17 дней

Буквально выпинывая дверь с ноги, Трафальгар раздражённо вошёл в помещение. Он метал молнии из полуприкрытых век, вспыхивая злостью только сильнее. Сквозь сжатые зубы он мрачно, хриплым от гнева голосом, спросил: — Что здесь происходит. Вопрос выдался так себе, интонация больше походила на угрозу. В его тусклом и узком коридоре никто не стоял. Лампочка светила неярко, словно боялась кого-то спугнуть, мерцая своим оранжевым светом. Опустив взгляд на выключатель, он удивился отсутствию пятен крови. В квартире резко затихло. В этом штиле, Трафальгар призрачной поступью вошёл к себе. Проходя мимо кухни, полностью заполненной дневным светом. Зал-спальня были освещены уже не так хорошо из-за прикрытой шторы слева. На него уставились две пары любопытных глаз. — Неужели Белоснежка решила зайти в гости к семи гномам? — Ло не знал, почему на душе было так гадко. Он выплюнул это, поднимая один уголок рта в едкой усмешке, щуря глаза. — Извините, гости, что у меня совсем не прибрано. — Да не, всё так же, как и было! — скрывая за своей спиной сжавшуюся воровку, Луффи подскочил с места. — Торао! Ты здесь! — Я пришёл к себе домой, дурная Шляпа, — отчего-то, мужчина почувствовал себя очень уставшим. — Верни мне мой кошелёк и мои ключи. Усевшись на освободившееся место, он откинулся на спинку дивана. Глаза по привычке выцепили ведёрко из-под крылышек. В голову пришла мысль об онигири. — Сидите тут, я принесу что-нибудь пожевать себе, а потом поясните за ситуацию. Тонкая женская ручка положила связку и чёрный переплёт права справа от себя, там, где до этого был Торао. Нами совсем поникла, увидев мгновения спустя владельца квартиры с тарелкой двух аккуратных рисовых пирожков. Что это за напасть такая? Этот страшный мужчина-врач отодвинул ткань, чтобы поставить еду разогреваться в микроволновку! На подоконнике! Вид битого телевизора-пузатика тоже вводил в какое-то отчаяние. — Ты здесь что… живёшь? — А что ещё я могу делать в своей квартире? Умирать? —Д. сощурился, ставя таймер. — У меня другой вопрос: что вы здесь забыли? Рис был солёным, твёрдым; снаружи холодный и пожелтевший, а внутри мягкий и горячий. Жуя, Ло прислушался к журчанию Луффи. Тот весело плёл лепту, руками упираясь в сидение. — Когда Нами показала мне ключики, я заметил твой брелок! Трафальгар не знал, что мог об этом сказать. Продолжив подчищать последние остатки молча, он раздумывал. Глубоко и долго, так что даже не заметил тревожного взгляда девушки, которая осматривала окружение. Вчера этот мужчина распустил её корсет, а сегодня утром она узнала, что её лучший друг, Луффи, оказывается знаком с этим беспредельщиком, который проживает в какой-то заброшенной квартире. Битое стекло по полу, трупы вредителей, странные и липкие жидкости, а он, как говорил врач, ходит босиком. Она просто не могла найтись со словами. Что ещё можно ожидать от хирургов? Тачки, тяжёлые золотые часы, особняк или многокомнатная квартира с изящным натянутым потолком на весь периметр, с высокими панорамными окнами с видом на блестящий ночной город. Романтика богатого занятого человека в белом халате поверх чёрного смокинга. Разве это — не хирург? Так какого чёрта тут звенящая бедность и запущенный алкоголизм?! — Значит, ты пришёл ко мне… Прямо домой, чтобы… что? — мужчина дожевал последний рисовый пирожок, теперь неаккуратно облизывая свои пальцы тёмным языком. — Ты так и не сказал, зачем сюда прикатился. — Разумеется по делу, Торао! — Луффи прекратил радостно перекатываться с места на место, продолжив угрюмым и тихим голосом. — Надо сходить туда… А потом в морг! Но это позже. А ещё у него ведь много друзей было, спросим их ещё. Я только с его парнем встречался один раз, остальных поймать не удалось. Ну вот, такие