***
— У меня есть вопрос, но, скажу сразу, ты волен отказаться, — начал Сокджин, подкладывая Намджуну в тарелку рыбных шариков в густом соусе с тамариндом. — Господин Ли в качестве благодарности предложил нам с Тэхёном покататься с друзьями на его яхте. Маленькой, на десять человек. Ты хотел бы присоединиться? — А в какой день это планируется? — уточнил тот, покорно принимая вкусное угощение. И хотя рыбные блюда ему уже начинали надоедать, как истинному мясоеду, что поделать, диета — есть диета, особенно, когда за ней так тщательно следит Ким Сокджин. — И кто поедет? — Сам Тэхён с Чонгуком, Чимин и Юнги, Чон Хосок и я. Мы долго выбирали день исходя из наших графиков и прогнозов погоды, остановились на ближайшем четверге. — Сокджин подлил себе тёплой воды в стакан и продолжил: — С пятницы ветер усиливается, будут волны. А в четверг можно будет искупаться. Что скажешь? Намджун задумчиво прожевал очередной шарик. — Если моих сотрудников не будет слишком смущать моё присутствие, я бы поехал, — ответил он, ласково улыбнувшись. — Потому что очень хочу поплавать с тобой на яхте. — О, я очень рад, — Сокджин ответил на слова и улыбку вспыхнувшим нежностью взглядом. — Ты им сам скажешь? Или мне сообщить Тэхёну? — Завтра я увижу его на работе раньше, могу сказать, лишь бы они только ехать не передумали. — Намджун негромко рассмеялся и отодвинул опустевшую тарелку. — Мне и самому нужно как-то настроиться на то, что мы будем вместе отдыхать. И расслабиться. Будете что-нибудь готовить или мне заказать? — Заказать? — Сокджин изумлённо округлил глаза. — Ну уж нет, мы сами приготовим. Он обхватил своей ладонью пальцы Намджуна и мягко сказал: — Ты же будешь со мной. Всё будет хорошо. Тот поднёс его руку к губам, поцеловал каждую костяшку и фалангу. — Я постараюсь концентрироваться только на тебе и останусь таким, каким ты меня знаешь. Сокджин сладостно вздохнул. Хотелось сесть рядом, а лучше — на колено Намджуна, обнять его и приласкать губами мочки ушей, провести вдоль линии роста волос, но у него был ещё один неозвученный вопрос. Впрочем, не вопрос даже, а некое дополнение. — Ещё одно, — попросил он. — Твои сотрудники уверены, что мы встречаемся. Мои, впрочем, тоже, но они мне об этом в таких выражениях не говорили. Мы никогда не обсуждали наши отношения в таких категориях, но я подумал, тебе лучше знать об этом заранее. И мне тоже. Потому что если нет… Я не хотел бы впервые услышать, что это не так, в присутствии других людей на яхте, где мне придётся держать лицо. Он опустил взгляд ещё в самом начале, только щёки розовели, выдавая его смущение тем, что такой деликатный вопрос пришлось затронуть. — А что же мы тогда делаем? — как-то растерянно спросил Намджун, но быстро взял себя в руки. — Мы встречаемся, Ким Сокджин, разве можно это отрицать? Мы вместе гуляем, обедаем, ужинаем, завтракаем, ходим друг к другу в гости, обмениваемся поцелуями и ласками… Мы с тобой — пара, Сокджин. Ты и я. Пусть мы не говорили об этом, не обозначали это вслух, но я считаю тебя своим парнем уже которую неделю. Своим мужчиной. Сокджин прижал ладони к уже пылающим щекам и зажмурился. — Прости, — выдавил он. — Я не должен был сомневаться. Иногда мне до смешного нужны слова, которые подтвердят то, что я вижу и чувствую. Дело не в том, что я не верю тебе, я не всегда верю сам себе. Прости, Намджунни. — Я буду иметь это в виду, — улыбнулся тот, — буду пользоваться нужными словами. Не извиняйся, я в отношениях разбираюсь ещё хуже, чем в продуктах, но в том, что мы не просто развлекаемся, я абсолютно уверен. Иди ко мне? Сокджин оказался рядом ещё до того, как отзвучал последний звук. Оседлал колени, обхватил руками за плечи и ткнулся носом в шею, дыша в неё. — Если это и развлечения, — ласково, щекотно выдохнул он, — то развлечения супружеской пары с изрядным стажем. Прогулки для здоровья и долгие-долгие разговоры. Я влюблён в тебя, ты знаешь? — Догадываюсь, — нежно подразнил Намджун, обнимая его за талию и удерживая сильными руками. — И я влюблён, Сокджин… В тебя. В твой смех и улыбку. В твои руки и глаза. Во все наши прогулки и разговоры. Но если ты хочешь устроить что-нибудь безумное, только скажи, мы устроим. Возьмём пару байков и поедем кататься по бездорожью. Отправимся на какой-нибудь секретный, уединённый пляж, чтобы искупаться там голышом. Или прыгнем с парашютом… Или… Да что угодно, Сокджин. Если ты захочешь, я готов. Тот счастливо смеялся в его плечо. — Подожди, это мой третий выходной за несколько месяцев, и я ещё не осознал возможности, которые перед нами открываются, — попросил он. — Сейчас я рад уже тому, что мы видимся не ночью, после окончания всех дел. Что мы вдвоём с тобой посмотрели на дневное небо. Что купили мороженое в том смешном кафе. — Он прижался лбом ко лбу Намджуна. — Впрочем, есть кое-что. Ты однажды пригласил меня на свою ферму. Я правда хочу посмотреть. Теперь, когда у меня есть время, я хочу посмотреть на телят и погладить их. Попробовать твои прекрасные томаты прямо с ветки. — Это мы обязательно устроим, — пообещал Намджун, поглаживая его по спине. — Тебе должно понравиться, там красиво, много зелени и пространства. А я… Знаешь, о чём я сейчас подумал? Чего бы мне хотелось? Если проехать чуть подальше за ферму, в джунгли, можно обнаружить красивый водопад. Туристов там не бывает, о нём знают только местные, дорога там узкая, местами её почти и нет. Я сам случайно туда вышел, когда просто гулял. Я бы показал тебе это место. И… занялся бы там с тобой любовью, Сокджин, — выдохнул он. Тот слабо задрожал в его руках; выдох вышел шумным и однозначно одобрительным. — Тогда мы обязательно сделаем это, — Сокджин шептал прямо в поцелуй. — Выберемся туда на прогулку, на целый день. Будем гулять, смотреть на водопад и любить друг друга прямо там. Мы обязательно побываем там вдвоём.***
