Exiled/Изгнанник

Ночь опустилась на город ещё несколько часов назад. Облаков было немного, но из-за огней города всё ещё было трудно разглядеть звёзды в небе. Как мы и планировали ранее, Себастьян заехал за мной незадолго до наступления сумерек. С крыши, на которой мы решили сегодня провести время вместе, открывался интересный вид на окрестности, что делало это место прекрасным фоном для ужина, даже если оно находилось на окраине доков. Я вонзила вилку в остатки бифштекса на дне маленькой коробки для еды на вынос. Он был хитро спрятан под последним кусочком сладкого перца. Но недостаточно хитро, подумала я, накалывая вилкой сразу и то, и другое. — Значит, тебе не понравилось, да? — спросила я, прежде чем отправить вилку в рот. Я бы не стала заходить так далеко и называть наш разговор неловким, но назвать его немного неуютным — недалеко уйти от правды. Тем не менее, было трудно расстраиваться из-за этого, когда у меня был превосходный ужин из доставки Нираманджу, который Себастьян заказал для нас сегодня вечером. В этом городе они готовили лучшее, ну, всё. — Ну, не совсем, если честно. Но это ничего, — неловко ответил Себастьян. На его лице было выражение, которое я, казалось, видела только тогда, когда он пытался «быть нормальным», как он выражался сам. Мне кажется, за последнюю неделю я видела это выражение на его лице чаще, чем какое-либо другое. Часть меня всё ещё думала о том, что это чертовски забавно — то, что из всех людей он узнавал у меня что значит «быть нормальным». Как будто я каким-то образом стала для него образцом нормальности для подражания. Я заметила, что он перевёл взгляд со своего ужина на меня. — Просто эта еда… — Всё нормально, — пробормотала я, меняя пустую коробку на ту, в которой был жареный рис. — Нет, это не так. Ты приложила столько усилий, чтобы выбраться сегодня. До сих пор не могу понять, как тебе удалось уговорить отца согласиться на то, что я заеду за тобой, тем более не могу понять, как он согласился на это, особенно с учётом того, что его самого не было дома в этот момент. Я почти уверен, что он меня ненавидит. — На самом деле это было не так уж и сложно, и он не ненавидит тебя, — попробовала я успокоить его. Не то чтобы кто-то из нас на самом деле верил в это или что-то в этом роде. Я всё ещё была наполовину уверена, что папа мог бы уговорить кого-нибудь из докеров как-нибудь «поболтать» с Себастьяном. Наверное, он бы действительно это сделал, если бы знал, где можно подловить Себастьяна. Несмотря на то, что мой папа выглядел как безобидный ботаник, у него был довольно вспыльчивый характер, прорезавшийся в нём тогда, когда что-то сильно его злило. Я имею в виду, ты не мог бы стать главой профсоюза и заслужить уважение таких людей, как докеры, не умея делать парочки-другой вещей. Я надеялась, что он действительно ничего не пытался сделать. Ради тех, кого он мог попросить это сделать. Мистер Джерри был достаточным доказательством того, насколько плохой была эта идея, хотя я слышала, что со временем он полностью поправится. Я покачала головой, отбрасывая эти мысли в сторону и возвращаясь к разговору. — Может, ты просто привык есть что-то получше? — Не совсем. Это, ну, мне просто кажется, что это не моё, полагаю так. Что насчёт тебя? — Ну, — начала я, перемешивая рис. — Я слышала, что эта кухня действительно не для всех. Но мне понравилось. Должно быть, он услышал что-то в моём голосе, когда сказал: — Прости, что всё испортил. — Ты ничего не испортил, — попыталась я заверить его. — Вряд ли ты единственный человек, которому не нравятся такие блюда. Я видела, как он кивнул, но после того, как он прожевал то, что сейчас ел, он заговорил снова. — Я просто не нахожу эту еду привлекательной. Из-за того, как ты описывала эту кухню, у меня сложилось впечатление, что она должна была оказаться лучше, чем оказалась на самом деле. Не то чтобы у меня был большой опыт в таких вещах. В течение многих лет битвы шли одна за другой. Альянс всегда находил дело человеку таких талантов, как я. Потом я оказался в стороне от дел и превратился в кусок мяса на лабораторном столе. Потом, после того, как я оказался исцелён, случилась очередная война. Я был слишком занят, чтобы экспериментировать с подобными вещами. Я поморщилась. Себастьян до сих пор не очень много рассказывал о своём прошлом, но за последнюю неделю он упомянул несколько вещей. Обычно это происходило вот как сейчас — он просто бросал небрежный комментарий так, будто для него это ничего не значило. Меня всерьёз нервировало то, что его безразличие к большинству окружающих распространялось также и на него самого. Тем не менее, я не стала настаивать. Я позволю ему всё рассказать в