дела. «Много друзей — это правильно сказано» Ло щурится, давая течь своим размышлениям. И на что, и зачем он подписался на такое дело? Для того, чтобы помучить себя и других? И на кой чёрт он тогда пошёл на кладбище… Смысл? Он не знает, не понимает, может, избегает ответов за свои действия. Слишком сложно. Ему не было так трудно заучивать названия и местонахождения каждой мышечной структуры, как просто думать о собственных поступках. Луффи грызёт ноготь большого пальца, раздражая тем самым и врача. Тёмным, лишённым блеска взглядом он следит за наворачивающейся дымкой поверх влажной роговицы. Но былого раздражения нет, просто ничто в груди зияет своей червоточиной. Вдохнуть поглубже, наполнить себя трясущимся кислородом. Чтобы мозг потерялся где-то в осколках, ощущался как пена из ванны. Только вот когда он в последний раз посещал душ?.. Совсем неожиданно Ло ощутил слой грязи на себе, словно сброшенная в соус устрица без своего панциря. Так же сморщился, поторопился схватить себя за плечи, закрываясь. — А почему… почему в него стреляли? Голос у него сел, захрипел. Рыжая даже не расслышала, открыв рот для того, чтобы спросить. Но прервалась, даже не выдавив и звука, стоило мальчишке опустить взгляд. — Нам надо это узнать. **** Лампочка нервно моргнула — а может это ему только показалось, что нервно. Эта кофейня старая: в ней витали запахи влажного дыма, миндальные нотки раздражали слизистую. Луффи скользил ладонью по столу, скорее всего грязному, вымеряя постукиванием секунды. Нами смотрела меню, частенько поворачиваясь к большому окну, затемнённому сверху, дабы глянуть в наружность. Они ждали Марко. Человека, которого найти — большая удача. Ло не знал всех тонкостей, но потеря близкого человека — точно не из того, что могло бы сделать хоть кого-то более общительным. Но, исключения всегда имеются, не так ли? Именно не по этой ли причине Луффи соскочил со своего места, пихая стол бедром с такой силой, что тот скрипнул ножками по паркету, упираясь в живот Хирурга. Усталый и вялый мужчина помахал им по другую сторону. Его угловатая, неправильная улыбка вогнала Ло в уныние. Вина новым камнем навалилась толстым пластом мыслей поверх его пульсирующего вещества. Мир немного пошатнулся, когда к нему подсел блондин. Его одинокая прядь на гладкой поверхности кожи была затянута резинкой с маленьким жёлтым ананасом. Лицо было покрыто лёгкой дымкой, но сам врач и так, и так не сильно горел желанием рассматривать нового человека, в чьём горе он играл не менее важную роль. Он — убийца, сколько бы не говорилось об обратном. Марко кротко поздоровался, хлопнув по ладони Шляпу. Трафальгар отсел ближе к окну, локтём прижимаясь к подушке диванчика. Тут стало в несколько раз неудобнее. — Ты… Торао? Ты же был тем хирургом… который оперировал Эйса, да? — вопрос вылетел неожиданно, стрельнул в подкорку. У брюнета началась мигрень. — Да… Я Трафальгар Ло, —растерянно ответил он, кося взглядом под стол. Красные кеды мальчишки вот-вот ударят его по колену. — Мне очень жаль. Но жаль ли ему? Действительно ли то была вина за случившееся с Портгасом? Не понимая по какой причине, Ло почувствовал стыд. Он вовсе не о том думал, как обычно бывает, когда нет желания сосредотачиваться на самом главном. Нужно другое — нужно узнать об этом человеке больше. — Так. Давайте тогда сразу с самого главного, — начал рассуждать Трафальгар, вытянув ладони вперёд, расставив их так, словно просил платок. — Да, у меня не так много времени, поэтому стоит поторопиться, — Ананас отзеркалил позу, торсом будучи на столу. — Эйс был мне чрезмерно дорог, как и Сабо, как и Луффи. Я знаю совсем немного, но это в разы больше, чем сможет сказать полиция… — они все кивнули в унисон. — Его родители