***
Шесть дней оба не знали, как завязать разговор. Они встречались на завтраке, молча уплетали еду, кратко благодарили друг друга и расползались по делам. Ужинали практически всегда отдельно и так по кругу. Каждый пытался первым начать, однако не находил подходящих слов. Оба сгорали от любопытства и хотели наконец-то разрядить давящую обстановку и надоедливое молчание. Тхэ Ри смотрел на племянника с виноватым взглядом побитого щенка, видно, что терзал себя мысленно и множество раз извинялся, сожалел о случившемся. А может быть, и нет? После того вечера Чимин заприметил совершенно иной взгляд у дяди — наполненный обожанием и желанием. Таким на племянников не смотрят, разве что ему просто так казалось. Однако он подолгу замечал чужой омут на своих губах — это слегка радовало. Возможно, это просто его фантазии — обыкновенное представление желаемого — после поцелуя, а на самом-то деле всё было как обычно. А что, если нет? Вдруг не казалось, и воистину что-то такое присутствовало в этом взгляде? Чимин надеялся на второе, хоть и проклинал себя за это. Подобное было уму непостижимо, да и поставило бы всех под осуд. Но к чему другие, коль, возможно, оба любят. Пак хотел проверить это, но как? Как вывести дядю на чистую воду и заставить признаться? А вдруг разозлится и просто накричит, что тогда? А тогда появится ещё большая неприязнь друг к другу, и, может, даже придётся разъехаться, дабы Чимин смог усмирить свои юные желания. Такого он точно не хотел. Уж лучше просто наблюдать, мечтать и дрочить втайне, нежели лишиться того, что было. Он не сможет жить без этого страстного художника, который мог творить чудеса как на белом-белом холсте, так и в его душе. Но твою ж мать! Грёбаное любопытство и непоседливая хотелка взяли во власть всё возможное. Сейчас ни сердце, ни ум не управляли Чимином, лишь только страстное желание. — Дядя, нарисуй меня, — в очередной воскресный завтрак Чимин наконец-то нарушил тишину и, доедая яичницу, обратился к Ли. — Ты больше не дуешься на меня? — вытаращив от удивления глаза из-под густой чёрной чёлки, поинтересовался Тхэ Ри. — Я могу и передумать, — хмыкнул в ответ Чимин, дуя щёки. — Вот оно как, молодой господин решил поиграться? — с усмешкой добавил старший. — Будешь рисовать или нет? — обижено выцедил он. Его бесило такое непонятное поведение дяди. Вроде бы что-то и было по типу заинтересованности, но и в то же время чувствовалось равнодушие. Чимин уже задумывался о том, что его мысли были ложными, и сейчас он поступал глупо. — Конечно, нарисую, мне только в радость. Как хочешь в этот раз? — Тхэ Ри сразу оживился: в глазах заискрилось счастье, а с души будто камень спал. Наконец-то его нежнейший цветочек вновь начал раскрываться! — М-м, — задумался на мгновение, затем продолжил: — Нарисуй меня, как Мона Лизу, — довольно потребовал Чимин, улыбаясь дяде прямо в лицо. — Ничего себе, интересненько! Ладно, Лизонька, жду тебя в кабинете, — хихикнул Ли и поднялся из-за стола. — Дядя, — фыркнул младший, вытирая рот салфеткой.***
Чимин долгое время стоял у двери и никак не решался покинуть собственную комнату. Он вроде бы был готов рискнуть, но и в тот же момент немного боялся. Этот вечер должен стать решающим для них: принесёт счастье или же, напротив, слёзы и разбитые мечты — неизвестно. Однако, раз сделал первый шаг, нужно идти до конца. Поэтому, глубоко вздохнув и окончательно решившись, Пак стремительно направился в кабинет дяди. Тхэ Ри — весь на позитиве — раскладывал необходимые материалы и подготавливал рабочее место. Он рассматривал помещение и думал о том, в какую позу поставить Чимина. На фоне играла приятная обволакивающая музыка, а в душе порхали бабочки. Он скучал по тем дням, когда рисовал племянника, и боялся, что таких больше уже не будет. Но, кажется, судьба решила смилостивиться