Exiled/Изгнанник

Я прислонилась к закрытой двери своей квартиры, издав облегчённый вздох. Зачем я это делала? Зачем заставляла себя опять переживать всё это дерьмо? В тишине вокруг меня не было ответа. Перед глазами возник образ испуганного лица Аннет. Лица моей матери. Насмехавшееся над моими попытками оправдаться за то, что я сделала с Вывертом. Я с трудом сглотнула. Она была права, когда пришла в ужас после моего рассказа, но она никогда не встречалась с Диной. Не знала, какой милой девочкой та была. Не понимала, как мы все были злы и как сильно стремились покончить с Вывертом ради неё. Ни у кого из нас не было беззаботной жизни, если так задуматься. Не после событий, которые привели к нашим триггерам. Стив и Грэг так и не смогли забыть ту историю с Тоником. Его убийство им не помогло. Хотя я была уверена, что им было приятно наказать ублюдка за то, что он сделал, это ничего в итоге для них не изменило. Разочарование, боль, ярость из-за причин, по которым всё это вообще происходило, всё ещё оставались с ними. Что качается меня, то у меня были свои проблемы, которые привели меня к моему триггеру, но в основном эмоции были такими же. Хотя я и не преследовала тех, кто причинил мне боль, это всё по-прежнему было там. Кипело. Ожидало момента, когда можно будет взорваться. Потом у нас появилась Дина. Боявшаяся теней, которых могла видеть только она. И всё из-за одного-единственного человека. Томаса Кальверта. Выверта. Стоило ли так удивляться тому, что все мы изо всех своих сил старались облегчить её жизнь? Заботиться о ней и убедиться в том, что преследующие её призраки возможного будущего так и останутся просто призраками? Казалось, что она была всем тем хорошим, что было в нас. Она была той частью нас, которую наши трагедии вынудили нас отринуть, или ту часть нас, которая насильно была у нас отнята. Она была воплощением нашей невинности. Я оттолкнулась от двери, направившись на кухню. Мне был нужен чай. Для Аннет то, что мы сделали, выходило за рамки необходимости. Было слишком экстремально. Настоящим перебором. Я не могла отрицать того, что мой план был безжалостным и мстительным, но к тому времени, как мы смогли до него добраться, просто убить его было уже недостаточно. К тому времени Дина провела с нами больше месяца. Она не осталась каким-то безликим человеком, которого мы случайно спасли на улице. Просто очередным прохожим в толпе. Нет, к тому времени все мы потратили своё время на то, чтобы по своему о ней позаботиться. Пытаясь сохранить её невинность, даже зная, что как и у всех нас, она была потеряна вместе с триггером. Её ночные кошмары были этому доказательством, и это стало понятно ещё до того, как она повстречалась со Сплетницей и в открытую рассказала о том, какие вещи ей показывала её сила. Я сняла чайник с плиты, когда он начал свистеть. Возможно, я действительно переборщила тогда с Кальвертом. С выслеживанием каждой его группы наёмников, которую Сплетница не смогла подкупить, чтобы та перешла на её сторону. Затем тотальная зачистка его базы, добавившая его территорию к моей собственной. Затем, убедившись, что он проснулся, я наконец-то убила его. Это, это было тем, что, думаю, напугало Анне больше всего. Она точно поняла, зачем я ждала момента, когда он проснулся. Но ради Дины ни на что, кроме полного возмездия, я не была готова пойти. У Кальверта были все карты на руках, но он был не единственным, кто умел жульничать. Так что да, мы сделали то, что сделали, таким образом, чтобы он знал, что это сделали мы. Себастьян намеренно не использовал свою силу ни для чего, кроме как непосредственного проникновения на базу. Все четверо, мы вошли туда с единственной мыслью в голове. Никаких пленных, никакого отступления. Никто не выйдет из этого проклятого места, кроме нас. Когда мы не нашли Кальверта на базе, Сплетница наконец-то смогла его найти. Уставшие, но воодушевлённые после только что прошедшей битвы, мы перешли к нашему следующему этапу плана. Полёт занял считанное время. Время, которое было потрачено на обработку ран и психологическую подготовку к тому, что я собиралась сделать. На то, чтобы мысленно подготовить себя. Даже сейчас я помню, о чём думала, когда покрывала своего паука определённым