— …Геральт, я хочу дать Йенне понимание и определенность, нежность и счастье.
Можешь ты положа руку на сердце предложить ей то же?
«Осколок льда»
Анджей Сапковский
Когда Цири вернулась, под сенью старой липы уже вовсю кипела жизнь. Йеннифер, очевидно, наколдовала большой круглый стол и три плетеных стула, а послушницы принесли с кухни остатки завтрака — свежий хлеб, ветчину, мягкий сыр и вареные яйца. Трехъярусная тарелка, полная фруктов, тоже, по всей видимости, была работой чародейки. Девочка по-доброму усмехнулась. Что бы там ни говорила про себя ее наставница, иногда она умела быть пугающе заботливой. Цири поставила поднос, который все это время держала в руках, на стол. По просьбе Йеннифер она захватила для них хрустальный графин и три серебряных кубка, удивительно красивых. Неужели, из личной коллекции чародейки? — Это молодое вино, очень легкое, — как бы невзначай заметила Йеннифер, то и дело щурясь и не спуская с Цири глаз. Ох, знала девочка этот ее взгляд. Она явно старается что-то скрыть. — Вдруг и тебе можно будет попробовать? Кто знает, какое настроение у меня будет после обеда, — Йеннифер звонко рассмеялась, очень чисто, что, впрочем, и выдавало полное отсутствие в ней радости — смех был лишь искусно подброшенной приманкой, чтобы она, Цири, расслабилась и не была столь внимательной, как собиралась. Девочка энергично кивнула, высматривая кого-то там, возле храма. — Кто к нам приехал? Вы знакомы? Она из Аретузы? Чародейка загадочно улыбнулась и приложила палец к губам. — Альтернативный источник информации, — шепнула она, пожав плечами. — Скоро вы познакомитесь поближе. — Почему она называет тебя «госпожой советницей»? — Какой внимательный, — наставница явно пребывала в хорошем расположении духа, — умный утенок. От тебя, как всегда, ничего не скроешь, — она подошла ближе, обнимая Цири за плечи. Запах сирени и крыжовника мягко окутал ее, и девочка расслабилась, почувствовав себя безопасности. — Ты чья-то королевская советница? Правишь отсюда какой-нибудь страной вместо пьяницы-короля? — распахнула глаза Цири. — У тебя богатая фантазия, — засмеялась Йеннифер. — Это полезно для чародейки. Но вот любопытство! Любопытство тебя погубит. — Ты так и не ответила, — Цири упрямо отодвинулась, сложив руки на груди, и заглянула в фиалковые глаза, давая наставнице понять, что она уже взяла след и от своего не отступит, как бы та ее не отвлекала. — Ничего интересного, — чародейка махнула рукой и сделала невинное выражение лица. — С некоторых пор я вхожу в Совет Чародеев. — Ого! — прервал их беседу голос новой знакомой. — Вино? Еще ведь даже не обед.
