Гранатовый сок

Стиральная машинка пропищала о готовности, чем разбудила мужчину. Он спал на кухне, только закончив варить овсяную кашу. Саша встал из-за стола и направился в ванную. Достал детские синие шорты и рассмотрел с задней стороны - трава отстиралась. Повесил над ванной и сразу достал точно такие же вторые. Снова рассмотрел и повесил рядом. Это было самое страшное, что находилось в барабане. Потом шли детские носки, трусы, майки и его одинокая футболка. Бельё отправилось под потолок на вешалку и мужчина вышел, погасив свет. Он зашёл в детскую комнату, где горели динозаврики, тоже одинаковые, на каждой тумбочке. Подошёл сначала к одному сыну, поправил ему одеяло, провёл рукой по светлым золотистым волосам и выключил ночник. Затем подошёл к другому, который отличался только цветом волос и глаз - единственное почему он их не путал. Саша тоже погладил его по голове и выключил светильник. Комната погрузилась в темноту. Мальчишки сладко спали и набирались сил, чтобы завтра снова прыгать, бегать, пачкать одежду, которую папа, конечно же отстирает. Мужчина с улыбкой на лице вышел из комнаты и зашёл к себе. Лёг на кровать на которую уже давно не ложилось прекрасное тело его жены. Он отпустил её, хотя первое время было крайне тяжело. Два младенца на руках, орущих и бесконечно плачущих, и новый статус - вдовец. Родителей потерял ещё в студенчестве. Тогда они все вместе попали в аварию. Парня спасли, а вот взрослые погибли на месте. Череда смертей словно преследовала его. Саша боялся, что может потерять самое дорогое, что у него есть - близнецов. Его друг Рома с женой Ирой часто приходили и помогали по хозяйству, пока отец-одиночка находился в декретном отпуске. Ведущий онколог столицы покинул больницу на целых два года, пока не отдал детей в ясли. Сейчас им уже пять и какое счастье, что самый сложный период уже миновал. Саша закрыл глаза и уснул. Завтра суббота, а значит, что можно отдохнуть. Хотя это громко сказано. Дети - самая сложная работа в мире, которая не имеет отпуска, выходных и перерывов. Но есть постоянное повышение квалификации и огромная зарплата в виде любви, улыбок и счастья. Мужчина проснулся от того, что рядом на кровати сидел Антон в пижаме и зелёным фломастером рисовал на его руке. Возле ноги сидел второй, абсолютно такой же Арсений и рисовал синим фломастером. Саша молча закрыл глаза. Хотелось спать, но фломастер на стопе неприятно защекотал и он подёргал ногой. Арсений звонко захохотал и дорисовал ёжика. Мужчина теперь окончательно открыл глаза и посмотрел на свою руку. Антон молча улыбнулся и стал наблюдать за реакцией папы. Тот с серьёзным лицом спросил: — Уважаемый Малевич, почему у этого крокодила нет хвоста? — тот засмеялся и ответил. — Это не крокодил. — А кто? Зубы вон какие, — брату приспичило посмотреть на творчество Антона и он подполз поближе. Отец повернул к нему руку, — похоже на крокодила, да? — Нет, — ответил тот, — это динозавр, — мужчина вскинул брови. — Аааа… ну… наверное. Антон, а что рисовал то? — Динозавра, — мужчина сжал губы, понимая, что братья чувствуют и понимают друг друга лучше, чем он их. — Ясно. А у тебя что? — он обратился к Арсению. — Ёжик. Посмотри! — Ох, — он сел на кровати и положил ногу на колено, рассматривая стопу, — ты… Ван Гог… нос ему дорисуй, — Арсений спустился на пол, прислонил кончик фломастера на папиной стопе и, высунув язык, аккуратно дорисовал кружочек, — вот, теперь ёжик. — Пап, а давай ещё собачку нарисуем? — попросил Антон и достал уже другой фломастер. — Нет, мне двух животных достаточно, а то не прокормлю. Так, художники, умываться, переодеваться