Ричард Третий: проклятый король?

Глава 3. Ричард-ребенок В войне Алой и Белой Розы (1452-1461 годы) Замок Фотерингей, сегодня исчезнувший, в 1452 году являлся внушительной крепостью, чьи самые старые части датировались 1100 годом. Он был почти целиком перестроен во второй половине XIV века Эдмундом Лэнгли, сыном Эдварда III и первым герцогом Йорком, заняв господствующее положение у течения реки Нен. Окруженный двойным рвом и зубчатой стеной с обрамленными массивными башнями воротами замок включал в себя старый нормандский донжон и ряд более современных зданий для жизни и размещения мастерских. Область по соседству характеризовалась болотистой и лесистой равнинностью, Болотами, протянувшимися вплоть до обширного земноводного района Уош, где сливались Северное море, тина, серое небо и соленые воды. Этот таящий опасность район поглотил в XIII столетии и казну, и архивы Иоанна Безземельного. Младший сын герцога Йорка, покровителя и защитника королевства Именно в данной цитадели, изначальном очаге дома Йорков, появился на свет 2 октября 1452 года Ричард, одиннадцатый ребенок Ричарда Йорка и его супруги Сесиль Невилл, достигшей к той поре 37 лет. Лишь шестеро из их детей еще оставались в живых: три мальчика – Эдмунд, Эдвард и Джордж и три девочки – Анна, Елизавета и Маргарита. Новорожденный оказался хил, хрупок, с легкой врожденной деформацией позвоночника, да и сами роды прошли тяжело. Черная легенда станет потом использовать подобные обстоятельства, вещающие о дурном, начиная с первых лет XVI века: Томас Мор напишет, что дитя покинуло утробу матери ногами вперед, «даже будто бы с зубами во рту и волосами, ниспадающими до плеч» (Томас Мор «Ричард III», М., «Наука», 1973, Перевод с английского и латинского М.Л. Гаспарова и Е.В. Кузнецова). Более того, младенец родился в неблагоприятный с астрологической точки зрения период, «при восходящем Скорпионе, и подобно скорпиону, действующему исподтишка, но оставляя за собой хвост из смертей, поступал и описываемый Ричард» (Томас Мор «Ричард III», М., «Наука», 1973, Перевод с английского и латинского М.Л. Гаспарова и Е.В. Кузнецова). Трудная беременность Сесиль даже растянулась на два года, согласно Джону Ру. У такого собрания глупостей могла быть исключительно одна цель: представить читателям рождение чудовища, явившегося на свет против воли, под злой звездой, искалеченного, грозившего матери потерей жизни после продлившегося 24 месяца интересного положения, следуя одним, или опередив предначертанный срок, следуя другим. Уродлив, исковеркан и до срока Я послан в мир живой; я недоделан, - Такой убогий и хромой, что псы, Когда пред ними ковыляю, лают. (Уильям Шекспир «Ричард III, I, 1» Перевод А. Радловой). Таким образом, на каждом из этапов жизни Ричарда легенда будет мешать его настоящей истории. Легенда, настолько временами экстравагантная, как в приведенном сейчас отрывке, что будет этим проявлять истинную природу героя, но временами берущая тон значительно тоньше, и поэтому, кажущаяся достоверной и еще более опасной для знания исторической правды. По ее полотну следует продвигаться осторожно, на каждом шагу проверяя твердость почвы под ногами. Свои первые годы Ричард провел в крепости Фотерингей вплоть до наступления 1459 года. Он очень редко виделся с родителями. Отец мальчика, герцог Йорк, пребывающий под внимательным наблюдением ланкастерского правительства Генри VI и королевы Маргариты, считался человеком чрезвычайно могущественным и потенциально очень опасным для короны противником. Это порождало заботы, злоключения и смещения, разделяемые с ним его женой. Равно Ричард оказался лишен присутствия большей части старших братьев и сестер. Анна была на 13 лет его старше, Елизавета – на 8 лет. Девочек отправили ко двору дружественных Йоркам знатных семей. Старшие братья, Эдмунд и Эдвард, получали воспитание в стенах другого родового замка – в Ладлоу. С Ричардом находились брат Джордж, на 3 года его старше, и сестра Маргарита, старше ребенка на 6 лет, невольно выполняющая для него роль матери. Взаимоотношения с Джорджем, будущим герцогом Кларенсом, отличались двойственностью. Тот был вызывающим восхищение старшим братом: прекрасно сложенным, обаятельным, замечательным рассказчиком, но и ревнивым, капризным, властным, добивающимся всего, что только пожелает. Маргарита отдавала ему нескрываемое предпочтение. Джордж являлся типичным избалованным ребенком со всеми из этого вытекающими неприятными качествами, в конце концов, спровоцировавшими его гибель. Данный вывод не просто домысел: он основывается на тщательном изучении личных документов, исследованных историком Корой Скотфилд. Воспитанный в отсутствии родителей, в окружении едва ли проявлявшей внимание сестры и эгоцентричного брата, Ричард провел раннее детство, еле успев раскрыть свои качества, что благоприятствовало формированию направленного внутрь себя характера, таинственного и тревожного. Несомненно, он слышал разговоры о неприятностях батюшки, еще не имея возможности осознать ставки в разворачивающейся политической борьбе. Действительно, когда Ричарду не исполнилось и года, события принялись набирать скорость. 17 июля 1453 года англичане потерпели поражение близ Бордо, - в битве при Кастийоне, Аквитания оказалась для них утрачена. Месяц спустя король Генри VI сошел с ума. На протяжение нескольких недель новость держалась в секрете, - опасались, как бы это не воодушевило претендентов на трон, - Сомерсета и Йорка, - пересмотреть принадлежащие им права. Тем не менее, в октябре королева Маргарита подарила жизнь сыну, Эдварду, что позволило теоретически обеспечить для династии будущее. Однако в свете грядущих лет требовалось переустроить вертикаль власти. Совет фрейлин королевы Маргариты решил назначить герцога Йорка покровителем и защитником государства, тогда как Сомерсет попал под арест. Ричард Йорк стал новым влиятельным лицом страны. Он отнял у Сомерсета должность капитана Кале и забрал его себе, тогда же добившись подтверждения своего титула правителя Ирландии, поставив своего шурина, Ричарда, графа Солсбери, на место канцлера и получив для старших сыновей графский титул: Эдвард стал графом Марчем, а Эдмунд – графом Ратлендом. Время покровительства государству и его защиты не затянулось: к Рождеству 1454 года Генри VI вновь обрел душевное здоровье. Совет немедленно изъял у герцога титул покровителя и защитника, лишив его сторонников их обязанностей, освободив Сомерсета и вернув тому капитанство в Кале. Тогда Ричард Йорк удалился в замок Сандал в Йоркшире. Положение полностью перевернулось с ног на голову. Теперь уже Сомерсет жаждал мести. Договорившись с королевой, он вызвал герцога Йорка на Большой Совет, должный пройти в Лестере 21 мая 1455 года для «организации безопасности монарха». Речь шла о западне, которой предназначалось захлопнуться за спиной вельможи, чтобы потом послать его на казнь. Но Ричард Йорк не жаловался на сообразительность. Поэтому он со своим другом, графом Солсбери и сыном последнего, графом Уориком, объединил на севере войска направился с ними к Лондону. Трое мужчин послали Генри VI письмо, заявляя о верности и подчеркивая, - выдвинутые против них обвинения ложны. Генри VI, может статься, сумасшедшим больше не был, но слабым правителем оставаться продолжал. Его супруга Маргарита в обществе Сомерсета и других знатных вельмож как следует повлияла на государя и выдвинулась с армией навстречу Йорку, Солсбери и Уорику. Встреча состоялась в нескольких километрах к северо-западу от Лондона у Сент-Олбанса, где 22 мая 1455 года развернулось первое сражение того, что потом назовут войнами Алой и Белой Розы. Уорик, завоеватель побед в деле йоркистов Благодаря нападению с крыла Уорика, герцогу Йорку понадобился почти час, чтобы вынудить бежать войско