Сплетённые нитями

Хлопок двери. Нога перешагнула порог, а рука за спиной закрыла дверь. Время однако не детское, и даже не шибко взрослое. В сон клонило нереально, а усталые глаза закрывались сами по себе. Тело Саймона упало на заправленную кровать. Сил на что-либо не было. Принято решение отправиться в мир сновидений. В конце концов завтра значимое утро - встреча с любимым человеком. Точнее не человеком, но это не было так важно, Саймон всё равно любил её, даже если она прямиком из ада. Данная деталь казалась несущественной. Думать о том, кем дорожишь больше своей жизни вполне не дурно. Глаза поддались желанию, Саймон начал вырубаться. Посторонний звук пронёсся мимо ушей брата греха, что витал в облаках мечтаний. Этот парень не осознавал, что мечты окажутся не сбывшимися. В комнату кто-то вошёл, хлопнув дверью. Парнишка вздрогнул, мигом подняв голову. Никого нет. Возможно показалось. Саймон всё же встал, решив принять душ. Его туша поднялась с кровати, направляясь к шкафу с одеждой, а далее и в ванную. К сожалению их условия отличались от условий проживания группы. При чем значительно. Комнаты меньше, двери еле держатся на петлях. На поддержание состояние некоторых частей аббатства выделялось мало денежных средств, по сравнению с огромными суммами каждый год за реставрация алтарей и других не менее важных частей. Картина эта не сулила торжеством и радостью, ибо нужно было идти в общий умывальник. Саймон с самого детства был братом греха, так как попал туда ещё будучи ребёнком. Сестры обучали его вместе с монашками, делая из него не только джентльмена, но и просветителем в их пользу. Мальчишка хорошо учился, проводил ритуалы уже даже подростком. С возрастом он понятное дело менялся, не во всех смыслах в лучшую сторону. Он с головой окунулся в религию, чему на тот момент Папа Терзо удивился, согласившись именно Саймону призывать новых подчинённых. Парнишка стал одной из правых рук, для уже покойного папочки, и был чуть ли не в центре скандалов. Брат греха был слишком умён, поэтому с лёгкостью обошёл все наказания, которые были приговорены для Терзо. Хоть он и не показал, но был разочарован в церкви, поэтому ушел с большей части мероприятий, и ходил лишь куда-то для галочки. Но любовь к ритуалам никуда не делась. В один из таких он и встретил её... Скованная магическими цепями, красноглазая упырица с длинными черными волосами. Кожа блистала пока новый Папа пытался усмирить будущего слугу, выставляя условия. Саймон не мог оторвать глаз. Он видел этот ритуал раза 3. Но сейчас, всё по другому. Интерес поднимался с каждым услышанным словом из уст дьявольской девицы. Эти руки, этот голос, эти заострённые рога и хвост, так завораживали. Девушка согласилась на все выданные условия, сев на колени. Цепи рассосались в воздухе. Копия аккуратно провёл пальцами по лбу девушки, и с уверенностью произнёс: — Мы очень рады тебя видеть, Циррус. Слова пронеслись эхом по комнате. Саймон будучи в душе прокручивал эти воспоминания вновь и вновь. Он просто не мог себе позволить забыть столь важный для него момент. Он осознавал, что Сатана привел к нему того, кого он искал всю жизнь. Встречая её чаще и чаще, его сомнения исчезали. Цирри красива, добра и мила. Саймон редко обращал внимание на девушек, особенно на упырей. Но здесь... Здесь абсолютно другой случай. Закончив умывания, брат греха возвращался в свою комнату. Как-то неестественно тихо. Правда парня это не напрягло, он слишком устал. Тот переступил порог, закрывая дверь вновь. С локон волос время от времени стекали капли воды. Щёлкнул механизм защёлки, а глаза поднялись. Перед собой он видел темный силуэт, от которого веяло прохладой. Саймон усмехнулся, пытаясь увидеть кто это. — Упырица? Разве вам можно заходить в комнаты грешников? — спросил он, думая что делать. — Но ведь меня никто