В назначенный четверг они подъехали к порту на двух нагруженных автомобилях. Сокджин вёз Юнги, Хосока и такое количество еды, словно планировал провести посреди океана неделю или потерпеть крушение на необитаемом острове, Намджуну же было дано задание забрать Чимина с горой выпечки, Тэхёна и Чонгука. Команда помогла им всё поднять на борт, и уже через полчаса яхта вышла в открытый океан. С погодой они угадали: ветра и волн почти не было, солнце светило мягко, небо было безоблачным. Сокджин блаженно щурился, глядя на воду в солнечных бликах. Тэхён испытал шок раза три за последние несколько дней. Сначала, когда Намджун сообщил, что на яхту он тоже поедет. Отчасти парень был к этому готов, но дело было не в самом факте, а в том, как Намджун это сказал: попросил своих сотрудников не стесняться и воспринимать его во время водной прогулки не как начальника, а как знакомого, обращаться к нему на «ты» и вообще не переживать, что это как-то скажется на дальнейшей работе. — Сегодня я просто Намджун, — повторил уже в четверг, когда забирал парней у ресторана на машине. Второй раз Тэхён обалдел от количества еды, которое Сокджин решил приготовить. Нет, он уже догадывался, что тот любит поесть, да и босс, то есть просто Намджун, с ним за компанию. Повезло, что поваров в их компании было четверо — вместе они справились с готовкой за считанные часы. А когда просто Намджун уже на яхте удалился в каюту и вернулся оттуда в шортах и майке, Тэхён обалдел в третий раз. Они все были одеты очень по-простому, это же не светский приём, но от босса Тэхён точно этого не ожидал, долго и беззастенчиво разглядывая его ноги. — Красиво-то как! — восхищался Хосок бескрайними водными просторами, когда общими усилиями они разложили еду на верхней палубе. Его тоже немного, но смущало присутствие босса, с чем Хосок усиленно боролся. — Можно начинать есть, да? Чимин вовсе не собирался никого стесняться, усевшись между ним и Юнги, улыбаясь безмятежно и тепло. — Нужно начинать, — смеялся Сокджин. — А когда проголодаемся, мясо пожарим, здесь есть электрический гриль. Намджун, будешь жарить мясо? Я тебя научу, — обещал он, усадив того на шезлонг и растирая его плечи солнцезащитным кремом. Чонгук смотрел то на расставленные закуски, то на Тэхёна, то на воду за бортом. Сейчас, когда он был в белой майке, его татуировки можно было хорошо рассмотреть, и Юнги с интересом косился на них взглядом из-под панамки. Сокджин перекинул им второй тюбик крема, и Юнги задумчиво растирал его по ногам Чимина, пока Хосок занимался плечами. — Ты в меня так веришь, — улыбнулся Намджун через плечо. — Я надеюсь, у нас много мяса, вдруг я испорчу партию? — Ты ничего не испортишь, родной, — пообещал Сокджин ему на ухо. — Ты всё делаешь только лучше. И я буду рядом. — Садись уже, давай поедим, — Намджун потянул его к себе, усаживая рядом на свободный шезлонг. — Позволь мне за тобой тоже поухаживать. Что тебе положить? — Всё, что уместится на блюдо, я толком не завтракал. — Сокджин довольно потянулся, наслаждаясь заботой. Это каждый раз было приятно, все знаки внимания Намджуна отзывались внутри благодарным трепетом. — Тэхён, будешь рулетики? Или пирожки? Овощей хочешь побольше? — Чонгук тоже наполнял тарелку для своего парня. Тот хотел попробовать всего по чуть-чуть, особенно те рулетики, которыми занимался Чонгук. — И сырных шариков обязательно, — попросил он, отвлекаясь на пару минут, чтобы включить на телефоне негромкую и очень приятную, подходящую их прогулке музыку. Хосок разлил по бокалам лёгкое вино с цитрусовыми нотками и раздал всем присутствующим. Вовсе не для того, чтобы напиться, но расслабиться точно не мешало. — А мы купаться будем, да? — спросил Тэхён, когда их общими усилиями количество закусок на столе изрядно уменьшилось. — Я спросил у команды, у них есть маски. Здесь должен быть красивый риф. — О, я тыщу лет не плавал с маской! — поддержал Хосок и тут же посмотрел на своих парней. — Вы хорошо плаваете? Раз у них есть маски, то и жилеты должны быть. — Я вырос на море, — отозвался Юнги. Он бы с удовольствием просто полежал в шезлонге, ну поплавал бы рядом с яхтой, но с несвойственным смирением понимал, что ему нечего противопоставить энтузиазму в глазах Хосока. Впечатления, разделённые с любимыми, всегда ярче и полнее. «Я не очень хорошо плаваю», — признался Чимин. — «Но если есть жилет, то можно попробовать!». — Чонгук-и, — Тэхён ласково посмотрел на своего парня, — тебе тоже надо намазать плечи кремом. Особенно — татуировку. Давай, снимай майку и ложись. Кажется, он расслабился первым из всех сотрудников «Восьмёрки». — Да после плавания бы и намазал, сейчас же всё смоется, — поворчал Чонгук. Но в итоге послушно вытянулся на шезлонге, сняв майку. Конечно, они не попрыгают в воду прямо сейчас, сразу после обеда. — Потом ещё намажу, — пообещал Тэхён, размазывая крем тонким слоем по его спине и плечам. — Тут сгореть можно за десять минут, солнце ещё высоко. Намджун вытянулся на шезлонге, держа руку Сокджина в своей и медленно поглаживая его пальцы. — Я, наверное, купаться