своё время. Вместо этого я пожала плечами в ответ на его комментарий, прежде чем проглотить то, что я сама ела сейчас. — Ну, я всё равно ценю то, что ты пробуешь прямо сейчас. Он кивнул, убирая несколько пустых коробок с нашего импровизированного стола, прежде чем поставить на него ещё несколько полных пакетов с едой на вынос. Я оживилась. — Думаю, мюзиклы — тоже не моё. Единственным фильмом этого жанра, который я видел, был мюзикл Флотилия, и его меня заставила посмотреть Тали. Были моменты, которые мне понравились, но в целом впечатления он на меня не произвёл. Кварианское пение звучало довольно хорошо, но позволь мне сказать тебе кое-то — турианские связки явно не были предназначены для того, что они пытались там выдавать. Зато там были отличные батальные сцены. — Придётся поверить тебе на слово, — сказала я. Когда я начала проверять, что было в новых коробках, Себастьян сменил тему разговора. — Так что, ты думала о том, что я сказал вчера? Я подняла взгляд с коробки с ло мейн, которую открыла, чтобы проверить, что было внутри. — Немного. Хотя я всё ещё не уверена, что мне это нравится. Себастьян отрыл одну из коробок, которую я ещё не проверяла. Он ткнул пальцем в её содержимое, прежде чем осторожно спросить: — Ты всё ещё расстроена из-за постов на ПЛО? — Да, — вздохнула я, прежде чем добавить, стараясь не смотреть на коробку в его руках. — Хотя говядина по-монгольски определённо могла бы мне помочь почувствовать себя лучше. Быстрый взгляд в его сторону показал, что он смотрел на меня. В его глазах читалось веселье от моих ужимок. Однако это сработало, поскольку спустя мгновение он уже передавал мне коробку. Я быстро начала запихивать в рот её содержимое, пока он не передумал. Вкус был потрясающий. — Ты не должна позволять тому, что думают люди, влиять на твои действия. Они могут верить во всё, что хотят верить. Чаще всего, они продолжают стоять на своём, даже если привести им неопровержимые доказательства обратного. Такова природа органиков. Кроме того, мы по большей части выглядели хорошо. Я посмотрела ему в глаза и осторожно заметила: — Они думают, что мы суперзлодеи. Я не понимаю, почему это должно быть хорошо. — Мы выиграли, они проиграли. Я не вижу здесь плохой стороны. Я вздохнула. — И теперь ты говоришь это, просто чтобы позлить меня, — его улыбка никак не помогала опровергнуть моё заявление. — Я хотела быть кейпом, чтобы помогать людям. Взять негатив, то, как я, к примеру, получила свои силы, и превратить его в позитив. То, что меня назвали злодейкой, как бы сводит на нет весь этот момент. — Ты упоминала что-то подобное раньше, но никогда не уточняла, — тон Себастьяна изменился, настолько, что я смогла это уловить. — Признаюсь, мне любопытно. Я имею в виду, я родился биотиком. Что касается всех остальных биотиков, кроме азари, то обычно таланты у них проявлялись сразу после воздействия на них нулевого элемента, так что я предполагал, что и здесь всё было примерно также? — Вроде того… — пробормотала я. — Тебе не обязательно рассказывать, если это что-то личное. Я тихо сидела, раздумывая над его словами. Я правда не хотела говорить об этом, но часть меня хотела поделиться. Мысленная борьба была недолгой, прежде чем я сдалась. Он делился со мной многими личными вещами, так что, думаю, рассказать немного о себе было бы справедливо. — Я мало знаю о том, как большинство людей получают способности. Просто кое-что читала в интернете. Обычно считается, что с тобой должно случиться что-то действительно плохое, чтобы у тебя случился триггер. Чтобы у тебя появились способности. Себастьян ничего не ответил, только кивнул. — Для меня это что-то произошло в школе. Это было достаточно плохо, чтобы я на неделю загремела в психиатрическую больницу… Меня прервал звенящий звук. На тыльной стороне правой руки Себастьяна замигал оранжевый огонёк. — Чёрт. Не знал, что время уже пришло. Мы можем заняться этим в другой раз… — Нет, — прервала я его. — Нет, всё в порядке. В некотором смысле, это было облегчением. Размышления, а тем более разговоры о таком, в любом случае заставили бы мои мысли течь не в том направлении. Себастьян кивнул, но я заметила выражение беспокойства на его лице, прежде чем он надел шлем. Пока он это делал, я сама сняла очки и, убедившись в том, что наушник был на месте, надела маску. Из сумки, стоявшей рядом с нашим импровизированным столиком, я достала пакет для мусора и начала убираться. Много времени на то, чтобы собрать наши напитки вместе с остатками еды и убрать их, не потребовалось. Когда я закончила убираться, Ренегат как раз заканчивал собирать созданную им технарскую тканевую заслонку. Изнутри импровизированного заслона не было