суверена. Началось кровавое убийство представителей знати. Герцог Сомерсет, граф Нортумберленд, граф Стаффорд, лорд Томас Клиффорд были убиты. Герцог Бэкингем, граф Дорсет и граф Девон – оказались ранены и взяты в плен. Граф Уилтшир бежал, сам король получил в шею стрелу. Тем временем победители преклонили перед Генри колени и снова принесли ему присягу в верности, утверждая, что стремились исключительно освободить его от опеки своих врагов. И затем все вместе вернулись в столицу во главе с монархом, по правую руку сопровождаемым новым хозяином положения - герцогом Йорком в его праве. Три дня спустя, в процессе церемонии в храме Святого Павла, Ричард Йорк возложил корону на голову Генри VI, после чего созванный Парламент проголосовал на всеобщее прощение. С 1455 до 1458 года оба лагеря не спускали друг с друга глаз, готовясь к возобновлению вражды на фоне растущего из-за угрозы французского вторжения напряжения. Герцог Йорк, вернувший себе статус покровителя и защитника государства летом 1455 года, когда короля сразил новый приступ безумия, управлял Советом, поддерживаемый союзниками – графом Солсбери, герцогом Норфолком и графом Уориком. Сила и влияние последнего не переставали расти. Совет постановил назначить Ричарда Уорика капитаном Кале, предоставив ему пост первостепенной важности в будущих противостояниях. Там находились самый крупный постоянный гарнизон королевства, оплачиваемый из займов, подписываемых местными торговцами, и флот, способный держать под надзором пролив. В Кале размещались 2 тысячи вооруженных солдат и лучников, в среде которых Уорик мгновенно заручился любовью, обеспечив им регулярную выплату жалованья, идущую из его личного кошелька. Кале был не только городом и портом, вход куда охранялся башней Рисбенк, он еще являлся территорией в 40 квадратных километров, протянувшейся до крепостей Гисне и Гам, чью оборону Уорик основательно усилил. Тогда как до настоящего момента удачливые капитаны Кале в нем почти не жили, рассматривая пожалованный им ранг в качестве источника престижа, граф Уорик отнесся к порученной задаче ответственно. Он потребовал ознакомления с техникой навигации, заставил созвать капитанов и экипажи Дувра, Сэндвича, Лидда и Ромни, быстро став опытным моряком, господином Ла Манша, защитником английских торговцев, способным сразиться в 1458 году с испанским флотом, сохранить уважение ганзейцев и захватить крупный ганзейский парусник. Ричард Уорик в мгновение ока превратился в уважаемого соратниками героя, восхищающего население Кале и побережья, от Кента до Корнуолла. В 1455 году Ричарду графу Уорику и будущему «Создателю королей» исполнилось 26 лет. Являясь членом могущественной семьи Невиллов, он приходился сыном графу Солсбери и владел имениями, разбросанными по всей стране, тем не менее, средоточие его могущества находилось на севере, в Йоркшире, где любимыми домами молодого тогда человека были замки Миддлхэм и Шерифф Хаттон. Его гербовое изображение, Обточенный кол, реял почти везде на этой территории. В 1449 году Ричард стал графом Уориком после смерти своего бездетного родственника. Обладая грандиозными богатствами рода Бошам, он также был бароном Элмсли и Хенслейпом, господином Гламоргана и Морганнока; владел более чем 150 имениями и десятком замков в 21 графстве. Среди них такими, как великолепные твердыни Уорик в Мидлендсе (в центральных землях) и Барнард в Йоркшире. Титул графа Уорика сделал из Ричарда первого графа королевства. Пылкий любитель турниров, он проявил в сражении при Сент-Олбансе неоспоримые военные таланты. Победа его союзника и друга герцога Йорка существенно основывалась на отважных действиях кавалерии Уорика. В процессе битвы Ричард также сумел оценить рано развившиеся способности старшего сына сподвижника, Эдварда, графа Марча, достигшего всего лишь 13 лет. Между подростком и молодым чеоловеком зародилось дружеское согласие. Уорик являлся самым могущественным соратником Ричарда, герцога Йорка. Их союз вынуждал внимательно относиться к серьезной угрозе, нависшей над монархией Ланкастеров, во главе которых стояли безумный суверен и крайне нелюбимая народом королева. Помимо статуса покровителя и защитника государства Йорк взял себе должность коннетабля страны. Двор, где господствовала Маргарита Анжуйская, в 1456 году обустроился в Ковентри. Молодая женщина делала все, намереваясь избавиться от герцога Йорка и его союзника Уорика. Сначала она назначала на ключевые посты своих сторонников: Лоуренса Бута – на хранение личной печати, графа Шрусбери - в казначейство, Уильяма Уэйнфлита в канцелярию. Затем Маргарита предложила шотландцам союз против покровителя и защитника, дойдя до поощрений соотечественника – Пьера де Брезе, сенешаля Анжу, в походе на побережье графства Кент. Вместе с тем отвращение к ней населения продолжало расти. О ее личной жизни ходили неприятные слухи: болтали, что Маргарита была возлюбленной графа Уилтшира, а сын королевы, Эдвард, являлся незаконнорожденным отпрыском последнего. В 1458 году произошло подобие перемирия, но даже оно оказалось ложным, поэтому обе стороны приготовились к вооруженному столкновению. Маргарита собрала армию в Ковентри, в июне 1459 года, тогда как герцог Йорк, граф Солсбери и граф Уорик договорились о встрече в Ладлоу. Юный семилетний Ричард впервые окажется прямо и целиком погружен в конфликт. Отец мальчика попросил у супруги, Сесиль, покинуть Фотерингей с младшими детьми, Джорджем, Маргаритой и Ричардом, и приехать, дабы присоединиться к нему, в Ладлоу, где Ричард Йорк уже находился со старшими сыновьями, Эдвардом и Эдмундом. Итак, в целях большей безопасности, семья воссоединилась на землях Уэльской марки. В течение этого времени Солсбери, оставивший север с армией верных ему солдат, также направлялся к Ладлоу. 23 сентября он столкнулся с отрядом королевского войска при Блор Хит, близ Маркет Дрейтона, победоносно нанеся солдатам тяжелый урон, в процессе чего был убит лорд Одли. Теперь Солсбери мог с чистым сердцем присоединиться к герцогу Йорку в Ладлоу. Оставался последний участник триумвирата: граф Уорик. Он находился в Кале, где продолжал работу по переустройству гарнизона. Весной 1459 года он посетил соседа, герцога Бургундии, Филиппа Доброго, властителя Фландрии, благоволящего к дому Йорков. Мужчины по достоинству оценили друг друга, ибо разделяли горячее восхищение институтом рыцарства и окружающей его культурой, символами и ритуалами. Уорик отдавал должное блеску бургундского двора, а Филипп – военным достоинствам гостя. Они обсудили возможность сближения перед лицом общего французского противника и столь же общий интерес в отношении возмущения против дома Ланкастеров. Первый оборот колеса судьбы: поражение при Ладлоу, 1459 год И после описываемого Уорик получает сообщение от герцога Йорка и графа Солсбери, требующих от него прибыть в Ладлоу и присоединиться к ним. Ричард собирает 600 человек, но они дают ему понять, что не желают воевать против суверена, поэтому графу следует им пообещать, что подобного не случится. После этого, в конце сентября, он отплывает в Англию с небольшим войском под руководством довольно сомнительного персонажа, пирата Эндрю Троллопа. Уорик присоединился к союзникам в Ладлоу. Род Йорков находился сейчас в полном сборе. Маленький Ричард впервые стал свидетелем военного собрания, созванного по повелению его отца и того, кого все давно рассматривали в качестве героя, - графа Уорика. Семилетний ребенок, несомненно, не понимал уровня ставок в создавшемся положении, но он присутствовал, когда батюшка, герцог Йорк, и его кумир, граф Уорик, готовились дать бой королю Англии, Генри VI, - своему законному монарху. Положение, по меньшей мере, сбивало с толка и мало подходило для внушения уважения к королевскому достоинству и присяге, данной