не буду, — мягко сказал он. — А ты? — Ты не любишь плавать? — удивился Сокджин. — Я не очень хорошо плаваю, — признался Намджун. — Не люблю глубину. А плавать в жилете — это как-то несолидно. — Тогда я только разочек окунусь и вернусь к тебе, — пообещал Сокджин. — Не буду оставлять тебя одного. — О, не волнуйся, — Намджун привлёк его руку к губам, поцеловал тыльную сторону ладони, — плавай, сколько захочешь, а я буду любоваться с палубы. Но когда остальная часть компании всё же собралась к рифу, экипируясь масками, Сокджин покачал головой. — Сделаю пару кругов вокруг яхты и хватит, — сказал он. Юнги насупился, но ничего не сказал, проверяя на Чимине жилет. — Сокджин, давай с нами? — Тэхён обернулся, скинув свою футболку и подставив Чонгуку плечи — сгореть в воде было ещё проще, чем на палубе. — Там очень круто, ты никогда не увидишь этого на земле. — Может, в другой раз, — откликнулся тот. — Намджун заскучает. Всё мясо съест, оставшись без присмотра. Он смеялся, но совсем не обидно, все сотрудники «Восьмёрки», кажется, успели оценить страдания шефа от вынужденной диеты. — Там совершенно другой мир, Сокджин, — настаивал Тэхён, протягивая ему маску. — Ты когда-нибудь летал не во сне, а наяву? Чувствовал себя маленькой частичкой в океане, колышущейся под его ритм? Там всё подчиняется этому ритму, даже твоё сердце начинает стучать иначе, входя в резонанс с основоположной вибрацией, ты перерождаешься во что-то новое, движимое любопытством познания… Намджун несколько раз моргнул и забрал у Тэхёна маску. — Я тоже пойду. С вами. Есть ещё жилет? — Есть, — деловито откликнулся Юнги, отпустив Чимина. — Иди сюда, пожалуйста, сейчас я всё на тебе застегну. Сокджин благодарно улыбнулся Тэхёну и обернулся к другу. — Я на тебя рассчитываю, — очень серьёзно сказал он. — Не волнуйся, Намджун будет в полной безопасности, — Юнги ловко застёгивал крепления жилета, когда мужчина снял майку. — Ты не пожалеешь, — негромко сказал он. — Это было так поэтично, я заслушался, — признался Чонгук, обнимая своего парня. — Какое-то время я подрабатывал инструктором по дайвингу, — улыбнулся Тэхён. — Это просто краткая выжимка из рекламного проспекта. Я не такой умный… Но сработало же! Так, правила поведения нужно кому-то объяснять? — уже громче спросил он, и Чимин поднял руку, нуждаясь в пояснениях. — Нужно, — попросил Сокджин. — И новичкам, и не только, чтобы не чувствовали вседозволенности. Он выразительно посмотрел на Юнги, и тот натянул панаму пониже с самым независимым видом. — Самое главное правило — ничего и никого из живущих под водой не трогать руками, — оповестил Тэхён. — Даже очень красивое. Особенно — очень красивое. Разрешается только смотреть. В случае каких-либо неудобств с маской, с дыханием, с собственным состоянием, лучше опустить её и плыть, как обычно. Перед погружением запомнить ориентиры — яхту, солнце, вон ту скалу, — он показал рукой. — Не отплывать далеко, периодически сверяться с ориентирами, с тем, кто рядом. И если вдруг что-то пойдёт не так, сразу вернуться на борт. Мы с Чонгуком постараемся следить за всеми, кто в жилетах, не переживайте. И просто наслаждайтесь. — Я с маской плыву впервые, — предупредил Чонгук, — хотя вообще плаваю хорошо. — Тогда держись рядом со мной, я покажу тебе настоящую сказку, — заулыбался Тэхён, поцеловал его в щёку и первым полез в воду, спускаясь по лесенке. Хотелось прыгнуть с борта, но он не спешил подавать дурной пример — маску можно было затопить таким резким погружением, а то и потерять. — Я буду рядом с тобой, — Сокджин взял Намджуна за руку. — Не волнуйся ни о чём. — Постараюсь, — кивнул тот, глядя на то, как постепенно в воду погружаются и остальные. Юнги помог спуститься Чимину, подал Сокджину руку и дождался с ним Намджуна, после чего резво рванул в сторону своих парней, чувствуя себя в воде юркой рыбкой. Сокджин блаженно улыбался, подставив лицо солнцу. — Вода так приятно обнимает всё тело, — поделился он и коснулся Намджуна ладонью. — Поплыли? — Очень приятная вода, — согласился тот и кивнул, надевая маску на глаза. — Поплыли! Воды океана были полны неизведанной жизни, что делало их идеальным местом, утоляющим жажду сознания видеть что-то новое, собирающим уникальный пазл мировоззрения, затягивающим с первых секунд, как только взгляду предстал гигантский, насыщенный красками риф. Целый мир, живущий по своим правилам и законам — достаточно было сделать всего лишь несколько движений, чтобы очутиться в нём, почувствовать восторг, трепет и удивление. И благодарность перед радушием хозяев этого мира, пустившим в свой дом осторожно движущихся по поверхности воды незваных гостей. Полосатые каранксы и сержанты окружили плавающих и словно показывали им путь к самым красивым местам в их царстве. Под причудливым кораллом-мозговиком, название которого произошло явно от схожести с рисунком извилин человеческого мозга, прятались шустрые рыбы-белки. Ярко-синие, зелёные и фиолетовые тридакны, производящие жемчуг в своих раковинах, не прятались, если не подплывать к ним слишком близко, щедро демонстрируя свои удивительные формы. На самом дне распустились цветы трубчатых червей. На склоне массивного коралла рыскали в поисках пищи восьмиполосные рыбы-бабочки, чуть подальше возле царственной акропоры — основы рифа — рассекала стайка пёстрых попугаев; движение их плавников напоминало крылышки, словно рыбы не плавали, а буквально летели сквозь толщу воды. При помощи своих