Цветы жизни

- Игорь Иванович, ребята, правда, будут ежедневно сдавать все необходимые тесты на наркотики. Все связанные с этим расходы мы с Виктором Николаевичем возьмём на себя. Зачем сразу исключать? Это не выход из положения, – Елена изо всех сил пытается переубедить главу попечительского совета в разговоре тет-а-тет.       От этого человека зависит мнение родителей в целом. Куда он кивнёт, туда все и ринутся. - Елена Сергеевна, эти подростки – угроза для всех остальных учеников школы, – мужчина не собирается сдаваться. – Вы же не думаете, что другие родители смогут закрыть на это глаза?       Крылова ясно понимает, что могут. Эти богатые люди сдали своих родных детей "за тридевять земель" от Москвы, лишь бы они учились и не мешали им жить и работать. И платят за это немалые деньги. А бизнесмены и чиновники не любят тратить купюрки напрасно. - Мы возьмём эту ситуацию под строгий контроль, я ручаюсь за ребят, – женщина продолжает убеждать, хоть и внутренне осознаёт, что это бессмысленно.       Игорь Иванович отрицательно качает головой и усмехается. В библиотеку вваливаются остальные члены попечительского совета. Мужчина с порога оглашает им результаты недавнего разговора. - Елена Сергеевна предлагает оставить ребят-наркоманов в школе, – он начинает в таком тоне, что реакция собравшихся заранее понятна, – обещает всё лично контролировать. - Это невозможно, – низкий женский голос надменно врывается в пространство. - Ещё и потакать им собираетесь? Тогда нам нужен другой директор! – чей-то папаша поддерживает негативный настрой.       Глава совета на это только поднимает бровь и бросает небрежный взгляд на пока ещё завуча.       Елена нервно сглатывает. Её окружили, не оставляют выбора, а Виктор очень просил, чтобы она не уступала эту должность. - Среди провинившихся есть сын одного из непоследних в школе и комитете людей – Максим Морозов. И Пётр Алексеевич вряд ли захочет переводить сына в другое учреждение, – всех вместе спасти не удаётся, и Крылова пробует привести аргументы хотя бы за тех, за кого реально возможно попросить. - Если он, Елена Сергеевна, не переведёт сына из этой школы, мальчик поедет действительно в другое учреждение – в тюрьму. За употребление и распространение наркотиков, – Игорь Иванович давит на женщину фактами. – Мы и так не требуем законных санкций, мы просто хотим, чтобы нарушителей перевели в другие школы.       Во всём этом есть зарно правды, и Елене всё сложнее сопротивляться. - А Андрей Авдеев? Он сирота, его сестра Надя учится здесь. Негуманно будет их разлучать, они – единственные родные друг у друга остались, – Крылова делает это всё исключительно ради Виктора.       Она уже готова сдаться напору разгневанных родителей. Женщину тошнит, у неё болит голова. Начинает казаться, что Игорь Иванович убедил её в виновности всех пятерых. - Андрея можно оставить, – неожиданно заключает глава комитета. – В одиночку он вряд ли что-то сможет. А остальные четверо давно вместе. Очевидно – в сговоре.       Лицо Крыловой на мгновение проясняется, но она снова напрягается – Поляков просил большего, а у неё не получилось. - Вы так категоричны, но, если с остальными вы не видите иного варианта, пусть будет так, – женщина кивает головой и направляется к выходу. - Елена Сергеевна! – окликивает Игорь Иванович.       Крылова растерянно оборачивается и наталкивается на настойчивую улыбку главы комитета и безразличные взгляды родителей. - Так вы согласны стать директором "Логоса"? – мужчина задаёт решающий вопрос. - Да, – глухо произносит Елена и быстрым шагом покидает библиотеку. - Тогда я пришлю вам по электронной почте новые пункты для устава школы! – доносится ей уже в спину.       