— Когда-нибудь она свернет себе шею, — проворчала Йеннифэр, глядя на наклонившуюся и поднявшуюся в стременах Цири,
которая во весь опор мчалась в ореоле водяных брызг. — Когда-нибудь эта помешанная, твоя дочурочка, сломает себе шею.
Геральт обернулся и, не говоря ни слова, заглянул прямо в фиолетовые глаза чародейки.
— Ну, хорошо, хорошо, — улыбнулась Йеннифэр, не опуская глаза. — Прости. Наша помешанная дочурочка.
«Что-то кончается, что-то начинается»
Анджей Сапковский
Цири огляделась в поисках чего-то, похожего на устройство для слежения. В арсенале у Йеннифэр должно быть немало чародейских вещиц, и, кто знает, не может ли она с помощью какого-нибудь кристалла или астролябии за ней следить. Пустяковая история, ну, подумаешь. Ей бы только одним глазочком взглянуть поближе на все эти щеточки, кисточки и баночки. «Ты не должна от меня ничего скрывать. Ничего», — эхом прозвучал голос чародейки в голове Цири. Безвольно опустив голову, она побрела к их общей кровати и присела на самый краешек, будто сама была гостьей в этой комнате. Свежевыстиранные простыни пахли совсем не так, как перины в комнатах у послушниц. Они были тонкими, свежими, от них веяло жарким вечером возле старой липы, а еще сиренью и крыжовником. «Выхода нет, придется спрашивать», — вздохнула Цири. От Йеннифер с ее несравненными вопросами все равно было трудно что-то скрыть. — Так-так-так, — наставница застала ее врасплох, заставив Цири аж вздрогнуть от удивления. Она абсолютно забыла о времени, погрузившись в свои мысли. — Я, конечно, не обладаю даром прорицания, но чутье подсказывает, что меня ждет порция новых вопросов про девственность? Чародейка потянулась было рукой к своей звезде, но быстро отдернула пальцы и прошла в комнату, прикрыв за собой дверь. Цири так и сидела, потупив взгляд, стараясь как можно сильнее оттянуть момент, когда придется выложить Йеннифэр все как на духу. — Я вся внимание, — снова подала голос Йеннифэр, ни один жест которой не выдавал ее настоящего настроения. Не получив ответа во второй раз, чародейка села за столик возле зеркала и принялась доставать разные флакончики и баночки из своей солидной батареи. Будет ехидничать, отругает? Цири так и манил заусенец на пальце, но строгий голос чародейки в голове запрещал избавляться от ногтей и заусенцев каким-либо другим способом, кроме ножниц. «Ведьмачьи повадки», — любила говаривать Йеннифер, делая при этом такое выражение лица, будто Цири кладет ноги на стол и громко отрыгивает. Хотя, Эскель как-то раз показывал ей пару приемов… — Научи меня… — робко подала голос Цири, — научи меня делать макияж, госпожа Йеннифэр, — гребень на мгновение замер в руках, но потом снова принялся распутывать черные локоны. — Мы приглашены на бал? Королевский прием? Я о чем-то не знаю? К тому же, в твоем возрасте еще рановато… — Ну опять ты за свое, — не сдержалась Цири. — Мне это нужно, понимаешь, я не хочу никаких жертв, а еще… Йеннифер отложила гребень и резко развернулась. Фиалковые глаза смотрели пронзительно, не давая ни единого шанса от них оторваться. — Что ты сказала? — Мне нужно научиться. Макияж, — твердо повторила Цири. — Не это. Другое. — А-а, — девочка смущенно почесала затылок, — не хочу я этих… жертв. Йеннифер молча отвернулась. Она открыла одну баночку, затем другую. Нанесла крем на лицо, смазала маслом губы. С помощью стеклянной палочки капнула себе что-то в оба глаза. — И кого ты собралась приносить в жертву? А главное, зачем? — Я? Никого, госпожа Йеннифер, но Иоля… — Ах, Иоля. Мне следовало догадаться, откуда тут растут ноги. И кого же она собралась приносить в жертву? — Я не знаю, кого, но, понимаешь, они говорили, что красота, — Цири подняла испуганный взгляд на чародейку, — красота требует жертв. Йеннифер глубоко вздохнула, совсем устало, и, шурша платьем, пересела к Цири на кровать. — Требует, утенок, но мы с тобой уже это обсуждали. С твоей красотой все в порядке и без всяких жертв. А мне стоит обсудить с Нэннеке, — промурлыкала чародейка, — о чем толкуют ее воспитанницы. — Но я хочу быть красивой, как ты. Хочу чтобы меня тоже боялись, — она осеклась, — и уважали. — И будут, — заверила чародейка, обнимая Цири за плечи, — будут. При моей ректорессе все боялись дышать не в том темпе, а она отнюдь не любительница яркого макияжа. Или взять твою бабушку… — Девочки сказали, — перебила Цири, — что красота — это главное оружие женщины. С мечом-то я умею, а вот это все, — она махнула рукой в сторону заваленного разной утварью столика чародейки. — Мне бы только научиться, чтобы потом я знала, как это делается. Йеннифер осторожно положила ладонь на щеку девочки и развернула ее лицом к себе. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. — Ладно, — сдалась Йеннифер. — Так уж и быть, дам тебе пару уроков, в качестве разнообразия. Но не советую показываться на глаза Нэннэке в таком виде, — Цири подавила смешок. — А то она решит, что я тебя еще и развращаю. Нэннеке, и вправду не оценит такой внешний вид, а вот к Ярре в башню она бы, может, и заглянула. Пусть увидит в ней не только интересного собеседника, но и настоящую чародейку, решила Цири. Она уже представила, как заявится к нему так же, как Йеннифер в день их знакомства, поразит его, заставит посмотреть на нее совсем другими глазами. Мысли прервало тихое покашливание чародейки. — Когда я говорю «на глаза Нэннэке», я имею в виду все, что за пределами этой комнаты, — вкрадчиво пояснила Йеннифер. — А я и не думала! — возмутилась Цири, надеясь, что в полумраке не видно, как она краснеет. — Поэтому я сделала это за тебя, утенок. — Вот же повезло, — хохотнула Цири и почувствовала, как локоть Йеннифер толкает ее в бок. Все вокруг твердили, что красота — не главное, вот только все чародейки, которых она встречала, были очень красивыми, и ее бабушка тоже была, только… — Госпожа Йеннифер? — Слушаю. — А ты видела войну? Если раньше Цири казалось, что наставницу невозможно застать врасплох, то сейчас она почти убедилась в обратном. — Сначала видела, — после долгой паузы усмехнулась Йеннифер. — Потом нет. Но это — в прошлом. А в прошлое нет возврата. — Ты была на войне? — Цири захлопала глазами. — Трисс рассказывала, как в Соддене!.. — Трисс, — лицо Йеннифер скривилось так, будто она случайно раскусила лакрицу, — несомненно является большим экспертом в области войны. Это не лучшая из моих историй, утенок. Как-нибудь в другой раз. Нет, не гаси свечу, пусть горит.