над ним и подарить ещё одну такую возможность. Подготовившись как следует, Ли закатал рукава белой рубашки до локтя и сел за мольберт. Он трепетно ожидал младшего и, услышав топот по лестнице, сразу обратил внимание на дверь. Мгновение, и после стука в прорези показался он — мальчик, благодаря которому его жизнь становилась будто сказкой. «О Боже!» — мысленно произнёс Тхэ Ри, сглатывая собравшийся ком в горле. Он опьянелым взглядом смотрел на Чимина и восхищался его открытостью. Племянник предстал перед ним практически полностью обнажённым. Лишь одна портупея украшала молодое тело, что сходила с плеч, обводила контуры груди и переплеталась на талии, затем спускалась по ноге и обхватывала ягодицы. Она добавляла медово-янтарной коже очаровательности и ещё большей сексуальности. Выпирающие ключицы, нервно дрожащий кадык и соблазнительная шея, по которой взгляд Тхэ Ри проскользил вверх и остановился на слегка подкрашенных губах, после медленно пополз вниз, лаская собой милый животик, нежный аккуратный член и сочные бёдра. Тхэ Ри глубоко вздохнул и сосредоточился на холсте, пытаясь не демонстрировать своё восхищение так открыто. Дрожащей рукой он взял карандаш и принялся ждать. Внутри предательски всё бушевало, а глаза украдкой улавливали каждое движение младшего. — Нравится? — дразнящим голосом поинтересовался Чимин, хитро подходя чуть ближе. — Ты прекрасен, — даже в самых бурных фантазиях Ли не надеялся увидеть такую красоту. Всё, что раньше ему снилось о Чимине и откровениях с ним, сейчас нервно курило в сторонке. То, что предстало перед глазами, было прекраснее какой-либо Мона Лизы или богини. Это искусство — самое пленительное, ради которого он в пепел превратится, но убережёт от всех и всего. — Где и как мне встать? — поинтересовался Чимин, нервно переминаясь с ноги на ногу. Ему было неловко и стеснительно, однако в один момент он решил оставить смущение на потом, а сейчас поиграть, дабы вывести чувства свои и Ли на чистую воду. — Может… так? — задумавшись на минутку, парень собрался и встал около стола. Руками опёрся о поверхность, выгнулся в спине и приподнял ногу. Бросил лисий соблазнительный взгляд на старшего и принялся наблюдать за его реакцией. Тхэ Ри, видя перед собой данное представление, всё тяжелее начинал дышать. Руки дрожали от возбуждения, а сердце птицей трепетало в груди. Он потянулся за бокалом, дабы глотнуть воды, однако тот соскользнул, и содержимое вылилось ему на брюки. — Нет, думаю, так будет лучше, — Пак замечал нервное поведение дяди и всё больше удостоверялся в своих догадках. Да, совершенно точно что-то было, нужно только подтолкнуть. Он сел на пол, простеленный белым полотном, опёрся рукой о него, другой прикоснулся к губам. Согнул одну ногу в колене и запрокинул голову, слегка поворачивая взгляд на Тхэ Ри, — как такой вариант? — Что ты делаешь, Чимин? — еле сдерживаясь, поинтересовался Ли. — Я позирую, что не так? — хитрец смотрел с прищуром и не знал, как ещё завлечь старшего. — Если не нравится поза, помоги принять более красивую, — он немного развёл ножки и прикусил нижнюю губу. Рукой блуждал по груди и шумно вздыхал, провоцируя. — Дразнить меня собрался? Что за коварные игры? — Тхэ Ри изогнул в удивлении бровь. Такое поведение парня для него было чем-то новым, отчего он радовался и волновался одновременно. — Тебе же нравится, признайся, дядя. Я не маленький. Твои взгляды, отношение ко мне и поцелуй тогда, в ванной. Это всё не может быть простой случайностью. У тебя чувства ко мне? — спросил Чимин, наперёд зная ответ. — Да, — полушёпотом ответил Тхэ Ри. Его раскусили, как подростка, отчего стыдно стало. Так не должно быть, и то, что сейчас происходило, было за пределами его мечтаний. Но будь что будет, нужно разрешить эту проблему. Примет или оттолкнёт — больше не важно, хоть и