клювов рыбы-попугаи поедали мелких моллюсков и полипы, а также соскабливали водоросли с подводных камней и кораллов. В ещё одну стайку сбились рыбы-зайцы, активно используя для передвижения задний плавник. Движение щупалец мягких кораллов — саркофитонов и клавурярий — было хаотичным, но чудовищно завораживающим и прекрасным. Глаза смотрящих на эти чудеса разбегались, хотелось успеть увидеть всё и сразу, хотя никто не торопился возвращаться на борт. Чёрные диадемы — морские ежи — выглядели угрожающе, но даже ими стоило любоваться, конечно, издали, не приближаясь, чтобы не познакомиться с их длинными острыми иглами, содержащими нейротоксины. Поскольку риф находился довольно далеко от берега, можно было увидеть и рыбу-зебру, крылатку, к которой тоже не стоило приближаться, но до чего же красивая та была! Оглянувшись под водой, Тэхён привлёк внимание Чонгука к яркой, но пугливой рыбке-клоуну, затаившейся в надёжных объятиях своей актинии. Чонгук сейчас напоминал ребёнка, восхищённо рассматривающего всё, что видит. Вертел головой во все стороны, но при этом не упускал из поля зрения остальную компанию, особенно новичков, хотя за теми присматривали и Юнги с Хосоком, и Сокджин. Последний всё ещё улыбался тому, что Тэхён сумел убедить Намджуна; он плыл расслабленно и спокойно, чувствуя, как с каждым взмахом рук, с каждым движением становится, пусть временно, частью этого огромного, прекрасного подводного мира. Чимин держался поближе к Хосоку; в воде и с трубкой во рту разговаривать не получалось, но парню так хотелось восклицать от восторга буквально каждую секунду. По дну между камней проползла полосатая морская змея — совершенно безобидная, если её не тревожить. Намджун же, преодолев свой страх в первые минуты, сходу пожалел, что жил на берегу уже столько лет, а ни разу не видел ничего подобного. Не видел сказки, скрытой за водной гладью. А она была так близко, прямо под боком — целый невероятный мир, поражающий своим разнообразием, тайнами и самобытностью. Намджун успел преисполниться невероятной благодарностью к Тэхёну за восхитительную рекламу погружения с маской ещё на борту, но был настолько восхищён сейчас, что готов был подарить ему свой ресторан, а сам остался бы здесь жить, изучая глубины вместе с Сокджином. Но на борт яхты они выбрались одними из первых, не потому что что-то случилось, просто впечатлений было так много, что хотелось ими поделиться, да и солнце было слишком жарким — спину пекло даже сквозь мокрый жилет. — Мне нужна собственная яхта, — заявил Намджун, зачёсывая мокрые волосы назад. — Ну или хотя бы лодка. Катер. Что-то, на чём мы сможем так путешествовать в любое время. Это же просто… Это… Да у меня слов нет! — И он улыбался сам, как мальчишка, расстегнув жилет и заключив Сокджина в объятие. — Понравилось, да? — смеялся тот, стянув с него жилет и набросив на плечи полотенце. — Я рад, что ты согласился. Что-то особенное, правда? Я даже не всех рыбок по названиям знаю! Он поспешно втирал в кожу Намджуна новую порцию крема и соглашался и с лодкой, и с тем, что разделить поцелуй нужно прямо сейчас. Остальные ещё плавали, Чонгук тронул Тэхёна за руку, показывая красивые кораллы правее. Тот заулыбался и потянул за собой, активно работая второй рукой и ногами. Нужно было успеть! Среди кораллов по дну медленно передвигался небольшой сине-пятнистый скат хвостокол. Это была невероятная удача! Хосок помог Чимину забраться по ступенькам, подождал, пока поднимется и Юнги, отряхнулся от воды и взял полотенца, протянув парочку своим парням. — Вы как? — обернулся к Сокджину с Намджуном с широкой улыбкой. — Пойдёте ещё? — Может, чуть попозже, нам ещё мясо готовить, — ответил последний, обнимая Сокджина. — Но вообще это так красиво, что вылезать не хотелось. — Я хо… чу… е… щё. По... позже, — проговорил Чимин так тихо, что его слышал, возможно, только стоящий рядом Юнги. Каждый звук голоса Чимина вызывал в том счастливую улыбку, а тут — целая фраза! Он прижал парня к себе, сняв жилет, и мягко сказал, глядя ему в глаза: — Я так тобой горжусь, Чимин-а!.. Чонгук с Тэхёном выбирались из воды последними, и Чонгук буквально тащил своего парня на борт: всё же их плавание неподалеку от побережья трудно было считать настоящей подготовкой перед по-настоящему длительным пребыванием в воде. — Все целы? Все здесь? — Тэхён широко улыбался, быстро вытеревшись. — Что самое красивое видели? Что больше всего запомнилось? — Запомнилось совершенно всё, — отозвался Намджун, устроившись на шезлонге, — а самое красивое — это всё равно Ким Сокджин. Хосок открыто хохотнул, хотя и не привык слышать от босса таких шуток. — Намджунни! — смущённо воскликнул Сокджин, шутливо стукнув его в плечо — и вспыхнул ещё больше от того, как он того назвал перед остальными. — Это же чистая правда, — совершенно серьёзно сказал тот, обнимая покрепче. — Мне крылатка понравилась, — проурчал Юнги. — Смертельная красота. — О, да, она ужасно ядовитая, — согласился Хосок. — Но очень необычная, ни на кого не похожая. — А змею видели? — улыбался Тэхён, устроившись на шезлонге. — А рыбу-клоуна? Знаете прекрасную историю симбиоза клоунов и актиний? Актинии тоже ядовиты, но рыба-клоун, выбрав себе анемону, постепенно вырабатывает иммунитет, по чуть-чуть прислоняясь к её щупальцам боком, распознаёт состав защитной слизи, благодаря которому актиния не жалит сама себя. А потом, привыкнув, рыба-клоун селится в кольце щупалец. Актиния защищает рыбку, а