и завтракать. Бегом. Мальчики забрали фломастеры и босыми ногами убежали в ванную. Пенал положили на стиральную машинку, а сами встали каждый на свою скамеечку и склонились над раковиной. Саша натянул домашние шорты с футболкой и пошёл на кухню. Он сделал два бутерброда с маслом и сыром, подогрел сваренную с вечера кашу, разбавив её молоком, и поставил всё на стол. Мальчишки направились к себе, но папа их остановил. — Дети мои, идите так ешьте, а то остынет, — босые шлепки быстро прибежали на кухню, — приятного аппетита, — парни с удовольствием сели завтракать. — Шпашибо, — ответили они с полным ртом. — Только не разговаривать, я всё слышу, — он погрозил пальцем и ушёл в ванную. Место, где можно было уединиться, подуматься, по созерцать, расслабиться, успокоиться, пусть и ненадолго. Саша почистил зубы, решил не бриться, подумав, что сделает это перед работой, поэтому просто привёл себя порядок. Он вышел и увидел, что дети смеялись, но доедали. — Пап, я всё! — заявил Антон, показывая чистую тарелку. Арсений запихивал огромную ложку каши, стараясь поспеть за братом. — Молодец, ставь в раковину. Арсюш, не спеши. Да ты дожуй. Всё? — тот кивнул и тоже показал тарелку, — вижу, ставь в мойку и идите переодевайтесь. Тох, подожди, — он взял левой рукой подбородок мальчика, облизнул свой большой палец и вытер краешки губ, где застыла каша, — иди. Саша положил себе еды, сделал два бутерброда, кофе и сел завтракать. Но не успел он съесть и четверть каши, как в детской послышались возмущение и дебаты. Пережёвывая, подошел к комнате. Два маленьких, голеньких мальчика стояли и спорили, какого цвета сегодня надеть трусы. Антон хотел красные, а Арсений — синие. — Что за стриптиз? Одеваемся! — Пап, скажи, что красные сегодня, — попросил Антон, протягивая бельё. — Нет, красные были, давай синие! — возмущался Арсений. — Стоп. Каждый в свой цвет вы, конечно, не хотите, да? — те вместе кивнули, — понял, — он подошёл к шкафчику Арсения, достал от туда чёрные с жёлтой полоской, потом покопался у Антона и достал чёрные с красной полоской, — всё, одеваемся, — вручил им бельё и подождал, пока те молча его натянут. Тканевые треугольнички мешочком свободно сидели на детском теле и только резинки плотно держали талию и ножки. Мужчина улыбнулся на разрешённый конфликт, потрепал обоих по голове и ушел доедать остывшую кашу. Мальчики дальше оделись сами, криво и косо заправили кровати и уселись вдвоём в центр ковра. У каждого была своя игрушка, но играли вместе. Саша одним ухом слушал новости по телевизору, а другим — детей. Пока те смеялись и занимались друг другом, можно было спокойно выпить чашечку кофе и съесть конфету из тайника. Если поставить их на видное место, то сладкого не будет за пять минут. Мужчина доел конфетку и на кухню вбежал Антон с пожарной машинкой в руке. Тот быстро скомкал фантик, во избежание криков. — Пап, мы пойдём гулять? — Пойдём. Видишь, я кушаю? Сейчас доем и пойдём. Иди играй пока что. — Не хочу. Я хочу бегать. — Тох, ну я ем. Вы поели, теперь я. Подожди, пожалуйста. — Ты не смыл динозавра? — улыбнулся парень, тыкая в папино предплечье пальчиком. — Нет, сегодня он живёт со мной, как и… (забыл кто на стопе), как и ёжик. Так что играй спокойно, а я за вами зайду, — парень убежал в комнату. Чтобы собраться на прогулку, нужно пройти ад, а если зимой, то все семь кругов. Мальчишки мало того, что медленные, так и спорят постоянно. Нет, не ругаются, просто не могут договориться об одежде. Саша молча выдал им шорты, что высохли со вчера и футболки из шкафа. Минут десять спорили что взять самокаты или велосипеды. В итоге решили