Шуанцзян

В темнице было настолько тихо, что собственное дыхание, являющееся практически единственным источником шума, звучало так громко, будто оно принадлежало не «скромному странствующему торговцу», а притаившейся смерти, дышащей в затылок. Лоча знал, что Цзин Юань не убьет его, у них на Лофу сплошь и рядом праведники, которые до последнего пытаются спасти даже тех, кого только-только поразила мара. Да и, не попытавшись выудить сведения, генерал не позволит себе допустить подобную оплошность. Более того, ни у кого не имелось никаких веских доказательств о причастности его или Цзиньлю к последним событиям, они всего лишь приоткрыли дверь, а сам хаос, посеянный на Лофу, привнесли пешки, расставленные на шахматной доске в необходимом порядке. При этом каждая из них была уверена, что является «королём». Как прозаично. И всё же радоваться в его обстоятельствах было нечему. Цзиньлю не явилась на оговоренное место встречи, утомлённый и тяжело раненый минувшим сражением генерал догадался о их «шалости» и схватил его, едва смог худо-бедно стоять на ногах. Столь ярое упорство похвально, Лоча и не думал, что Цзин Юань так скоро поднимет себя на ноги, думал, что в крайнем случае мужчина пошлёт со всем разбираться своего смышлёного ученика — Яньцина или Фу Сюань. Тот, конечно, позаботился о сопровождении, но проблему явился решить лично. А теперь пропал, бросив его в почти пустой темнице, наверняка истощил последний запас собранных сил и слёг обратно после опрометчиво пылких действий. «Мой дорогой генерал, на сей раз переутруждаться вам так не к лицу», — обратился Лоча к невидимому собеседнику и присел на кушетку, опустив задумчивый взгляд на особые наручники, сковавшие его и ограничивающие в использовании техник. Очевидно, после того, как он обвёл людей Лофу вокруг пальца, Цзин Юань позаботился о том, чтобы никто не приходил с Лочей на беседу тет-а-тет, беспокоясь, что мужчина заморочит голову его людям. Пускай никто не стал бы отпускать его из-под стражи, не посоветовавшись с генералом, тот всё-таки подстраховался со всех сторон. Будто выстраивал стену между Лочей и… собой. Заключённый знал кое-что, о чем никому на Лофу Сяньчжоу не было известно, а именно — о их не проговорённых вслух отношениях. Никаких официальных признаний никогда не звучало, но атмосфера, царящая между ними, а вместе с тем и то лёгкое напряжение, давно перестали выходить за рамки рабочих взаимоотношений. Он импонировал Цзин Юаню, и это оказалось взаимно. Трепетные касания, срывающийся шёпот, разговоры по душам в тёплые летние вечера на террасе. Лоча называл это мимолётным увлечением, ведь с кем можно построить крепкие отношения, не раскрывая свою личность и цели полностью? События закручивались, а чувства, изначально казавшиеся мимолётными, этакой пустой и нарисованной иллюзией, стали сильнее, ярче, настойчивее. Из-за них сердце под ребрами билось быстрее, мысли о генерале забивались в голову плотным и тягучим слоем ваты, который будто хотел заставить Лочу не думать ни о чем кроме мужчины. Так маняще и давяще одновременно, что дыхание перехватывает. Мужчина задумался о том, как раскрыть Цзин Юаню правду, если не сможет взять свои чувства под контроль и поставить их миссию на первое место, но прежде, чем придумал самую деликатную речь, на которую был способен — грянул хаос. Он бы хотел, чтобы генерал был чуточку глупее, чтобы не расплёл все нити разом, но прекрасно понимал, что одна из причин, по которым его так влекло к Цзин Юаню, заключалась как раз-таки в его умении видеть суть вещей, а не плавать на поверхности. И вот куда это привело его. Мог ли Лоча справиться со стражей и ослабшим генералом? Вполне, не без серьёзных последствий для себя, но уйти он мог, ведь единственные дельные противники на той непредсказуемой встрече — отважный наставник, держащий Лофу под своим крылом, и его смышлёный ученик. Остальные — массовка, не представляющая из себя ничего особенного. Приведи они хотя бы Фу Сюань — Лоча не сбежал бы при всех своих навыках. Но даже без неё не попытался этого сделать. Цзин Юань наверняка сейчас, если был в сознании и состоянии, отрицал их порочную, до конца не установившуюся связь, терзал себя мыслями о том, как далеко посмел зайти с человеком, в личности которого упустил столько важных фактов. Лоча знал — он был искренен, пускай доказать это окажется делом не из простых. И именно потому, что не был равнодушен, не мог оказать сопротивление. Не хотел, чтобы генерал пострадал сильнее, вновь взявшись за свою пугающую технику. И поднимать меч против него тоже не желал. Лоча протянул ладонь к каменной стене, прижимаясь к ней, чтобы ощутить прохладу. Здесь не было даже маленького окошка, темница занимала подземную часть Лофу Сяньчжоу, потому и необходимость в нём никакой не было. Пускай он не видел обстановку снаружи, точно мог сказать — наступил сезон Выпадения инея. До него оставалось недалеко ещё до ареста мужчины. Лоча пару лет назад впервые появился на Лофу именно тогда, когда этот сезон вступил в свои права. Ранним утром, когда иней почти незаметно поблескивал на траве в предрассветной дымке, а прохладный ветер забирался под полы пальто, его встретил в порту Цзин Юань — заметно бледный, будто крайне утомился за последние дни, он держался уверенно. И пускай уголки губ были приподняты в едва уловимой радушной улыбке, цепкий взгляд, который заполучил Лоча, давал понять одно — генерал был готов на всё, чтобы прочитать странствующего торговца дальше первой фальшивой странички.