суверену. Ричард-ребенок находился в месте, являющемся лагерем мятежников, которому он желал успеха. Должно быть, мальчик испытал разочарование и получил горький опыт краха и унизительного жребия, предназначенного для побежденных. Войско герцога Йорка не имело возможности сойтись на равных условиях с войском Генри и Маргариты. Слишком мало аристократов откликнулись на призыв, тогда как армия суверена обладала огромным численным преимуществом, как в людях, так и в артиллерийских машинах. Они появились под стенами Ладлоу в начале октября 1459 года. 12 октября, после безрезультатной отправки к суверену послания, заверяющего его в своей верности, герцог Йорк попытался оказать сопротивление близ моста Ладфорд Бридж, но имеющиеся у него силы быстро иссякли, а 600 приведенных Эндрю Троллопом человек, унеся с собой некоторые ресурсы, покинули лагерь. Йорк с союзниками рисковали попасть в ловушку. Ночью герцог, два его старших сына, граф Солсбери и граф Уорик приняли решение, вряд ли славное, но мудрое, - бежать, оставив на месте оружие и знамена. Они разделились: Йорк с сыном Эдмундом отправились в Ирландию, тогда как Солсбери, Уорик и Эдвард, граф Марч, постарались вернуться в Кале. Поступив так, мужчины бросили на милость судьбы в крепости Ладлоу герцогиню Йорк, Сесиль, и ее троих младших детей, Маргариту, Джорджа и Ричарда. Последовал болезненный для маленького Ричарда эпизод: солдаты короля и королевы вторглись в город и в замок, причем от ланкастерских солдафонов пострадала герцогиня. «Король Генри вошел в Ладлоу, разграбив городок и цитадель, где обнаружил герцогиню Йорк с ее двумя маленькими сыновьями», - написал безымянный летописец, сделав и другое уточнение: «Городок Ладлоу, принадлежавший тогда герцогу Йорку, подвергся разграблению, а герцогиня оказалась бесчеловечно и жестоко побеспокоена и замарана». Идет ли речь о насилии? Текст летописи остается непонятым. Точно одно: в 7 лет Ричард столкнулся с жестокой реальностью боевых действий и всеми их уродливыми сторонами, - с развязыванием насилия, со смертью, с грабежами, с малодушием, с предательствами и сексуальной агрессией. Ребенка незамедлительно отправили в Ковентри, где в те дни размещался монарший двор, - с ним поехали матушка, брат Джордж и сестра Маргарита. Там произошло собрание Парламента, открывшего процедуру лишения гражданских и имущественных прав против троицы Йорк-Солсбери-Уорик и их сторонников, - Уильяма Стенли, сэра Уильяма Олдхэма, сэра Томаса Харрингтона, сэра Джона Парра, сэра Джеймса Пикеринга, сэра Джона Коньерса и некоторых других. Они подверглись осуждению «за предательское подпитывание военного положения,….будучи признаны виновными, после рассмотрения дела, объявлены таковыми, обречены на суд, изобличены и лишены гражданских и имущественных прав по обвинению в государственной измене, в качестве лживых предателей и врагов суверена», их имущество конфисковали в пользу короны и распределили среди сторонников династии Ланкастеров. Присягу в верности королю, королеве и их сыну потребовали ото всех лордов. Генри, тем не менее, согласился пожаловать герцогине Йорк годовое содержание в размере 1 тысячи марок, чтобы прокормить себя, и такое же – ее детям, отдав Сесиль с ними на руках под опеку сестры мятежницы, Анны, герцогини Бэкингем, вероятно, отправив несчастных в замок Тонбридж в Кенте, где «она покорилась строгому и недостойному надзору», - рассказывает нам летописец. Для Ричарда в конце 1459 года начался период содержания под стражей. Оно продлилось недолго, ибо в течение следующего года произошло очередное изменение обстоятельств. Батюшка мальчика, герцог Йорк, сопровождаемый вторым сыном, графом Ратлендом, укрылся в Дублине, где их встретили с распростертыми объятиями и откуда они принялись собирать войска. Другая группа йоркистов, во главе с графом Уориком, его отцом Солсбери и Эдвардом, графом Марчем, еще одним сыном герцога Йорка, после бегства из Ладлоу не без приключений добралась до Кале. Уорик, также любимый там, как и всегда, объединил флот, судовые команды и 2 тысячи солдат. Правительство Генри VI, передавшее должность капитана Кале третьему герцогу Сомерсету, сыну разбитого при Сент-Олбансе, попыталось рассеять силы Уорика. Тщетно. 7 января 1460 года маленький отряд графа спустился к Сэндвичу, завладел множеством кораблей и, застав в постелях лорда Риверса, его жену и их сына, сэра Энтони Вудвилла, перевез их в Кале, где те подверглись обильным оскорблениям. В марте Уорик отправился в Ирландию, дабы согласовать с герцогом Йорком стратегию возврата власти в Англии. На этот раз было принято решение: Ричард, герцог Йорк, заявит о своих правах на корону. Он подготовился к возвращению, использовав кампанию по пропаганде и памфлеты, развешенные его сторонниками на воротах церквей. В них разоблачалось никчемное правление короля из династии Ланкастеров и давление на народ ставленников королевы. Подобное воззвание к общественному мнению способствовало восстановлению против правительства значительной части торговцев и йоменов. После чего Уорик снова отбыл в Кале, где продолжил вести приготовления. Движение началось 26 июня 1460 года с высадки в Сэндвиче графа Уорика, графа Солсбери, графа Марча и дядюшки Уорика, - лорда Фальконберга. С ними появился и совсем неожиданный союзник: посланник Папы, Франческо Коппини. Данный персонаж оказался отправлен в Англию в 1459 году новым Папой, Пием II, с целью примирить Йорков и Ланкастеров, дабы объединить Туманный Альбион в своем проекте крестового похода. Коппини также был и агентом герцога Миланского, Франческо Сфорца, приказавшего ему подтолкнуть Генри VI к войне с французами. Боевые действия отвлекли бы внимание Карла VII, поддерживавшего претензии Анжуйского дома на Неаполь, союзника Сфорца. Было абсолютно очевидно, что Генри VI, находившийся между двумя приступами безумия, имел другие заботы, нежели занятие неаполитанскими делами. Но Коппини, епископ Терни с 1458 года, преисполнился своей важностью в качестве посланника и убедил себя в наличии умения убеждать. Неистощимый на хвастовство и протодушный, этот незначительный и раздражительный человек еще не осознал, что в глазах светских государей слово Папы не перевесит слово евангелистов. Позднее Пий II раскается за избрание его для роли посланника, написав в «Воспоминаниях», что «Коппини оказался отправлен для прошения о помощи в войне против турок и воцарения мира в сердце этого народа (англичан). Но он, напротив, ухитрился посеять там хаос, приняв участие в развязавшейся вражде под знаменем Церкви, отлучив от нее сторонников короля и благословив их противников, пообещав последним вечное спасение». Папа, впрочем, приказал его задержать и до конца дней запереть в монастыре по обвинению в симонии (продаже и покупке церковных должностей). Коппини, после неудачной попытки в 1459 году примирить Генри VI и герцога Йорка, ухитрился разозлить короля с королевой своей болтливостью и вынужден был поехать в Брюгге. Граф Уорик, готовивший высадку, прекрасно видел, какую выгоду он может извлечь из умелого управления посланником. Сначала вельможа подтолкнул его к написанию Генри VI сообщения с ходатайством проявить к Йорку благосклонность, а потом, когда эта выходка потерпела крах, убедил Коппини принять участие в походе. Всегда могло оказаться полезным наличие среди багажа представителя Господней воли. Возвращение герцога Йорка к власти: Нортхэмптон, 1460 год Высадка в Сэндвиче завершилась абсолютным успехом. Почти никто не сопротивлялся, а по дороге к Лондону количество присоединяющихся к мятежникам только увеличивалось. В столице знать какое-то время колебалась, но затем послала к Уорику уполномоченных, дабы тот убедил их в своих добрых намерениях. 