самокаты и наконец-то все вышли из дома. Держа обоих за руль самокатов, мужчина перевёз из через дорогу. Те помчались к детской площадке. В миг бросили свой транспорт и стали везде лазить. Саша подобрал самокаты, поставил рядом с собой и сел на скамеечку. Он нашёл своих одинаковых детей на горке и успокоился. Через пару минут, Арсений уже сидел в песочнице, а Антон бежал к нему за самокатом. Парень наворачивал круги на площадке, пока через пять минут расстроенный не подошёл к отцу. Он показал грязные ладошки. — Паааап, — заныл, уже почти плача и смотря на колени. Тот тяжело вздохнул: — Упал? Нос то цел? — Да. — Ну ничего страшного, — он усадил его на лавочку и достал из рюкзака влажные салфетки. Одним глазом проконтролировал Арсения, что возился в песке и стал вытирать грязь с колен. Тот, не стесняясь, пищал, шипел и плакал, — ну а как ты хотел, родной мой. На самокате то надо аккуратно кататься, — уже две салфетки валялись на скамейки, в ход пошла третья, — давай ручки, — он старательно вытер начисто ладошки, — ну вот и всё. Коленки только обработать надо, сейчас дома сделаем. — Неееет, я не хочу домой. — Ну их нельзя так оставлять, нужно хотя бы пластырем заклеить. Бери самокат, сейчас до аптеки дойдём. Арсений, — крикнул мужчина и в песочнице тут же повернулась голова, — пошли. Мальчик отряхнул руки и подбежал к папе. Они перешли дорогу и завернули за угол. В высотном доме на первом этаже работала круглосуточная аптека. Дети занесли свои самокаты в прохладное помещение, пропахшее парами фармацевтики и встали у витрины. На нижней полке располагались витамины в виде мишек. Отличный маркетинговый ход, который сработал: — Пап, — ткнул пальцем в стекло Антон. Он даже не успел ничего сказать, как отец ответил: — Нет, мы только за пластырем, — девушка продала ему пачку с машинками и все вышли на улицу, — давай, выбирай, — мужчина присел на корточки перед сыном и показал картинку упаковки. — Синюю и красную. Саша отдал пачку мальчику и протёр руки салфеткой. Достал пластырь с синей машинкой и аккуратно прикрепил на коленку. — А можно я? — попросил Арсений, который сидел на корточках и внимательно наблюдал за происходящим. — Можно, руки протри, — ребёнок вытер песочные ладони и взял у папы уже готовый пластырь. Он осторожно приклеил брату на второе колено, — ну вот, гуляем дальше, — мужчина убрал упаковку в рюкзак и мальчики поехали на самокатах вперёд на перегонки. Пол дня они ещё гуляли по разным площадкам района. Ближе к обеду пришли домой и Саша ушёл на кухню. Дети мыли руки и громко хохотали. Поставив две тарелки горячего куриного супа на стол, мужчина заглянул в ванную комнату. Он был всегда сдержанным и редко ругался, но хорошо показывал то, что ему не нравится. — Это что? — спросил отец, смотря на полностью мокрых детей, лужи на кафельном полу и довольные улыбки, которые тут же пропали, — я руки просил помыть, а не всю ванную, — он в миг стащил с них футболки и бросил на пол тряпку. Ногой протёр лужи и отодвинул её в угол. Вещи развесил на край ванной и за руки вывел мальчиков, — садитесь. Едим и не балуемся, — оба молча принялись кушать. Саша снял вчерашнее простирание бельё, разложил носки и трусы к детям в ящики, долго понимая, где чьё. Давно у него сидела идея в голове начать подписывать вещи, но руки всё никак не доходили. Кинул свою футболку на стул, где лежала куча неглаженый одежды. Этим он хотел заняться сегодня вечером, когда уложит детей спать. Он пришёл на кухню и сел рядом с близнецами. Те доедали суп, закусывая хлебом. Саша налил себе два половника и присоединился к ним. Мальчики убрали тарелки в раковину