РАДИ ТЕБЯ. Баки

      И вот они по уши грязные, уставшие и мокрые насквозь от непрекращающихся тропических ливней сидят в арендованном джипе напротив крайне сомнительного на наличие хоть какого-то сервиса, придорожного мотеля. Из-за этих ливней связь загнулась наглухо, поэтому их не смогли забрать из точки сбора. Действовать теперь приходилось по ситуации, но обоим, в общем-то, было не привыкать. Да и на всратый мотель грех жаловаться — всё-таки, это не тесная палатка в джунглях, где нельзя ни согреться, ни обсушиться.       — На мне аренда комнаты, а ты не отсвечивай. Я тебе окно открою. — Брок тихо фыркнул на двойственный смысл сказанного.       Зимний, разумеется, прикола не понял: коротко кивнув, вышел из машины и уже в следующее мгновение растворился в темноте. Ещё раз проверив, надёжно ли спрятано крупнокалиберное оружие, Рамлоу двинул к зданию. Номер ему дали без особых проволочек, и тот, который нужно. В таких местах к постояльцам не присматриваются, да и вопросов лишних не задают, особенно, если ещё и платишь наличкой.       Стоило открыть балконную дверь, как в комнату бесшумно шагнула массивная тень. Брок опустил пыльные жалюзи и задёрнул шторы, но верхний свет включать не стал — пожалуй, им хватит и светильника. Пусть уж лучше полумрак скроет весь этот сомнительный и порядком затасканный «уют».       Он взглянул на Зимнего, с цепким подозрением осматривающего комнату. Текло с парня в три ручья, да и в целом вид у него был такой, что первое, что сделал Рамлоу — отправил его в душ. И не только из заботы и участия, между прочим, а ещё и потому, что тот грозил затопить грязью гостиную или что тут это было. Спальней номер назвать уж никак не получалось, даже при наличии двух раздвинутых по стенам кроватей.       Солдат раздевался чёткими, отточенными движениями. Однако, было заметно, как сложно ему балансировать между желанием или даже потребностью дотронуться до своего командира, наплевав на отданный приказ «снимать барахло и валить в душ» и необходимостью этот самый приказ выполнить. Что же касалось самого Брока, то он очень старался не пялиться. Смотрел куда угодно, только не на Зимнего: да хоть на растущую кучу мокрого шмотья, в которой отстранённо успел насчитать два глока, один зиг и, как минимум, двенадцать ножей. И, кажется, он уже знал, чем всё это сегодня закончится. Просто не могло ничем иным. Но, сначала нужно было отмыться и хоть немного обсохнуть, господи.       Миссия, к слову, прошла более, чем гладко. С Солдатом оно, в общем-то, по-другому и не бывало, но в этот раз удача, без сомнений, целиком и полностью была на их стороне. Даже этот чёртов ливень оказался на руку. Только сейчас до обоих начало доходить, что они тут вдвоём, спешить совершенно некуда, и их никто не пасёт. Это ведь несколько часов самой настоящей, мать её, свободы. Для Зимнего и вовсе — дара, почти невозможного.       Свои по-армейски стандартные пять минут в душе парень сократил до трёх — вышел, трогательно распространяя вокруг аромат дешёвого фруктового мыла и с абсолютным безразличием к собственной наготе. Брок кинул ему полотенце, а точнее — в него. Солдат невозмутимо поймал его механической рукой и принялся вытирать волосы, даже не задумавшись прикрыться. Вот, ей-богу, созерцать эту картину никакой силы воли не хватит. Поэтому, Рамлоу, едва не застонав в голос, по-быстрому свинтил в ванную.       Прохладные струи воды принесли короткое облегчение и слегка разгрузили голову, но ненадолго. Потому, что стояк обозначился сам собой. А следом за ним и Зимний, который, видимо, решил, что ждать будет лишней тратой времени. Ну, или командира тут без него в сток смоет, мало ли. Как бы там ни было, прямого приказа оставаться за дверью он не получал, а потому бесцеремонно ввалился следом, не дав Броку даже нескольких минут. Прижался к нему всем телом, словно бы стараясь охватить как можно больше площади за раз:       — Трогай.       Рамлоу только глубоко вздохнул. Потом развернулся, посмотрел в эти невозможно спокойные глаза и носом поддел его подбородок, заставляя слегка запрокинуть голову, и в следующее мгновение уже прижался губами к так доверчиво подставленной шее. Ладони по-хозяйски заскользили по торсу и плечам, ласково обвели шрамы — там, где бионика соединялась с живой тканью. Броку они нравились всегда, и ощущение загрубевшей, слегка бугристой кожи под кончиками пальцев было чертовски приятным.       