***
Чувствующий свою вину Юнги становился невозможно предупредительным. Сварил с утра кофе, приготовил завтрак, а уже за столом, нехотя отщипывая кусочки блинчика, сказал: — Есть ещё кое-что, о чём бы я не хотел говорить никогда, но, наверное, всё же стоит… Потому что не могу исключать появления этого человека в своей жизни. — Какого ещё человека? — спросил сонный, оттого и хмурый Хосок. Ему ужасно беспокойно спалось накануне, лучше и не вспоминать того, что снилось после вечерних разговоров. — Моего старшего брата, — коротко сказал Юнги. Эта тема была для него даже болезненнее вчерашних признаний, и он неосознанно кривил губы, заставляя себя произносить слова. — Это очень жестокий человек. Прошу, если ты когда-нибудь — вдруг! — с ним столкнёшься, хватай Чимина и как можно быстрее отправляйся с ним в дом под все запоры, в огород, куда угодно. Не вступай с ним в долгий диалог. Не позволяй ему себя запутать. — У тебя есть старший брат? — Хосок моргнул. — А можно сразу всю информацию? Или что я узнаю завтра, что у тебя жена и дети есть? — фыркнул он. — Чёрт, извини, я сегодня похоже встал не с той ноги… — Есть, и он тот человек, из-за которого я вообще избегаю слова «брат» в своей жизни, — кивнул Юнги и отодвинул тарелку: есть вообще не хотелось. — Не извиняйся, я понимаю. Мы почти не видимся, созваниваемся раз в год и не для того, чтобы поздравить друг друга с днём рождения. Мы очень похожи внешне, но никогда не были близки. — Я понял. — Хосок потёр кончиками пальцев напряжённую переносицу. — Спасибо, что предупредил хотя бы сейчас. — Раньше необходимости не было, — буркнул Юнги. — Он бы точно не приехал на мою свадьбу. И у меня нет жены и детей, кстати. Никаких родственников, кроме очень пожилых, да и те далеко. Слушай, может ты ещё поспишь? Я могу съездить за Чимином и привезти его к тебе. — Нет, я сам за ним поеду, а ты думай, где искать Сокджина, — кивнул ему Хосок. — Я сейчас уже точно не усну.***
В другой квартире тоже готовили завтрак, Тэхён проснулся раньше, принял душ, написал Чонгуку и колдовал на кухне над традиционным пышным омлетом с сыром и травами. Взлохмаченный Сокджин, сомкнувший глаза только под утро, причитал над телефоном, про который вспомнил, не услышав обычного будильника. — Нет, ну это же надо было, а? Вот зачем я с ним в воду полез? Всё, теперь только выкинуть. — А зачем ты вообще в воду-то полез? — уточнил Тэхён, оглянувшись через плечо. — Ты что-то говорил про кольцо, но я не понял… — Я вообще не в себе был. — Сокджин тоскливо смотрел на свои пальцы. — Швырнул в сердцах в воду кольцо Намджуна. А поняв, что наделал, бросился его искать… — И нашёл? — удивился Тэхён. — Как ты его нашёл, там же темно было и глубоко? — он переложил омлет на тарелку и протянул руку. — Давай сюда телефон. Сейчас кое-что сделаю. — Чудом каким-то нашёл, не иначе. — Сокджин нежно погладил золотой ободок. — Знаю, что должен его вернуть, но не могу. Это как будто будет окончательной точкой. Он отдал телефон Тэхёну и придвинул к себе тарелку. — Такой пышный! Ты на сливках делаешь? — Нет, на молоке, — ответил тот, ловко вытаскивая из телефона сим-карту. — Всё дело в пропорциях и правильном взбивании. Приятного аппетита, сейчас я к тебе присоединюсь… Тэхён вышел из кухни, а вернулся со старым телефоном, откопав никому не нужный аппарат где-то в залежах всяких старых вещей. — Вот, держи. На первое время. Звонить, сообщения писать. А свой отнеси в сервис, вдруг получится спасти. Или новый купи. — Он уселся за стол, налив им обоим кофе. — Спасибо, Тэхён. — Сокджин отложил вилку, переставил сим-карту в предложенный телефон и удовлетворённо вздохнул. — Загружается. Я схожу. Сегодня. Или завтра. У тебя какие планы? Я не помешаю? — Да вроде бы никаких, — ответил тот. — В выходные я обычно ужасно ленюсь, когда с Чонгуком не гуляю. Кстати, надо бы придумать, что ему сказать, если вдруг он спросит, почему ты остался у меня. А то он даже к Юнги меня ревнует. — Он сегодня придёт? — встрепенулся Сокджин. — Чёрт, я совсем не хочу быть причиной твоих проблем с парнем. — Да какие проблемы, о чём ты, — отмахнулся Тэхён, — ты же мой друг, у тебя проблемы, а я просто помогаю тебе чем могу. Но Чонгуку лучше не знать причин. Не дай бог он уволится, — и фыркнул в сторону. — Я и сам не знаю, как посмотрю в глаза босса, когда выйду на работу. И понятия не имел, что по документам смотрел в них уже сейчас. — Меньше всего я хочу, чтобы эта история всплыла. — Сокджин покачал головой. — Для всех мы просто расстались. Причины никого не касаются. «Жив, не трогай», — написал Сокджин Юнги, оценив количество пропущенных звонков, и следующие два дня не выходил из дома, свернувшись в кресле у Тэхёна в гостиной. Только изредка выныривал из своих раздумий с вопросом, нужно ли в чём-то помочь. Мысли были медленными и вязкими и раз за разом упирались в Намджуна. В то, что он сказал. В то, что между ними было. Как этот нежный, чуткий, любящий человек, которого знал Сокджин, мог быть безжалостным убийцей? И как им теперь быть дальше? На третий день Сокджин отправился в ресторан — идущие по кругу мысли сводили его с ума. Хорошо, что пришёл рано