Мой долг сегодня – предложить вино.

Лучи позднего осеннего солнца проникали сквозь незашторенные окна просторной спальни и одаряя ту последним солнечным теплом перед наступлением естественных зимних холодов. Капли света падали прямо на лицо девушки, что сейчас лежала в просторной спальне в совершенно чужой постели. Доктор Филатова зажмурилась от ярких лучей, а из женских уст вырвалось сонное мычание, вслед за которым она разлепляет глаза. Она сразу же ощущает запах чужой квартиры, в которой она оказывается совершенно впервые. Приподнявшись на локтях, Филатова пытается прийти в себя после сна, а взглядом она быстро пробежалась по комнате, в которой была только она одна, а следом — на вторую сторону кровати, которая, в свою очередь, была аккуратно застелена. «Черт» Быстрая мысль промелькает в её голове, прежде чем в суматохе подняться с постели. В помещении было достаточно тепло, отчего вылезая из-под одеяла, Лариса почувствовала себя весьма комфортно. Однако, непонимание от того, где она находится вводило её в ступор, а головная боль свидетельствовала о том, что вчерашним вечером она увлеклась алкоголем. Еще раз осмотрев комнату, её пазл стал постепенно складываться.В первую очередь глаза наткнулись на ее аккуратно сложенную одежду на прикроватной тумбе. Надев её, в нос сразу же ударяет шлейф, оставленный от мужского терпкого парфюма, который она узнает из тысячи. В пазле начала вырисовываться еще одна деталь. Наспех заправив постель последовав примеру хозяина дома, Филатова наконец направляется на выход из спальни. Открыв деревянную дверь, перед её глазами сразу предстает картина: Михаэль фон Штокхаузен стоял в своем привычном темно-синем костюме, а сейчас, напевая какую-то знакомую мелодию, приводил свои темные кудрявые локоны в порядок. Штокхаузен взглянул на свои наручные часы, а после лишь посмотрел на вышедшую Ларису, не сдержав довольной улыбки, словно он наконец добился того, чего хотел. — Доброго утра, доктор Филатова. Сегодня Вы что-то поздновато проснулись. — Проговаривает он, снова глядя на свое отражение в зеркале, зачесывая левую прядь волос назад, используя немного геля. Он прекрасно знал график нейрохирурга, когда она обычно просыпалась, когда приходила на работу и в какое время она обычно выходит на обед. — Товарищ Штокхаузен, — сразу в дежурной манере начала девушка, проигнорировав формальное приветствие, попутно пытаясь поправить на себе посевдневную футболку. Она без всяких сомнений задает вопрос, который её сейчас волновал, — Вы затащили меня сюда силой? — Нет, ну что ты. Как раз наоборот. — Отвечает Михаэль без всяких раздумий, без своего привычного немецкого акцента, что добавляло его словам куда более серьёзный окрас. Он был готов ответить на любой её вопрос, без капли сомнений. Из-под черного воротника его рубашки виднелись едва заметные красные пятна на шее, заметив которые Филатова лишь невольно сглатывает плотный ком. — Значит, я провела здесь ночь с Вами? — С её губ слетает откровенно глупый вопрос. Воспоминания прошлой ночи потихонько возвращались в её память, словно перематывая на пленке весь прошедший вечер. А Штокхаузен не в силах сдержать своей усмешки, наконец заканчивая с укладкой своих густых волос. — Это не совсем уместная формулировка, Лариса Андреевна, — Спокойно сказал он и повернул голову в сторону стоящей в проеме девушки, — Но в каком-то смысле, да. * * * Михаэль впервые встретил Филатову на одном из важных собраний, которое на тот момент организовал сам Сеченов. Им предстояла упорная работа на Коллективом 2.0. Им тогда не удалось пообщаться лично, но уже тогда она смогла произвести на него впечатление своими смелыми заявлениями и аргументированными предложениями на счет улучшения самой системы. Но Петров, явно не скрывая своего самодовольства на счет того, что он наконец смог завоевать сердце нейрохирурга, решил познакомить Михаэля и Ларису в более неформальной обстановке. Впервый раз они собрались у Петрова в квартире, которую ему недавно выдало руководство на «Челомее». Небольшая двухкомнатная квартира с ремонтом и всем необходимым. К тому же надо было отмыть его новую жилплощадь, а еще это стало прекрасным поводом к тому, чтобы похвастаться перед Штокхаузеном своим небольшим достижением в личной жизни. В тот вечер он хвастливо рассказывал то, как ухаживал на девушкой, какие цветы и стихи он ей дарил, а Михаэль лишь кивал в ответ. А внутри все распирало от зависти и досады. Ведь он сам (!) помог ему завоевать сердце столь прекрасной женщины. Внутри крылся ураган эмоций, но на его лице читалось спокойствие. Штокхаузен всегда умело надевал на свое лицо маски, мог подстроится под любую ситуацию. Но тогда, глядя на