та — её чистит, ухаживает за ней. Согласитесь, что это очень романтично? — и посмотрел, конечно, на Чонгука. — Ты тоже приучал меня к себе постепенно, сначала норовил уколоть, а потом подпускал всё ближе, — сияюще подытожил парень. — Какая прекрасная легенда. — Это реальное положение дел, — фыркнул Тэхён. — Рыба-клоун в большинстве случаев не выживает, если не выбирает себе актинию или не может справиться с её ядом. Легенда только то, что это на всю жизнь, — он прижался к сильному плечу. — Сам понимаешь, жизнь рыб гораздо короче людской… — Кстати, ещё один факт из жизни актиний, — Юнги высунул нос из-под панамки. — Все щупальца в одном ряду актинии одинаковы по форме, цвету и длине, — и весело посмотрел при этом на Хосока. — Ещё один пример удивительной симметрии. — Сокджин, можно тебя на пару минут? — спросил Намджун, взяв его за руку. Тот поднялся на ноги и спустился с ним вниз, поглаживая пальцы. — Да, милый? — Мне не хотелось смущать тебя перед друзьями и коллегами, — пояснил Намджун, заводя его в каюту, где оставил вещи, когда переодевался. — Но я слишком много об этом думаю в последние дни. И я уже не мальчик, чтобы слишком затягивать… Он порылся в кармане своих брюк и вытащил оттуда маленькую тёмно-синюю коробочку. — Тебе вовсе не обязательно сейчас давать согласие, мы можем не торопиться, но я хочу, чтобы ты его принял, Сокджин. Это для меня важно. Вставать на колено Намджун не спешил, но очень волновался, когда вручал Сокджину кольцо из жёлтого и белого золота, изящное и очень красивое. — Согласие на что? — изумился Джин. Моргнул и тут же взял мужчину за обе руки, глядя в глаза — прямо и уверенно. — О чём бы ты меня не спрашивал, Намджунни, я согласен. — Ты выйдешь за меня, Ким Сокджин? — спросил мужчина низким голосом, не сводя взгляда. — Да, — выдохнул тот, словно бросаясь в пропасть и вверяя ему всего себя. — Да, любимый. Он не ждал этого, не мог ждать: они только несколько дней назад словами обозначили, что встречаются, у них ещё столько было неизвестного, неизведанного друг в друге, путь сближения был ещё так долог. Но Сокджин был уверен в ответе, действительно уверен. Он хотел быть рядом с этим мужчиной всю жизнь, хоть и знал его всего несколько месяцев. — Спасибо! — Намджун расплылся в улыбке, помогая надеть украшение. Целовал пальцы, сжимал ладони в своих. — Спасибо, любовь моя, я так волновался! Я не хочу торопиться, но это было очень важно. Это важно для меня, что ты не отказываешься… Он прижал Сокджина к себе. Шорты у обоих ещё не высохли после купания, но меньше всего Намджуна сейчас волновало, что на нём надето. Он хотел крепко обнять Сокджина и ещё крепче поцеловать, запечатлев в поцелуе всю взаимность. Глаза Сокджина были ещё убедительнее, чем ласковые и податливые губы: яркие, сияющие счастьем, неверием и совершенным, нежным и лихорадочным восторгом, сумасшедше-красивые глаза. — Но торопиться со свадьбой мы пока не будем, ладно? — попросил он. — Мне ещё столько всего нужно устроить… И мне очень нравится с тобой встречаться, давай насладимся и этим периодом сполна. — Конечно-конечно, — Намджун любовался его глазами, как бескрайней неизведанной красотой рифа, что недавно открылась перед ними. — Тут у нас много времени, всё произойдёт, когда мы оба будем готовы. А пока пойдём приготовим мясо? Ты, наверное, уже проголодался? Сокджин поцеловал его снова, ласково сжимая плечи, и ответил, прижавшись, по обыкновению, лбом к его виску: — Не позже, чем следующим летом, обещаю. А теперь давай поднимем гриль на палубу и займёмся едой.***
Юнги увидел украшение на руке друга даже из-под панамы полузакрытыми в солнечной дрёме глазами. Перевёл взгляд на зацелованные губы, посмотрел на Намджуна и предложил: — Ребята, а давайте вы ещё искупаетесь, пока мы с Намджуном приготовим обед. — Можем попрыгать в воду с яхты, — Тэхён с энтузиазмом посмотрел на Чонгука. — Давай? — Давай, конечно! — тот уже поднимался с шезлонга, протягивая ему руку. — А мы ещё на рыбок полюбуемся, — Хосок взял со столика маску и встряхнул её от воды. — Сокджин, ты с нами? — Но мы же… — начал тот, посмотрел на Юнги, перевёл взгляд на Намджуна, взглядом спрашивая его мнения. — Мы справимся, — мягко улыбнулся тот. — Отдохни сегодня, ты на работе каждый день готовишь. А попозже мы с тобой вдвоём поплаваем. — Это то, что я думаю? — спросил Юнги, когда они остались на палубе вдвоём. — Кольцо на его пальце — не просто украшение в подарок? — Да, — признал Намджун, прекрасно понимая, что дело вовсе не в том, что он вызывал у Юнги доверие, как повар. — Я сделал Сокджину предложение. Но мы пока не будем торопиться с самой свадьбой. И должен предупредить, что повар из меня никудышный. Что мне нужно делать? Чем помогать? — Пока стой и не пачкай руки. — Юнги открыл контейнеры, в которых были заранее нарезанные и замаринованные куски отборной свинины. Выглядело это даже немного жутковато. — Мне очень сложно это принять. То, насколько близко вы сошлись, как близко он подпустил тебя. Но, — он вздохнул, крепко зажмурившись на миг, — Джин самый близкий мне человек. Больше всего я хочу ему счастья, и если для этого ему нужен ты, если с тобой он счастлив и светится, то чёрт с тобой. Только помни всегда, что он — лучший человек на земле. Никогда не причиняй ему боли, Намджун. — Всё во мне знает это, — отозвался мужчина, наблюдая за его действиями — в желудке заурчало при виде мяса, пусть и сырого. — Всё во мне стремится к тому, чтобы