веществом. Врачам действительно стоило повысить безопасность своих баз данных. Было до смешного просто выяснить, что у Кальверта была сильная аллергия на моллюсков. Муравьи сопровождали паучка с ещё большим количеством экстракта, чтобы убедиться в том, что аллерген, которым был обмазан паук, оставался свежим, когда я отправляла своего маленького приятеля в последний путь. Это случилось после того, как мы высадили нашу ударную группу, и когда мы парили над конспиративной квартирой СКП. То, как меня по настоящему ударило осознанием. Я до сих пор помню, как тогда подумала, что пути назад для меня действительно больше не останется, если я сделаю это. Но потом я подумала о Дине. О том, как она отреагировала на то, что мы знали о её дне рождения. О эмоциях, написанных на её лице, когда она открывала свои подарки. Образы того, как она веселилась с остальными в то время, когда мы не были заняты делами. Я отправила сообщение, чтобы разбудить его. Я планировала слать сообщения каждые десять секунд, если он не проснётся сразу. Я усмехнулась, вспомнив, как Сплетница рассказывала о том, как чертовски были напуганы СКП. Ну, ещё больше, чем раньше. Честно говоря, они и до того были серьёзно напуганы, до того, как обнаружили, что я способна и на такое. Тихое посмеивание затихло, когда воспоминания о той ночи вернулись ко мне, всё ещё кристально чистые. Я чувствовала, как он лежит там, совершенно неподвижный, если не считать случайных подёргиваний. Именно эти подёргивания говорили мне о том, что происходило нечто большее. Он знал, что я была там. Я чувствовала, как его тело вздрагивает снова и снова, каждый раз чуть сильнее, чем в прошлый. Сколько раз я убивала его? На самом деле, это знал только Кальверт, но в одном я была уверена — в те последние мгновения, когда мой паук наблюдал за ним, он полностью осознавал то, что произошло, происходило сейчас и должно было произойти. И это было именно тем, чего я хотела добиться. Неважно, чего это стоило лично мне. Возможно, Аннет была права. Возможно, я зашла слишком далеко. Возможно, это действительно было так, но это была справедливость. Стоя в маленькой гостиной своей съёмной квартиры и размышляя о произошедшем, я поняла одну вещь. Если бы я могла вернуться назад, единственное, что я бы изменила, это то, как сильно мы бы по нему ударили. Если бы я тогда знала о том, что мы нашли в его файлах, я бы взяла молоток побольше. Нашла бы способ затянуть его казнь подольше. Наверное, это было хорошо, что тогда мы про всё это не знали. Я вздохнула, оглядываясь по сторонам, прежде чем подойти к своему терминалу. Это была новая технология, спрятанная в чём-то, что могло быть признано жителями этой Земли привычной вещью, если кто-то случайно вломится сюда или что-то в этом роде. Несколько мгновений спустя из динамиков полились звуки песен последнего альбома Сирены, размещённого на нелегальном сайте экстранета. Направляясь к спальне, я почувствовала, как поднимается моё настроение. Убийство Кальверта было неприятным опытом, я не собиралась этого отрицать. Даже мне это казалось неправильным, не говоря уже о том, каким неправильным это могло показаться для других. Но это ничего н меняло. У Дины всё ещё не оставалось родителей, ущерб всё ещё был нанесён. Единственное «хорошее», вынесенное после всего этого, состояло в том, что теперь Дина была в безопасности от него, и Кальверт больше никогда не смог бы делать подобные вещи с кем-то другим. Мои ноги привели меня к шкафу. Внутри висела моя одежда, лежала обувь и несколько коробок. Я отодвинула вешалки в сторону, открывая вид на то, ради чего я сюда прошла. Сейф. Как и терминал, это была наша технология, сделанная под местные стандартные вещи. Я набрала код, который позволил мне добраться до второго уровня защиты. — Требуется подтверждение личности. — Матриарх — Рентген, Зулу, пять, восемь, шесть, пять, пять, два, девять, Ноль, Омега Блэк. Я неподвижно стояла, пока меня просвечивал пульсирующий сканирующий луч. — Личность подтверждена, — ответил В.