Ларису, что вальяжно сидела рядом с Петровым, он принял решение. Филатова точно так или иначе будет _его_. С того дня Лариса и Михаэль могли позволить себе неформальное дружеское общение вне своей работы. А Михаэль был только рад. Женщина его мечты спокойно могла общаться с ним без всяких формальностей, изредка называла только по имени. Но такие случаи были крайне редки. Они частенько могли позволить себе выпить пива в конце рабочей недели, а Петров с радостью созывал их к себе. * * * Дмитрий Сергеевич лично выдал двухнедельный отпуск Михаэлю, посчитав, что тому стоит отдохнуть перед очередным наплывом работы. Намечаются крупные поставки роботов в Европу, организацией которых придется заняться самому зам. ген. директора. В прочем Штокхаузен не был против. Он наконец сможет заняться непосредственно своими делами, впервые за столь долгое время отоспаться и, может, заняться личной жизнью. Филатова же продолжала свою бурную рабочую деятельность. Некоторые документы требовали подписи личного самого Штокхаузена. Обычно подобными похождениями за подписями к нему занимался лично Петров, который не прочь лишний раз поболтать с другом и поделиться последними новостями. Сейчас же за этим пришлось идти лично Ларисе, да не просто в его кабинет, а к нему домой. Виктору пришлось ехать в неотложную командировку в «Раменки», дабы дать дальнейший план работы по Коллективу 2.0. — Михаэль, я не хотела тебя так напрягать бумажной волокитой в твой законный отпуск. — Проговаривает Филатова, проходя в узенькую прихожую в квартире Штокхаузена, — Но здесь необходимы лично твои инициалы. — Ларис, я всегда готов подписать любые документы, что ты приносишь. — Обольстительно отвечает мужчина, приглашая жестом стоящую девушку с папкой пройти дальше. Не гоже девушке стоять на пороге. Даже после работы она выглядела весьма опрятно и свежо, несмотря на парочку выбившихся с ее прически прядей. Лариса в свою очередь решила промолчать, все же принимая предложение войти. Она привыкла к таким сладким речам с его уст, однако со временем ей пришлось научится пропускать их сквозь уши. — Сегодня состоится премьера того фильма, который снимался в одной из частей ВДНХ, — сообщает Михаэль и смотрит на часы. Время было уже достаточно позднее, — Через пятнадцать минут. Не желаешь составить компанию? Насколько я помню, ты сама всё никак не могла дождаться премьеры. — Подмечает мужчина, прекрасно помня тот факт, что Филатова сама восхищенно глядела на процесс съемки в павильоне «Нептуна». Лариса устало вздыхает. Предложение было заманчивым, да и к тому же усталость после рабочего дня брала свое, а желание приземлиться на ближайшую мягкую поверхность было настолько велико, что она все-таки соглашается на предложение Штокхаузена. — Показывай, где у тебя тут диван. — с усмешкой она проговаривает, а Михаэль с любезной улыбкой провожает ее в гостиную, где помогает ей сесть на просторный диван. — Прошу Вас, фройляйн Филатова. Чувствуйте себя как дома! — Воскликнул он, делая акцент на её звании, а после пропадает где-то в кухне. — Вам идёт это платье. — Возвращается Михаэль с подобным комплиментом, оглядев Ларису. Её редко можно было застать в подобном виде, обычно на каких-то важных мероприятиях. И выглядела Филатова по особенному очаровательно: белое платье на запах с мелким горошком, с рукавами три четверти и небольшим декольте. Подобный вид дивы безусловно радовал глаз Штокхаузена, а он и не в силах сдержать себя и одарить её очередным комплиментом, дабы снова вызвать легкое смущение внутри неё. Он подходит к кофейному столику с двумя фужерами и бутылкой красного полусухого вина. Он молча ставит их на кофейный столик и снимает с бутылки фольгированную обертку, а затем с помощью штопора с характерным звуком открывает вино. Лариса попутно перелистывала каналы, пытаясь найти тот самый, изредка кидая взгляд голубых очей на Михаэля, который так умело расправлялся с бутылкой алкоголя. — Ларис, выпьешь со мой вина? — Ненавязчиво предлагает Михаэль и наливает бордовую жидкость в хрустальный бокал, а после протягивает девушке, заглядывая в голубые глаза. Лариса кидает на бокал скептический взгляд, выдерживая паузу перед тем, как дать ему ответ. И спустя несколько мгновений она молча берет фужер с вином, отчего уголки губ Михаэля расплылись в улыбке, что таила в себе куда большее, чем простая любезность. — Предлагаю выпить за Вас, доктор Филатова. За Ваш неоценимый клад в науку СССР! — Не растерявшись, произносит тост Штокхаузен, поднимая бокал за ту, о которой мечтал всеми фибрами своей алчной души. Он не скупится ради нее ни на один коплимент, ни на одну бутылку вина и ни на один тост чтобы наконец приблизиться к своей мечте. — Ну