чаю? Парень сначала не отвечает. Он всё ещё не привык, чтобы его признавали. Чтобы о нём заботились. Так что, хотя он никогда по-настоящему не пил чай, он ловит себя на том, что кивает, получая широкую улыбку от Сущего Мика. — Хорошо, я сейчас вернусь. Секундой позже Хизаши берет в руки тёплую кружку, почти сияя от волнения. Изуку слегка улыбается в знак благодарности, и, кажется, этого достаточно. Мик взъерошивает волосы мальчика, прежде чем сесть в глубокое кресло, держа кружку чая в своих руках. — О! Я забыл сказать, но я написал Хитоши, и он собирается привезти кое-какую одежду, которая могла бы больше подойти Мидории, прежде чем он пойдет в школу. Всемогущий выпрямляется. — Ах! Юный Шинсо! Я всегда забываю, что он твой племянник. Шота невозмутимо отвечает: — Конечно, потому что он совсем не похож на меня. Изуку подавляет улыбку, желающую вырваться на свободу, потягивая чай и находя, что он на самом деле довольно приятный, хотя и сладковатый. (Он не знает, что Хизаши ужасно любит сладкое и готовит свой чай соответственно, поэтому он просто соглашается с тем, что чай всегда должен быть таким на вкус, и удивляется, почему он никогда не пил его раньше). Парень почти допивает чай, когда кто-то стучит во входную дверь — скорее всего, Шинсо. Хизаши вскакивает и открывает дверь, обрадованный приходом своего племянника. — Хитоши! Подросток, у которого, как понимает Изуку, лавандовые волосы, и который на самом деле поразительно похож на Айзаву, заключён в объятия мертвой хваткой и выглядит слегка недовольным этим фактом. — Привет, дядя Заши. Изуку снова поймал себя на опасной близости к улыбке и задался вопросом, что, чёрт возьми, на него сегодня нашло. Шинсо передаёт сумку, обходит Ямаду и останавливается, увидев Всемогущего и Изуку. — Извини, дядя Шота, я не знал, что у тебя гости. Дядя Заши не упомянул об этом. Шота закатывает глаза. — Понятно, но всё в порядке, заходи. У тебя ещё есть немного времени, прежде чем тебе нужно будет идти в школу. Хизаши почти закончил с завтраком. Шинсо занимает кресло, в котором сидел Мик, и смотрит на Айзаву, приподняв бровь. — Дядя Заши заварил чай? Брюнет просто передаёт свою кружку Хитоши, который улыбается и принимает её, делая большой глоток и расслабляясь в кресле. Изуку напрягается, когда взгляд Шинсо наконец останавливается на нём. Он думает о том, чтобы снова спрятать лицо в своей кружке, но понимает, что уже допил чай. — Итак, дядя Шота, нашёл ещё одного бездомного, которого нужно вы́ходить? Мидория краснеет, двигаясь, пока его рука не оказывается скрытой, а затем он похлопывает Айзаву по руке. Он вздрагивает, когда рука старшего обхватывает его руку, нежно сжимая. — Хитоши, это Изуку. — Вместе со словами появляется взгляд, который отчетливо говорит «будь милым». Шинсо долго наблюдает за ними, но затем пожимает плечами и делает ещё один глоток чая. — Приятно познакомиться, Изуку. Мидория рад, что он не хмурится из-за отсутствия ответа. Он просто принимает это как должное и продолжает. — Тебе нравится чай? Я пью его только тогда, когда его готовит дядя Заши. Дядя Шота делает его слишком горьким, на мой вкус. Изуку удивлённо опускает взгляд на свою кружку. — Чай не всегда такой сладкий? Другой подросток фыркает от смеха. — Не совсем. Дядя Заши просто очень любит сладкие напитки, вот почему дядя Шота, который хронически горький, предпочитает кофе. Зеленоволосый мальчик хмурится. — О. Хитоши закатывает глаза. — Всё в порядке, Изуку, дядя Шота знает, что у него сомнительный вкус. — Я не думаю, что- Айзава перебивает его. — Хитоши, почему бы тебе не пойти накрыть на стол? Это даже не вопрос, Изуку знает, что это приказ. И хотя это было дано не ему, он чувствует себя почти обязанным это сделать. Поэтому он вскакивает прежде, чем у Шинсо даже появится шанс. — Я сделаю это! Герой хмурит брови. — Всё в порядке, малыш, ты не обязан. Парень поднимает свою пустую кружку, игнорируя трепещущее чувство в груди. — Мне всё равно нужно отнести свою кружку в раковину. Он разворачивается и убегает на кухню, прежде чем кто-нибудь ещё сможет возразить. Хизаши ждёт его, протянув руку. Изуку со вздохом отдаёт кружку. Когда Мик оборачивается, он протягивает Изуку несколько тарелок. — Вот, Мидория, а я достану стаканы. Мальчик старательно накрывает на стол, возвращаясь к Хизаши и обратно, пока всё не будет готово, включая восхитительный ароматный бекон и яйца. — Итак, всё, завтрак готов. Хизаши понижает голос и шепчет Изуку, провожая его к столу. — Садись сюда, милый. Парень быстро узнаёт, что Ямада усадил его на стул рядом с Шотой, и находит это чрезвычайно милым. (Возможно, он даст ему шанс). Они все тихо едят вместе. Изуку чуть не начинает плакать, когда Айзава наполняет его тарелку, а затем берёт несколько кусочков сам, чтобы он знал, что это безопасно. Подпольный герой наполняет его стакан апельсиновым соком и пододвигает его к нему. Честно говоря, с ним никогда никто не был так внимателен, и хотя это выводит его из себя, он не может не признать, что ему это нравится. Мидория предлагает убрать со стола, когда они заканчивают, и Шота помогает ему, они вдвоём убирают остатки еды и моют всю посуду. Он чувствует себя удовлетворённым, когда брюнет вытирает полотенцем последнюю тарелку и закрывает буфет, перекидывая полотенце через плечо. Он поворачивается и сердито смотрит на Шинсо. — Ты опоздаешь в школу, если не уйдёшь в ближайшее время. Всемогущий хлопает Хитоши по плечу, не в состоянии видеть, как младший краснеет. — Не волнуйся, Шота! Я отведу его в школу. Айзава улыбается. — Спасибо, Яги, — он делает паузу. — О, когда ты увидишь моих учеников сегодня, хмурься на них так, чтобы они не скучали по тому, как это делаю я. Всемогущий громко смеётся. — Думаю, я справлюсь с этим. Вперёд, юный Шинсо! Изуку смотрит, как они уходят, почти сбитый с толку. «Всемогущий» настолько отличается от того, что он видел по телевизору, что это сбивает с толку. Но он предполагает, что так может быть с любым героем, и теперь он внезапно подвергает сомнению всё, что, по его мнению, он знает о героях. Шота отвлекает его от размышлений. — Изуку? Можем мы с Хизаши поговорить с тобой?