Сквозь боль, живи!

Дрожжа от страха, в клубок сжался маленький мальчик. Ногти болезненно впивались в ладони, а пальцы сжимались все сильнее. Беглый взгляд проходил по полу, в надежде, что его не найдут под кроватью. «Самое глупое место для пряток», так сказала бы мама и с улыбкой потащила бы его из под кровати. Сейчас же других мест для того что бы спрятаться, у мальчика не оказалось. Прозвучали громкие и неспешные шаги в сторону комнаты. Мальчик вдохнул полную грудь и попытался задержать воздух в лёгких, хватаясь за последние шансы на выживание. Черные лакированные туфли, длинные, до самой щиколотки классические штаны. Чужие ноги перешагнули порог и направились в сторону шкафа. Открыв дверцу, человек резко повернулся и медленными, умеренными шагами подошёл к кровати. Он сел на колени и опустил голову, смотря прямо на мальца. Огай застыл в оцепенении, человек в черных очках потянул к нему свою руку. Настырно уцепившись за его запястье, он вдруг потянул его на себя. Ребенок не стал сдавать позиций, брови опустились к переносице и острые зубы вонзились в руку незнакомца. Громкий вскрик говорил лишь о том, что укус у мальчика был довольно сильный и болезненный. —ах ты!... Человек в черном схватил его за щиколотку и потянул в свою сторону. Его вытянули из под кровати и попытались разжать плотно сжатые зубы. Мальчик не давался, продолжая бороться за свою маленькую жизнь. Из за своей борьбы с огромным человеком, он даже не заметил что в комнату, вальяжно и не спеша вошёл ещё один человек, чуть больше первого. —какой настырный... весь в Ханну. Услыхав имя своей матери, мальчик разревелся, даже не разжимая зубы. Плакал, задыхался в соплях и собственных слезах, но продолжал сжимать зубы сильнее и сильнее, словно пытался откусить кусок плоти. Из места укуса потекла алая жидкость, и ребенок почувствовал у себя во рту вкус железа. Так как его держали за лодышку, головой вниз, по его лицу стекли кровавые струи крови. Высокий человек вдруг расхохотался, заливая хохотом всю комнату. От стен и потолков эхом отразился хохот незнакомца. —плачет и продолжает кусаться... Жаль ты пошел в мать... Услышав шаги поблизости, мальчик распахнул глазки и сжал чужую руку сильнее, словно спасение было в человеке что держал его за лодыжку. Подойдя к нему сзади, человек в черном взял его за туловище и перевернул, так что бы тот был в нормальном положении. Струи крови что стекали по его лицу, устремились обратно вниз. Если бы не громкий плач и размазанные вперемешку, слезы и сопли, можно было посчитать его достаточно пугающим зрелищем, размазавшим кровь по всему лицу. Не смотря на свой возраст, он был ужасно настырен. —я, Кайто Мори, твоя мама отказалась от тебя, поэтому я забираю тебя —нет! Нет! Ты лжешь! Она бы никогда меня не оставила! Верни мне маму! Кайто спокойно опустил ребенка на пол. Когда рука погрузилась в пиджак, он вытянул конверт с красной печатью, показывающей что ее не распечатывали. Он показательно раскрыл конверт, и достал письмо. Ребенок не стал ждать пока незнакомец зачитает посланние. Он выдернул бумажку с рук Кайто. "Огай, прости меня. Я очень сожалею что захотела рожать. Знаю что ты не виноват в моем решении. Недавно меня уволили с моей работы, сейчас у меня нету ни денег, ни желания воспитывать тебя. Ты очень тяжёлое бремя тянущее меня на дно. Я отдаю тебя под опеку твоему отцу. Кайто Мори позаботиться о тебе, только слушай его, и не плач, будь сильным. Отныне, ты не Широ Огай, теперь ты Мори Огай." Почерк был мамин, такой же аккуратный и крупный. А в углу стояла мамина подпись, которую она ставила при заполнении отчётов. К тому же, в последнее время мама была ужасно грустна и подавлена. Руки с силой сжали листок и горячие слезы потекли из больших сиреневых глаз. Ресницы опустились, и с каждым всхлипом, реснички трепетали словно крылья бабочки, и уже через секунду, Огай плакал так громко, насколько у него хватало сил. —нет! Я не верю! Громкие крики и рыдания, словно рык Каракалла, вылетал из за рта маленького мальчика, стоящего посреди комнаты. Его никто и не старался утешить, он стоял и заливался горючими слезами, чувствуя как ком встал в горле. Рука мужчины схватила его за запястье и потянуло его к выходу, только вот ребенок не сдавался и всеми силами держался за изголовье кровати, не желая следовать за незнакомцами, которым его отдала мать. "Нет! Мама меня любит, она бы никогда... Мама... прошу, я