Виктор не будет в восторге от того, как всё сложилось, но он сам просил не отдавать эту должность кому-то чужому.       Женщина направляется в теперь уже свой кабинет. За большим дубовым столом сидит Виктор и что-то вписывает в журналы расходов. Мужчина тут же поднимает взгляд на возлюбленную и одними глазами выдаёт любопытство. Ему очень интересно, чем закончился разговор с попечительским советом.       Елена подходит к столу и натянуто улыбается. - У меня для тебя две новости: хорошая и не очень, – одной рукой упираясь в столешницу, произносит Крылова.       Вид у неё растерянный, изогнутые в улыбке губы дрожат. - Начни с хорошей, – Поляков насторожен. - Андрей Авдеев остаётся в школе. Он сирота, я попросила, чтобы его не разлучали с Надей, – Елена понимает, что это единственная приятная новость, и грустнеет. - А остальные? – мужчина понимает, к чему это всё ведёт, но надеется на чудо. - Придётся исключить, – Крылова опускает глаза в пол. - Как ты могла это допустить? – Поляков начинает злиться. - Виктор, я мало что решаю. Разница лишь в том: моей рукой или чьей-то чужой будут подписаны приказы об отчислении! – Елена начинает нападение первой. - Гляди-ка, как ты вцепилась в эту должность! – Виктор не сдерживает чувств. - Ты сам попросил меня об этом! – Крылова напоминает мужчине, что в этой игре она не одинока.       Поляков встаёт с места и уже спокойно произносит женщине прямо в лицо: - На мою поддержку можешь не рассчитывать.       Он направляется к дверям. Елена всхлипывает. Виктор останавливается и оборачивается, встречаясь взглядом с беспомощной женщиной.       Она старается давить в себе нахлынувшие эмоции, но получается слабо. Садится на диван и стирает ладонями мокрые дорожки с лица. - Ты не был на собрании, ты не пришёл меня поддержать, – Елена готова высказать ему все свои обиды по поводу этой ситуации. – Они на меня давили, ничего не слушали. Грозились, что если не исключение ждёт этих ребят, то тюрьма. И я бы отказалась быть директором, если бы, кроме этой школы, у нас с тобой было хоть что-то ещё... - Прости... – Виктор с виноватым видом садится рядом. – Я не хотел тебя обижать. Действительно бросил на амбразуру. Просто эти ребята... я знаю их десять лет. Это наши первые первоклашки.       Поляков сентиментален, по его щеке катится скупая мужская слеза. Но он тут же стирает её рукавом. - Игорь Иванович хочет внести коррективы в школьный устав, – Крылова обречённо смотрит на Виктора. - И какие же? – мужчина слегка шокирован. - Пока не знаю, – Елена нервно пожимает плечами. – Сказал, что пришлёт на электронку. Так ультимативно, без обсуждения. Мне так трудно от того, что не мы хозяева этого чёртового положения. - Покажешь мне это письмо, как только придёт? – Поляков чуть воодушевляется. – Постараюсь сделать так, чтобы это сыграло нам на руку.       Через несколько дней Виктор подписывает приказ о передаче своей должности Елене на глазах у главы попечительского совета, и они вместе идут развешивать листы с новым уставом школы. Пихают его буквально везде: на доске объявлений в холле, на каждой двери ученических комнат и туалетов, в столовой и даже на улице у самого входа в здание.       