2 июля Лондон оказался взят без боя. Лишь горстка ланкастерцев, в составе лорда Хангерфорда, лорда Скейлза, сэра Эдмунда Хэмпдена, лорда Ловелла, графа Кендала, заперлась в Тауэре и попала в осаду со стороны Солсбери, Кобхэма и сэра Джона Уэнлока. Уорик, в сопровождении множества епископов, - Эксетера, Джорджа Невилла, епископа Или, Солсбери, Рочестера и архиепископа Кентербери, Томаса Буршье, обратился с посланием к созванному собранию духовенства, тогда как Коппини послал напыщенную бумагу суверену, прося у того не проливать английской крови. Он торжественно предупреждал, - «в ужасный день Страшного суда, когда мы все предстанем перед решением Христа, я спрошу о причине каждого из ваших деяний, в особенности, о пролитии крови англичан. (…) Я ручаюсь в этом!» Легат Папы, возомнивший себя отчасти Богом-Отцом, а отчасти его представителем, объявил, что все, кто поднимут оружие за дело Уорика, получат прощение своих грехов, а их противники окажутся отлучены от Церкви, что придавало готовящемуся столкновению характер крестового похода. Граф не просил о помощи такого накала, но поддержку уполномоченного Пия II оценил. Собрав войска, Уорик направился на север, на встречу с армией короля, изолированной в петле реки Нен, на юге Нортхэмптона. Генри VI находился на месте, а королева Маргарита с их сыном оставались в Ковентри. Из-за прошедших в предыдущие дни сильных дождей почва размокла, и пушки ланкастерцев в ней увязли. Йоркисты тем временем развернули ряды. В центре встал Уорик, на правом фланге – лорд Фальконберг, на левом – юный граф Марч. Вопрос решился, по меньшей мере, в течение часа. Состоявшаяся 10 июля 1460 года битва при Нортхэмптоне стала самой короткой из вошедших в состав войн Алой и Белой розы. Как часто происходило в процессе данного конфликта с неустойчивыми обещаниями союзников, именно предательство в некоторой степени повлияло на установившееся равновесие. Часть монарших войск, под предводительством лорда Грея из Ратина, открыла свои укрепления людям графа Марча. Это привело к хаотичному отступлению со стороны ланкастерцев и к тяжелым потерям среди их полководцев. Были убиты герцог Бэкингем, граф Шрусбери, виконт Бомон, лорд Эгремон, хотя утраты среди солдат достигли всего 300 человек. Случившиеся соотносилось с данными Уориком приказами: целиться в руководителей и щадить пехотинцев. Подобный выбор превратится в одно из основных свойств войн Алой и Белой Розы, что Коммин отпределит в качестве вида аномалии: в «обычной» рыцарской войне убивали малых мира сего, а щадили сильных, за чьи головы можно было получить весомый выкуп, как было в процессе Столетней войны. На протяжение гражданской войны англичане, как не странно, поступали иначе: «Традиция англичан такова, что когда они побеждают, но никого не убивают, особенно, из простого народа (…). Во всех выигранных им сражениях Эдвард, стоило проясниться результату, садился на коня и кричал, дабы щадили простолюдинов и убивали сеньоров, и никто из последних не мог избежать отведенной ему участи, или почти никто» (Филипп де Коммин «Мемуары». М., Наука, 1986. Перевод Ю.П. Малинина). Для Коммина ответ заключается в темпераменте англичан, шумных и ревнивых. В действительности, разгадка крылась в особых свойствах шедших войн, имеющих больше общего с войнами родовых кланов и вендеттой, чем с классическими боевыми действиями. Речь не шла о завоевании земли, проблема лежала в истреблении соперничающих семейств. Захватить пленников значило усложнить себе дальнейшую жизнь опасными врагами. Единственное решение было в их устранении, тем более, если те возглавляли род. Будущий Ричард III усвоит этот урок. Стоило сражению завершиться, как Генри VI у себя в шатре оказался в руках у победителей, которые 16 июля отвезли его в Лондон. Граф Уорик пребывал во главе кортежа, неся меч государства и принимая от народа приветствия. Монарха разместили во дворце лондонского епископа, и двумя днями позже последние из сторонников Генри, продолжающие находиться в Тауэре, решили сдаться. Лорд Скейлз был убит, граф Кендал и лорд де Ла Уорр перешли в лагерь триумфаторов, а лорду Ловеллу, лорду Хангерфорду и сэру Джервазу Клифтону удалось бежать и присоединиться к королеве Маргарите и ее сыну, скрывшимся в Шотландии. Сложившееся положение оказалось под бдительным надзором, и герцогиня Йорк с детьми могла вернуться в Лондон. Вплоть до наступившего момента они удерживались в Кенте под покровительством архиепископа Кентербери, которому граф Марч уже написал, как только высадился в Сэндвиче на берег, прося позаботиться о его матушке и братьях. 15 сентября маленький Ричард вернулся в столицу, резко перейдя из статуса пленника в статус защищаемого новым господином земель, графом Уориком, в ком мог видеть своего избавителя. Несколько дней спустя мальчик узнал, что его отец, Ричард, герцог Йорк, вернулся из Ирландии. 9 сентября он вышел на берег в Честере. Супруга изгнанника, Сесиль, решила к нему присоединиться, и герцог медленно направился к Лондону, ясно объявляя о намерениях: на его знаменах красовался королевский герб, а перед ним ехал герольд с обнаженной шпагой, поднятой к небу, что свидетельствовало о королевских достоинстве и привилегиях. Уорик в столице занимался подготовкой общественного мнения, объясняя, что Генри VI – «слабоумный и, вдобавок, еще безумный», и что «если бы существовала в мире справедливость, на троне должен был бы сейчас сидеть Йорк». Передача короны от Ланкастеров к Йоркам, тем не менее, оказалась процедурой гораздо тоньше, чем то предвиделось. Требовалось согласие Парламента, созванного и открывшего заседания 7 октября в Вестминстере. 10 октября перед лордами предстал Ричард Йорк, дабы проверить их реакцию. Его сопровождали 300 вооруженных солдат. Герцог вошел через двери, предназначенные для короля, и направился к монаршему трону из мрамора, на который положил руку, дабы «по праву им обладать», - как выразился летописец. Ричард ждал приветственных возгласов, но его встретило ледяное молчание. Лорды ожидали от Йорка воцарения в порядке передачи власти, но совсем не незаконного занятия престола. Разочарованный герцог не стал настаивать. Вторую попытку он совершил двумя днями позже. На этот раз Ричард сел на трон и решил оправдать предъявляемые им права на корону. 16 октября Йорк отправил в Парламент свиток со своим генеалогическим древом, заявляя, что наследственный характер его требований неоспорим. Лорды ему возразили, что только год тому назад Ричард приносил Генри VI клятву верности и обещал защищать королеву и принять принца Эдварда в качестве наследника. Вельможа на это ответил, что, согласно Божественному праву, клятва верности не имеет ценности, если не подтверждает истину, и что если права Генри являлись бы такими, какими тот их представляет, у герцога не возникло бы необходимости прибегать к присяге. Все перечисленные малоубедительные доводы имели целью придать законность узурпации, что противоречило условиям, вдохновленным прецедентами 1327 и 1399 годов. Через несколько суток переговоров, однако, стороны пришли к промежуточному решению. Генри VI останется королем вплоть до часа своей смерти, а Ричард станет его наследником со все своим потомством. Ставки таили в себе угрозу: Генри исполнилось 38 лет, а Ричарду – почти 50 лет. Следуя логике, герцогу предстояло умереть первым. Но равно верно, что Генри отличался хрупкостью, и «несчастный случай» мог произойти довольно быстро… Соглашение отметили 1 ноября в процессе церемонии в соборе Святого Павла. Генри VI нес корону, но с обеих сторон от него шествовали представители клана Йорков: с одной стороны Ричард с сыном, графом Марчем, Эдвардом, несущим шлейф монаршей мантии, с другой – Уорвик со шпагой. Маленький 8-летний Ричард принимал участие в праздновании победы отца и своего героя Уорика. После возвращения в Лондон он