были в мафии, поэтому, возможно, часть этой информации каким-то способом просочилась в данные. Возможно те, кто держал зло на отца или мать, могли подобное устроить… но это всё очень неточно. — Погоди, а каким образом этот секрет...? — Точно, Лу, ты же не знаешь… М, коротко говоря, он хотел узнать про свою мать побольше и сдал тест на ДНК, — блондин потерял все краски на лице, улыбка стекла в полу-ухмылку, а глаза приобрели вид двух щёлок. — Мы не знали… что такое могло произойти… Это то был просто интерес. Трафальгар ощутил, как земля ушла из-под ног вместе с сиденьем. В ушах зазвенело и забрюзжало, словно кто-то уронил несколько кастрюль друг за другом. Момент, и он вернулся из этого состояния обратно, снова смотря на грустного и разбитого Марко — и так хотелось обнять, как-нибудь утешить. Но всё, на что он был способен — это сделать грустный взгляд и не разреветься в лужу. — Но ведь всё это должно было скрываться! — Шляпник дал по столу кулаком, привлекая внимание официанта. Тот двинулся к их столику плывущей походкой, развивая чёрный фартук. — Да? — Она переходит в общую базу данных? — вскользь спросила рыженькая, ожидая, словно кто-то здесь разбирается в таких вопросах на подобном уровне. Стоило понять — здесь нет специалистов в законодательной сфере. — Мне апельсиновый фреш и лёгкую закуску, Санджи. — Так точно, дорогая Нами. Ло проводил взглядом ушедшего блондина, строго выгибая бровь кверху: — Ты знакома с ним? — И не только я, это наш общий друг с Луффи, — девушка указала ладонью на дующегося мальчика. — Успокойся, здесь гневом ситуации не поможешь. Зато мы знаем уже намного больше — данные об Эйсе просто могли попасть не в те руки. — А почему он взял заказ только у тебя? — Да, получается, что круг возможных убийц Эйса значительно уменьшился! — Нельзя отрицать возможность другого варианта. — Была бы такая возможность — всё делалось бы иными, более извращёнными методами, — коротко проронил Ло. — Да блин! А почему заказ этот взяли только у неё? — Меня пугает твоя просвещённость, — Марко хохотнул, подбирая салфетку. — И тут обычно всё приносят само по себе, не читал? — Я тут в первый раз… И ничего не читал. Ло отвёл взгляд к окну, без какого-либо желания существовать и быть. Здание напротив стояло мрачной перекладиной, с высокими окнами и натыканными внешними кондиционерами. Словно дощечка для слепых. Хирург слабо понимал эту систему и не мог понять, отчего вообще задумался о таком. Косо оглянувшись на Соломенную шляпу, он едва улыбнулся — парень никак не уймётся, раскручиваясь на месте подобно валику. Из стороны в сторону, как мартышка в зоопарке, без передыху. Но с другой стороны — зачем какой-либо перерыв вообще мог быть нужен? Наверняка это уже не выматывало его, как и самого врача на своей работе. Въевшаяся во все мышцы привычка, ровно, как и метод резцов и зашивания. У Трафальгара действительно была намётана рука для таких дел, каждая операция обычно происходила без казусов с его стороны — только если днём ранее не переборщить со спиртным или иметь такое, как сон, хотя бы раз в девять дней. В остальном всё было по накатанному, выражаясь по Шачи. А ещё у него всегда было в привычку думать о чём-то левом, не замечая окружающую действительность. В щёку ему уткнули свежую корку хлеба. — Поешь, молодой, — блондин подтолкнул миску с соусом к нему. Ло скривился, меняя тон своей кожи на несколько градиентов к белизне. Желчь ударила в кадык, заставляя его зажмуриться: — Я ненавижу хлеб… Тем не менее, ему продолжали тыкать едой в рот. Он ощутил себя глухонемым. Не способным к общению. Возможно, ввязываться во всё это — самая ужасная мысль в его жизни. Но так хотелось общения, как у обычного человека. Как у простого — каким он являлся.