утром и только Чимин стал свидетелем горестного воя, что раздался из кабинета, когда Сокджин подрагивающими пальцами распаковал присланную ему коробку. Тот бросил все свои дела и взбежал по ступенькам наверх. Приоткрыл дверь и испуганно огляделся. — Сок… джин?.. Тот сидел на полу, прижимая к груди какие-то бумаги. На голос Чимина поднял взгляд, с трудом концентрируя его на фигуре, и прошептал: — Он ушёл от меня. Совсем ушёл. Я сказал, что не хочу его больше видеть, и он ушёл, Чимин! — Ох! — тот подскочил и практически упал на пол, обхватывая коллегу руками. — Дер… жись, пожалуйста? — так сложно было что-то говорить, когда снова хотелось плакать. И ведь даже никакое мурчание бы не спасло. Сокджин выронил бумаги из рук на пол и обнял Чимина, как когда-то, когда они сидели на диване в этом же кабинете. Тоже хотелось плакать, но, кажется, он всё же выплакал все слезы, отдал океану последние. — Как… Юнги? — спросил он, когда губы начали шевелиться. — Как ты сам, Чимин? — Он переживает, — признался тот, отчаянно жмурясь. — Мы все пер… ре… ж-живаем, Сокджин! Мне… Очень грустно! И даже страшно. Но… тебе хуже всех, да? — он поднял глаза, полные сочувствия и сострадания. — Как я… М-могу помочь? — Позаботься об этом дураке, пожалуйста, — с глубоким вздохом попросил Сокджин. — Знал бы я, что его страсть к разрушению от самого себя перекинется на… — он зажмурился, резко оборвав себя. — Если Юнги ещё здесь, то хоть что-то он понял. Надеюсь. — А о тебе? — спросил Чимин. — Кто позаботится… о тебе? — Я справлюсь, — как мантру, как заклинание повторил Сокджин. — Обязательно справлюсь. Ты… не бойся, ничего не бойся, Чимин-а, всё однажды наладится. Он разжал руки, собрал рассыпанные листы и сказал тихо: — Нам нужно будет провести собрание. Со всеми сотрудниками. Как думаешь, в полдень подойдёт? — С теми, у кого сегодня выходной — тож-же? — уточнил Чимин, наблюдая за ним. — Наверное… Если кто-то не сможет… можно п-просто… Поз-звонить? — Да, главное, чтобы было по представителю обеих смен от кухни и официантов, — решил Сокджин. — Я всем напишу. Когда Юнги придёт, пусть даже не поднимается ко мне. И, — он тепло посмотрел на Чимина, — я очень рад твоим успехам. У тебя прелестный голос. Ты большой молодец. — Хорошо, — парень кивнул, поднимаясь. — Если что-то… будет… нужно, я з-здесь.***
На собрании, где Сокджину удалось собрать большую часть коллектива, он сделал несколько важных объявлений. Они сводились к тому, что он сам прекращает работу на кухне, возлагает обязанности шефа на Юнги, но будет продолжать вести все административные и финансовые дела. — Есть вопросы? — уточнил он в конце короткой речи. — Юнги, я дам объявление о вакансии повара, подбирай помощника. Под себя подбирай, я согласую. Ёнбэ, Хёрин, в вашей смене всё нормально? Хонджун, парень, который звонил по вакансии бармена, приходил? Что по нему скажешь? — У нас всё в порядке, — отчитался повар, переглянувшись с женой. — Парень нормальный, но многого не знает, придётся на месте обучать, — ответил бармен. Чимин молчал, опустив свой грустный взгляд. Вот этого он и боялся больше всего — изменений. Только привык к этой работе, к коллективу, к их милым традициям… К тому, как Юнги и Сокджин между собой общаются. А теперь всё менялось. И снова привыкать. Конечно, это было не самое страшное, Чимин боялся и того, что Сокджин захочет уволить Юнги (это было бы вполне оправдано, учитывая тот факт, что тот осознанно травил клиента, подрывая репутацию ресторана), но этого не произошло. Однако, легче всё равно как-то не становилось. — Мы будем ежедневно видеться, с некоторыми — даже чаще обычного, — пообещал Сокджин в конце. — Большое спасибо, что пришли, извините, что отвлёк вас от дел. Избежать разговора с Юнги можно было бы, только спустив того с лестницы, и Сокджин смирился. Указал взглядом на диван, собирая папки с документами. — Я оставлю то, что тебе понадобится. И всё подпишу. Ищи человека как можно быстрее, сейчас посетителей больше, ты один смену не выдержишь. — Намджун?.. — начал было Юнги, и Сокджин обернулся к нему, гневно сверкая глазами. — Я не буду с тобой это обсуждать. Думай о своих отношениях, Юнги, в моих ты довольно порезвился. — Справедливо, — тот кивнул, принимая обвинение. — Почему ты уходишь? Настолько не хочешь меня видеть? Сокджин взял стул, поставил его напротив дивана и сел, глядя в глаза. — Потому что я не могу больше готовить. Не знаю, что случилось, но обсуждать это не буду. А если бы это произошло на работе? Теперь тебе придётся справляться самому, Юнги. Он отвёл взгляд и встал, добавляя: — Я буду приходить. Но я очень на тебя злюсь. Ты не представляешь, насколько. Не трогай меня, Юнги, дай успокоиться. Квартира в твоём распоряжении. Машина тоже. Я сегодня перевезу вещи.***