сначала жил с матушкой, братом Джорджем и сестрой Маргаритой в замке Байнард, крепости суверена на северном берегу Темзы, а потом на Фастольф плейс, на южном берегу, в богатом жилище, принадлежащем другу семьи, сэру Джону Фастольфу. Забота о небольшом семействе возлагалась на германского ветерана, Кристофера Хауссона, к тому же Ричарда каждый день навещал 18-летний старший брат Эдвард, граф Марч. Между ними возникла очень крепкая связь, и ребенок принесет клятву в верности Эдварду, тогда как с Джорджем, вторым братом, самоуверенным вертопрахом, подобных взаимоотношений почему-то не наблюдалось. В тот день, 1 ноября 1460 года, Ричард не мог испытывать что-то иное, чем счастье: три самых почитаемых им человека, - отец, Ричард-старший, брат Эдвард и его герой Уорик – чинно шли вместе с королем в середине. Если бы все разворачивалось по плану, предусмотренному в подписанном соглашении, батюшка мальчика стал бы следующим сувереном, а брат – его наследником. Но ничто не напоминало о прежних договоренностях. Судьба приготовила новый неприятный сюрприз для юного Ричарда. Катастрофа: от Уэйкфилда до изгнания (конец 1460 года – начало 1461 года) На этот раз проводником предначертанного оказалась непримиримая королева Маргарита Анжуйская, супруга Генри VI. Для нее даже не вставал вопрос одобрения соглашения, заключенного с герцогом Йорком о лишении ее сына Эдварда наследства. При известии о поражении при Нортхэмптоне, покинув Ковентри, она направилась на запад и, после полного опасностей путешествия, укрылась на севере Уэльса, в замке Харлех. Цитадель, до настоящего времени столь же впечатляющая, являлась одним из крупнейших замков, возведенных в конце XIII века Эдвардом I. Отсюда Маргарита с семилетним сыном отплыли в Шотландию, где королева предложила уступить крепость Бервик в обмен на военную помощь против йоркистов. Ее сторонники в северных графствах объединили значительные боевые контингенты, возглавляемые среди прочих герцогом Сомерсетом и графом Нортумберлендом. В Лондоне начали беспокоиться по поводу возникшей угрозы. Возникли слухи, согласно которым, Уорик намеревался посадить на трон своего воспитанника, графа Марча, после чего отправиться воевать во Францию вместе с герцогом Бургундским. Да, эти разговоры были необоснованными, но правда и то, что, в конце концов, Уорик и Марч обвинили Йорка в неуклюжести предъявления прав на корону. Между графом Уориком и герцогом Йорком разразилась громоподобная сцена, когда первый получил поддержку папского посланника Коппини. Лондонское общественное мнение больше благоволило Уорику, чем Йорку, на улицах часто слышали возгласы «Да здравствуют король Генри и граф Уорик!» Ричард Невилл укрепил свои позиции, будучи назначен хранителем замка Дувр, хранителем Пяти Портов и хранителем Моря, что было чрезвычайно важным постом, используемым лишь в случае внешней угрозы. Его отец получил должность великого камергера, а двое из наиболее верных сподвижников, - Джон Динхем и Джон Уэнлок – равно весомые назначения. Тогда как силы йоркистов казались разрозненными, опасность со стороны ланкастерцев давала о себе знать все настойчивее. Сильное войско, собранное на севере Маргаритой, двинулось на юг, «словно туча саранчи» или «смерч с севера», - по словам летописцев. Сопоставление с природными катастрофами не может считаться недопустимым, ибо идущая толпа разоряла все встречающееся на своем пути. Это было непривычно для войны, в которой соперники старались щадить местное население, может статься, уже завтра в силу частых смен лагеря, способное прийти сражающимся на подмогу. Опустошая оказывающиеся на дороге регионы, в особенности Йоркшир, Маргарита лила воду на мельницу еще большей ненависти к себе населения. В Лондоне решили посмотреть опасности в лицо. 9 декабря 1460 года герцог Йорк в сопровождении сына Эдмунда, графа Ратленда, и графа Солсбери направился в Йоркшир навстречу Маргарите. Граф Марч, с другой частью армии, двинулся к Уэльсу, навстречу второй группе ланкастерских войск, предводительствуемых графом Пембруком, Джаспером Тюдором и графом Уилтширом. Уорик остался в столицу, дабу при необходимости встать на ее защиту. На севере герцог Йорк быстро оказался в трудном положении, столкнувшись с группой герцога Сомерсета, значительно превосходящей его людей по численности. 21 декабря он добрался до замка Сандал, тогда как ланкастерцы собрались в 15 километрах от него – в Понтефракте. На Рождественскую неделю решили заключить перемирие, на время которого Йорк распустил своих подопечных на поиск съестных припасов. На тех немедленно напали ланкастерцы, и 30 декабря герцог Йорк с сыном Эдмундом, недооценив неприятеля, бросились к ним на помощь. У Уэйкфилда их взяли в кольцо и принялись убивать. Стащенного с коня Йорка в мгновение ока закололи. Его сын Эдмунд попытался бежать, но юношу нагнал молодой лорд Клиффорд, отца которого убили при Сент-Олбансе, он насмерть пригвоздил Ратленда к земле. Сэр Томас Невилл, брат Уорика, тоже стал жертвой убийства. Их отец, граф Солсбери, сначала был задержан, а потом на месте обезглавлен. Тела всех названных искалечили, особенно издевались над трупом герцога Йорка, чью голову отсекли, украсили небольшой короной из соломы и бумаги, насадили на кол и выставили со множеством остальных на воротах города Йорка. Катастрофа при Уэйкфилде, казалось, разрушила надежды партии йоркистов. Тем не менее, старший сын Ричарда Йорка, 19-летний Эдвард, граф Марч, стал вопреки всему главой семьи и сразу принялся ее защищать. Он был наследником не только имущества батюшки, герцога Йорка, но равно и прав последнего на корону. С точки зрения королевы Маргариты Эдварда настоятельно требовалось убрать. Несмотря на свой юный возраст, Эдвард уже доказал свои военные таланты. В начале 1461 года он находился в Ладлоу, где столкнулся с ланкастерским войском, возглавляемым единоутробным братом Генри VI, Джаспером Тюдором, графом Пембруком. Войско состояло из бретонцев и ирландцев, высадившихся на юго-западном побережье Уэльса и направившихся к Херефорду. Молодой человек двинулся на их перехват, изрядно напугав врагов 3 февраля при Мортимер-Кросс, что на территории Уэльской Марки. Стояли лютые морозы. Ровно накануне начала сражения на небе показался знак – три солнца. Предвещал ли он добро или, напротив, зло? В подобных обстоятельствах великие полководцы всегда умеют извлечь выгоду из природных явлений, укрепив тем самым душевное состояние своих войск. В соответствии со сведениями Кройлендской летописи, Эдвард поделился созревшим у него объяснением с доверчивыми и суеверными солдатами, готовыми поверить любой успокоительной для них новости: «Верьте мне и ничего не бойтесь. Это благоприятный знак, ибо эти солнца представляют собой Отца, Сына и Святого Духа, взирающих с небес!» Отставив в сторону Троицу, согласимся, что речь шла о простом оптическом феномене паргелия, отражении солнечного света во взвеси ледяных кристаллов. Что интересно: совсем как Наполеон вошел в речь с солнцем Аустерлица, Эдвард запомнился, благодаря трем солнечным дискам Мортимер-Кросс. Ланкастерцы были разбиты, летописи рассказывают о 4 тысячах погибших, в числе которых оказался Оуэн Тюдор, бывший второй муж Екатерины Валуа, второй супруги Генри V, обезглавленный после сражения. В память о данном знаменательном дне граф Марч сделает солнце одним из своих символов, «солнцем во славе», на что сошлется Шекспир в начальных строках «Ричарда III». Вопреки победе, одержанной графом Марчем на западе, общее положение йоркистов оставалось достаточно опасным. Королева Маргарита на севере, после удачи при Уэйкфилде, собрала значительную по численности армию, даже скорее дикую шайку, чем дисциплинированное войско: привлекаемые грядущими разграблениями городов и богатых деревень юга