Поляков и Крылова прекрасно понимают, какую реакцию вызовет этот устав у учеников, но Виктор говорит, что всё решит, и это немного успокаивает новоиспечённую директрису. - Это какой-то бред, – Елена заходит в кабинет директора сразу за Поляковым. – Не закрываться в комнатах; гулять по территории школы в составе, минимум, трёх человек; не слушать музыку без наушников; выходить в туалет на уроке только с сопровождением дежурного педагога; за опоздание на урок – дежурство в столовой после занятий... Я не понимаю, как они собираются устаканить детей в эти рамки! А ответственность на нас! - Подожди, – мужчина слегка гасит нервяк Крыловой. – Сейчас ученики это прочтут, начнут возмущаться, поднимут бунт... - Не поднимут, – Елена падает в кожаное кресло и устало сводит брови. – Это же придумали их родители. Против них они не пойдут. - Подростки пойдут, – Виктор улыбается и располагается на диване. – У них такой возраст, что хочется бунтовать. А я подолью масла в огонь. - В каком смысле? – Крылова удивлённо разводит руками. - Я подкину им мысль о том, что возраст не имеет значения, и взрослые тоже должны считаться с мнением своих детей. Тем более, когда они уже почти сами взрослые, – мужчина не уверен, что ему удастся запустить механизм революционных волнений, но очень на это надеется.       Звенит школьный звонок, Виктор направляется на урок литературы, а Елена – в библиотеку. Там её уже ждёт неприятная компания членов попечительского совета.       Поляков занимает место у доски, пишет мелом тему урока, а затем оборачивается и видит грустных ребят, среди которых не хватает пятерых учеников, которым грозит исключение. - Что-то у вас кислые мины, – отмечает учитель. – Случилось чего? - И вы ещё спрашиваете? – тут же отзывается Слава. - А что не так, Харитонов? – Поляков делает вид, будто не в курсе. - Правила у нас в школе новые, Виктор Николаевич, – ученик отвечает твёрдо. – Да такие, будто бы это не общеобразовательное учреждение, а исправительное. - Так захотел попечительский совет, – педагог наигранно разводит руками. – Родители нескольких из вас в нём состоят. - Да старики, походу, с ума сошли с этими наркотиками! Мы-то при чём? – ещё один из старшеклассников подаёт возмущённый голос. – У нас же ничего не нашли! - Как вы могли допустить эти пункты в уставе? – осторожно спрашивает Света Тимофеева. – Вы же справедливый человек.       На это Виктор виновато опускает глаза в пол и произносит: - А я теперь в нашей школе не власть. - А кто теперь директор? – Харитонов настойчиво вопрошает. - Елена Сергеевна, – тихонько отвечает Поляков. – Но эти правила – не её инициатива, а родителей.       Он не хочет, чтобы Крылова как-то пострадала во всей этой ситуации, ей и так непросто. - Эти правила можно как-то изменить? – Света поднимает на учителя жалобный взгляд. - Конечно! – Виктор рад этому вопросу. – В попечительском совете пятнадцать человек, а вас, учеников, полторы сотни! Ребят требуют исключить, правила меняют. Но вы в этой ситуации не бессильны. - Отпустите нас с урока, пожалуйста, – в голове Славы созревает план. – Там как раз собрание сейчас, да?       Неловкую паузу, возникшую между Еленой и Игорем Ивановичем, разрывает громкий поп-рок. Глаза главы попечительского совета увеличиваются вдвое, от возмущения он прерывисто дышит, лицо его краснеет. Крылова вылетает в вестибюль. Там беснуется недовольный ученический народ. Вывешены плакаты с надписями: "Здесь не тюрьма", "Исключайте нас всех", "Мы ученики, а не заключённые". - Елена Сергеевна, сделайте что-нибудь, – Игорь Иванович перекладывает ответственность на директрису.       Первая мысль – попытаться успокоить ребят по громкой связи, но двери её кабинета забаррикадированы диваном и стульями. - Пожалуйста, успокойтесь! – кричит женщина, но в бунтарском гуле её голос теряется.       Родители с надеждой смотрят на Полякова, но тот лишь спокойно стоит в стороне и взглядом указывает на Елену. Мол, теперь все вопросы к ней.       