Следующее собрание Сокджин назначил на вечер, заглянув в ресторан напротив. — Хосок, есть у вас какой-то рабочий чат или что? — спросил он. — Мне нужно встретиться с сотрудниками, оповести их, пожалуйста. — Есть. — Бармен удивлённо моргнул, но пообещал: — Я напишу. А что случилось? В смысле, что случилось, я, в целом, понимаю, но босс попросил тебя о чём-то? — Да, попросил, — Сокджин потёр переносицу. — Вообще не очень понимаю пока, с чего начинать, но… а можно мне кофе? — Конечно, как обычно? — Хосок тут же принялся за дело, поглядывая на него. — Да, с сиропом, — Сокджин смотрел в ответ серьёзно, вдумчиво, словно впервые видел или высматривал что-то новое. Хосок работал быстро, уверенно, очень скоро чашка латте с сиропом стояла перед Сокджином на стойке. — Босс пока не возвращался, если что, — осторожно сказал бармен. — Из больницы. Но, думаю, ты сам это знаешь, если он тебя о чём-то просил. — Он оттуда сбежал, — сердито фыркнул Сокджин. — Я был указан контактным лицом, они позвонили мне и сообщили это, попросив оплатить счёт за его лечение. Как маленький, честное слово. — Сбежал? — переспросил Хосок и нахмурился. — Не долечившись? Беда какая… Но куда? И что теперь с нами будет? Пока мы ещё работаем, но без него… всё ведь развалится! — Он попросил меня за вами присмотреть, — тихо сказал Сокджин. — Я присмотрю, пока он не вернётся. Он очень беспокоился о сотрудниках. Ничего не развалится, обещаю. Я не дам ресторану развалиться. — Ну хоть это предусмотрел, — фыркнул Хосок в сторону. — Вообще не представляю, как вы себя ощущаете, но всё это очень хреново. И то, что тебе придётся следить за нами. И то, что он сбежал. И вообще… понимаешь, да? — Он вздохнул, сложив руки на стойке. — Вот так работаешь несколько лет рядом с человеком и вообще ничего о нём не знаешь. Хотя, что в этом удивительного, извини, пожалуйста, если я говорю что-то не то… — Юнги тебе сказал? — изумился Сокджин, его лицо стало злым и разочарованным сразу. Потребовалось несколько вдохов, чтобы он смог продолжить. — Я бы не хотел, чтобы это как-то отразилось на репутации Намджуна. На мнении сотрудников. Он много лет строил хорошую, честную жизнь и заслужил уважение. А что до его побега… Люди в его возрасте часто подвергаются… ценностным кризисам. В его случае это просто проявилось очень ярко. Ему нужно время, чтобы осмыслить происходящее, он вернётся, я уверен. — Мне сложно сформулировать какое-то мнение, — признался Хосок. — Я и не должен, наверное, его формировать на основе какого-то чужого, Ким Намджун был моим боссом несколько лет — это самое важное. Хорошим боссом. Никаких претензий. Но сейчас мне как-то чисто по-человечески его жаль. Мне совсем ничего не известно о его жизни, кроме того, что я видел вас последнее время вместе. И невозможно было не заметить, как он был счастлив. Вы оба. А теперь… Теперь всё вот так. Хорошо, что ты веришь, что он вернётся. Я тоже попробую в это верить. Всегда стоит верить в лучшее. Кстати, спасибо, что не придушил Юнги. Я бы сам это с удовольствием сделал, но его мне тоже жаль. Вообще какой-то я слишком добрый, надо с этим что-то делать… — и усмехнулся очень горько под конец. — Я не мог, Чимин был дома, — признался Сокджин, начав отвечать с конца. — Трещал как сорока, пытаясь нас развести. Мне так неловко перед ним стало. Вообще, я на тебя понадеялся. Он допил кофе и вернул чашку. — Намджун должен вернуться. Должен. Нам обоим нужно время успокоиться и всё обдумать. Но он надел мне на палец кольцо, мы договаривались о свадьбе до конца следующего лета. Я не знаю, что с ним сделаю, если он не вернётся, Хосок. Я его из-под земли достану. — Хотелось бы, чтобы тебе не пришлось этого делать буквально, — бармен покачал головой. — Уж не знаю, чем Юнги травил босса, но тот же сбежал, не долечившись! А глядишь и есть нормально перестанет? — Это будет очень плохо, ему сейчас нужно нормально питаться, чтобы всё в организме пришло в норму, — погрустнел Сокджин. — А он был замечен в потере аппетита из-за волнения? — Ну когда-то в начале… Когда я только работать начинал, были сложности, пока всё не устаканилось. — Хосок медленно и завораживающе протирал бокалы. — Помню, как повара ругались, что оставили ему еду, а он не съел. Уж не знаю, с чем это было связано. — Спасибо, что предупредил, — Сокджин тряхнул головой и встал. — Ладно, мне ещё нужно в банк и домой заехать. Я вечером вернусь. — Хорошо, я всех соберу, — пообещал Хосок, чуть улыбнувшись. — Во сколько вернёшься? — К половине шестого, успеем до основного вечернего наплыва посетителей, — решил Сокджин. Его речь сотрудникам «Восьмёрки» была короче, чем в родном ресторане. Сокджин сообщил, что Ким Намджун просил его позаботиться о ресторане, он лично не собирается вмешиваться в сложившийся порядок вещей, всё будет работать как прежде, но по всем вопросам можно идти к нему. — Как-то так, — неловко завершил он. — Вопросы? — А как надолго уехал босс? — поинтересовался Чонгук. У него эта внезапная перемена вообще в голове пока не укладывалась. — У меня нет точной информации, — вздохнул Сокджин. — Но, боюсь, вам придётся привыкнуть к моему присутствию. Кто-то тоже вздохнул, кто-то переглянулся, но скоро все вернулись к своим прямым обязанностям, а Тэхён потянул Чонгука в цех и заодно кивнул Сокджину, чтобы тоже шёл за ними. Наверное, он сам от себя не ожидал, что будет так чётко и уверенно рассказывать Сокджину о том, в какие дни Намджун обычно заказывает то, что не привозят с фермы, в каком виде они передают списки необходимого, с