к ланкастерцам присоединялись множество шотландцев, уэльсцев, бедных крестьян из Нортумберленда, Камберленда и Йоркшира. По линии, насчитывающей больше 40 километров эти десятки тысяч солдат удачи двинулись в поход на Лондон, попутно грабя, сжигая, захватывая в плен, убивая и насилуя девушек и женщин: «Северяне занимаются грабежом и разорением; они опустошат всю страну, разворовав и пустив по ветру все блага юга», - написал Клемент Пастон своему брату Джону. Разрушительная приливная волна неумолимо катилась на столицу. Лондон находился под командованием графа Уорика, последней надежды йоркистов. Из Мидлендса и из Восточной Англии целые семьи бежали, чтобы спрятаться под защитой столичных укреплений. Для усиления оборонительных сооружений прибывали с верными соратниками сеньоры йоркистской партии. Герцог Норфолк, граф Арундел, виконт Буршье, сэр Джон Невилл, канцлер Джордж Невилл, лорд Бонвилль – все они собрали своих приверженцев и ожидали от Уорика указаний. Но приказов не поступало. Уорик оказался поражен странной апатией, которую историки с трудом могут объяснить. Великий полководец, человек мгновенных решений, крайне деятельный, буйный, инстинктивно вызывающий доверие и властный – колебался и не выказывал никакой реакции. Мог ли он быть циклотимиком? Если посмотреть в глаза правде, то бедствия начала года вполне обладали силой для выведения Уорика из равновесия. Он только что потерял при Уэйкфилде отца, брата, дядюшку и кузена. Руководитель йоркистской партии погиб, а на Лондон надвигалась туча ланкастерцев. Но к концу февраля Уорик быстро взял себя в руки. Тем не менее, важно отметить, что множество действующих лиц описываемого конфликта, а среди руководителей это виделось ярче всего, равно становились в критические моменты жертвами жестоких приступов преходящей паники. Мы это проследим на примерах с Генри Тюдором и даже самим Ричардом III. Существуя в условиях постоянного давления, окружающей их опасности, под угрозой убийства, сталкиваясь с резкими изменениями в судьбе, эти железные люди не утрачивали и определенной психологической уязвимости. К середине февраля Маргарита с войском добралась до окрестностей Лондона, к 16 числу они уже были в Сент-Олбансе, где разорили и город, и монастырь. Уорик, наконец, решил двинуться к ним навстречу. Но он совершил аналитическую ошибку: посчитав, что Маргарита пойдет по дороге на Лутон, граф установил вокруг этой линии впечатляющие защитные укрепления. В сопровождении герцога Норфолка, графа Арундела, своего брата, сэра Джона Невилла, только недавно произведенного в статус лорда Монтегю, тогда как сам он принял обязанности великого канцлера, исполняемые прежде его покойным отцом, Уорик развернул ряды солдат позади плотной сети изгородей, обрамленных остриями досок, решеток, колючек, разных видов фризских вороных лошадей и металлических шаров, ощетинившихся иголками, одна из которых обязательно была направлена вверх. Его арбалетчики заранее оказались снабжены щитами, наполовину открывавшимися для стрельбы и закрывавшимися, чтобы защитить солдаты в процессе перезарядки лука. Йоркистов также поддерживал контингент бургундцев с переносными пушками. Но все перечисленное из приготовлений оказалось бесполезным, так как армия Маргариты, вместо того, чтобы двигаться по Лутонской дороге, повернула на запад и вышла на подотчетный Уорику левый фланг, стоявший на северо-западе, перекрывая путь на созданной еще римлянами дороге – Уотлинг Стрит. Подобное неожиданное движение вызвало у йоркистов смятение, тем более, что численно их уже превзошли, приведя 12 тысяч человек на имеющихся у них 9 тысяч солдат. И, словно для умножения беспорядка, контингент Кента поменял лагерь уже в процессе действий. Это второе сражение при Сент-Олбансе, состоявшееся 17 февраля 1461 года, обернулось для йоркистов новой катастрофой. Они потеряли даже томившегося у них короля: Уорик, непонятно зачем, увел Генри с собой и оставил того, уже полностью безумного и не осознающего происходящего вокруг, под дубом – смеющегося, напевающего и беседующего, неизвестно с кем. Ланкастерские солдаты нашли его и отвели к монарха к супруге – Маргарите. Лорда Бонвилля и сэра Томаса Кириэлла, обязанных надзирать за Генри, схватили и обезглавили. Лорда Монтегю, брата Уорика, также задержали, и, если ему не отрубили голову, то лишь потому, что брат герцога Сомерсета находился в плену у Уорика в Кале и, несомненно, подвергся бы тому же жребию в рамках мести. Что мог сейчас сделать Уорик с осколками своего войска? О возвращении в Лондон речь даже не шла. Власти города не позволили бы ему войти в ворота, опасаясь кары со стороны победителей. Граф направился на запад, чтобы присоединиться к Эдварду, графу Марчу, освещенному лучами победы при Мортимер Кросс. К Лондону попыталась двинуться Маргарита. Но столичные жители, напуганные известиями об опустошениях, совершаемых ланкастерскими солдатами, отказались впускать ее внутрь стен. У Маргариты не было средств предпринимать осаду Лондона, поэтому подойдя к его воротам, она решила вернуться в Йорк. Недавние события опять перевернули жизнь маленького Ричарда. Едва устроившись с братом Джорджем в лондонском доме на Фастольф плейс, где он наслаждался безопасностью и удобством, обеспечиваемых его статусом сына могущественного герцога Йорка, мальчик узнал, что отец и старший брат Эдмунд оказались убиты при Уэйкфилде. Ребенок услышал, что их трупы подверглись чудовищному искалечиванию. Потом его герой Уорик перенес поражение при Сент-Олбансе, а к стенам столицы подошли враги. Ужасы, случившиеся в Ладлоу, грозили повториться. Сын победителя превратился через месяц в сына побежденного с еще более неопределенным будущим. Однако матушка мальчика, герцогиня Сесиль, следила за своими младшими сыновьями и доверила их добрым заботам некой лондонской вдовы, Алисы Мартин, а затем, дабы уберечь от ланкастерцев, отправила на континент. Самым надежным укрытием для детей Сесиль показалось герцогство Бургундское, чей владыка, Филипп Добрый, до настоящего момента, показывал себя скорее благосклонным, хотя и в рамках осторожности, к делу Йорков. В ту эпоху бургундские земли простирались вплоть до Голландии. Ричард и Джордж сели в Лондоне на корабль, доставивший их в Нидерланды, где юных Йорков приняли в Утрехте. Джорджу уже успело исполниться 12 лет, Ричарду – 9 лет. Парочку маленьких изгнанников хорошо встретили, но это не помешало герцогу Бургундскому встать перед дилеммой. Если Ланкастеры так разгневаны на Йорков, то Филипп рисковал заработать себе недругов, укрывая отпрысков побежденного. Кроме того, у него к тому моменту гостил и другой заметный изгнанник: дофин Людовик, пребывающий в распре со своим отцом, королем Франции, Карлом VII. Людовик благоволил Йоркам, Карл – Ланкастерам, а Филипп не желал неприятностей с Карлом. Поэтому он решил оставить Джорджа и Ричарда в Утрехте, не приглашая ребят ко двору, и подождать, наблюдая, как будут разворачиваться события в Англии. Победа Йорков: Эдвард IV и успех при Таутоне 29 марта 1461 года Долго ждать не пришлось. К 27 февраля Уорик и Эдвард, объединив силы у Котсуолдса, прибыли в Лондон, где были встречены приветствиями и благодарностями за спасение столицы от толп ланкастерцев. Эдвард поселился в замке Байнард, где начали готовить смену царствующих династий. Наученный на примере отцовского поражения молодой человек решил действовать тоньше. Вместо того, чтобы выступать на передний план, он стремился создать впечатление призвания на трон «народом». В данном случае, «народом» стали несколько солдат из войска Йорка и граждане Лондона, собранные 1 марта на поле Сент-Джон-Филд кузеном Эдварда, Джорджем Невиллом, епископом Эксетера. Святой отец произнес прекрасную проповедь, демонстрирующую права юноши на корону и предательство со стороны Генри заключенного с герцогом Йорком соглашения. После чего толпа по данному ей знаку объявила Эдварда новым сувереном. 