сделать его счастливым. Сокджин — это то, что я никогда и не стремился найти, чего считал себя лишённым и недостойным. Скорее всего, мои слова покажутся тебе слишком громкими или банальными, но я лучше сделаю больно себе, чем ему. Я никогда не был настолько живым, как рядом с ним. Да и не знал никакой жизни, пока мы не встретились. Я люблю его, Юнги, и я благодарен тебе, что ты не выбросил меня с этой яхты, едва увидев это кольцо. — Я надеюсь, что никогда об этом не пожалею, — проворчал тот, подавая ему вторые щипцы для мяса. То радостно шкворчало, распространяя восхитительный аромат — Юнги мог пятнадцатилетнюю лошадь замариновать так, что она получилась бы нежной и сочной, что уж говорить о молодой свинке. — Смотри, подцепляешь вот так, с бочка, смотришь на прожарку. Вот этот цвет нам уже подходит, сейчас переворачиваешь и ждёшь такого же оттенка с другой стороны. — Вроде не так и сложно, — заметил Намджун, но принял очень сосредоточенный вид, как будто не за мясом следил, переворачивая, а какую-то заковыристую головоломку собирал, от решения которой точно зависела чья-то жизнь. — Вот так нормально? — Да, так хорошо, теперь по минуте с каждой стороны обжаривай, а потом сюда складывай, по тарелкам сами разберут, здесь остывать будет дольше. Надо было сказать, чтобы далеко не заплывали. — Юнги кинул взгляд на океан. — Ты можешь не уметь делать даже яичницу, но мясо жарить должен уметь, считай, что это мой стереотип. Это главное, чему я должен научить мужчину своего лучшего друга. — Мне никогда не приходилось заниматься чем-то подобным, — признал Намджун. — Всегда кто-то делал это за меня, а когда я пробовал из любопытства, то получалось крайне плохо, проще не переводить продукты. Но если вдруг получится съедобно, я снова буду тебе благодарен. Мне бы хотелось делать что-то для Сокджина самому. Готовить ему что-то. Радовать его. — Джин любит хорошую еду, — согласился Юнги. — Всё, снимай. Поплотнее складывай, сохраняем температуру. И давай выкладывай следующую партию. Конечно, Сокджин сам может накормить кого угодно, удивить его в еде очень трудно. Но тебе и не нужно удивлять. Будет достаточно, если ты сможешь позаботиться о нём, когда он устал или плохо себя чувствует. Достаточно будет, если ты сделаешь ему миску лапши или пожаришь кусок мяса. Он нуждается в заботе, Намджун, даже если и ведёт себя как самый независимый человек, не знающий никаких проблем. Ты понимаешь? Он смотрел на Намджуна без агрессии, без вызова, даже без смиренной усталости — только с надеждой. Тот кивнул, продолжая решать свою «головоломку». — Все нуждаются в заботе, даже если сами этого не признают. Необходимое количество и степень принятия у всех разные, но заботиться о том, кого любишь и принимать от него это — естественно, пусть я понимал это только в теории, ориентируясь на какие-то произведения, а не на собственный опыт, но когда я чувствую в себе эту потребность — заботиться о нём, я не удивляюсь. И не могу отрицать то, что нуждаюсь в ответной заботе. — За это можешь не волноваться, Джин заботится даже тогда, когда его отталкивают, — очень мягко сказал Юнги. — Поверь, я никогда не видел, чтобы он каждый день кому-то готовил по специальному меню, выделяя для этого время. Чтобы он завёл дома для кого-то специальные бомбочки для ванной с особым запахом. Чтобы он вообще кого-то пустил к себе домой так основательно. Чтобы он раз за разом предпочитал встречу лишнему часу отдыха при своём напряжённом графике. Ты просто не представляешь, как тебе повезло, Ким Намджун. А теперь переворачивай. — Юнги не смотрел на мясо, но запах говорил ему не меньше, чем вид. — Я представляю, — поспорил тот с лёгкой улыбкой, сосредоточенно орудуя щипцами и каким-то чудом не обжигаясь о решётку. — Никогда не встречал таких людей. Такого отношения. Такого принятия. Я не думал, что это возможно, я не мечтал об этом, не искал ничего подобного, но это не значит, что не нуждался. Во мне самом никогда не было столько любви, как сейчас. Видел ли ты хоть когда-нибудь, как пустыня становилась океаном? Слышал ли ты что-то подобное? Посмотри на меня, это именно тот самый случай. Юнги посмотрел ему в глаза, удерживая взгляд, требовательный, испытующий, и ответил своей редкой светлой улыбкой. — Вижу, — согласился он. И попросил, резко отводя взгляд: — Не забирай его. Он так влюблён, что пойдёт за тобой куда угодно. Откажется от всего ради тебя. Не лишай Джина того, что ему важно. И позволь мне быть рядом. — И в мыслях не было. — Намджун качнул головой, заканчивая с очередной партией мяса. Это действительно было не так уж и сложно. — Я не планировал никуда его забирать. Если уж быть совсем честным, я понимаю, что такой человек нужен не только мне одному. Никакого собственнического инстинкта я не испытываю. — Спасибо, — сглотнув, произнёс Юнги. Разжал сжатые в кулаки руки — следы от ногтей отпечатались на ладонях. Помолчал немного, прежде чем заговорить легко и естественно: — Это последняя партия, второй контейнер в другом маринаде. На самом деле, если ты готовишь не премиальный стейк, маринад — важная составляющая успеха. Но это я тебе покажу в другой раз, от разделки до финала. — Только сильно не ругайся, если у меня будет очень плохо получаться. Если я буду пробовать чаще, однажды точно что-нибудь получится. — Как мне говорила его мама, когда учила меня готовить первый омлет, главное в поваре — не талант, а тщательность, — мягко хохотнул Юнги. — Талант, как