чем чаще всего случаются проблемы… Тэхён не замолкал, наверное, минут двадцать, пока всё не рассказал, а потом хлопнул глазами, переводя дыхание. — Вроде всё… Чонгук, есть какие-то дополнения? — Ты вспомнил то, о чём бы я даже не подумал, — восхищённо заявил тот, заулыбавшись. — Ты бы сказал, что мне записывать придётся, я бы блокнот и ручку взял, — Сокджин тоже улыбнулся. — Сейчас набросаю себе конспект по памяти, зайдёшь перед уходом посмотреть? Да, кстати, завтракать и ужинать я буду здесь, можете мне что-нибудь готовить? — Без проблем, как боссу, — кивнул Тэхён, переглянувшись с Чонгуком. — Зайти к тебе в кабинет? То есть к нему? К тебе, — он почему-то страшно нервничал, да и улыбаться не хотелось. — Да, в кабинет, я буду там, — кивнул Сокджин. — Не буду больше отвлекать вас от работы. Если парни и хотели обсудить между собой новую ситуацию, наплыв заказов не дал им это сделать. А вечером, когда Тэхён поднялся в кабинет, Сокджин протянул ему довольно полный конспект его же инструкций и письмо Намджуна. — Прочитай. Не хотел сообщать всем настолько прямолинейно, к тому же я надеюсь, что он вернётся и это временно. Тэхён поставил поднос с ужином на стол. Намджун сам за ним приходил, когда ему было удобно, но Сокджин не ел уже полдня, Тэхён просто не мог его не накормить. Он присел на диван, перечитал сначала конспект, а потом и письмо, после которого поднял на Сокджина очень тёмные глаза. — Он не вернётся, — сказал тяжело и мрачно. — Вернётся, — упрямо возразил Сокджин. — Должен вернуться. — К чему? К тому, что бросил? — спросил Тэхён с вызовом. Кандидатура Сокджина на роль нового босса его, в целом, устраивала, тот управлялся с собственным рестораном, будучи в нём же поваром, но дело было не в чьей-то там кандидатуре. Ким Намджун, обещавший и Тэхёну, и прочим сотрудникам хорошую работу, просто бросил их в один момент, подарив ресторан кому-то другому. И даже не попрощался! — Почему ты в этом так уверен? — добавил повар. — Потому что если я не буду в это верить, мне одна дорога — в океан, — тихо сказал Сокджин. — Он обещал мне, что сообщит, когда сможет себя простить. Я его люблю. Так себе аргументы, но это всё, что у меня есть. Отложив бумаги в сторону, Тэхён подошёл к столу и сидящему за ним Сокджину. — А если не сможет? — спросил он прямо. — Я понимаю твою веру, но… Можешь обозвать меня ведьмой, как Чонгук, но я предчувствую что-то очень плохое. Что-то ещё более плохое, чем уже произошло. Мне не по себе… — Тогда я в точности выполню его волю. Позабочусь о «Восьмёрке» и людях в ней со всем тщанием, — пообещал Сокджин. — Я не сомневаюсь в том, что у тебя это получится, — признался Тэхён. — Но я переживаю за тебя. Это большая нагрузка. И прости, пожалуйста, что я тебе это скажу, но… — Он вздохнул, глядя себе под ноги. — Я был в него влюблён. Когда мы только начинали. Потом я это перерос, но где-то по-прежнему отношусь к нему не просто, как к боссу. — За что ты извиняешься? — тихо спросил Сокджин. Он обошёл стол и обнял Тэхёна за плечи. — В него сложно не влюбиться. Я прекрасно это понимаю. И понимаю, что ты волнуешься прежде всего за него. Я тоже. Если бы я знал, где его искать, я бы приволок его обратно. Но я не знаю, Тэхён. — За излишнюю откровенность, — буркнул тот, но обнял его в ответ. — И я не просто волнуюсь. Я очень злюсь. И это тоже останется нашим секретом. А куда он мог поехать? Может, на ферму? Или её он тоже кому-нибудь подарил? — Смена собственника не зарегистрирована, хотя на это может уйти больше времени. — Сокджин кивнул на свой ноутбук с открытой страницей налоговой службы. — Неизвестно где, не долечился… Наивный такой, мол, нужно только в банк съездить! Да мне документов теперь переоформлять на неделю! Не мог просто генеральную доверенность выписать? — Вот поэтому особенно боюсь, что не вернётся, — вздохнул Тэхён. — Кстати, можно я устрою Юнги весёлую жизнь? — В разумных пределах, — попросил Сокджин. — Нервы потрепать разрешаю, но он мой новый шеф-повар, так что не оставь меня без работника. Ой, Тэхён! Можешь отказаться, если нет, но… не хочешь поработать недолго в «Девятке» в мои смены, пока Юнги не найдёт второго повара? — На пару недель моей злости точно хватит. Поработаю. Но от своего места не отказываюсь. Чонгук без меня с ума сойдёт, а это лишние проблемы. Нам сейчас лишние проблемы точно уже не нужны. — Я поставлю смены так, чтобы они не пересекались. И хотя бы один выходной между ними. Спасибо тебе большое! У Юнги будет стимул быстрее искать постоянного помощника. — Прямо с завтрашнего дня могу туда выйти, пока ещё злой, — фыркнул Тэхён. — А сейчас пойду, меня там Чонгук ждёт. А ты поешь, мы постарались над твоим ужином. После работы ты домой поедешь? — Спасибо. — Сокджин втянул носом ароматы ужина, в животе заурчало, и он смущённо по нему хлопнул. — Нет, я здесь останусь. После закрытия подниму коробки из машины, там немного. Кстати, если Юнги коротает время у Хосока за стойкой, пришли его ко мне сюда, пожалуйста. Мне есть, что ему сказать. — Ладно, если что — звони или заходи, буду помогать, чем смогу. И приятного аппетита! — Тэхён похлопал его по плечу и сбежал по лестнице к Чонгуку, перед этим затормозив рядом с Юнги и буквально рыкнув: — Поднимись наверх, тебя там ждут!***