И., открывая сейф. Я кивала в такт одной из песен Сирены, которую до этого не слышала, пока дверь не открылась сама за собой. Песня была пафосной, но, полагаю, я была немного предвзята. Мне нравилось большинство её песен. Внутри сейфа лежала моя старая броня. Всё ещё повреждённая тут и там взрывами, стрельбой и силами паралюдей, против которых я выступала в прошлом. Я так и не удосужилась создать себе новый после того, как год назад убрала его в сейф. Моё оружие тоже хранилось здесь. Некоторое из них работало на технологии эффекта масс, например Паладин. Некоторые другие вещи, придуманные Грэгом, чтобы соответствовать моему стилю боля, тоже хранились здесь. Как и мои доспехи, все эти вещи гордо несли на себе напоминания о трудностях, с которыми мне приходилось сталкиваться в прошлом. Ни одна из этих вещей также не использовалась за последний год. Новый рекорд. Мои глаза опустились на кейс, лежавший внизу сейфа. Я не отрывала от него взгляда, даже когда вытащила его оттуда и опустилась с ним на колени. Какое-то время я просто на него смотрела. Как и другое боевое снаряжение, которым я была известна, я убрала его год назад вместе со всем остальным. Однако в отличие от других моих вещей, я никогда не собиралась открывать этот кейс снова. Я сказала себя, что обойдусь без вещей, хранившихся там, даже если что-нибудь случится. Слегка дрожащей рукой я открыла сканирующую панель, нарушив данное самой себе обещание. Зазвучавший в моей квартире голос не был похож на голос В.И., отвечавшего за безопасность моего сейфа. Это даже не был голос какого-нибудь другого В.И., хозяйничавшего в моей квартире. Он подключился только что. Голос звучал так, словно сотни людей говорили одновременно, но это звучало не настолько неразборчиво, чтобы сказанное нельзя было понять. Парни считали, что он звучит жутковато, но я всегда думала, что синтетик использовал именно этот образец голоса, потому что его забавляла реакция людей на него. Меня это никогда не беспокоило, но я знала, кому он подражал, даже если предпочитал делать это таким вот странным способом. — Матриарх. Вы проинструктировали меня хранить эту вещь запертой, за исключением угроз Пифии. Вы уверены? — Да, Атлас, я уверена. Открой его. — Я чувствую, что должен повторить свой вопрос. Вы были очень категоричны в том, что вам не нужно содержимое кейса, за исключением событий, связанных с конкретной миссией. — Я передумала. Люди так делают, — улыбнулась я тому, что, как я помнила, однажды сказал Стив. — Женщины чаще, чем все остальные. Открой замок, пожалуйста. Мне пришлось подождать, прежде чем он ответил «Подтверждено». Затем я наблюдала за тем, как индикаторы замка сменяют красный цвет на зелёный. Я нажала на кнопку, позволив, наконец, разблокировать замок кейса, в котором хранилось две вещи, которые я спрятала так давно. Первой вещью был омни-тул, который Себастьян когда-то сделал для меня. Мой первый омни-тул. Наруч цвета оружейной стали как влитой сел на руку, демонстрируя лишь часть принта с ползающими насекомыми, на изготовление которого он потратил так много времени. Я узнала об этом гораздо позже, всегда считая, что он просто создал наруч с помощью готового шаблона рисунка, как мы делали с большинством вещей, но как оказалось, я ошиблась. Он самостоятельно выжег каждого жучка на моём наруче. Теперь, когда я рассматривала рисунок, я могла видеть маленькие огрехи в исполнении. Но именно поэтому мой первый омни-тул был таким особенным. Омни-тул занимал лишь небольшую часть кейса, спрятанного до этого в сейфе. Остальная часть была заполнена вещами, которыми я пользовалась лишь несколько раз, когда возвращалась на Землю Бет. Была только одна вещь, которая не напоминала мне о Земле Бет. Это стало чем-то вроде моего фирменного знака, и если ты когда-нибудь видел меня с этой вещью, это означало, что ты облажался и перешёл черту. Это означало, что я пришла по твою задницу, чтобы нахрен тебя убить. Не отрывая взгляда от предмета, я приспустила кофту с правого плеча, убирая бинты, прятавшие соединительный порт. Потому что оставшимся предметом в кейсе был мой кибернетический протез. Грег несколько раз обновлял его. Убрал светлячка, но добавил другие вещи. В основном, протез исполнял роль омни-тула повышенной функциональности. Также в него были встроены некоторые улучшения вроде кинетического барьера, и некоторые другие мелочи, такие как повышенная долговечность и прочность. Самым заметным изменением был