и Антон сказал: — Пап, а ты знаешь, что Арсений козявку к столу приклеил, — брат посмотрел на него и наехал. — Ничего я не клеил! — Стоп! — остановил их разборки отец, дожевывая курицу, — Антон, а ты знаешь, что ябедничать плохо? Ты за брата должен горой стоять, а не сдавать. Арсений? — тон стал мягче и тот виновато опустил голову, а потом недовольно посмотрел на Антона, сложив руки на груди. — Я же говорил, — оправдался Антон. — Так, Тоха, я непонятно объяснил? Иди в комнату, мы сами разберёмся, — тот, помедлив, ушёл, — дверь закрой и не подслушивай, я тебя знаю, — крикнул папа, — послышался хлопок. Мужчина так по-доброму обратился к сыну, — ты зачем так сделал? — тот лишь пожал плечами, — вот, салфетки стоят. Не надо приклеивать их везде. Бери тряпочку с раковины и оттирай, — с таким виноватым видом, парень начал тереть под столом. Потом сел за стол и посмотрел на папу, который стал мыть посуду, — ты чего? — Я не хочу к Антону идти. — Сейчас вместе пойдём. Будет задираться — получит, — он вытер руки об полотенце и вместе с сыном зашёл в детскую. Там, на ковре сидел Антон и собирал конструктор, — значит так, мальчики, не надо друг над другом смеяться. Если вы знаете, что другой делает плохо, скажите ему об этом или подойдите ко мне отдельно, спокойно скажите и я помогу решить проблему. Мир? — Миииир, — протянул мизинец Антон и Арсений с улыбкой схватил его своим мизинцем. — Отлично! Сейчас спокойно играем сами, я в магазин на пять минут. На пять. Ничего в рот не тянуть, плиту не включать, водой не баловаться. Просто сидеть в своей комнате и играть. Я быстро. Всё понятно? — Дааа, — протянули мальчики, и выдвинули ящик с игрушками. Мужчина надел кроссовки и быстро вышел из квартиры. Какие дети в пять лет будут просто тихо сидеть играть вдвоём, особенно мальчики, и особенно близнецы. Ну конечно нет. Саша вернулся домой с пакетом продуктов и открыл комнату детей. Он закрыл рот рукой оглядывая всё. Дети живы, а это главное. Мужчина молча отнес пакет на кухню, раскладывая продукты и находил в себе силы не кричать и не ругать. Успокоившись, вернулся и спокойно спросил: — Вы зачем покрасили себя, пол и шкаф? Вам два года что-ли? — Мы играли в индейцев, — улыбнулся Арсений, — размазывая по голому животу непонятно зелёный цвет вперемешку с синим. — Краской рисуют на бумаге, а вы? — А тут нарисована рука, — Антон с уверенностью прошлёпал синими пятками по ламинату и показал упаковку отцу. Тот скривился от следов на полу и всё же посмотрел на коробку красок, где написано «Весёлые ладошки». — Родной мой, это что бы ручками на бумаге рисовать, а не на себе и мебели, — мужчина снял с себя футболку, кидая её на детскую кровать. Взял цветного Антона и отнёс мыться. Поставил в белоснежную ванну, снял с него грязные шорты, которые только вчера постирал и сказал, — стоять и не двигаться, понял? — тот кивнул. Саша ушел в комнату и так же принёс Арсения. Оба голых цветных мальчика стояли в ванне и внимательно смотрели, как папа включал душ. Мужчина полил обоих водой, оттирая каждую кляксу, потом с себя смыл пару пятен и достал полотенца. Вытер мальчиков по очереди, укутал и взял двоих на руки. Те обхватили его шею и поехали в комнату. Посадил их на одну кровать и тщательно вытер ноги. Достал чистую одежду их шкафа и выдал каждому. Пока те одевались, Саша оглядел комнату. Хорошо, что краска не попала на ковер, с ламината оттирать проще. Он сходил в ванную, взял тряпки и принялся отмывать комнату. Мальчишки сидели на кровати и наблюдали за ним. — Я это делаю в последний раз. В следующий, если что-то изрисуете, разольете или испачкаете, то