— Сказал, что будет со мной разговаривать, только когда я найду Намджуна, — Юнги не жаловался, но голос звучал очень озадаченно, когда, дождавшись окончания смены, он провожал Хосока домой. — Где его искать-то? Сказал, надо найти, обеспечить лечением, проследить, чтобы ел. Вот как он себе это представляет? — Ну я не знаю, позвонить? Написать? Съездить на ферму? Вдруг он там залёг на дно? А вообще это очень оправдано. Ты всё это заварил, тебе и разгребать, — усмехнулся Хосок, переплетая их пальцы. — Я не подвергаю сомнениям справедливость поручения. — Юнги нежно сжал его руку. — Думаю, как лучше сделать. Намджун мне не отвечает. И я не уверен, что меня просто так пустят на ферму. Надо позвонить управляющему завтра с утра. — Позвони, всё-таки это может сработать, — кивнул Хосок. — А вообще страшно ты везучий, Мин Юнги. Всё думаю, что было бы, если бы ты всё-таки его убил? Точно гораздо хуже всё бы обернулось. — Да, наверное, — согласился Юнги, хоть и знал, что даже этот вариант померк бы перед тем, когда в дело вступил бы он. Тогда от их жизни не осталось бы ничего, кроме золы.***
— Доброе утро, — сказал Тэхён, переступая порог цеха в «Девятке», кроме Чимина там никого и не было. Кондитер удивлённо распахнул глаза, но Тэхён сразу пояснил, что временно поработает вместо Сокджина, пока не найдётся подходящая кандидатура. — И очень тебя прошу, не вмешивайся, ладно? — попросил он, обнимая старого друга. В очередной раз пожалел, что им толком так и не пришлось погулять вдвоём и поговорить по душам, но то, что было раньше, до того, как они снова встретились, оставалось очень важным. — Я не знаю, что тебе известно, мы об этом ещё поговорим, но с Юнги у меня свои счёты. Просто не мешай мне. Жить он будет. Это я могу тебе обещать. — Л-ладно, я понял. — Чимин кивнул, заглянул ему в глаза и сдержал на языке какие-то лишние пояснения. — У тебя такой приятный голос, — Тэхён расплылся в ласковой улыбке, но та исчезла моментально, как только на работе появился второй повар. — Ты всегда опаздываешь? — невероятно строго спросил он, обернувшись. — Или только сегодня? — Привет, котёнок. — Юнги поцеловал Чимина в щёку. — Привет, Тэхён. Не всегда, только сегодня, у меня колесо спустило, пока я за овощами ездил. Пришлось в сервис отгонять. Матерь божья, моя спина! — Он потянулся, болезненно морщась. — Оставил у служебного входа, сейчас принесу… Овощей действительно было много, закинуть в багажник в два захода — лёгкая задача, дотащить на себе — куда сложнее. — Сокджин тебя проинструктировал, да? — уточнил Юнги. — Чимин-а, а можно мне кофе? И круассан! — А массаж тебе, случайно не полагается? Или какие-нибудь очень приятные оральные ласки, как великому герою? — дьявольски усмехнулся Тэхён, а Чимин аж подавился и нырнул к себе в уголок, не зная, плакать ему или смеяться. — Через две минуты жду тебя перед твоим столом, кофе тебе не положен! — Я так понял, что все оральные контакты будут исключительно неприятными, — пробормотал Юнги, скрывшись в раздевалке. Но это была его кухня, в конце концов, поэтому, вернувшись, он бросил на Чимина укоризненный взгляд. — Хоть булочку мне можно? — уточнил он, ставя джезву на плиту. — Разве что с ядом, — хмыкнул Тэхён, пробуя ножи на остроту кончиком пальца. — У тебя ещё осталось или ты всё извёл? Юнги бросил на него удивлённый взгляд, ещё один — на уголок Чимина. — Ты хорошо информирован, — заметил он. — Но ничего не осталось. Тэхён приблизился, сузив свои красивые глаза. — Не пытайся искать в нём поддержки, я его попросил не вмешиваться, — прямо сказал он. — И чтобы ты понял — я собираюсь сделать твои рабочие смены невыносимыми всеми доступными мне способами. Еду портить не буду, не волнуйся. Это табу для любого хорошего, уважающего себя повара. Хотя, откуда тебе знать, Юнги, ты никогда им не был. — Всего лишь думаю, кто тебе рассказал, — пожал плечами Юнги. — Ладно, это не важно. Пожалуйста, дай мне сейчас выпить кофе, иначе с невыносимостью рабочей смены я справлюсь и сам. — О, вы уже начали, — раздался голос Сокджина, который на этот раз воспользовался служебным входом. — Юнги, почему у нас под дверью морковь? Ты хочешь, чтобы нас оштрафовали? О, кофе, какие вы молодцы! — Он ловко перелил содержимое джезвы в высокий кофейный стакан. — Чимин, а можно булочку, я страшно опаздываю? Спасибо тебе, дорогой! Тэхён, очень рад тебя видеть, хорошей тебе смены! Я ушёл! — И исчез было за дверью, но заглянул снова и строго напомнил Юнги, застывшему над своей опустевшей джезвой: — Убери морковку! Чимин метнулся за Юнги, чтобы помочь, а потом — к плите, поставив на стол перед поварами ещё горячие круассаны. Две штуки. — Хватит. Перестаньте, — сказал он тем самым голосом, который его самого удивлял. — Тэхён, я понимаю, что ты злишься. Но я здесь тоже работаю! И не смогу провести даже несколько часов в такой… О-обстано-овке! Юнги, отойди от плиты, сейчас я сделаю кофе на всех. И пускай он виноват, Тэхён, но он то-оже человек! — Ах, человек? — воскликнул тот, опасно взмахнув рукой с ножом. — То