корпус руки. Он очень походил на мой омни-тул. Я проигнорировала механическое жужжание и шум, когда в плече открылся порт для того, чтобы я могла вставить туда руку, когда я подумала о том, чтобы снова начать её использовать. Это была работа Стива. В отличие от Себастьяна, сила Стива позволяла ему быть настоящим художественным мастером, чтобы он мог выполнить рисунок идеально. Тем не менее, это не умаляло ни ценности моего первого омни-тула, ни усилий, вложенных Стивом в эту работу. Рисунок стелился от плеча до пальцев по всей поверхности руки, за исключением ладони. Я подняла протез и поднесла к себе. Ещё больше шума и гула начало раздаваться при присоединении руки. Ещё до того, как рука встала на место, мои пальцы дёрнулись. Я пошевелила ими, прежде чем сжать в кулак. Как всегда, время отклика было идеальным. Надев свой омни-тул, я закрыла пустой ящик. Взяв в руки Паладин, я активировала его и вставила новый термоблок, прежде чем положить рядом. Последним предметом, который я извлекла из кейса, стал мой старый нож. Как и большинство остальных моих вещей, он тоже был модернизирован, хотя и совсем немного. Я вытащила его из ножен. Если у вас была достаточно быстрая реакция, хорошее зрение, и вы бы знали, что там что-то есть, вы бы смогли увидеть очень тонкое омни-покрытие, накрывающее лезвие ножа длиной в шесть дюймов. Во всём остальном нож был невзрачным — именно то, что было мне нужно. Я не хотела, чтобы было очевидно, что он был улучшен. И я не хотела новый нож. Я хотела этот. По моему небеспристрастному мнению, Грэг отлично его улучшил. Я обнаружила, что для убийства некоторым вещам требуется нечто большее, чем просто острое лезвие. У него также было ещё два других улучшения, которые на деле не были улучшениями. Скорее, это были декоративные украшательства. Одним из этих украшений была грубая гравировка вдоль одной стороны лезвия. Хачидан Киритсу. Вторым — шесть зарубок, которые я нанесла на рукоятку. Первая из них появилась на ноже после убийства Выверта, остальные обозначали времена, когда мне приходилось возвращаться за кейпами, которые пересекли черту. Четыре злодея и один герой. Я помнила каждого из них, будто это произошло вчера. — Здравствуй, старый друг, — прошептала я. За время моей карьеры многое изменилось. Поменялся стиль моего костюма, обновилась моя экипировка. Парням нравилось играть на опережение. Мы никогда не были предсказуемыми и не делали слишком часто одно и то же, но этот нож, этот нож был со мной с самого начала, ещё с той неудачной сделки-обмена со Стивом и Грэгом. Что качается моего оружия, помимо Паладина он был именно тем, чем я была хорошо известна. Когда мой взгляд упал на лезвие ножа, я вспомнила Аннет. Мой рассказ почти подошёл в концу. Думаю, я всегда знала, что когда-нибудь это случится, но какая-то часть меня всё ещё цеплялась за прошлое. Забегая вперёд, скажу, что всё было просто ужасно. Статическое поле могло сохранить тебя в безопасности, но оно не позволяло тебе выжить само по себе. Я вложила нож в ножны, прежде чем достать ремни для него и пистолета и надеть их. Думаю, какая-то часть меня всегда знала, что когда-нибудь это произойдёт. Я планировала сделать это, говорила, что не буду, но врала самой себе. Когда я думала о том, что осталось дорассказать Аннет, я поняла, что уже давно знала, каким будет моё решение. Разговор с ней, казалось, заставил меня осознать это. Тем не менее, у меня осталось ещё два неоконченных дела, с которыми мне нужно было разобраться, прежде чем я сделаю это. Предполагая, что завтра Аннет вернётся, чтобы дослушать мой рассказ. А она могла вернуться. Честно говоря, я не ожидала, что она останется так надолго, когда затеяла это в самом начале. Размышления о том, что ещё осталось дорассказать, заставили меня рассеянно погладить оружие. Этот жест вселил в меня столько же спокойствия, сколько вселяло в малыша поглаживание своего плюшевого медведя. Полностью экипированная, и несмотря на это, чувствующая себя намного лучше, я закрыла сейф, чтобы посмотреть, было ли у меня что-нибудь в холодильнике на ужин. Пройдя на кухню и заглянув внутрь холодильника, я склонила голову набок от того, насколько скудным оказался мой выбор. Доставка звучала хорошей идеей.