Дуэт жизни

Редкие капли дождя ударяются о крышу, помогая заполнить собой тишину. Ши Цинсюань вновь задремал, как это обычно происходит в машинах, но на этот раз своеобразной подушкой послужило плечо Хэ Сюаня. Тот же, в свою очередь, лишь молча перебирает его длинные, хоть и немного запутанные волосы. Хуа Чэн иногда поглядывал на них в зеркало заднего вида, но, встречаясь взглядами с Хэ Сюанем, словно проводя краткую беседу, возвращался к дороге. Большая часть пути пройдена, и скоро они наконец-то вернутся в родной дом. По приезде Сюань вновь не знал, как будить это чудо, поэтому по закону жанра он взял его на руки и понёс домой. — И всё-таки ты изменился, А-Сюань. — Цыц, разбудишь мне дитя ещё… — недовольно помотав головой, Хэ Сюань направился домой. Как же он рад, что всё это закончилось. Коту дано имя, Цинсюань вернулся, так что вновь по утрам его будет будить довольная мордашка с криками о том, что они, как обычно, проспали и опаздывают. Заходя в квартиру, Хэ Сюань словно вовсе забывает о посторонних. Лишь быстрым жестом показывает Се Ляню сохранять тишину и проваливается в свои мысли. Его сознание концентрирует внимание лишь на одном объекте, и как бы ужасно и несвойственно такому человеку это не звучало, но рано или поздно ему придется это принять. К счастью, когда он относит Ши Цинсюаня в комнату, за ним никто не следует, что сбавляет бдительность. Всё же эта квартира стала действительно комфортной даже тогда, когда в ней находятся посторонние. Он будто на автомате переодевает Ши Цинсюаня, стараясь не делать каких-либо резких движений, дабы не разбудить, и после лишь укутывает его в одеяло. Выходя из комнаты, к нему моментально подбегает крохотный ветерок, существование которого совсем вылетело из головы. Видимо, комочек шерсти, успевший привыкнуть к новым хозяевам, начал скучать. Как только Хэ Сюань берёт его на руки, возвращается осознание, что они, оказывается, не одни. Хуа Чэн что-то рассказывал Се Ляню шёпотом, из-за чего слова было трудно разобрать. Хотя его не особо интересовало, о чём именно они говорят, так что врываться в их диалог не особо-то и хотелось. Тем более, вдруг он помешает, а там что-то важное? Но на деле же Хэ Сюань просто хотел остаться с Ши Цинсюанем, а не выходить к гостям, в чём было трудно признаться даже самому себе, но кто уж в этом виноват… В любом случае, хотя бы выпроводить их надо было, поэтому появиться всё же стоило. — Что ж… Как только Хэ Сюань появляется на пороге комнаты, Хуа Чэн тут же замолкает. Он идёт маленькими шагами, но довольно медленно, что выглядит ещё более странно и немного несвойственно ему. И если бы Хэ Сюань повёл себя подобным образом с кем-то из малознакомых людей, то возникло бы множество вопросов, но, к счастью, сейчас перед ним явно не такой человек. — Ты хочешь, чтобы мы ушли? — скорее всего, любые другие на их месте немного расстроились или даже обиделись, но явно не Хуа Чэн, который знает поведение этой рыбы вдоль и поперек, и Се Ляня, для которого Хэ Сюань, в принципе, очень закрытая и загадочная личность. — Бинго, А-Чэн! А ты можешь быть умным, когда захочешь. — Когда-нибудь я точно стрясу с тебя все долги, а вдобавок ещё и пизды дам, чтобы не выделывался, милый А-Сюань. — Сань Лан! — ни угроз, ни сквернословия Се Лянь, признаться честно, не любил, особенно от возлюбленного, поэтому частенько отвешивал ему люлей за это. — Но гэгэ… — Мы в гостях у А-Сюаня, имей совесть, а теперь пошли. — Да, гэгэ… — Молодец, А-Сюань, если тебе что-то понадобится, мы на связи. — Спасибо, А-Лянь, я очень вам благодарен, — обменявшись ещё парочкой прощаний, гости всё-таки ушли. Наконец остались лишь он и Цинсюань… И кот. Как прекрасно. Неужели всё возвращается на круги своя. Вероятность, что найденное чудо очнётся в ближайшие несколько часов, была крайне мала. Всё же после всего спектра эмоций, которые сегодня пришлось испытать, отходить нужно не меньше суток, а то и недель. Но не стоит забывать, что перед ним Ши