не поймал, — ехидно произнес женский голос. — Допустим. Чего тебе? Я вообще-то спать собираюсь. — Не переживай, ты выспишься, я верю в это. — Мне насрать во что ты веришь. Можешь по "сестрински" съебать из комнаты? — Мне нужно поговорить с тобой, брат мой. Я очень признательна, что ты призвал нас, однако... — Однако? — Я тут заметила, что к одной упырице катишь, и пытаешься её увести у меня, — в голосе начало слышаться тихое рычание. — С чего ты взяла, что она твоя, если уже принадлежит мне? — ухмыльнулся Саймон. — Грешник, старших надо слушать. Будь добр, отвали от неё и больше не трогай. — Не тебе решать с кем ей общаться, старушка, — ему не нравилось это. Он любил её, и не собирался делить Цирри. — Хах, да? А я уже всё решила. В лоб Саймона прилетел крест, который висел у него над кроватью. Железяка ударила нежную кожу лба, медными деталями царапая её. Внезапно воздуха стало не хватать. Горло, что то сжимало, не давая заорать. Девушка подошла чуть ближе к грешнику. — Не переживай, я позабочусь о том, чтоб она забыла тебя, как страшный сон, — ухмыльнулась она. Голова брата греха начала кружиться, получая очередной удар в лоб. Не самое приятное ощущение. Гуллета еле как сдерживалась от смеха и радости, наблюдая за страданиями. — Ты даже не представляешь, как сладок вкус победы. Саймон пытался сопротивляться, оттолкнув упырицу ногой. Она отшатнулась, но даже не почувствовала боли, продолжая мучить парня. Крест оказался в её руках, но не надолго. Этот же железный предмет начал впиваться в грудь жертвы. Голосовые связки разрывались от боли и попыток закричать. Ничего не выходило, упырь перед ним научилась пользоваться умениями на земле, используя себе во благо, но ему во вред. Существо, что он призвал, убило его. Из глаз сочились капельки солёных слезинок, он ничего не видел, медленно засыпал. Навечно. Желания, мечты и все усилия вмиг ушли в пустоту, вместе с переживаниями и холодом. Последнее, что он видел, как его протыкали, а в мыслях в последний раз появилась Цирри. Девушка держала его за руку. Теряя остатками сознания он задумался, как она отреагирует? Неужели она забудет о нём? Мучительные мысли смешались с болью от чертового криста. Убийца стояла перед ним, наблюдая как он закрывать глаза. После чего убрала тело в шкаф, видимо для эффекта неожиданности. Выходя из комнаты, она закрыла дверь на ключ. Ключ уже вскоре оказался в комнате Деймоса. *** Прошёл месяц. Циррус сидела в своей комнате. С момента нахождения трупа она перестала быть собой. Замкнулась в себе, из комнаты отказывалась выходить. Дело с Саймоном замяли, так как не хотели портить репутацию группы и церкви. От этого становилось ещё больнее. К счастью её поддерживали, сейчас, в том числе. Мученица лежала на коленях Кумилус, пока та гладила её по голове, пытаясь утешить. — Это был единственный человек, которого я любила... Я всё ещё не знаю что делать, — произнесла сквозь слезы Цирри. — Но это был не единственный человек, который любит тебя, — ответила Кумилус, поцеловав её в лоб. — Это как то неправильно... Несправедливо. — Наш мир несправедлив. Однако, у тебя есть я, а у меня ты. Мы справимся. Мне искренне жаль, что так вышло. Но это не повод заканчивать свою собственную жизнь. Я думаю он бы расстроился, если бы узнал как ты хочешь покончить с собой. Да и я тоже не рада. Цирри замолчала. Она не знала как реагировать. С одной стороны Кумилус была права. В конце концов Саймон всего лишь человек, он рано или поздно умер бы, в отличие от Цирри. Девушка вытерла слёзы. Несмотря на осознание, боль потери ранила сердце. Упырица, что выступала в роли психолога, не особо понимала, почему ей дорог жалкий смертный. Вопрос остался лишь в голове, дабы не травмировать гуллету. Кумилус также осознавала, если что-то подобное случилось с Цирри, она бы убивалась также.