Он с ума сходил от этого сильного тела. От того, каким гибким и отзывчивым оно может быть. Честно говоря, Рамлоу и представить себе не мог, что Зимний может быть таким. На каждое касание он отзывался охотно, лишь тихо вздыхая сквозь сжатые зубы. Брок знал, что парень очень редко позволял себе застонать. И, всё же, в какой-то степени этим даже втайне гордился: те несколько стонов в исполнении Солдата, что пришлось ему выслушать за последнее время, являлись исключительно его заслугой.       Зимний от него, в общем-то, не отставал — лапал беззастенчиво и где вздумается. Он словно стремился вобрать в себя как можно больше тепла, ласки и прикосновений: одним словом — всего, что помогало ему почувствовать себя живым, а быть может (и Рамлоу очень на это надеялся), даже желанным.       Первое время парень ограничивался тем, что слепо, но очень точно копировал его жесты и движения, но потом, видимо, осознав — научился выстраивать собственные комбинации. Он легко прошёлся губами по виску, мазнул ими по шее и заскользил вниз — к солнечному сплетению. Ну, просто все контрольные точки расстрела обозначил — мелькнуло у Брока в голове. Впрочем, если рассуждать подобными категориями, то в этом смысле Зимний его расстрелял уже давно. И никаких контрольных было не нужно.       — Крышу, блядь, от тебя сносит… — горячечно выдохнул Рамлоу, когда его ладони с нажимом прошлись по бедрам Солдата, сжали ягодицы и настойчиво скользнули между ними.       Парень ощутимо вздрогнул и выгнулся в его руках, откинул голову назад, подставляя лицо под тёплые струи воды. Пальцы требовательно заскользили выше по спине, прижимая, вжимая Брока в себя.       — Хочу ещё ближе. — хрипло проговорил Зимний.       Рамлоу ответил ему неверящим, ошалелым взглядом: ему всегда нравилось, когда Солдат выражал свои желания, но вот то, как сильно изменился градус этих желаний за последнее время, пока не укладывалось у него в голове. Все эти «трогай», «хочу», «ещё ближе» вызывали замешательство своей откровенностью, и ему требовалось время, чтобы осознать смысл сказанного. Однако, Брок довольно быстро убедился, что парень был начисто лишён стеснения и говорил ровно то, чего действительно хотел, безо всяких двойных подтекстов. Господи, блядь…       Как они оказались в комнате, при этом почти сухие, Рамлоу помнил смутно. Кажется, они всю дорогу сосались, словно подростки — ну, Брок так точно, а Зимний, хоть никогда и не отвечал на поцелуи, но и не препятствовал языку командира делать с его губами и ртом всё, что тому хотелось.       — Иди сюда, — хрипло выдохнул Рамлоу, снова и снова проводя раскрытыми ладонями по торсу Солдата и подталкивая его к кровати. Учитывая габариты и вес Зимнего, это было не так-то просто. Особенно, когда он то и дело упирался, пытаясь то огладить командирский стояк ставшей весьма шаловливой рукой, то пристроиться, чтобы взять в рот.       — Погоди, детка, погоди немного. — с этими словами Рамлоу поспешно стянул одеяло на пол. — На колени, животом на койку. — подсказал он, а сам метнулся к куче своих вещей. Смазка у него теперь всегда была с собой — внеплановые трахания обязывали.       Солдат посмотрел на него непонимающе, но приказ выполнил в точности: улёгся, как было сказано, и замер, открыв поистине восхитительный вид на свою задницу.       — Помнишь правило? — в следующее мгновение Брок снова был рядом. Прижавшись губами к его пояснице, он аккуратно, на пробу погладил сжавшийся вход.       — Да. — сипло выдохнул Зимний и едва заметно вздрогнул. Он не сразу разобрался, что именно от него требуется, но, когда в нём по очереди оказались сразу два хорошо смазанных пальца — смекнул моментально, ткнулся лицом в одеяло и попытался расслабиться. Впрочем, выходило не очень. Напряжение передалось спине и животу: красиво очерченные мышцы, казалось, стали видны ещё отчётливее, а железная рука мёртвой хваткой вцепилась в основание кровати. Но, Солдат так его и не остановил.       — Мой хороший… — почти выстонал Рамлоу, уже себя не помня от предвкушения. — Не зажимайся, детка… Я всё сделаю сам, слышишь? — на короткое время он дал парню передохнуть. И всё шептал ему всякую ласковую хрень, стараясь отвлечь и успокоить. Правда, из них двоих переживал, кажется, только он: пожалуй, впервые в жизни Броку хотелось, чтобы хорошо было не только ему. Когда у Зимнего вдруг сбилось дыхание и он судорожно сжался, дёрнувшись в попытке то ли уйти от этих настойчивых прикосновений, то ли наоборот — добрать их с жадностью, Рамлоу понял, что всё делает правильно: парень двинулся ему навстречу, выгнулся, в голодном порыве стараясь насадиться ещё сильнее, прочувствовать ещё ярче.       