Цинсюань, которому всегда вполне хватает немного сна, дабы полностью восстановиться. Присаживаясь рядом, Хэ Сюань продолжает молча наблюдать, но в то же время находится где-то в своих мыслях за миллионы километров. Если бы кто-то сказал ему, что тот, кого он чуть ли ни возненавидел в первую встречу, сейчас будет с ним в таких отношениях, то Хэ Сюань тут же убил бы этого человека. Но что бы было, если он тогда прогнал Ши Цинцсюаня с порога, если бы не смиловался над ним в тот грозовой день, если бы просто прогнал и далее оборвал все связи? Скорее всего, этого попросту не было. Но кто бы мог подумать, что одно доброе действие по отношению к постороннему сможет так сильно повлиять на его жизнь. Сделал бы он так же, если знал, как всё развернется в дальнейшем? Кто знает, всё-таки Хэ Сюань предпочитает жить сегодняшним днём и поступать по совести, как и учила его матушка. Ну, а если на то пошло, то он и сам устал от различных эмоций, поэтому просто насыпал пушистой жопке еды, чтобы, когда Сюань и сам уляжется в постель, его не разбудило жалобное мяуканье. В принципе, даже умываться было лень, поэтому Хэ Сюань сразу же плюхнулся под бочок к Ши Цинсюаню и крепко его обнял, боясь, что снова упустит этого ребёнка в лапы какого-то неандертальца. Их разлука не была слишком долгой. Она не длилась неделю, месяц, год. Всего пару дней. Но за это время, хоть и совсем немного, но Хэ Сюань почувствовал этот вкус потери, которого до этого никогда не было. Эту безысходность и непонимание. И когда появилась надежда, хоть и совсем крохотная, но она появилась, он почувствовал облегчение. Словно камни, которые всё это время были привязаны к его сердцу, начали постепенно падать, позволяя взлететь выше. *** Проснулся бедолага от того, что почувствовал на себе пристальные взгляды. И кто же это мог быть, если не Цинсюань с Фэн-Фэном? Очень сложно подумать, конечно. — Цинсюань, если я сейчас открою глаза, а не усну обратно, ты у меня отхватишь. И Фэн-Фэна отпусти, он тебе не поможет, — сонно пробурчав свою угрозу, Сюань отвернулся на другой бок. — Фэн-Фэн? Ты придумал имя? — Ну не мог же я его кошаком просто звать, Бобика бы ты не оценил, поэтому порылся в иероглифах, да назвал Тоулай Фэн, сокращённо Фэн-Фэн, а теперь отстань, — вновь недовольно пробурчав, Хэ Сюань прикрылся уже подушкой, чтобы ему дали вздремнуть ещё чуточку. — Хэ-сюн, ты просто чудо! Я та-а-ак тебя люблю! — отпустив несчастного кота, которого уже с самого утра замучали, Цинсюань набросился на другого кота с объятиями и поцелуями, предварительно стянув с него подушку. Стоит ли говорить, что Сюань действительно был доволен, что даже ворчать не стал? Просто ради приличия ущипнул своё чадо и страдальчески приоткрыл глаза. — Когда-нибудь я высплюсь, но не в этой жизни, полагаю. Это было бы прекрасным началом для очередной дискуссии, которые они так любили, но телефонный звонок перебил Цинсюаня, вынуждая замолчать. И, казалось бы, ничего такого, он бы мог продолжить, а после пойти за телефоном, но вся проблема заключалась в том, что позвонили Хэ Сюаню. Хэ Сюаню, которому могут позвонить лишь три человека, и один из них сейчас рядом с ним, а остальные явно заняты чем-то другим. Поднимаясь с кровати, он видит на экране незнакомый номер. Первой мыслью было сбросить, ибо в такие случаи Хэ Сюань никогда не брал трубку. Но что-то останавливало, не позволяя ни ответить, ни сбросить звонок. В конечном итоге всё утихло само собой. — Хэ-сюн, почему ты не ответил? Чего ты там вообще стоишь? Он продолжал молча стоять, глядя на потухший экран телефона, словно ожидая, что ещё секунда и всё повторится. Если ему действительно нужен был этот разговор, то этот человек обязательно перезвонит. Но проходит более тридцати секунд, а в ответ тишина. Даже немного разочаровавшись, Хэ Сюань собирается вновь откинуть телефон в сторону и вернуться в прекрасную кровать к чудному Ши Цинсюаню, но… этот номер вновь высветился на экране, и на этот раз он ответил