Крылова чувствует себя неловко от того, что Виктор не вмешивается в происходящее, ведь всю эту "кашу" заварил именно он. Она мечется из стороны в сторону. Тогда Игорь Иванович понимает, что многие из ребят – дети уважаемых знакомых ему людей, и их недовольство может печально сказаться на его финансовых делах. Он подходит к директрисе и громко произносит: - Мы найдём компромисс, только успокойте их!       Елена улыбается и чуть заметно кивает, глядя на Виктора. Как только его фигура появляется в середине холла, музыка и голоса замолкают. Поляков не говорит ничего сам, а предоставляет Крыловой возможность доказать, что она тоже справедливый директор. - Ребята, мы понимаем, что предпринятые меры мной и попечительским советом вам не понравились, но давайте мы вместе с вами решим эту проблему. Мне нужен один из вас, кто смог бы озвучить ваши коллективные просьбы и желания. Тогда мы сможем найти компромисс, – голос Елены немного дрожит, но она очень старается быть строгой.       По лестнице вниз спускается Слава Харитонов. Игорь Иванович и директриса уводят его в библиотеку для беседы. За ними следуют остальные родители. - Ты хорошо придумал с этими правилами, – Елена заходит в комнату к Виктору и устало прислоняется спиной к стене. – Кузнецова, Павленко, Морозов и Старкова тоже остаются в школе. Ну, только им придётся пару месяцев каждый день сдавать мочу на анализ. Но это мелочи жизни.       Поляков очень рад, встаёт из-за своего рабочего стола и идёт обнять возлюбленную. - Не нужно, – Крылова грустно отстраняется. - Что-то случилось? – мужчина взволнован.       Она молчит, а в его чёрных глазах плещется воспалённая тревога. - Что-то с детьми? – Виктор предполагает самое страшное.       Елена отрицательно мотает головой, но легче от этого не становится. - Лен, не пугай меня, пожалуйста! Может, я сделал что-то не так? – мужчина начинает нервничать. - Виктор, я тебя очень люблю, но, к сожалению, мы не можем быть вместе, – она говорит чётко, но хрипло. - Что-то с тобой, со здоровьем? – мысли мужчины не уходят дальше этой причины. - Со мной и с детьми всё хорошо, – Елена шумно выдыхает. – Я клянусь тебе, что это твои дети, но я была верна тебе не все годы совместной жизни, врала, и сейчас меня это очень гнетёт. Я не стою твоей любви, правда, – она собирается развернуться и уйти. - Кто он? – Виктор задаёт вопрос уже в спину.       Крылова оборачивается и секунд двадцать думает, стоит ли ей произносить это имя. - Павел, – отвечает одними губами.       Мужчине становится тяжело дышать, сердце колотится в груди, как ошалелое. - Как ты могла? – его лицо дрожит. – Как он мог? - Прости, если сможешь. Но лучше сейчас... Я... Я не люблю его, правда, но так вышло, – Елена в воздухе останавливает свою руку, которая тянется поправить воротник белой мужской рубашки.       Теперь она не имеет права его трогать. Виктор не может простить ей такое, любовь разрушена. Но так будет честно.       По бледной женской щеке катится слеза, и Крылова забегает в соседнюю комнату, чтобы не мучить больше себя и его.       В груди Полякова пожар вперемешку с гневом, болью и любовью. Его любимая женщина и лучший друг его предали. У Лены хотя бы хватило духа в этом признаться, а Паша... он молчал. И сколько лет Виктор довольствовался ложью?       Мужчина встаёт к окну, чтобы спрятать стоящие в глазах слёзы. - Чёрт! – Поляков тонет в вязком чувстве разочарованности и предательства. – Чёрт! Чёрт!       Он бьёт кулаком деревянную столешницу, и по всем предметам на столе прокатывается дрожь. Бросает взгляд на пришкольную территорию, на которой загораются фонари ночного освещения, оповещающие о том, что уже семь часов вечера. По дорожке бежит физрук, это его вечерний ритуал – дать пару-тройку кругов вокруг школы.       