чего же Вы так в формальности отдаетесь, Михаэль Генрихович, — проговаривает она немного смущенно и все же поднимает бокал в ответ, чокаясь с ним, а в комнате раздается звонкий стук от хрусталя. Один глоток вина и Лариса не сдерживает своей улыбки. — Хорошее вино у Вас однако. — Комментирует она после пробы и чуть покачивает бокал в ладони, пока Михаэль наконец усаживается с ней рядом. Он взял пульт в свои руки и с легкостью нашел нужный канал, где уже начался долгожданный фильм. — Вот знаешь, мой ассистент… — продолжала разговор Филатова после очередного выпитого бокала с вином, а ее щеки уже заметно покраснели от влияния алкоголя. Кино уже подошел к своей развязке, а главные герои бегали за злодеем, попутно расстреливая мешающие живые экспонаты и искуственные модели «Плющей» — Он не понимает слова «Нет». Так еще и ерунду творит какую-то! А Штокхаузен слушает её рассказ о её коллегах, но его это не волновало. Она сейчас здесь. С ним. А значит все остальные мудаки. Даже её прекрасный Петров, в котором она души не чаяла. Штокхаузен понимал, что творится в его голове и что однажды в прекрасный момент он захочет сделать то, что подвергнет Филатову опасности. — Ларис, — откликает он её в пол голоса, заставляя обратить на себя внимание, а после мягко берет женское милое личико в свою ладонь, пока она слегка опьяненным взглядом смотрит прямо на Штокхаузена, — Они — болваны, которые не хотят ничего и никого воспринимать. Ты достойна большего. С этими словами он плавно прильнул к припухлым девичьим губам, готовый принять поражение, принять пощечину и удары в грудь. Однако простое прикосновение, к которому Филатова лишь наоборот поддалась, углубилось в более томный и глубокий поцелуй. Влияние алкоголя, возникшие трудости в отношениях с Петровым давали свои плоды. Прикосновения Михаэля были ненавязчивыми и непринужденными, пока она поддавалась на встречу его рукам, отвечая на поцелуй всё более уверенно. Он едва сдерживает себя, жмет на тормоза. Нет, Лариса заслуживает деликатного обращения, поэтому он плавными и осторожными движениями оглаживает её стройное тело, словно задавая вопрос о дальнейшем продолжении. Безмолные ответы с её стороны в виде тихих выдохов, что переодически скрывались с её губ от каждого его поглаживания, поцелуя, заставляли Михаэля продолжать начатое. Петров должен был вернуться домой этой ночью. Об этом прекрасно знал сам Михаэль, ведь именно он организовывал билеты в эту командировку. Виктор возвращался домой, а на его неоднократные звони уже непосредетсвенно в аэропорту по прибытию Лариса не отвечала, что заставило его заволноваться. Они так и не обсудили тот небольшой конфликт перед его отъездом, а у инженера никак не доходили руки до того, чтобы банально написать Филатовой. Возвращаться сейчас к Ларисе ему крайне не хотелось, особенно беспокоить ее, потому что они всё еще не смогли найти компромисс. Поэтому сейчас, в три часа ночи, он решил поехать к Михаэлю, дабы забрать ключи от своей квартиры. Три стука в дверь. Они совершено не удивили еще не спящего Штокхаузена. Филатова давно уже спала в его постели после всего произошедшего, а Михаэль до сих пор подписывал все её принесенные документы. С сигаретой в руке и оголенным торсом, на котором виднелись покрасневшие царапины от ногтей, а на шее легкие засосы, он подошел к двери и глянул чисто символически в глазок, прежде чем распахнуть дверь перед ним. — Здравствуй, Михаэль. До Ларисы дозвонится не могу, а ключи мои вроде были у тебя. — Он устало улыбается и чешет неловко затылок, — Прости за столь поздний визит. Мне показалось, что Лариса могла остаться у тебя. — Проговорил он задумчиво, оглядев Михаэля в столь вульгарном виде с ног до головы, невольно задумавшись о его нанешней пассии — Все в порядке. Что вдруг за мысли у тебя? Она скорее всего осталась на ночной смене. — Спокойно говорит Михаэль, испытывая внутри полное чувство удовлетворенности. Его соблазн рассказать обо всем Петрову был велик, однако пришлось себя сдерживать ради той, что так сладко сейчас спала в его постели под одеялом. Штокхаузен открыл первый ящик в комоде и достал оттуда запасные ключи от квартиры Виктора, за которыми он собственно сюда и приехал. — Вот спасибо. Ты настоящий друг, Михаэль! — тихо, но все же восклицает Виктор, прощаясь рукопожатием с мужчиной и скрывается за дверью, желая поскорее попасть домой. Штокхаузен лишь усмехается, делая очередную глубокую затяжку и выдыхает, снова проходя в спальню, где под приглушенным светом на рабочем столе он заканчивал начатое. Он посмотрел на Ларису и довольно поджал губу. Теперь быть её другом достаточно смешно и нелепо. Она прекрасно знала, к чему это всё приведет.