моментально. — До вас еле дозвонишься! Ни один, ни другой не отвечает. Собрались два… — Какого… — Я сам в шоке, не обессудьте. — Цинсюань, если у меня глюки, то пиздани меня подушкой… — поставив телефон на громкую, чтобы потом не пришлось ничего объяснять, Сюань протёр глаза. — Кхм, так вот… Я тут немного подумал… — А ты умеешь думать? Забавно, однако. — Хэ-сюн, тихо! — ткнув любимого, Цинсюань выхватил у него телефон, чтобы уже самостоятельно поговорить с братом. — Уду-гэ, так что произошло? У тебя что-то случилось или нужна какая-то помощь? — Нет, Цинсюань, всё хорошо, просто хотел позвать вас в гости, чтобы… — Взять в заложники уже нас двоих? — вот что что, а Хэ Сюаню такая идея не очень понравилась. — Хэ-сюн, блин! — Как-нибудь воспользуюсь твоим предложением, но пока просто поговорить и извиниться. Хотя наведаться к вам также могу. Всё же должен же я знать, как и где вы живёте, — как бы он не старался, но сразу усвоить подобную информацию для многолетнего гомофоба является непосильной задачей, но Ши Уду старается вести себя как обычно, хоть и делает слишком заметный акцент на «вы». — Уж лучше скинь адрес своего захолустья. — Хэ-сюн! Я вообще-то тоже жил там какое-то время. — Но сейчас же ты туда не вернёшься. И если бы они втроём сейчас сидели рядом, то каждый бы услышал скрип зубов и увидел дымящуюся голову. Ши Уду явно никогда не думал, что принимать отношения брата будет настолько трудно. Хотя он и не ожидал, что эти чёртовы отношения будут с одним из самых худших парней, наверное, в мире. — Так когда мы сможем приехать? Ты же всё там же живешь? — Всё так же. Можете прямо сейчас и приезжать, — закончив разговор, Сюань был в шоке, Цинсюань же рад. Это можно было понять лишь по ультразвуку от него и по тому, как он сразу же подскочил, начиная выбирать, что же надеть. Воистину, ему не понять, ибо ходит вечно в одном и том же. — Цинсюань, бог с тобой, чего ты прихорашиваешься? Мало того, что он твой брат, так и вообще не заслужил такой чести. — Ой, Хэ-сюн, иди лучше дитя наше покорми, а то заплачет скоро и сбежит! — Понял я, понял, иду… Сборы прошли на удивление быстро и через двадцать минут они уже сидели в такси, наблюдая, как теперь довольно знакомые пейзажи сменяются за окном. На деле Хэ Сюань не ожидал, что они собираются навестить этого человека сегодня. Хотя о каких ожиданиях идет речь, если рядом с ним Ши Цинсюань. Торнадо, которое появляется в самый неожиданный момент и направляется куда ему вздумается. Глядя на счастливого и воодушевленного Цинсюаня, который светился как солнце на безоблачном небосклоне, на душе становилось немного легче. Но на деле в голове Сюаня, как всегда метались миллионы мыслей, которые он не мог собрать воедино. Разве возможно за какие-то несколько разговоров изменить железобетонную установку, которая несдвигаемо стояла годами? Он сомневался, но не хотел подвергать этому Ши Цинсюаня, потому что знал, как для него это важно. Доехав до места назначения, Сюаня аж передёрнуло, но вот Цинсюань нервничал не меньше, поэтому надо было первоначально успокоить его. — Не беспокойся, всё будет хорошо, я рядом, — сжав руку возлюбленного, Хэ Сюань расплатился за такси и вылез из машины. — Хэ-сюн, может, я поторопился, согласившись на предложение гэ? — Он твой брат, Цинсюань, вам всё равно пришлось бы рано или поздно поговорить и разрешить оставшиеся недомолвки, — чмокнув Ши Цинсюаня в макушку, Хэ Сюань повёл его к дому, к которому и сам-то неохотно шёл. В принципе, либо сейчас, либо никогда. Если сейчас всё окончательно не решить, лучше никому не станет, а проблемы продолжат копиться. Ещё одного похищения его нервная система явно не выдержит. — Готов? Я поддержу любое твоё решение, даже если ты захочешь уйти, плюнув на всё. — Готов, Хэ-сюн. Они поднимаются на нужный этаж, и Хэ Сюань чувствует, как Ши Цинсюаня бьет слабая дрожь. Несильно ощутимая, но когда держишь его за руку на протяжении нескольких минут, то это вполне реально заметить. Они