есть, по-твоему, это по-человечески? То, что он делал за нашими спинами? А я ему доверял! Я считал его своим другом, Чимин! Первым другом за столько лет… Человеком, с которым мне было спокойно и легко даже в самое тяжёлое время. Со времён тебя таких людей не было. А сейчас из-за него вся эта ерунда. Я тоже человек, Чимин, и я очень злюсь! — Злись на меня, — тихо сказал Юнги, становясь перед Тэхёном. — Но не расстраивай Чимина, пожалуйста. Он вообще ни в чём не виноват. Вот с семнадцати часов можешь показывать всю степень злости. А пока… не надо его нервировать. Слышишь, сколько он разом говорит? Это от волнения. — Слышу, — подтвердил Тэхён, резко воткнув нож в доску. — И это тоже меня злит. Тот факт, что этот прекрасный, нежный, светлый парень настолько от тебя без ума, что варит тебе кофе в тот момент, когда тебя вообще не стоило бы терпеть рядом! Я его понимаю. Ты мне тоже очень нравился. Я тебя в дом свой приглашал, Юнги. А ты! Как ты… Да как ты мог так поступить? Или ты со мной подружился только для того, чтобы узнать что-нибудь о Намджуне? — Я с тобой подружился, потому что ты мне понравился, — Юнги не менял интонацию, говоря всё также тихо и спокойно. — Потому что ты удивительный, глубокий, яркий. Моё отношение к тебе и моё отношение к Намджуну — это две не пересекающиеся плоскости. — А о моём отношении к тебе ты подумал? О Чимине? И Хосоке? — Тэхён полыхал от возмущения и обиды. — Только вот не надо передо мной оправдываться, лучше скажи, как я должен сейчас к тебе относиться? Вспоминая все наши прогулки и разговоры? Как ты всегда поддерживал меня, успокаивал и обнимал? Как я перед тобой всю душу раскрывал, доверяя? Ты травил не только Намджуна, Юнги. Ты травил всех нас! Всех, кому ты дорог! Из яростных глаз Тэхёна полились слёзы, Чимин тихонько ахнул и поставил на стол две чашки кофе. Юнги резко шагнул к Тэхёну, обхватив за плечи. — Прости? — попросил он. — Прости меня? — Не трогай! — зашипел тот диким животным, которого пытались поймать в сети и явно не для того, чтобы погладить и отпустить. — Как мне простить? Как мне перестать злиться? Ты же умный, давай, придумай, как я это должен сделать… Тэхён перехватил его руки, сжимая запястья. — Нет, молчи, — резко заявил он, мотнув головой. — Не хочу переставать злиться. Не собираюсь. Слишком легко ты не отделаешься! — Ещё немножко — и вас будет слышно в зале, — предупредила Сонхва, заглядывая. — Юнги, первый заказ. — Спасибо, — спокойно, полностью лишенным красок голосом ответил тот. — Давайте уже поработаем? Он залпом опустошил кофейную чашку и вчитался в заказ. — Каша, омлет со шпинатом и лососем, круассан и кофе. — Я займусь кашей, — Тэхён порывисто вытер щёки ладонями. — И как бы мне не хотелось приготовить её из тебя, травить посетителей — не мой стиль! Больше Юнги не проронил ни слова, если не считать перераспределения заказов. Молча мыл овощи, резал, чистил, шинковал, жарил, мариновал мясо, запекал нежную рыбину. Разные плиты позволяли почти не пересекаться в просторном цеху. Тэхён освоился на новом месте довольно скоро. Да ведь ему уже приходилось здесь готовить. Повара молчали. Чимин поглядывал на них из своего угла весь день, ощущая повисшее в цеху напряжение. Было непривычно, дискомфортно, странно так работать. Неизвестно, что лучше, когда коллеги ругаются или так тяжело молчат. Чимин молчал много лет, но сейчас понимал всю важность нормальной, адекватной коммуникации между двумя небезразличными друг другу людьми. — Юнги, — он поймал повара за руку ближе к концу своего рабочего дня. — Поговори с ним нормально? Тэхён эмоциональный… Но он умеет разговаривать. — Да где я с ним ненормально разговаривал? — вскинулся Юнги. Чимин посмотрел ему в глаза. — Вам нужно просто сесть и поговорить. Я надеюсь, что у вас это получится, потому что иначе… Я попрошусь в другую смену. Он очень нежно улыбнулся, взяв обе руки Юнги в свои. — Невоз… можно же работать в таких условиях, а-а? — Мне кажется, Ким Намджун выбрал самый лучший способ решения проблемы, просто исчезнув, — мрачно сказал Юнги. — А мне — возможно, Чимин? Возможно мне хоть что-то?.. Он резко отвернулся, смаргивая гнев в зрачках, и заговорил с обычной мягкостью: — Извини, котёнок. Я постараюсь. Чимин тихонько вздохнул. — Я могу остаться. До самого вечера. А потом мы куда-нибудь… Пойдём. Могу остаться и попытаться помо-очь. — У тебя вторая рабочая смена, ты устал. — Юнги качнул головой. — Тебе нужно отдохнуть, лечь пораньше. Хосок обещал тебя сегодня встретить. — Я буду тебя ждать, — упрямо сказал Чимин. — Дома. Мы будем. Последние дни он не ночевал у себя, только рядом с Хосоком и Юнги. Так было проще для всех. — Хорошо, — согласился тот. — Постарайтесь приятно провести время. Чимин отступил, отпуская его руки, а перед уходом обнял Тэхёна и очень серьёзно попросил не убивать Юнги, а то работать точно будет некому. — Да очень надо! — рыкнул Тэхён себе под нос и снова замолчал, яростно нарезая овощи. В молчании прошли и следующие часы, а когда кухня закрылась, Юнги приглушил свет, убрал стол, и негромко спросил: — Поговорим? — Не здесь, — отозвался Тэхён, наводя порядок. — Тут слишком много