Виктор хватает из шкафа своё пальто и выбегает на улицу. Закуривает и ждёт, когда Павел появится в зоне его видимости. - За здоровьем совсем не следишь, Витя, – с одышкой произносит возникший из-за угла Лобанов. - Ничего не хочешь мне сказать, друг? – Поляков намеренно нагнетает. - А что-то должен? – Павла тон собеседника настораживает.       Бывший директор нервно бросает бычок в сугроб и воспалённо улыбается сквозь всю свою душевную боль. Но молчит. Подходит к физруку и пристально смотрит в его светлые глаза. - Вить, я что-то не так сделал? – Лобанов тушуется.       На это Поляков бьёт друга кулаком в лицо. Павел хватается за нос, из которого вытекает струйка крови. - Так или не так – уже не мне решать! – Виктор яростно кричит на физрука. – Ты спал с моей женой! У меня за спиной! - Лена тебе не жена, – Лобанов шмыгает носом и пытается остановить кровотечение вынутым из кармана платком. - Да, мы жили без штампа, но я её любил и всегда считал женой! – Поляков продолжает кричать. - Так любил, что бросил, – Павел удивительно спокоен. – Вить, я знаю, что я сволочь. И ты можешь разбить мне рожу, я не буду отвечать тем же, потому что виноват. Но моя вина лишь в том, что я всегда её любил и люблю. И я всегда рядом, когда ей нужна поддержка, но у тебя свои дела. - Для того, чтобы человека поддержать, не обязательно снимать трусы! – у Виктора начинается истерика. - Я никого не насиловал, – Лобанов давно ждал этого разговора, поэтому быстро находит аргументы. - Она сказала сегодня, что тебя не любит, – Полякову тоже хочется причинить физруку душевную боль. - Наверное, так и есть, – Павлу сложно это признать. – Но есть вещи важнее любви. - Совет вам и всего, что там поважнее! – мужчина разворачивается, садится в свою машину и скрывается из вида.       Лобанов некоторое время стоит и пытается оттереть кровь снегом, чтобы никого в школе не напугать. А затем сразу идёт к Лене. Он представляет, в каком она сейчас состоянии, и считает, что Виктору не нужно было всё это знать.       Павел заходит в комнату без стука. Крылова лежит на кровати, обхватив колени руками, и плачет. - Стоила эта тайна всего, что сейчас происходит? – он говорит сквозь зубы.       Идёт в ванную и смывает с себя остатки крови. Когда он возвращается в комнату, Елена, наконец, обращает на него внимание. Слегка пугается разбитого носа, но до неё доходит. - Это он тебя так? – она садится в постели. - О воздух поранился, – Лобанов иронизирует.       Крылова опускает глаза и продолжает плакать. - Может, хоть рану мне обработаешь? – Паша раздражён. - Мы заслужили всё, что с нами происходит, – давясь слезами, тараторит Елена. – Мы не должны были ничего этого никогда. Я такая дура! - Чем заслужили? — физруку не нравится всё, что она говорит. – Тем, что он не уделял тебе внимания? Тем, что он тебя не удовлетворял в постели? Чем? - Паша, у нас всё с ним в постели было прекрасно! – Лена кричит. – Я такая идиотка! - А чего приходила, если всё прекрасно? – мужчина злится. – Потому что шлюха, как и все женщины?! - Замолчи! – Крыловой от его слов становится только хуже. - А с чего я должен молчать? Это мне лицо разбили за твоё лёгкое поведение! - Паш... – Лена начинает задыхаться и хватается за живот.       Он не сразу обращает на это внимание, продолжает отпираться и эмоционировать. - Паш, мне больно! - А мне не больно? – мужчина отмеряет шагами комнату, наконец, обращает внимание на Крылову: – Лен, что? Что болит? Врача? - Живот... – она дышит часто и прерывисто. – Позвони Жене...       Елена вкладывает в руки Павлу свой телефон и теряет сознание.