несколько раз переглядываются, но в итоге Ши Цинсюань всё же решается. Он легонько стучит несколько раз и открывает дверь. Перед ним предстает всё та же картина, как и прежде. Словно время в этом помещении остановилось, как старенькие часы, в которых маятник навсегда замер. Где-то всё так же отклеиваются обои, мебель стоит на своих местах, предметы декора ни на один не увеличились или уменьшились. Всё идентично, как в его последний день в этой квартире, как и все предыдущие года. Наверное, единственное, что изменилось теперь — это просто квартира его брата. Ши Цинсюань, несмотря на всю любовь к её хозяину, больше не сможет назвать это место домом. — Всё будет хорошо, — шепчет Хэ Сюань совсем рядом с его ухом. Кажется, что на душе стало спокойнее. Не прошло и минуты, как появился хозяин данного гнёздышка… Который тоже, к слову, слегка нервничал. — Цинсюань, рад тебя видеть… — Кхм… — И тебе здравствуй, Хэ Сюань. — Взаимно, Ши Уду, — в квартире сразу же повисла неловка пауза. Слава Богу, хоть в первые минуты без мордобоя. — Проходите на кухню, всё готово, там и поговорим. — Удивительно, что ты решил не нас приготовить, или ты решил отравить, а потом уже из нас шашлык делать? — Хэ-сюн! — Ха-ха, как смешно. Цинсюань, проведи гостя на кухню, я сейчас подойду. — Хорошо, гэ, — улыбнувшись, братья разошлись. Пройдя по не особо длинному коридору, они сразу вышли к кухне, минув остальные двери. Они все были закрыты, так что даже нельзя было увидеть, что именно за ними скрыто. Впрочем, может, это и не так важно. Не успев зайти в саму комнату, стол, практически заваленный едой, уже немного виднелся, складывая лучшее впечатление. Совсем немного, но всё же Ши Уду поднялся в глазах Хэ Сюаня. Главное, чтобы с этой едой всё было хорошо, а то мало ли… Кто знает, что в голове у этого человека? Усаживаясь рядом друг с другом на одной стороне, Ши Цинсюань и Хэ Сюань лишь молча переглядываются и осматриваются вокруг. Само помещение в чистоте, словно его убирали на протяжении нескольких дней. Видимо, их появление здесь действительно ждали. Или же появление Ши Цинсюаня. Спустя пару минут Ши Уду вернулся к ним. Его тревога и напряжение были слишком ощутимы. Иногда казалось, что его даже бьет мелкая дрожь, но лицо сохраняло хладнокровное спокойствие, поэтому подобные мысли сразу отошли на второй план. — Я действительно рад, что вы пришли, — было видно, что эти слова давались ему с трудом, — Спасибо. — Я тоже очень рад тебя увидеть, гэ, правда-правда! — пусть младший Ши и нервничал, но продолжал говорить всё, что было у него на душе. — А я бы предпочёл здесь не появляться ещё последующие пару веков… М! — чтобы заткнуть вредную рыбёшку, Цинсюаню пришлось пихнуть Хэ Сюаню в рот одну из закусок, чтобы тот помолчал. — Я бы тебя в своём доме тоже видеть не хотел, но ради брата терплю. — Гэ, не надо, давай лучше о другом… Как… твои дела? — самая неловкая тема, но лучше назревающей. — Неплохо, было время осмыслить своё поведение… И мне правда жаль, Цинсюань. Прости, что совсем позабыл о твоих чувствах и в принципе не интересовался тем, чем ты увлекался… — слышать от брата такое было в новинку, поэтому Цинсюань даже дышал через раз. — Я знаю, что по щелчку пальцев мы не забудем все обиды, но я постараюсь загладить свою вину… Твою мать! — С яйцом на лице ты смотришься гораздо лучше, хе-хе, — о да, как они могли забыть о Хэ Сюане. Вот и отправная точка. Скандал она, конечно, не образовала, зато трёх взрослых и самодостаточных людей вернула в детство. — Да я из тебя уху сварю, мать твою! — взяв упомянутую рыбу, Ши Уду без зазрения совести киданул её в Хэ Сюаня. — Гэгэ, Хэ-сюн! — вразумить своих близких людей у него не вышло, да и вряд ли выйдет. У каждого были обиды, какие-то недосказанности и недопонимания, но может быть, эта детская перепалка поможет им примириться и наладить отношения друг с другом? Кто знает, ведь обсуждать все дальнейшие муки совести они будут уже после того, как вся еда закончится.