будете мыть сами. Понятно? — тон был напористым, но с нотками любви. Не мог кричать, слишком любил их. Наверное поэтому, близнецы было немного избалованными. Но Саша понимал, что когда как не в детстве пробовать и экспериментировать? Что учит их, объясняет и наставляет. Надеялся, что лет в двенадцать они будут более осмысленными, а сейчас, пора баловства и озорства. Мужчина отмыл комнату, закинул тряпки вместе с шортами в стиральную машинку и поставил на быстрый режим. Весь день он разрывался между близнецами и домашними делами. Нужно было приготовить на завтра обед, замесить тесто для блинов, погладить бельё и повесить стираное. Мальчики сначала помогали папе с готовкой: чуть-чуть посолили, макарошек добавили, помешали. Но оба начали хлопать глазами. Мужчина отвёл их в комнату и уложил. Закрыл шторы, чтобы солнце не проникало и сел между ними на пол. Кровати находились близко, их разделяли только тумбочки, а поэтому Саша разместился на полу, облокотившись спиной на одну из тумб. Он открыл книгу и стал читать, под светом ночника. Мальчики уснули достаточно быстро, потому что пол дня прогулки, а потом куча эмоций дома, утомили мозг. У отца есть ровно два часа на глажку, готовку и уборку. Этого не хватит, но хоть что-то успеет. После тихого часа, как обычно, бесиловка по квартире. Полные сил и энергии, мальчики бегали друг за другом, играя в догонялки. Ещё ненадолго папа вышел погулять с ними, чтобы те точно смогли выплеснуть всю энергию и спокойно спать ночью. Прогулка завершилась походом в магазин за забытой туалетной бумагой и плавно перехшла в ужин, который растягивался под бесконечный поток мультиков на детском канале. Довольные ребята по просьбе папы пошли в ванную. Проще мыть сразу обоих, ведь так есть контроль. Мужчина наполнил водой и добавил пены. Он это делал редко, но сам светился от счастья, когда видел искренние улыбки своих сыновей. Антон первым разделся и Саша усадил его в ванную полную воды, затем также — Арсения. — Ну что? — он сел рядом с голым торсом, понимая, что тоже будет обрызган, — сейчас сделаем Арсюше шапку, — подхватил горстку пустой пени и положи сыну на голову, тот улыбнулся и пальчиком аккуратно потрогал свой импровизированный головной убор. — А мнеее? — испугался обделённости, Антон. — И тебе, — тоже положил пену на голову, — тебе ещё бороду сделаем, — он приклеил пену к подбородку. — А я усы хочу, — Арсений сам взял пену и приложил её на рот, — пап, кха, тьфу-тьфу, — он не ожидал, что если рот в пене, то при разговоре она попадет внутрь. Отец открыл кран, вымыл свою руку и умыл сына. — Не надо так делать больше, на рот не мажь. — Пап, а давай тебе тоже шляпу сделаем? — попросил Антон и собрал пену. Саша улыбнулся и наклонил голову у нему. Тот уложил кучку, на макушку. — И я хочу, — поддержал брата Арсений. Отец перевёл голову в его сторону и тот пристроил свою пену. Все веселились, потом слили воду и начали мыться с мочалками. Саша по очереди натирал мальчиков, рассказывал при этом про правила гигиены, а потом водой смывал пену с детского молочного тела. Оба стояли в ванной и ждали, пока папа вытрет их. Большие пузики, свойственные маленьким детям, мило оттопыривались вперёд. Словно два бегемотика, весёлые и радостные. Папа отнёс их в кровати и как обычно сел читать сказку. Утро воскресенья началось по истине тихо. Саша взглянул на часы и понял, что дети обычно уже во всю бесятся в это время. А тут ни одного звука. Тишина — подруга проблем, страшная штука в отношении маленьких детей. Мужчина в миг встал с кровати и подошёл к комнате мальчиков. Медленно открыл дверь и заглянул. Антон