острых предметов. Убить не убью, но поцарапать тебя очень хочется. Пойдём на набережную? — Тогда подожди немного, — попросил Юнги. Составил список того, что нужно было заказать в ближайшие дни, отнёс в кабинет, оставив в центре стола, переоделся и, наконец, был готов. Тэхён написал Чонгуку, что закончил работать, вышел вместе с Юнги через служебный вход и быстрым шагом пересёк улицу, направляясь к воде. Упал на песок, уселся и уставился, скрестив руки. — Я по-прежнему очень злюсь. Но ты не выглядишь безумцем или злодеем. Поэтому, давай. Говори. Я постараюсь послушать и не язвить. — Тебе объяснить причину желания его убить или выбранный способ? — уточнил Юнги, тяжело ворочаясь на песке в попытках сесть удобно. — Объясни мне свои чувства, — попросил Тэхён. — Все, с которыми ты это делал. И что ты испытываешь сейчас. — Там, где я вырос, кровная месть считается… естественным порядком вещей, — начал Юнги. — Таким же естественным, как конфуцианская заповедь почтения к родителям. Дракон уничтожил мою семью, я вправе нанести ответный удар. Поэтому… не было особых чувств. Я узнал его — и сделал ошибку. Юнги замолчал, морщась, а потом лёг на спину прямо на песок. — Тогда почему такой способ? — Тэхён повернул к нему голову. — Ты приходил к нему в ресторан, общался с ним. Почему не убил гораздо резче и быстрее? Если дело в кровной мести… — Говорю же, я сделал ошибку. Я сказал об этом… другому заинтересованному человеку. И ему было мало просто крови. Ему было нужно страдание. Много выкручивающей боли. Чтобы смерть показалась избавлением. Легко заставить человека страдать, если у него есть уязвимые места. Но у Намджуна их не было. Мы довольно долго лениво это обсуждали, пока это уязвимое место у Намджуна не проявилось. Понимаешь, о чём я? — Кажется, понимаю. — Тэхён кивнул, вглядываясь. — Но это у меня совсем не вяжется с тем, каким я тебя узнал. Заботливым, тёплым, мудрым… Романтичным. — Что в моих словах этому противоречит? — Юнги повернул голову, глядя в его блестящие глаза. — Не говори ещё и ты мне о законе, Тэхён! Мой отец поставил закон выше безопасности семьи — и поплатился за это. Я бы никогда ничего не доказал, мальчишеские воспоминания против новых документов, безупречной репутации, истории, чистой, как сорочка первоклассника. К тому же, я никогда не думал, что мне придётся это делать. Зная своего брата, — он выплевывал это слово каждый раз, когда приходилось его произносить, — я мог ожидать, что тот всё сделает сам, когда получит информацию, которую сможет использовать. — А, то заинтересованное лицо — твой брат… — Тэхён задумчиво помолчал. — О законе я ничего не скажу, не вижу в этом никакого смысла, но он бы работал, случись что посерьёзнее, тогда всем было бы хуже. И на месте выполненной кровной мести образовался бы новый шрам, да не один, как минимум — три, если не считать меня, потому что я до сих пор злюсь, — фыркнул он, — и собираюсь тебя убеждать, что я бы не рыдал, если бы тебя арестовали и судили. Нет, о законе я говорить не буду. Только о том, что я не понимаю. Я никогда не понимал, Юнги… Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и продолжил: — Мой отец желал мне смерти, едва я только появился на свет и открыл рот. Он с завидной регулярностью проклинал меня. И чем старше я становился, тем яростнее были его проклятья. А ведь у него тоже была причина — я родился, меня за каким-то хреном нужно было кормить, растить и всё такое, я страшно напоминал ему бабушку, в этом тоже есть моя вина, не так ли? Только он был злым и жестоким человеком почти ко всем. И я видел таких людей, помимо своего отца. А в тебе я этого не увидел, ты очень тщательно это скрыл — то, что ты носишь в себе это, что желаешь смерти человеку, которому смотришь в лицо, что ты уже ведёшь его к этой смерти, потому что он перед тобой виноват. Но я этого не понимаю. Не могу сложить это у себя в голове и в душе. Все твои слова мне понятны… И даже чувства. Но это сложно принять до конца. Принять тебя таким. И остаться при этом о тебе хорошего мнения. Не думай, что я не хочу принять… — Так тогда мы ещё и не общались, так, столкнулись пару раз… — Юнги пожал плечами. — А потом… Случился Сокджин. Уязвимое место Намджуна. И я испугался. Я сам это предложил, чтобы он не появлялся здесь, сказал, что сам со всем справлюсь. Это было бы сложно доказать, реально сложно, но даже если бы меня арестовали — это казалось мне лучшим исходом. Он бы использовал Сокджина, Тэхён. Они выросли вместе, были куда ближе, чем со мной, они были товарищами по всем детским развлечениям, но потом всё изменилось, потому что для этого человека нет привязанностей. Он бы убил Сокджина на глазах Ким Намджуна только для того, чтобы тот испытал боль. Я должен был защитить Джина. Даже если бы для этого мне пришлось совершить убийство. Даже если бы потом Джин меня возненавидел. Тэхён схватился за голову, опираясь локтем о колено. — Слишком сложно, слишком много всего… — пробормотал он. — Почему это должно происходить здесь, с нами? Рядом со мной. С людьми, которые мне дороги? И ты мне дорог, Юнги… И Сокджин! Он такой прекрасный! И Намджун… я с ним столько лет