4 марта население созвали к кресту Святого Павла. Так как на тот момент заседаний Парламента не проводилось, а происходящее сопровождалось спешкой, процедура осуществилась довольно оперативно. На вопрос, желают ли люди Эдварда в качестве монарха, пришедшие воскликнули: «Да! Да!» Так молодого человека и провозгласили Эдвардом IV, королем Англии. Он прошел по городу в торжественной процессии, направившись в Вестминстер Холл приносить присягу. Надев мантию суверена, Эдвард вошел в аббатство, получив там скипетр и воссев на мраморный трон – Королевскую скамью. Собравшимся зачитали текст о его правах на этот трон - le Titulus Regius, народ в четвертый раз восславил Эдварда, а присутствующие лорды преклонили колени и поклялись в верности. Последовало пение Te Deum («Хвала тебе, боже»), и новый монарх вернулся на лодке в замок Байнард. Ключевые должности уже распределили: Джордж Невилл стал канцлером, лорд Буршье – казначеем, сэр Джон Уэнлок – главным дворецким, лорд Фальконберг – членом Совета, а Ричард Невилл, граф Уорик – великим камергером, капитаном Кале, Гисне и Гама, хранителем замка Дувр и Пяти Портов. Победа Эдварда IV стала и его победой. Впрочем, Ричард Невилл решил, что 19-летний суверен обязан короной ему: Уорик впервые оказался Создателем королей. Проблема заключалась в том, что в Англии теперь правили два короля: от династии Ланкастеров – 40-летний Генри VI, буйно помешанный и разгуливающий по северу страны под присмотром его супруги, Маргариты Анжуйской, и от династии Йорков – 19-летний Эдвард IV, юный, прекрасный и блестяще одаренный, занявший Лондон вместе со своим другом и наставником, графом Уориком. Один из суверенов являлся лишним, и только война могла ответить, - который из них: решение было за Божьим судом. С 6 марта по территории государства отправили объявление с утверждением прав на трон Эдварда IV, с разоблачением преступлений ланкастерцев и с призывом ко всем мужчинам от 16 до 60 лет присоединиться к войску йоркистов. На следующий же день граф Уорик, старающийся отныне исполнять обязанности главы йоркистской партии, отправился в дорогу на север, объединившись 4 дня спустя с лордом Фальконбергом и 13 дней спустя – с королем Эдвардом, тогда как герцог Норфолк собрался сзывать войска в Восточной Англии. 27 марта соединившие армии Уорик, Эдвард и Фальконберг прибыли в Йорк, дабы лицом к лицу встать с войском Маргариты Анжуйской и Генри VI: 25 тысяч человек развернули ряды на равнине близ Таутона, вдоль берега маленькой речушки Кок. Все прибывшие стали самой крупной армией, участвовавшей до сих пор в войнах Алой и Белой розы. Йоркистов насчитывалось, вероятно, чуть меньше 20 тысяч человек. После припозднившегося подхода Норфолка там стояло уже 50 тысяч солдат, готовых сойтись при битве при Таутоне, самой масштабной, ожесточенной и смертоносной из тех, что вошли в состав войн конца века, развязанной 29 марта 1461 года на жутком холоде и под порывами снежной метели. Здесь присутствовали почти все знатные лорды партии Ланкастеров с верными сподвижниками. Маргарита, Генри VI и их сын Эдвард находились в Йорке, в полутора десятках километров к северо-востоку, вознося молитвы о благоприятном исходе сражения. Со стороны партии Йорков знати было меньше. Уорик держал центр, Фальконберг – левый фланг, а король Эдвард командовал запасной частью, которой следовало вмешаться, дабы поддержать попавшие под угрозу сектора. Битве предшествовало несколько схваток, чтобы взять под контроль мост через речку Кок в процессе коих был убит лорд Клиффорд из лагеря ланкастерцев. Стрела попала ему в горло, тогда как Уорика ранили в ногу. По-настоящему бой начался на рассвете 29 марта с тучи стрел, выпущенных лучниками Фальконберга. Ланкастерцы ответили, но их ослепил снежный буран, и взлетевший в воздух рой, замедленный ветром, цели не достиг. Пехота ланкастерцев бросилась на приступ. Пораженные ряды йоркистов свернулись, но не отступили, рукопашное сражение длилось несколько часов на фоне адского шума от скрипа железа и человеческих криков. Несмотря на ранение, Уорик был в центре схватки, Эдвард, сразу как фронт мог где-то прорваться, немедленно проявлял вездесущность. Тем не менее, неумолимое численное превосходство ланкастерцев вынудило йоркистов сдать назад, когда, наконец, появился герцог Норфолк с полками из Восточной Англии. Он обошел поле боя с восточного фланга и напал на левое крыло ланкастерцев, мгновенно перед ним отпрянувших. Линия обороны ланкастерцев дрогнула, пехотинцы бросились врассыпную, чтобы пересечь мост через Кок пришлось прорываться через суету и хаос. Вооруженные мужчины падали в своих доспехах в ледяные волны реки, все было объято паникой и убийствами, как в финале каждой средневековой битвы. Уорик и Эдвард отдали приказ: «Убивайте лордов! Щадите простых людей!» По отношению к знатным господам началось кровопролитие: граф Нортумберленд, лорд Невилл, лорд Уэллс, лорд Уиллоуби, лорд Дакр, сэр Эндрю Троллоп – оказались убиты на месте. Граф Уилтшир и граф Девеншир – немного времени спустя взяты в плен и тут же обезглавлены. Прибавим сюда лорда Клиффорда, погибшего в самом начале схватки, Герцог Эксетер и герцог Сомерсет, лорд Росс и юрист сэр Джон Фортескью – избежали торжества справедливости в процессе резни. Летописи оставили свидетельства о более чем 10 тысячах убитых. Узнав о разгроме, королева Маргарита, король Генри VI и их сын, в сопровождении Эксетера и Сомерсета бежали в Шотландию, где король Яков III предоставил в их распоряжение замок Линлитгоу, поблизости от Эдинбурга, в обмен на уступку стратегической крепости Бервик на реке Твид, что на границе с Англией. Был принят проект брака между сестрой Якова III и сыном Генри VI. Шотландия превратится в тыл Ланкастеров, ошеломленных поражением при Таутоне, но совсем не сокрушенных. Первой задачей, вставшей перед победителями, была «чистка» от северных графов последних оплотов сопротивления, начиная с Йоркшира. Сразу после сражения при Таутоне Уорик и Эдвард IV вступили в ворота Йорка, где их радостно приветствовали. Юный суверен заставил снять головы отца и брата, гнившие на остриях копий после боя при Уэйкфилде, и захоронил их тела в Понтефракте. Обрамление стен освежили головами предводителей ланкастерцев, убитых при Таутоне. Затем Эдвард вернулся в Лондон, где должен был организовать работу правительства и подготовиться к коронации, тогда как Уорик остался на севере, дабы убрать оттуда последних сторонников прежней династии. Последние продолжали сидеть в своих многочисленных замках, равно как и в землях Уэльса. Выполнение этой задачи удержит графа в Йоркшире на протяжение многих лет. Ричард – в тени братьев Известия о случившемся при Таутоне достигли бургундского двора к началу апреля 1461 года. Герцог Филипп Добрый незамедлительно изменил отношение к двум юным братьям Йоркам. Отныне они уже не являлись причиняющими затруднения изгнанниками, которых следовало держать на расстоянии, наоборот, мальчики были братьями английского короля, достойными всех возможных почестей, полагающихся им по положению. Город Утрехт, где братьев поселили, не стал дожидаться исхода сражения. С 9 марта, то есть четыре дня спустя после объявления Эдварда провозглашенным сувереном, городские власти организовали празднование в честь «двух сыновей герцога Йорка», как говорят о том записи счетов на 46 ливров за приобретение 490 литров вина. Таутон положил конец сомнениям герцога Филиппа. Он послал за Джорджем и Ричардом, которых требовалось доставить к его двору в Брюгге. 