сидел в пижаме на ковре и молча строил что-то из конструктора. Арсений спал, отвернувшись к стенке. Саша прошёл к детям и прислонил палец к губам, чтобы парень не разбудил брата. Он присел, чтобы обнять сына. Тот молча обвил его шею. Мужчина отпустил ребёнка и присел на кровать к Арсению. Погладил его по боку через одеяло. Тот повернулся и плавно открыл глаза. Антон в этот момент быстро убежал в туалет и Саша воспользовался ситуацией. Он любил их одинаково, на иногда хотелось то с одним, то с другим поласкаться наедине. Погладил мальчика по голове, расчесывая волосы и поцеловал в носик. — Мой котёночек, мой маленький. Выспался? — тот на улыбке кивнул. Вернулся Антон и, постояв секунду в дверях, подбежал к папе и залез к нему на колени, — и ты мой маленький котёночек, — он обнял его и тоже поцеловал, — надо завтракать и поедем в магазин. — За игрушками? — вытянулся Антон. — Нет, за куртками. Ваши комбинезоны то уже малы, вы растёте. Ну всё, умываться, — он похлопал сидящего на коленях, где-то в районе поясницы и попы. Снял его с себя и ушёл готовить завтрак. Долго собирались в магазин. Если Арсений ещё оделся, то Антон бегал по всей квартире в трусах и футболке, запуская игрушечный самолетик. Мужчина собрал детей и усадил их в машину. В выходной пробок было достаточно, потому что все тоже ездили по магазинам, а поэтому пришлось в два раза дольше слушать песни из детских мультфильмов, которые отец уже знал наизусть. Зайдя в «Детский мир», Саша принялся выбирать зимние костюмы. Взял два варианта, получается, что четыре и ушел в примерочную с детьми. Поверх всех надел баллониевые штаны и куртку. Оба стояли напехтерянные. — Пап мне жарко, — ныл Антон, пока мужчина подворачивал штаны Арсению. — Потерпи, мы скоро. — Пап, рукава большие, — посмотрел на свисающий край, которой закрывал пальчики. Мужчина выпрямился и молча закатал ему рукав. — Так нормально? — спросил он, вытирая со лба пот. — Да. — Ну отлично, а то растёте быстрее, чем я зарабатываю. Вам удобно? — Да, — хором ответили мальчики. — Ну Слава Богу, — раздеваемся и покупаем. Я уже вспотел. Охх! — он провёл рукой по спине Антона, — мокрющий, — он быстро раздел мальчиков, по пути схватил две футболки и положил всё на кассу. Попросил отрезать бирки от летней одежды и, оплатив, отвёл мальчиков в сторону. По очереди снял футболки, протёр ими пот и надел новые. Маленькая внеплановая покупка пришлась по нраву детям. Отец привёз детей в парк аттракционов и, когда те увидели это, то закричали от радости. Саша шёл с ними за руки и наслаждался детскими эмоциями. — Пап, давай на этой, — указывал пальцем Арсений. — Нееет, на этой, — просил Антон. Мужчина остановился. — Так, если вы сейчас будете спорить, но мы выходим из парка, идём домой и убираемся в комнате. Понятно? — Дааа, — понуро протянули те и пошли молча. — Сначала катаемся на уточках, а потом на карусели. Потому что я так решил, — сразу ответил на их вопрос. Он выбрал те аттракционы, которые хотели дети, но выбор сделал логически. Если вдруг на карусели укачает их, то до уточек они не дойдут. Весь день они веселились и катались. На каких-то, мальчишки могли сами, а где-то только с папой. Саша выиграл в тире им по маленькой игрушке, а после этого повёл на выход. Счастливые дети в припрыжку, держась за руки отца, шли к машине. Доехали до дома и мужчина тут же сказал: — Так, я готовлю ужин, а вы убираете игрушки. Мальчишки с шумом делили где чьё и пытались разобраться. Отец молча встал в дверях детской и сложил руки на груди. Он наблюдал за тем, как оба мальчика делят машинку. Вдруг Антон заметил папу, ослабил хватку и