на второе надеялся всё меньше. Он понимал: просто так, ради любопытства, Чимин не стал бы щеголять перед ним в таком виде и творить подобные вещи. — Дядя, ты не умеешь прятаться. Всё настолько очевидно, — на душе аж полегчало. То, о чём мечтал Чимин, воплотилось в реальность. Неужели они и правда сбываются? — А как насчёт тебя? — Ли поднялся из-за рабочего места и медленно стал приближаться к племяннику. — Думаю, мой внешний вид красноречивее слов, но если так желаешь услышать, то да. Дядя, я вас люблю и уже долгое время это утаиваю, — Чимин смотрел в его глаза, видел там себя и горячие, трепетные чувства — они дарили надежду. Он притянул старшего к себе за руку и поцеловал в губы уже более уверенно, с напором, совершенно не так, как в ванной. — Чимин, — отстранившись, Тхэ Ри шумно дышал и смотрел племяннику в глаза. — М-м? — неопределённо промычал и вновь примкнул к губам, наслаждаясь тем, о чём мечтал так долго. — Погоди, малыш. Ты понимаешь, к чему сейчас всё это приведёт, если мы продолжим? Я старше тебя на много лет, да и, к тому же, твой дядя! Наши отношения, выходящие за рамки родственных, никто не примет. Я безумно дорожу тобой и не хочу, дабы в будущем на тебе это сказалось, — он нежно оглаживал щёки Чимина шероховатой ладонью и наслаждался каждой чертой его лица. — Да, Тхэ Ри. Я не ребёнок и прекрасно понимаю весь масштаб происходящего. Но я готов пойти с тобой хоть на край света, и мне плевать на мнение других, — заверял его Пак, однако лёгкое волнение подкашивало ноги. Всё-таки он нацелился на то, чтобы провести свою первую близость именно с дядей, и переживал о том, как она пройдёт. — Ты назвал меня по имени, — старший широко улыбнулся. Он радовался, что сейчас Чимин не обозначал возрастную грань, а общался на равных. — Нравится так? А может, будешь моим папочкой? — с прищуром поинтересовался Чимин, руками окольцовывая шею Ли. — Да кем угодно, только больше не «дядей», — он потянул Чимина на себя и нежно-нежно поцеловал. Пак, оседлав старшего, крепко обнимал его и охотно отвечал на все манипуляции, что тот проворачивал. Он податливо приоткрыл рот, пропуская в него чужой язык, и сплёлся с ним своим. Тхэ Ри прижимал младшего к себе за талию и медленно блуждал пальцами по спине. Он ощущал нежность горячей кожи и приятный аромат. Внутри от этого всё сжималось и бурлило, накрывало возбуждением и зарождало трепетное желание большего. Затем он переместился с обожаемых сочных губ на тоненькую манящую шею: вырисовывал языком узоры, расцеловывал. А стоило чуть сильнее примкнуть к ней, как алые отметины, словно пионы, распускались на нежной коже. Ему непременно нравилось это, и реакция Чимина тоже. Аккуратными движениями Тхэ Ри снял портупею с тела возлюбленного и отбросил в сторонку. Чимин шумно дышал, запрокинув голову. Он судорожно цеплялся за ткань рубашки и выгибался в спине. Из его губ доносилось дразнящее мычание, а нежнейший член содрогался от каждого прикосновения. Ли разрешил племяннику снять с себя рубашку — вид прекрасного торса в свете солнечных лучей вызвал восхищение у того. Чимин медленно положил свою ладонь на его грудь, прощупывая под рукой рельеф и чувствуя трепетное сердцебиение. Ему нравилась такая реакция и нежность, которую дарил дядя. Пак нагнулся и поцеловал выпирающую ключицу Тхэ Ри. Он готов был вылизывать её днями напролёт и утопать в этой красоте. — А как же рисунок? — сквозь волну ласканий и приятных ощущений поинтересовался Ли. — Давай позже, — и вновь приник к губам. Взгляд расплывался от эйфории, а сердце грозило пробить грудную клетку. — Ты великолепен, малыш, — Ли уложил Чимина на полотно, дразняще поцеловал в дрожащий кадык, ладонью скользнул к паху. Он наткнулся на пульсирующую головку и нежно провёл по ней большим пальцем. — Папочка, — шептал Чимин на ухо дяде, мычал от