18 апреля миланский дипломат, Просперо Камульо, написал Франческо Сфорца: «Прибыли два брата короля Эдварда. Одному из них 11 лет, другому – 12 лет. Как всегда любезный, герцог посетил их жилище и проявил к ним причитающееся мальчикам уважение». Филипп потребовал, дабы «им оказывали великие почести» и организовал праздник в честь их прибытия, о чем свидетельствуют отчетные книги города Брюгге. Там идет речь о «пире, данном нашим почитаемым господином и детьми Йорка в зале советников», куда пригласили «городских дам (…), а также многочисленных знатных сеньоров из семьи нашего почитаемого господина и из семей советников». Несколько дней спустя, в сопровождении почетной стражи, Джордж и Ричард прибыли в Кале, а потом высадились на берег в Кенте. 30 мая они добрались до Кентербери, где их встретили все представители гражданских и духовных властей. Мальчикам предложили 3 каплунов, 2 быков, 20 овец и 3 галлона вина (13,5 литров), съеденных и выпитых в процессе последующего пира. В соборе ребята вознесли молитвы и были приняты священником, участвовали в вечерне, а на следующий день посетили Великую мессу. 1 июня Совет города Лондона с городской знатью, облаченные, как один, в темно-красные одеяния, собрались у ворот Биллингсгейт, тепло приветствуя «господ Джорджа и Ричарда, братьев господина короля». Мальчиков проводили в замок Шин, что в Ричмонде. 14 июня, по возвращении на север, они встретились со своим старшим братом, а отныне и монархом, Эдвардом IV. Началась серия церемоний, кульминационной точкой которых стала коронация в Вестминстере 28 июня. 26 июня Эдвард, окруженный братьями и сопровождаемый мэром и советниками, отправился во главе свиты в Тауэр. Вечером Джордж, Ричард и 26 юных дворян были приняты в орден рыцарей Бани. Данный ритуал не мог похвастаться седой древностью. Он вел происхождение с 1399 года, когда король Генри IV, только что низложивший Ричарда II, принял очистительные процедуры в обществе 36 оруженосцев вечером накануне своей коронации. Обряд посвящения в рыцари ордена Бани был долгим, сложным и уже устаревшим. Он включал в себя банные процедуры, что очевидно, молитвенное бодрствование, исповедь, посещение заутрени и мессы, краткий сон, смотр перед королем, закрепление шпаг, принесение клятвы служить Церкви и, после выхода из часовни, предостережение наставника: «Я, наставник суверена, только что вручил вам шпаги как пожалование. Если, не допусти того Господь, вы совершите что-то противное правилам рыцарства, я вырву их из-под ваших ног». Далее следовал пир, в процессе которого от посвященного требовалось удовольствоваться наблюдением за утолением голода и жажды другими. Наконец, он возвращался в отведенные ему покои облаченный в голубую тунику и белый балахон, став рыцарем ордена Бани. Данный немного ребяческий и нагруженный символами обряд был типичен для тоскливых мечтаний высокой знати к концу средних веков, старавшейся воскресить рыцарский дух в недрах более или менее тайных обществ, открытых элите и недоступных простолюдинам. Несомненно, девятилетний ребенок, подобный Ричарду, воспринял бы настолько загадочный ритуал крайне серьезно. На следующий день, 27 июня, Эдвард с братьями выехали во главе процессии из Тауэра в Вестминстер, и 28 июня Ричард присутствовал в аббатстве на церемонии коронации короля Эдварда IV. Последний был тогда уже окруженным ореолом славы доблестного воина 19-летним юношей с горделивой поступью. По этому поводу все летописи единодушны, начиная с «Воспоминаний» де Коммина, повествовавшего о «весьма привлекательном принце, намного превосходящим тут всех, кого мне доводилось видеть в те времена, причем чрезвычайно доблестном». В 1475 году, когда дипломат увидит Эдварда в Пикиньи, последний сильно переменится, но мемуарист снова вспомнит, что прежде король был «чрезвычайно прекрасным и могущественным государем… я не припомню, чтобы мне приходилось когда-либо видеть кого-то более красивого». Кройлендская летопись со своей стороны скажет о «личности с очень изысканной внешностью и примечательной более остальных, благодаря такому привлекательному облику». Бургундский летописец Дю Клерк описывает Эдварда как «самого привлекательного из рыцарей во всей Англии», а Томас Мор в принадлежащем его перу «Ричарде III» напишет, что «лицом он был красив, телом складен, крепок и силен» (Томас Мор «Эпиграммы. История Ричарда III» . "Литературные памятники". М., "Наука", 1973. Перевод с английского и латинского М. Л. Гаспарова и Е. В. Кузнецова). Эдвард являлся атлетом с ростом 1, 90 метров (6 футов и 3,5 дюйма, как показало открытие могилы короля в 1789 году), перед которым щуплый ребенок, каким еще был Ричард, мог испытывать исключительно глубокое восхищение. Подобное восхищение широко разделяло с ним и население страны. Представляется, что Эдвард IV пользовался любовью толпы. «Целое государство отмечает событие, словно с неба спустившийся дар», - написал итальянский купец своему корреспонденту в Брюгге, добавляя: «Выразить не могу, насколько он любим и почитаем простым народом, будто истинное божество». В отличии от старшего брата, по причине своего юного возраста, Ричард отчасти пренебрегал мероприятиями, тогда как средний – Джордж – подросток 12 лет, уже превратился в приковывающую внимание мишень, - на текущий момент он превратился в наследника короны. Именно Джорджу поручили, пусть и при участии лорда Уэнлока, организовать пир по поводу помазания на царство в статусе его управляющего. На следующий же после коронации день, во дворце епископа Лондона, Эдвард присвоил Джорджу титул герцога Кларенса, каким мы и будем отныне обозначать молодого человека. Впервые столь важный титул присвоили Лайнелу, сыну Эдварда III, поэтому сейчас им отметили занятие Джорджем места второго лица в стране. Ричард участвовал и в этой церемонии, в процессе которой суверен вознаградил верных ему сподвижников, подобных Уильяму Гастингсу. Но Ричарду ничего не досталось. Слишком юный и плохо сложенный, он еще не имел достаточного влияния. Каким образом удалось мальчику избежать определенной ревности по отношению к Джорджу, чей нрав, помимо прочего, так отличался от характера младшего брата? К концу июня 1461 года подросток уже успел познакомиться в своей короткой на тот миг жизни с рядом драматических событий, сумевших оставить глубокие следы в его душе и способствовать формированию довольно сложной личности. В 9 лет он еще не постиг всех составляющих драмы, в которую оказался погружен, однако перенесенные травмы сохранили на нем неизгладимый отпечаток. Ричард ощутил, насколько хрупка человеческая жизнь, равно как и насколько непрочно могущество и неожиданны повороты, казалось, обеспеченных положений. Ему отдавали должное, как сыну герцога Йорка, но потом по той же причине он подвергся преследованию, мальчик видел, как в Ладлоу к матери применили насилие, как спасался бегством отец, знал, что того убили, как и брата Эдмунда. Ричард побывал в изгнании за границей, услышал о победе брата Эдварда, испытал предательство друзей, познакомился с военными подвигами графа Уорика. Он постоянно находился в движении, постоянно спасался или, что происходило гораздо реже, слышал приветственные возгласы. Это чересчур для любого ребенка. Ричард усвоил сразу несколько уроков: люди, пусть и самые влиятельные, подвержены непредсказуемости судьбы; ткань жизни выткана нитью непостоянства, являющегося вечным сражением за выживание, где позволены все виды ответных выпадов. Мальчик стал примерным учеником в ненависти к роду Ланкастеров, убийц его отца и брата, он понял, что последний выход из ситуации – это война, сила, решающая участь власть предержащих, битвы, создающие и свергающие королей и закон. Ричард осознал, - нравственность – это лицемерная оболочка для придания законности методам силы, а рыцарские ценности – не более, чем игры безжалостных аристократов. Подросток усвоит эти детские уроки.