замер. То же самое сделал и Арсений. — И? Что это сейчас было? — с негодованием в голосе, спросил Саша. — Он, — попытался указать на брата Антон, но вылупленные и недовольные глаза отца, пресекли это, — это моя машинка, — изменил свою позицию парень. — Твоя в корзине, а это моя, — ворчал Арсений. — Значит так, — мужчина присел к нам на корточки и взял машинку из рук детей, — ни машинок, ни солдатиков, ни аттракционов… — Ну, пааааап, — проныли оба. — Не надо мне тут, — строго пресёк детский жалобный писк, — я сколько раз могу говорить, что надо делиться и мирно обо всём договариваться? Антон, — он посмотрел на сына, — зачем бить брата по голове? — тот опустил виновато голову, — угу. Арсений? — перевёл взгляд и тот сразу склонился к полу, — почему нельзя обернутся и посмотреть назад? — он вытащил из корзины с игрушками такую же машинку, — вот, — кинул её обратно, а другую — в корзину Антона, — молча есть и в душ, — папа явно был раздражен, а поэтому пререкаться с ним никто не захотел. Обе поплелись за ним на кухню, залезли на стулья и стали кушать овощи на пару с курицей. — Пап, — вдруг подал голос Антон, — можно воды? — Можно, — тихо ответил тот и поставил на стол сразу обоим детские кружки, — брокколи надо есть, — указал он Антону в тарелку. — Они не вкусные. — Но полезные. Давай, при мне одну, — сын съел овощ морщась от вкуса. — Молодец. Так, — обратился ко второму сыну, — это что? Мясо надо есть? Чего ты его в уголок отодвинул? Давай-давай, — тот съел один кусочек и посмотрел на отца, мол «Антон один и я один, больше не буду». Саша всё понял и со вздохом вышел из кухни. Мальчишки доели, поставили тарелки в мойку и вдвоём, направились искать папу. Тот сидел у себя в комнате за столом и что-то делал в компьютере. — Пап, — тихо сказал Арсений, — мы поели. — Молодцы. Сейчас в душ пойдём, — спокойно, но не отрываясь от экрана, ответил он. — Пап, мы не будем больше ссорится, — сказал Антон и обнял брата. Мужчина посмотрел на малышей, что стояли в дверном проёме и обнимали друга, жалобно глядя ему в глаза. Он улыбнулся, подошёл к ним и присел на корточки. — Мальчики мои, вы должны быть друг за дружку. Должны помогать друг другу, а вы ссоритесь! М? — мальчики молча смотрели на него, хлопая большими ресницами, — оооох, — он взял их на руки и поцеловал каждого в щёку, — шалунишки мои.

***

Загрузив сумки в багажник, они поехали в парк. Мальчики катались по дорожкам, а у отца разбегались глаза, следя за ними. И тут они встали у ларька с сахарной ватой. — Паааап, — указал Антон пальцем на большой розовый комок. — Я понял-понял. Вот тут на лавочке посидите, я в очередь встану. Но только никуда, понятно? — Да! — они отошли к лавочке, что стояла немного за ларьком ближе к лесу и сели болтать ногами. Саша наконец купил две ваты и подошёл к лавочке, на которой почему-то никого не было. Только самокаты стояли. Мужчина в ужасе огляделся. Даже не понял, то ли злость у него была, то ли страх. Всё сжалось где-то в груди, руки моментально облились холодным потом, глаза забегали от куста к кусту. Может мальчики просто захотели в туалет? Он прошёл всё вокруг, выкрикивая имена сыновей. Никто не откликался, лишь прохожие оборачивались и смотрели на обезумевшего отца. Стало совсем плохо. Понял, что детей нет, никто к нему не бежит и не отзывается. К чёрту эту вату, которая целая и нетронутая полетела в мусорку. Мужчина схватил самокаты и направился к фонтану. Там стояла будка «информации», можно было объявить на весь парк о пропаже детей, может они найдутся. Убежали за белочкой и потерялись, одни где-то плачут и бояться. Но он боялся не меньше их.