обжигающие прикосновения

чужие прикосновения обжигают белоснежную и гладкую кожу, оставляя за собой невидимые ожоги и заставляя разволновавшееся сердце в груди сходить с ума, сбиваться с ритма и местами чуть ли не уходить в пятки. пальцы рисуют неведомые узоры на несопротивляющемся, иногда вздрагивающем теле, их обладатель лишь хитро улыбается, очерчивая обнаженную грудь, видя, как парень сверху хнычет от изнеможения и слепо подается вперед, до ужаса возбужденный. этот вид будоражит разум бога, дает знать, что вот он, полностью в твоей власти, и ты можешь распоряжаться его телом и чувствами, как только пожелаешь. он доверяет тебе. он выглядит таким беззащитным и милым, когда утыкается с красным лицом в шею держащего его мужчины, хватается за спину и царапает ее через ткань одежд, выливая накопившиеся эмоции. прелесть. в отличии от него он почти полностью раздетый, и ощущает себя так незащищенно, но одновременно и наоборот. смешанные чувства переполняют его, льют через край. и эльф вроде уверен в своих желаниях, а вроде и нет. почему все так сложно? но стоит чужим губам примкнуть к его ни разу нетронутым до этого ключицам, как сомнения мигом улетают прочь, их пыль оседает в мыслях черноглазого тонким слоем. с ним обращаются чересчур нежно, аккуратно, не желая повредить и без того хрупкое, словно стеклянная ваза, создание. никогда не чувствовавший ничего подобного, он реагирует на все слишком остро, и Джодах мысленно признается самому себе, что за ним и его реакцией крайне интересно наблюдать. они сидят в тишине, что изредка прерывается всхлипами, тихим плачем и выстаныванием чужого имени со стороны Франческо. Ави прикусывает собственную губу, заминается и приподнимает свою голову на уровень головы любимого, выдыхает горячий воздух в губы напротив и спустя считанные секунды сливается с ними воедино, ломая эту тонкую грань между ними. — ты — прекрасный сон, сбывшийся наяву. — говорит крылатый сразу же, как отрывается от поцелуя, и берет эльфа за подбородок, заставляя смотреть в свои космические аметистовые глаза. они оба знают, что эти слова и действия значат больше, намного больше, чем просто "я тебя люблю". — твой голос — услада для моих ушей, и я готов посвятить тебе столько любовных баллад, что их всех вместе взятых нельзя будет сосчитать. а губы твои сладки, словно самое качественное вино, и на завтрак, обед и ужин я о них только и могу мечтать. глаза глубоки и чудесны, и в них мне не наглядеться. скажи мне, ну как смертный может быть так прекрасен?