работаю! Но на него тоже ужасно злюсь. Мы с ним вообще не так близки, даже если я найду его и устрою истерику, он и бровью не поведёт. Однако, сейчас я начинаю думать, как хорошо, что он уехал… Если всё так, как ты говоришь и больше ничего не скрываешь, лучше ему никогда не возвращаться. — Сокджин требует, чтобы я его нашёл, — хмыкнул Юнги. — Ладно, финал истории. Когда на яхте Намджун предложил Сокджину выйти за него, я понял, что надо остановиться. Потому что мёртвых я не верну, а Сокджин… Они оба были счастливы. Здесь, сейчас, они были так счастливы друг другом, дышали друг другом, светились этой любовью. И убить его — значило убить Джина. Я позвонил, отказывался, умолял оставить Ким Намджуна в покое. И успокоился. У меня окончательно не стало брата, но остался Сокджин. Я остановился, Тэхён, клянусь. Я простил ему всё ради счастья Сокджина. Но этот растяпа порезал руку! И он даже привстал, глядя на Тэхёна с искренним возмущением. — Я помню, — тоскливо отозвался тот, не меняя позы. — Все были счастливы на яхте. А теперь… Не представляю, что дальше будет. Но мне страшно, Юнги. За Сокджина. За тебя. За всех. Юнги сел, тихо вздыхая, придвинулся ближе. Он снова осторожно, как дикую кошку, обнял Тэхёна за плечи. — Все живы, звёздный мой, — шепнул он ласково. — Значит, всё можно исправить. Всегда всё можно исправить, пока человек жив. — А как мне теперь выкинуть из головы мысль, что какой-то человек может убить Сокджина на глазах у Намджуна, а? — фыркнул тот, но сейчас не рыпался, не отбивался от объятий. — Я же почти в красках это увидел, это безумно страшно! — Мы никому не позволим это сделать, — твёрдо сказал Юнги. — Да и не приедет он никогда… Не волнуйся, ну что ты… Тэхён, ты знаешь сказку про умную Эльзу? — Впервые слышу! Что это ещё за сказка? — пробурчал тот. — Там была девушка, Эльза, которая спустилась в подпол за чем-то — и пропала. Бросились её искать, а она сидит и плачет. Кому не рассказывает — все тоже садятся и плачут. Оплакивают её ещё нерождённого ребёнка, который подрастёт, спустится в подпол, споткнётся, разобьёт себе голову и умрёт. И все плачут, головами кивают и причитают: «Ох и умная же у нас Эльза!» Юнги погладил Тэхёна по волосам. — Вот ты сейчас та самая умная Эльза. Атилла ещё не вошёл в Рим. Чёрт, эти мои сравнения… В общем, Сокджину пока угрожает только он сам. — Пф-ф-ф, — Тэхён закатил глаза и внезапно рассмеялся. — Да я всю жизнь так живу! Ну, почти всю! Едва только появляется намёк на что-то страшное — придумываю всё самое плохое, даже стараться не надо, оно само. Зато потом, если ничего не происходит, знаешь, как легко? Он прижался к плечу Юнги и прикрыл глаза. — А вообще… очень хотелось бы понять, что толкнуло Намджуна на такие страшные вещи. У меня же дважды случилась эта несостыковка: что с тобой, что с ним. Кто бы мне ещё ответил за него, конечно… — Когда мы разговаривали в последний раз, в больнице, Намджун сказал, что у него не было выбора, — Юнги прижал его крепче. — Был человек, который отдавал ему приказы. Может быть, Сокджин больше знает о его детстве, но… Думаю, он в юном возрасте попал в плохую компанию. И под «плохой» я понимаю не задирать малышей и курить за углом. Ты видел шрамы на его плечах? На яхте, под майкой? Думаю, это оттуда. Если его некому было защитить, он мог оказаться среди людей, которые ему приказывали. — Вы разговаривали в больнице? — переспросил Тэхён. — Он знает, что ты его травил, да? Он уже слегка запутался в том, что и от кого слышал, голова шла кругом от всей информации, рисовала новые страшные картинки, но плакать сейчас точно не хотелось. — Намджун обвинил в этом Сокджина, это раз. А тот потребовал меня исчезнуть из города, чтобы уберечь от его реакции, это два. Ну а куда я исчезну, у меня здесь два парня. — Юнги успокаивающе перебирал его волосы. — Я решил, что поеду к нему и мы всё решим. Он бы и сам догадался, конечно. День-два — и догадался бы. Так что мы очень откровенно поговорили. — И он не угрожал тебе отомстить? Просто взял, подарил «Восьмёрку» Сокджину и исчез? — Тэхён был слегка не в себе целый день, а возможно, даже и больше, поэтому не успел вовремя сообразить, что сказал о том, чего, возможно, не стоило. — Ой… — В смысле? — переспросил Юнги, его рука остановилась. — Он подарил Сокджину «Восьмёрку»? — Ну… это образное выражение, — начал юлить Тэхён, но вовремя остановился. — Сокджин меня убьёт. В общем, да, подарил. Теперь Сокджин — наш новый босс. Но никому не рассказывай! — Пиздец, — не сдержался Юнги. — Извини, это очень… многое осложняет. Ладно, подумаю об этом завтра. — Почему? — Тэхён приподнял голову. — Потому что Сокджин хочет, чтобы я его нашёл, — проворчал Юнги. — Потому что Намджун ему нужен максимально живым. А такие широкие жесты с собственностью мне бы понравились, только прилагайся к ним Намджун, вымаливающий его прощение. — Если я что-то и понял о нашем боссе, так это то, что человек он максимально деловой, — высказался Тэхён. — Думаю, это такой способ делового человека вымаливать прощение. По-другому он просто не умеет. — Ладно, будем искать, — подытожил Юнги. — Ох уж эти деловые люди, никогда таким не был…