больше не буду красть конфеты, я больше никогда не буду плакать, я стану врачом! Прошу... Прошу!" Огай схватился мертвой хваткой к изголовью и не выпускал ее с рук. Не смотря на свой маленький возраст, он был ужасно упёрт и не желал идти за ними, пока его мама не выйдет к нему. —я хочу увидеть маму! Верни мне мою маму! Плотно смежив веки, Огай уже не держал изголовье рукой, а обхватил ее обняв всем телом. —Огай, раз твоя мама даже не захотела прийти, что бы попрощаться, думаешь она хочет видеть тебя? Ты ведь испортил ей жизнь —испортил?... Огай продолжал дрожать, но плач прекратился, и большие круглые глаза уставились на мужчину в черном, в этих больших и ясных глазах словно угас огонек, очи становились все темнее и темнее, с каждой секундой жизнь покидала маленькое тело. Тело рухнуло на коленки, после, точно появятся синяки, из за столь резкого приземления на пол. Кайто окинул ребенка пустым взглядом. —возьми его Человек рядом с Кайто-саном, вдруг подошёл и взял Огая на руки. Эти черные очки закрывали глаза, из за чего складывалось ощущение что этот дяденька вовсе не живой. Теплые, большие руки поддерживали его под икры, и несли в сторону выхода, вслед за Кайто-самой. Огай окидывал дом потерянными глазами, в надежде запомнить все что тут есть. Пока есть время, он хотел запечатлеть все в памяти, и хотя бы в царстве Морфея окунаться в воспоминания. Ему не хотелось уходить отсюда, были бы силы, он бы дрался и кусался до последнего, но даже будучи ребенком, ему было понятно, что его тут не оставят, что скорее всего, собственная мать отдаст его в дет дом. Пока его несли через кухню, Огай кинул взгляд в сторону, и увидел свою мать. Она сидела на стуле, а ее голова лежала на предплечьях, густые волосы рассыпались по кухонному столу. Волосы, что она обычно завязывала в низкий хвост, были в ужасном состоянии. Ладонь сжала стакан со спиртным, а на полу лежали осколки бутылки, и красная жидкость на полу, давала понять что это за напиток. Огай вдруг оживился, красные и заплаканные глазки вдруг округлились. Руки сжались в кулак, и маленькие кулачки начали бить по груди мужчины. Крики начались с новой силой. —отпусти! Я должен... Я должен! —мальчик начал вырываться с рук охраны. Пронзительные вопли ребенка отражались от стен комнаты. — Мама! Мама! Прости! Прошу... Мама, я был не прав, я буду самым послушным, прошу... Мне не нужны деньги! Я стану хирургом! Я буду покупать тебе конфеты и торты! Мальчик пытался докричаться, но женщина за столом продолжала лежать прижав лицо к предплечью. Казалось, что она совершенно не хотела его видеть, словно оплакивала потерянные годы жизни, словно пыталась увянуть в алкоголе. Огай перестал пытаться докричаться, когда его вынесли к прихожей. Его отчаянные молитвы так и не были услышаны. Проходя мимо зимних вещей, Огай дотянулся до вешалки и стянул красный шарф. Он притянул вещицу к своей груди и со всей силы сжал ее руками. Прижав ее поближе, Огай мог почувствовать знакомый запах духов матери, ему никогда не нравился этот конфетный и приторный запах, но сейчас он начал вдыхать ее со всей силы, что бы запомнить запах мамы раз и навсегда. Огая вынесли из дома, а он даже не сопротивлялся. Около дома стояла белая машина, она казалась совершенно новой, ни единой пылинки на корпусе. Открыв дверь, его посадили на заднее сидение и вручили его телефон с детским мультиком. Мужчина в черном взял салфетку и вытер ему лицо от крови и соплей, хотя это никак не изменяло ситуацию, ведь он продолжал громко вздыхать и охать от напряжения, а по щекам продолжали течь слезы, казалось что он израсходовал весь запас слез и соплей на жизнь. Ему надели наушники дабы, мультик не отвлекал никого из присутствующих. И ещё через минуту, в машину сел тот самый "Кайто" который по логике был его биологическим отцом. Длинная аристократичная шея, спина словно натянутая тетива, глаза черные словно самые дальние уголки под кроватью. Волосы кудрявые, но красиво уложенные и завязанные в низкий хвост. Вложив руку за пазуху, Кайто достал пачку сигарет и достал одну, зажав ее между указательным и средним пальцами, он зажёг ее. Кинув взгляд на мальчика, Кайто отвернулся и открыл окно, но это не сильно помогло, салон уже провонял сигаретным дымом и мало толку от открытого окна. Всю дорогу, Огай старался смотреть только на телефон, и изредка кидал взгляд на мужчину сидящего рядом, и даже не удостоившего его взглядом.