у него, не опровергает это правило, а лишь подчёркивает. — С этим сложно не согласиться, — кивнул Намджун. — Как и с тем, что учиться чему-то новому никогда не поздно. Это я себя так успокаиваю, что мясо получилось съедобным, — и сам посмеялся. — Волнуюсь. Попробуешь кусочек? — Давай. — Юнги выудил палочками из контейнера ломтик поменьше, откусил, тщательно пережёвывая, и кивнул, протянув остальное Намджуну. — Открой рот. Это вкусно, сам убедишься. — И впрямь! — удивился Намджун, прожевав. — Ну, хотя, я тут ничего и не сделал, переворачивать — дело нехитрое. — Вся бытовая готовка — дело нехитрое, — строго, даже назидательно сообщил Юнги. — Что-то смешать, что-то засунуть в кастрюлю, что-то кинуть на сковороду и переворачивать. Принимай свои достижения, а не обесценивай их. Сегодня ты пожарил всем вкусного мяса. Давай, можно снимать. Он открыл крышку контейнера, принимая сочные, румяные, ароматные ломтики. — Надо ещё попробовать, — сказал Намджун, когда на решётке уже ничего не осталось, потянулся к новому кусочку, уже из партии второго маринада, и тут же услышал возмущённый голос Тэхёна за спиной: — А вы что, без нас уже едите? — Мы пробуем, — с достоинством ответил Юнги. — Но вообще, вас ждать — мясо остынет. Зови остальных! Сперва Тэхён вытер Чонгуку волосы, очень энергично, задорно посмеиваясь, а потом уже крикнул, так громко, что, наверное, на том конце океана слышали: — Сокджин! Хосок! Чими-ин! Идите есть! А то мяса не останется… — Господи, какой голосистый, — зажмурился Намджун и засмеялся. Когда все собрались на палубе, Хосок за едой долго рассказывал Юнги, что они увидели посреди рифа. Чимин активно кивал, глаза его горели. Ужасно понравилось плавать среди рыб, не боясь утонуть. Намджун нашёл в каюте белые, запакованные халаты, уточнил у команды, могут ли они их взять, и укутал в один из них Сокджина, потому что уже вечерело, солнце не так сильно припекало, как днём. Да и сам оделся, чтобы не замёрзнуть. — Вкусно получилось, — в который раз сказал он, прикладываясь к мясу чаще остальных — ужасно по нему соскучился. Сокджин его не останавливал, один раз можно; он нахваливал и с аппетитом ел, восхищённо глядя на их сегодняшнего повара. — Очень вкусно, — согласился Чонгук, признанный специалист по мясу. — Отличная прожарка, очень сочное, нежное, тает во рту, но при этом чувствуется текстура. Очень хорошо получилось, босс. И засмеялся — очень уж было непривычно называть того по имени. — Благодаря моему чуткому руководству, — самодовольно себе под нос прошептал Юнги. Но улыбался и тоже хвалил, подкладывая кусочки своим парням. — Кто ещё из нас тут волшебник, — мурлыкнул Хосок с нежной благодарностью ему в ухо. Чимин привлёк внимание Тэхёна, когда они наелись и наблюдали за красивейшим закатом, потому что яхта обогнула полуостров. В редких случаях они могли наблюдать это зрелище — с восточного побережья видны только рассветы, а холмы закрывали всю красоту. «Спой что-нибудь?» Парень чуть не подавился своим вином, прокашлялся и посмотрел на остальных. — Вот стоило один раз спеть, — пробурчал он, но дотянулся до телефона. — Так уже — не один, — усмехнулся Хосок, прижимая к себе обоих парней, сдвинув шезлонги так, чтобы удобнее было обниматься. — Но теперь уже точно не отвертишься, давай. — Хочешь, подыграю тебе? — предложил Юнги. — Здесь в каюте гитара есть. — Неси. — Тэхён поднял к нему взгляд от телефона. — А что ты умеешь играть? — Ты тоже умеешь? — в унисон с ним спросил Хосок. — И я умею, — заметил Чонгук, а Юнги засмеялся: — Вот и будем играть по очереди. Никто же не против? Вечер располагает. Он спустился за гитарой, провёл пальцами по струнам, подстроил. — Ты скажи, что хочешь петь, а я подберу. В крайнем случае, попрошу минуту и найду ноты к песне. Я дома учился и немного в школе. В концертный зал вы меня не пустите, конечно, но никто же не будет слишком придирчив? — Пусть только попробуют придраться, — фыркнул Тэхён, протягивая телефон с найденными аккордами к старой песне. — Если кто-нибудь знает слова, можете подпевать, — попросил он. Были песни, которые парень знал наизусть, не всегда задумываясь о переводе — так часто их слушал, так часто пел, что разбуди его посреди ночи, он бы вспомнил каждое слово. В этом плане Тэхён явно был одарённым, это передалось от бабушки вместе с красотой. Намджун покрепче обнял Сокджина, утянув к себе на шезлонг — практически на себя, подпевать он точно не решился бы, но послушать голос Тэхёна ещё раз был очень даже не против. — Сможешь? — уточнил тот у Юнги через пару минут. Тот попробовал пару переборов, кивнул и заиграл вступление, нежно, лирично — мягкие звуки плыли над водой, вплетаясь в гармонию вечера. Сокджин сладко вздохнул и прижался ближе к Намджуну, неслышно ахнув, когда к мелодии добавился голос Тэхёна. Сегодня парень пел легко, почти игриво, сегодня не требовалось никакой драмы. Песня прекрасно подходила как к его голосу, так и к настроению и красивому закату. Хосок быстро заглянул в телефон перед Юнги и достал свой. На припеве к голосу Тэхёна — сегодня высокому и нежному — присоединился его низкий и глубокий, так удачно повторяющий эхом простые слова «want you back, want you back, want you back for good», отчего Тэхён изумлённо обернулся, но заулыбался и продолжил петь. И даже Чимин, кажется, что-то мурлыкал себе под нос, вспоминая мелодию. — Кажется, я знаю, кого нужно пригласить на нашу свадьбу в первую очередь, — тихонько шепнул