похоже, что он что-то делает. Однако снаружи всё, что помещалось внутрь, оказывалось невидимым. Ну, «скрытым», если использовать терминологию, которую применял Себастьян. Вместе с примерно пятнадцатиминутными объяснениями о том, как это работает и с чем это работает. Для меня это звучало как невидимость. Наблюдая за ним, я не могла не впечатлиться. И немного завидовать. Технари были такой чушью собачьей. Ренегат, как бы ни утверждал, что это были его собственные знания, не поколебал моего мнения на этот счёт, несмотря на все его уверения, что он мог бы научить меня, если я захочу стать таким же инженером, как он. Устройство, которое он установил ранее, и перед которым стоял сейчас на коленях, было размещено недалеко от нас. Оно выглядело как цилиндр длиной в два фута, прикреплённый к треноге длиной около четырёх футов. Я наблюдала за тем, как он что-то печатал на своём омни-туле. Через мгновение эта штука издала несколько компьютерных звуков, прежде чем вокруг неё начали возникать статические помехи. Она стала сжиматься до тех пор, пока не уменьшилась до размера примерно в фут. Как только конструкция закончила съёживаться под моим взглядом, он поместил её на поясницу, и каким-то образом она просто прилипла к ней. Я не спрашивала как. Почти уверена, что всё равно ничего не поняла бы из объяснений. — Не забудь про свою броню, — напомнил он мне, приступая к собственной экипировке. Я кивнула, вытянув руку перед собой так же, как это сделал он. Мне потребовалось мгновение, прежде чем мой собственный омни-тул ожил. Технари это чушь собачья, но дружественные технари потрясающие, подумала я с улыбкой на лице. Наруч, который он сделал для меня, оказался легче, чем я представляла, учитывая всё то, на что он был способен. Он охватывал мои предплечья от запястья до локтя. Он что-то сделал с моими перчатками, что позволяло мне использовать голографический интерфейс, и с этими двумя вещами у меня появился доступ к моей собственной технарской технологии. Мой омни-тул делал не всё, что делал его, что Себастьян объяснил это скорее тем, что на создание такого же универсального инструмента, как у него, уйдёт больше времени. Несмотря на это, мой тинкертех всё равно был способен на многое. В него был встроен фонарик, он работал как передатчик для нашей связи, имел два зарядных блока и был подключён к персональной компьютерной сети. Пока я рассматривала всё ещё плохо знакомый дисплей, пытаясь вспомнить последовательность нажатий, которую он мне показывал, я также невольно обратила внимание на то, как выглядел наруч. Он был чёрным, цвета оружейной стали. Корпус выглядел так, словно по нему ползали различные насекомые, которые хорошо сочетались с моей кейп-личностью. Украшение, которое всё ещё заставляло меня улыбаться. Гравировка не настолько бросалась глаза, чтобы наши противники сразу поняли, что они видели, но выделялась достаточно, чтобы я не могла использовать наруч нигде, кроме кейп-дел. Тем не менее, выглядел он чертовски круто. Через несколько мгновений мне всё же удалось включить программу правильно, и голографическое изображение техно-брони возникло вокруг моего тела. Ещё одно потрясающее дополнение к моему костюму. Броня была бирюзового цвета, с тёмной, оранжево-золотой каймой. На мне материализовались наплечники, нагрудная пластина, а также пластины брони на предплечьях и бёдрах. Наши комплекты отличались только тем, что его броня была сине-фиолетовых оттенков. Помимо серых пластин хитиновой брони, которую я сделала для себя, мой костюм сам по себе был невыразительного чёрного цвета. Голографическое наложение располагалось в нескольких дюймах от моего тела, придавая мне более фигуристый вид, что очень мне нравилось. Наплечники были закруглены и сделаны в виде накладывавшихся друг на друга пластинок. Нагрудный элемент давал моей груди объём, которого у меня не было. Когда я спросила его об этом, он пожал плечами, сказав, что ему никогда не приходило в голову изменять что-то в стандартной программе, которую он когда-то выучил. Это заставляло меня задумываться о том, выдвигались ли для женщин при вступлении в Альянс какие-либо дополнительные условия, потому что моя броня создавала такое впечатление, что я была по крайней мере на два размера больше, чем была на самом деле. Я не могла видеть эту часть своими глазами, но Ренегату также удалось воспроизвести броню вдоль моего лица по линии челюсти, с защитными панелями по бокам и на макушке. В целом, голографический дисплей придавал мне призрачно-бронированный вид, не оставляя сомнений в моей женственности, а также дополняя мою кейп-тему. Я была почти уверена, что мой шёлковый костюм был пуленепробиваемым, но с этой бронёй