А когда пальцы заменила крупная, сочащаяся головка, на краткое мгновение Солдату показалось, что ему конец — он рассыпется, распадётся на атомы, останется в этой тёмной, безликой комнате навсегда. Брок медленно насаживал его на свой член, и это было чем-то совершенно ошеломляющим. Зимнего заполняли новые, неизвестные ощущения, от которых по телу разливался адский жар — от паха и до самого горла. Он жмурился, стараясь унять мельтешащие перед глазами разноцветные точки, мял одеяло под собой, очень ярко ощущая, что вот прямо сейчас командир полностью в нём, так глубоко, что аж дышать трудно. Рамлоу тоже замер, задыхаясь, переживая весь этот шквал. Он тщетно пытался проморгаться, гладил разгоряченную спину, бока, бёдра, и ждал, ждал, пока парень привыкнет к нему. Пока не услышал короткое, хриплое:       — Ещё.       Это сработало на него не хуже команды «фас» на служебного пса. Всё болезненное напряжение вмиг отступило, оставляя только чистейший голод и разливающееся по телу желание. Брок двигался плавно, размеренно. Глубоко и немного вниз, всем телом ловя ответную, крупную дрожь, которую Зимний уже просто не в силах был контролировать, теряясь среди всех этих ласк и слов, таял, растекаясь от касания горячих, жадных рук, которые, кажется, были повсюду. То, что происходило сейчас между ними, было самой сладкой пыткой в его жизни. Парня буквально выламывало, он хрипло и трудно дышал, превратившись в один сплошной, оголённый нерв. Рука сама собой потянулась к болезненно напряжённому и незаслуженно забытому члену, плотно обхватила его, и когда поверх собственного сжатого кулака легли тёплые пальцы командира, мир перед глазами поплыл в разные стороны.       Рамлоу не понадобилось много времени, чтобы Солдат забился под ним, как пойманный в капкан, огромный зверь. Горячая струя ударила резко, била долго, выплёскиваясь мощными толчками. Парень полузадушенно ахнул, уже не зная, где темнота, где свет — стены комнаты смешались, рассыпаясь вереницей расплывчатых пятен. Это было слишком, охуительно хорошо. Металлическая рука непроизвольно сжала остов несчастной кровати, и он мгновенно разлетелся к херам.       Это всё, что смогло выцепить сознание до того, как Брока накрыло оргазмом. Наверное, он выл в голос, кончая глубоко внутри тихо стонущего, дрожащего Зимнего, ещё какое-то время продолжая двигаться в нём, потому что ему было мало, потому что он чертовски жадный, и потому, что наконец-то дорвался. Потому, что внутри было восхитительно тесно и горячо. А потом он обнял парня поперёк живота и уткнулся мокрым лбом между лопаток. Ему бы минутку, чтобы прийти в себя — успокоить бешеное сердце и вздохнуть нормально. Рамлоу чувствовал тёплую, приятную негу, разливающуюся по телу, и глубокое, всё ещё рваное дыхание Солдата.       — Ты в порядке? — тихо спросил он, покрывая разгорячённую кожу лёгкими поцелуями. Кажется, они всё-таки сломали эту чёртову кровать. Но, стоило признать, что так Брок не трахался ещё ни разу.       — Да. — ответил Зимний, и этот простой, человеческий ответ, вместо уставного «так точно», снова согрел душу.       Они устроились прямо так, на одеяле, брошенном на пол. Парень сразу же воспользовался этим: прижался, обнял своего командира и ещё долго потом перебирал его волосы, а Рамлоу, кажется, даже ненадолго задремал. Было охуенно. Он никогда не ощущал такого умиротворения внутри, будто все ураганы вокруг разом стихли. Ну, или просто это он находился в эпицентре урагана имени Зимнего Солдата. ***       Когда Брок открыл глаза снова, Зимний по-прежнему был рядом и всё так же лениво перебирал его волосы. Если верить часам на стене, то прошло от силы минут десять, хотя по его собственным ощущениям — не меньше пары часов. Жутко хотелось курить, и ради этого Рамлоу готов был даже встать. Но, прежде он не отказал себе в удовольствии — ткнулся мордой Солдату в шею, вдыхая запах его кожи и все ещё влажных волос. А после легко поднялся, под пристальным, внимательным взглядом натянул на себя мокрые шмотки и, кинув парню, чтоб не высовывался, вышел на длинный общий балкон.       