Намджун в волосы Сокджина. — И вовсе не как повара… — А ты знаешь «Little wonders»? — спросил Юнги, когда последние звуки истаяли в воздухе. Он наиграл начало мелодии и поднял вопросительный взгляд. — Не уверен, что хорошо помню текст, но… Тэхён дотянулся до телефона и пробежался взглядом по строчкам, быстро найдя их. — Давай попробуем. В конце концов, мы не в концертном зале, — легко согласился он, а Юнги согласно кивнул, улыбаясь. Это было в своём роде его послание Намджуну, но строки песни отзывались в душе у каждого, соответствуя случаю — времена изменятся, неведомо, что будет завтра, но эти мгновения, этот вечер останется с ними. А доиграв, Юнги подарил Тэхёну ещё одну улыбку, заговорщицки подмигнул, потёр ноющие от струн пальцы и передал гитару Чонгуку, возвращаясь на своё место. — Давай, а то я отвык как-то… — Чонгук-и, — просиял Тэхён, когда парень взял инструмент в руки. — А давай повеселимся? — И вручил ему аккорды песни из старого мультфильма про русалочку. «Under the sea», конечно, что же ещё? Чонгук прикусил кончик языка, вчитываясь в аккорды, и задорно ударил по струнам, начиная мелодию, под которую так и хотелось пуститься в пляс. Чимин не выдержал первым; пусть он и не мог подпевать песне, но танцевал прекрасно. Скоро к нему подтянулся и Хосок, вытащив за собой и Юнги, конечно, так что припев Чонгуку на гитаре и Тэхёну — уже голосом пришлось повторить раз двадцать, пока трое не выдохлись от танцев. — Всё, всё, я не могу больше, — смеялся Юнги, падая на своё место и притягивая Чимина на колени. — Тэхён-а, а ты на японском поёшь? Знаешь, старая такая песня, у тайваньской певицы, но на японском, как же она называется?.. Что-то про луну? — Он насвистел мелодию, популярную задолго до их рождения. — Японский я почти не знаю, но могу попробовать, если есть текст на ромадзи, — Тэхён принялся его искать, поглядывая на Чонгука. — У тебя пальцы ещё не устали? Можем включить караоке-версию. — Я на гитаре могу не подобрать, — нахмурился Чонгук, но просветлел лицом. — Да её пела моя бабушка! Я это не сыграю, давай караоке. Но пальцы не устали, ничуть! А даже если бы устали, он бы никогда не признался, лишь бы этот вечер длился, а Тэхён продолжал петь и улыбаться. — Петь со мной будешь? — Тот придвинулся ближе вместе с найденным видео с текстом. — Буду, — согласился Чонгук и подхватил слова, когда Тэхён начал. А в припеве нежно и высоко вступил Сокджин, но только на китайском, он эту песню слышал в Гонконге. Чимин и Хосок устроили головы на плечах Юнги, успокаиваясь нежной мелодией после весёлых танцев, а Намджун под конец что-то тихо пробормотал и всё-таки заснул под прекрасный голос Сокджина, словно тот пел ему колыбельную. Последнее время Намджун всё чаще чувствовал какую-то странную усталость и сонливость, хоть и пребывал в эйфории от своих чувств, но на той яхте, тем прекрасным вечером, усталость взяла верх — и он заснул прямо на шезлонге, обнимая Сокджина. На небе уже вовсю сияли звёзды, а луна была высоко, когда они рассаживались по машинам. Было решено, что Чимин едет с Хосоком и Юнги, а на машине Намджуна — Сокджин, Тэхён и Чонгук. Тэхён обнимал всех троих по очереди, прощаясь, Чимина — особенно нежно, а потом предложил Чонгуку остаться у него на ночь. Завтра у них тоже был выходной, можно хорошо выспаться, никуда не торопиться, приготовить вместе завтрак… И прошептать Чонгуку перед сном, как замечательно тот играет и поёт. — Я поведу, — сказал Сокджин, отдав ключи от своей машины Юнги и открыв перед сонным Намджуном пассажирскую дверь его внедорожника. Юнги помог ему, а потом мягко сказал: — Свежий воздух, усталость, жирное мясо. Кого угодно разморит. Не волнуйся, я отпишусь тебе, когда мы доберёмся. И поздравляю. — Он бросил взгляд на его руку, и Сокджин вспыхнул тихой лучистой радостью. — Спасибо. И спасибо, что ты его принял, Юнги.***
На этот раз мужчина набирал номер подрагивающими пальцами и без предисловий сказал: — Прости. — За что? — непонимающе спросил собеседник. — Я не смогу. Не смогу это закончить. Я не хочу убивать его, — голос звучал твёрдо, но внутри всё обрывалось, рушилось. — Я хочу, чтобы он жил. Просто жил и был счастлив. Я не держу больше ненависти к нему в сердце. Не могу больше его ненавидеть. Прости меня. Пусть всё останется, как есть. — Что?.. На том конце связи на долгие минуты повисла тишина, словно связь оборвалась, но голос в трубке всё же продолжил, звеня сталью: — Ты слабак. Всегда им был. И остался таким. Как я вообще мог на тебя положиться? Мне стоило самому взяться за это дело. — Нет, — возразил мужчина. — Я слабак, ты прав. Так всегда было. Но я его тебе не отдам. Его пальцы всё ещё подрагивали, и он удержал себя от того, чтобы побарабанить ими по чему-либо, обхватив одной ладонью другую, поглаживая гладкий ободок кольца. — Я прошу тебя… Я умоляю, если хочешь: не вмешивайся. Пусть всё останется, как есть, — добавил он. — Ты никогда так сильно меня не разочаровывал, — прошипел голос в трубке после ещё одной оглушительной паузы. — Я не желаю тебя больше слышать. И отключил звонок. Мужчина сжал в руке телефон. Это было больно. Ожидаемо, но всё равно больно. Он снова и снова гладил тёплый ободок металла: эту боль он сумеет пережить, он был готов к ней. Того, кто ему дороже всех остальных, он не потеряет. Только это имело значение. Ни месть, ни ненависть, ни память о давно мёртвых. Только тот, кто был жив и владел его сердцем. Или изрядной его частью.