я могла быть полностью уверена в том, что так оно и было. По крайней мере, в некоторой степени. Ренегат предупредил, что поле будет восстанавливаться после попадания в него практически всего, что он знал, пока в какой-то момент поломки щита не достигнут критического значения и не схлопнут его. И в этом была проблема — если когда-нибудь броню выведут из строя, я не смогу активировать её снова, пока он не починит мой омни-тул. У него всё ещё не было подходящего источника питания, и он использовал свои собственные способности, чтобы как-то его запитать. Он объяснил, что это было чем-то вроде батарейки на тёмной силе, которая дублировала эффекты нулевого элемента. Многое из этого объяснения я не поняла. Тем не менее, это был дополнительный уровень защиты, которого раньше у меня не было, и я сомневалась, что кто-либо из наших противников сможет всерьёз мне навредить. Ну, по крайней мере, в первое время. Если нам всерьёз не повезёт… я не стала развивать эту мысль дальше. Такое мышление было опасно по многим причинам. Особенно в таком городе, как Броктон-Бей. — На этот раз ты сделаешь это или я? — спросил он. Я обернулась, заметив, что он держит в руках патронташ с гранатами. — Ты. Я делала это вчера. Ренегат кивнул, протягивая его мне. Мне потребовалось некоторое время, чтобы закрепить ленту на теле и убедиться, что она не болтается и не будет мне мешать, когда мы начнём действовать. После того, как он перекинул сумку через плечо, мы направились к двери на крыше, которая была единственным входом к комплекс под нами. — Я всё ещё считаю, что мы должны делать это с дробовиками. Ещё раз, сколько их внутри? — Шестеро, — немедленно ответила я. Я следовала прямо за ним. — Это на два больше, чем когда мы добрались сюда. — Ни у кого из них нет способностей. Это просто обычные члены банды. — Я всё ещё думаю, что у нас должны быть дробовики, — проворчал он. Я закатила глаза. — Светошумовые гранаты, которые ты сделал, отлично сработали на двух прошлых вылазках. Учитывая наши способности и светошумовую гранату, в дробовиках действительно нет необходимости. Это явный перебор. — Ты так говоришь, как будто это плохо, — возразил он. — Это стандартные процедуры при зачистке помещений от враждебных лиц. Кроме того, дробовики пугают. Направь ствол одной такой пушки в лицо заложнику, и он поймёт, что ему следует делать то, что ему говорят. Уменьшает фактор героизма. Я фыркнула, услышав его аргумент. — Сомневаюсь, что нам стоит беспокоиться о том, что кто-то из этих парней решит проявить героизм. — Хорошо, тогда что насчёт фактора глупости? — А его уменьшить не получится ничем, — пошутила я. Я услышала, как он тяжело вздохнул, хотя знала, что ему на самом деле было весело. — Ага, ты права. С тех пор, как мы добрались до места, я размещала жучков внутри. Значительная их часть ждала меня в стенах квартиры, в которую мы хотели попасть, но многих из них я также собрала на этажах выше и ниже. — Итак, возвращаясь к моей идее. Я думаю, мы должны по крайней мере выслушать её, — сказал Регент. Я открыла дверь на наш этаж, предварительно убедившись, что там не было никого, кто мог бы нас увидеть. Местная банда ввела свой собственный комендантский час. Жители этого многоквартирного дома избегали попадания на этот этаж всеми силами, даже те, кто жил на этом же этаже. Комендантский час был одной из причин, по которой мы так долго ждали перед тем, как войти сюда. Следовало сократить количество гражданских лиц, которые могли попасть под перекрёстный огонь, если что-то пойдёт не так. — Вспомни, как прошла сделка с Убером и Элитом. Что заставляет тебя думать, что в этот раз всё будет по-другому? — Ничего определённого. Просто моё чутьё подсказывает, что она не будет нас обманывать. Плюс, нам не помешало бы послушать, что она может предложить, верно? — Да, наверное, — мне не нужно было проверять номера квартир, когда я шагала впереди. Я знала, куда именно мы направляемся. — Но мы ничего о ней не знаем. Я пыталась найти о ней хоть что-нибудь на ПЛО, но так ничего и не нашла. С Убером и Элитом я хотя бы представляла себе их возможности. О её силе мы не знаем ничего. Ренегат молчал, пока мы не добрались до нужной квартиры. — Твоё нежелание может быть как-то связано с тем фактом, что она — злодейка? Я повернулась к нему лицом. — Да, вообще-то, в основном я не хочу этого делать именно из-за этого. — Если моё мнение будет учитываться, то она не так уж и плоха для злодейки. Я работал и с гораздо худшими парнями. — Мы можем обсудить это позже? Мы уже на месте. Он кивнул, не став продолжать разговор. Вместо этого он повернулся лицом к двери. — Действуем так, как делали всю неделю. Врываемся через десять…