***
Наверное, все они за время войны разучились веселиться. Цири мельком поглядывала на шептавшихся о чем-то чародеек, прятавших улыбки и смешки за кубками вина. Расслышать не удавалось ни единого слова, и девочка была уверена, что без магии здесь не обошлось. Пламя костра будто обжигало бледную кожу Йеннифер, и в его отсветах ее улыбающееся лицо выглядело таким теплым, что Цири никак не могла оторвать от него глаз. Было в этом вечере что-то такое, что заставляло ее вновь и вновь вспоминать, каково ей было там, в Заречье, когда она скиталась среди голодающих крестьян, жизни которых разрушила война. Война, которую начали не они, и закончить которую тоже суждено было не им. Они видели в ней лишь ту, кого хотели видеть — не опальную принцессу, а такую же несчастную сироту, как и они сами. В те дни Цири иногда просыпалась среди ночи, мучаясь от одной-единственной мысли: «Что, если ее кто-нибудь узнает?». Узнает и отведет к рыцарю в шлеме с крыльями хищный птицы, к черному рыцарю из Цинтры, а Геральт, ведьмак Геральт, которому она предназначена, просто забудет о ней и никогда не найдет? Погрузившись в свои воспоминания, она не расслышала, как Йеннифер звала ее. — Утенок? Она вздрогнула, едва не выронив кубок с яблочным соком. — Подойди сюда, Цири, — на этот раз голос принадлежал уже не Йеннифер. — Присядь к нам. «— Цири, подойди к нам, — вспомнила она другой голос, будто из далекого прошлого, мягкий и заботливый. — Это госпожа Йеннифэр из Венгерберга, магистр магии. Не бойся. Госпожа Йеннифэр знает, кто ты. Ей можно доверять.» Что было бы с ней теперь, если бы Геральт ее не нашел? По спине пробежал холодок, вспомнилось ужасающее щелканье конечностей огромной многоножки. У меча предназначения два острия… — Если тебя утомило наше общество, я не против, если ты немного прогуляешься. Только, умоляю, будь благоразумной, — чародейка, сделав очередной глоток вина, приподняла тонкие брови в жесте, означавшем только одно — держаться подальше от Ярре и его башни. — И ничего меня не утомило, — запротестовала Цири, опасливо поглядывая на гостью из Горс Велена. — Ты обещала угостить меня вином. — Ну, раз обещала, — усмехнулась Йеннифэр.***
— Знаешь ли ты, Цири, старые эльфские легенды? Своды белоснежных колонн, руины дворца, плеск фонтана. Белая Роза из Шаэрраведда. — Знаю, — она в очередной раз поморщилась от чересчур терпкого и кислого вкуса напитка, — как молодые эльфы пошли за Аэлирэнн и погубили свой народ. — Должна признать, госпожа магистр, — Гермиона окинула Цири взглядом и девочка почувствовала, будто стоит перед ней обнаженной. Несмотря на вечернее тепло, тут же захотелось укутаться в плащ, а лучше сбежать куда-нибудь подальше, — ваша интуиция вас не обманывает. Есть в ней что-то интересное. Иначе почему бы вы ее взяли, впервые за столько лет? — Может, мне надоело лечить бесплодие и прерывать беременность? — чародейка поправила свой черный бархатный плащ и сделала вид, что собственные ногти ее невероятно увлекают. — Это далеко не мой предел возможного. — После Соддена ни у кого не осталось в этом сомнений. Кстати, о лечении. Как здесь… — А до этого они были? — перебила Йеннифер, сверкнув фиалковым огнем в глазах, но опоздала. Цири округлила глаза, не в силах сдержать эмоции. Ни одна фраза, ни одно словечко не пролетело мимо ее ушей. Даже через много лет она будет вспоминать этот треск костра, сухой жаркий воздух и разговоры после вина. — Эльфы верили, что есть множество видов любви, ты знала, Цири? У них есть не только грустные легенды…***
— Госпожа Йеннифер? В ответ она услышала только шумный вздох, но когда протеста за ним не последовало, Цири все же решилась осторожно подать голос. — А правда был такой эльф, который верил в истинную любовь? В какой-то момент ей вдруг показалось, что чародейка не ответит, притворится спящей, чтобы не нарушать договор, но вдруг почувствовала рядом с собой шевеление. Йеннифер, не торопясь, взбила подушку, присела поудобнее и повернулась к ней. — Был, — кивнула она. — На Старшей Речи его прозвали Скала. Он прогневал свой народ, а те в наказание приковали его к камню и повесили над ним ядовитую змею. — А при чем здесь любовь? — А при том, что по легенде, его жена держит над ним чашу, тем самым спасая от яда, а когда чаша переполняется и она отходит, он корчится в таких страшных муках, что из-за этого происходят землетрясения. — И это, — недоверчиво покосилась на чародейку Цири, — истинная любовь? — О, сколько нам открытий чудных, — пробормотала Йеннифер. — Впрочем, в наше время давно известно, что причиной землетрясений являются подземные толчки и колебания земной поверхности. — Она говорила о лечении, — прошептала Цири. — Ты в порядке? Еще один вздох, медленный и глубокий. — Нет, утенок. — Тебе можно помочь? — Спи, Цири. Она уткнулась щекой куда-то в мягкий бок, обняла ее рукой и прижалась покрепче.