удовольствия и цеплялся ноготочками за его спину. Он податливо раздвигал ножки, подпуская старшего ещё ближе к себе. — Сладкий мой, — протянул он томно. И последовали причмокивающие поцелуи на сосках. Они эхом раздавались в просторном кабинете, смешиваясь с тихими постанываниями Чимина. Тхэ Ри ласкал маленькие горошинки, всасывал и покусывал слегка. Кружил языком по ореолам и вылизывал их. — Люблю тебя, — прошептал Чимин, играя пальцами с прядями пушистых волос на голове старшего. — И я тебя люблю, Чимин-а, — язык Тхэ Ри скользнул вниз по животу, оставляя мокрую прохладную дорожу. Он расцеловывал мошонку, а затем и аккуратный член Чимина. Провёл кончиком языка от самых яичек до сочащейся головки, после оставил нежный поцелуй и заглотил всю длину. От удовольствия Чимин поджал пальцы ног и промычал сквозь зубы. Губы расползлись в приятной улыбке, а взгляд упал на старшего, что своими действиями подносил его прямо к небесам. Тхэ Ри старался изо всех сил наконец-то полностью расслабить своего мальчика. Он чувствовал нотки волнения с его стороны, да и сам боялся навредить. Как у Чимина, так и у Ли — это впервые в жизни. Как поцелуи, так и откровения — всё они познавали в первый раз и, главное, вместе, отчего душа радостно танцевала. И старший пообещал себе, что сделает всё возможное, дабы всё было прекрасно. Он ритмично двигал ртом туда-сюда, обволакивал ствол горячим дыханием и страстными поцелуями. Сжимал сочные ягодицы руками, оставлял следы и наслаждался возлюбленным. Так приятно было слышать его мычание и ощущать, как он пятится навстречу, как стремится почувствовать больше и с каждой манипуляцией всё сильнее доверяется и расслабляется. — Тхэ Ри, — ласково позвал Чимин, гладя старшего по щеке. — Что такое? — Ли тут же взволновано поднял взгляд на племянника и подполз к нему ближе. — Тебе что-то не понравилось? Говори, если не готов, мы можем остановиться на этом, — от волнения слова будто птицы разлетались. — Нет, всё чудесно. Я не хочу останавливаться, — от такого трепетного поведения дяди Чимин улыбнулся и поцеловал его манящие губы. — Тогда что же?.. — бровь вопросительно взлетела вверх. — Я смазку и презервативы забыл в комнате, — смущённо признался Чимин, покусывая нижнюю губу. — У меня есть, не волнуйся, — Тхэ Ри чмокнул Чимина в губы и поднялся. Он подошёл к шкафчику возле мольберта и вытянул оттуда всё необходимое. Смотреть на то, как возлюбленный раздевается перед тобой, — лучшая услада для глаз. Через мгновение остатки одежды покорно опустились на пол, а чужое возбуждение приковало к себе всё внимание Чимина. Он смотрел с интересом и сглатывал выступающие слюни. Тхэ Ри вновь навис над ним, словно щит, закрывая собой от всего мира. Он целовал свою любовь с такой усладой и желанием, обожал до невозможного и отдавал ему себя без остатка. — Чимин-а, ты самый драгоценный в мире. Я тебя люблю и буду с тобой вопреки всему, — прошептал на ушко старший и распределил лубрикант по пальцам. Медленно и аккуратно Тхэ Ри протолкнулся ими в анус, целуя младшего в губы. Он смазывал стенки внутри, ощущая поглощающую их теплоту. Чимин подавался навстречу, насаживаясь на длинные пальцы Тхэ Ри, и тихо постанывал ему на ухо. Рукой прикасался к собственному члену и легонько надрачивал. Смотрел в глаза возлюбленному, улыбался и сверкал от счастья. Это блаженство — дарить себя только ему и никому больше. Он тот, ради кого Чимин жил, и тот, благодаря кому его детство было не совсем ужасным. Чимин дрожал всем телом от накрывающей его эйфории и видел, как подобное ощущал и Тхэ Ри. Он был счастлив и ничуть не жалел, что рискнул и всё же подтолкнул их обоих к страсти, которая сейчас разлеталась феромонами в уже таком родном кабинете с множеством холстов и ароматом свежих красок. Тхэ Ри расправил презерватив на члене и обильно смазал