Прикурив, он облокотился на перила и наконец-то глубоко затянулся. По трассе то и дело проносились одинокие тачки, оставляя за собой отголоски мокрого шелеста шин и тихого рокота движков. Под балконами тусовались несколько подвыпивших компаний, которые то и дело перебрасывались шуточками, срываясь в дикий гогот — непривычно оживленно для полуночи.       Ливень так и не думал прекращаться, кажется только сильнее разошёлся, словно там наверху кто-то выкрутил все краны на полную. Но, Брок ливни любил. Особенно, когда никуда не нужно рыпаться и можно просто стоять, спокойно курить свой Лаки Страйк и ни о чем толком не думать. В кои-то веки ему было по-настоящему хорошо. И даже ощущение пристального взгляда в спину, от которого вдоль позвоночника уже противно зудело, не смогло вывести его из этого умиротворённого состояния.       — Какие-то проблемы, сосед? — хрипло поинтересовался Рамлоу, посмотрев через правое плечо. Он, в принципе, ожидал чего-то подобного, потому что в самом разгаре ебли отчётливо слышал нервные стуки в стену. Но, честно говоря, было похуй. Что тогда, что сейчас.       Из тени выступил грузный, набычившийся мужик, и по развороту его плеч сразу стало понятно — щас что-то будет. Однако ближе подходить тот не стал.       Брок лениво повернулся, не спеша прикурил новую сигарету прямо от истлевшего фильтра предыдущей и вопросительно вскинул брови, мол — ну, чего телимся? Хоть и понимал, что оно того, в общем-то, не стоит: лишний шум им точно ни к чему. Мужик явно хотел предъявить за бессонную ночь, даже рот было открыл, но, видимо, каким-то шестым чувством уловил направленную на него угрозу. И исходила она не от Брока, который именно сейчас был вообще на расслабоне.       — Съебись. — неожиданно прозвучало совсем рядом. В дверном проеме их номера стоял Зимний. Свет фонаря с парковки выхватывал из темноты только его силуэт. Он чуть повёл плечами, словно бы разминая их (выглядело это, чёрт возьми, эффектно — Рамлоу залюбовался даже) и с ледяным равнодушием добавил: — Пока не убил.       Несмотря на внешнее спокойствие, вид у парня был такой, что Рамлоу на мгновение показалось, что он нарушит приказ и выйдет из комнаты. Но, Солдат остался стоять на месте. Видно было только, как недобро поблёскивают его глаза. Брок растянул губы в мягкой ухмылке. Пиздец его, конечно, угораздило.       Сплюнув горькую никотиновую слюну за перила и отщёлкнув следом очередной окурок, Рамлоу выпрямился и перевёл взгляд на вмиг стушевавшегося соседа.       — Мы только въехали, приятель. — с явной насмешкой пояснил он. — Либо терпи, либо прислушайся к совету этого парня. Я бы на твоём месте с ним спорить не стал.       Общий эффект от двух здоровых и на вид крайне злых мужиков всё же заставил бедолагу засунуть свое недовольство куда подальше и с тихим ворчанием свалить куда-то туда же.       — Я что, похож на школьницу, которую нужно защищать от большого, страшного дяди? — Брок шагнул в темноту их номера и закрыл за ними дверь, вдруг задумываясь о том, что, пожалуй, впервые на его памяти Зимний «уладил» конфликт, вступив в диалог. Да, в односторонний, и, да, явно угрожая, но всё же. Его поведение, реакции и речь явно стали всё больше походить на поведение обычного человека. Между тем, внаглую проигнорировав вопрос своего командира, парень снова полез ластиться. Ну, что вот ты с ним будешь делать?       За остаток ночи они успели ещё раз потрахаться, и Брок понял одну очень важную вещь: смотреть во время ебли Зимнему в глаза — отдельный вид удовольствия. Если бы от взгляда можно было кончить, он бы обкончал тут всё вокруг, потому что это как квинтэссенция чего-то абсолютно невинного и глубокой звериный похоти, чёрной, блядь, и вязкой, словно дёготь.       Взгляд Солдата убивал. Рамлоу всегда питал к нему слабость, но вот такой он — беззащитный и жадный, разрушал и без того крайне сомнительную броню, проникал под кожу, в самое нутро, туда, где мягко и больно. И то, как парень, пытаясь сдерживать стоны, отчаянно цеплялся за него, будто он центр его вселенной, основа и единственная константа во всем этом ёбаном мире, вытягивало из этого самого нутра идиотскую светлую нежность, которая топила Брока, словно блядское цунами. И становилось очевидным: ему не выплыть, а всё это нежное и светлое уже никак из него не удалить, ничем не выскоблить. Оставалось только смириться с неизбежным и сделать для этого парня максимум из возможного. Начиная с сейчас.