его лубрикантом. Затем расставил ножки Чимина пошире и подставил головку к узкой манящей дырочке. Вот так смотреть на возлюбленного — райское наслаждение. Он был прекрасен, словно цветок, каждой частичкой своего тела и принадлежал ему одному. Самый желанный и драгоценный. Плавным аккуратным движением старший вошёл внутрь, прикрывая глаза от приятных ощущений: хорошо, тепло и чувствительно. Из уст Чимина вырвался протяжный стон, а руки ещё сильнее сжали полотно под собой. Он смотрел на Тхэ Ри опьянённым взглядом и улыбался. Каждый его толчок приносил нереальное чувство эйфории. Пак кайфовал от новых ощущений и страстно целовал возлюбленного. Прогибался в спине, стонал Ли в губы и двигался навстречу. — Ты лучший в мире, мой единственный, — рвано шептал Чимин дяде и дразняще посасывал мочку уха. — Мой малыш, в тебе так хорошо, — в ответ Тхэ Ри осыпал шею племянника горячими поцелуями и ласкал нежными движениями языка. — Не сдерживайся, выпусти все свои чувства наружу. Твои стоны слаще любого меда и приятнее какой-либо музыки. С каждым толчком оргазм наступал всё ближе. Тхэ Ри периодически сбавлял обороты, а затем с большей силой и напором вбивался внутрь Чимина. Слышать его стоны и правда было прекрасно: от их звучания сносило крышу. Он целовал его везде-везде и постепенно ускорялся. Несколько быстрых движений, и в один миг будто весь мир остановился вместе с ними. Содрогнувшись, оба кончили в унисон, ощущая, как счастье накрывает их с головой. Тхэ Ри снял презерватив и отбросил в сторону. Повалился рядом с Чимином и крепко его обнял. — Люблю тебя, мой сладкий, — он улыбнулся и оставил лёгкий поцелуй на лбу племянника. — И я тебя, — щёки Чимина залились румянцем, и он, прячась от пытливого взора старшего, уткнулся носом в его грудь. — Ой, а кто тут смущается? Куда делся тот развязный мальчик, который соблазнял меня всего несколько минут назад? — Тхэ Ри смотрел на покрасневшего Чимина, и губы его непроизвольно расползались в улыбке. Он щекотал его носом и пальцами, заставлял сверкать от счастья и любви. — Прекрати, сейчас лопну от смеха! — Чимин выставил ладони перед собой, прерывая сладкие пытки любимого, и шумно переводил дыхание. — Хорошо. Давай примем душ, а затем решим, что будем делать дальше, — проинструктировал Тхэ Ри младшего и помог ему подняться. — Ладно, — довольный Чимин за ручку с дядей покинул стены кабинета.***
Уже длительное время Чимин сидел в собственной комнате и краснел. В голове всплывали картинки проведённой близости, совместного принятия душа и того, как дядя всё-таки рисовал его. Всё казалось таким нереальным: будто сон. В душе порхали бабочки от радости и счастья. Пак внезапно осознал, что его мечта сбылась, и это было чудесно, но различные опасения всё же терзали изнутри. — Куки, как думаешь, я верно поступаю? — Чимин гладил милую игрушку в виде розового кролика, ту самую, которую ему ещё в детстве подарил папа. — Почему так смотришь на меня? Я запутался, — он крепко прижал её к своей груди, после чего испуганно вздрогнул. Механизм, который сломался давным-давно, каким-то образом заработал:«Мой драгоценный Чимин, сыночек, единственный и самый добрый.
Я уверен, ты вырос и стал прекрасным юношей. Это твой папа Бин. Знаю, с взрослой жизнью приходят разные проблемы.
Будь сильным, малыш, и ступай за своей мечтой. Никогда не живи ради людей — они этого не ценят. Будь счастлив и любим.
Твой папа всегда с тобой, что бы не случилось.
Люблю тебя, сыночек!»
— Папа, — прошептал Чимин, давясь слезами. Он ещё крепче прижал Куки к груди и долго-долго плакал. Так долго ему хотелось услышать голос драгоценного человека, но думал, что это уже никогда не свершится. Как же грустно и одновременно радостно было на душе от этого. — Я тоже люблю тебя, — дрожащим голосом произнёс Чимин, смотря на луну в окне. Чимин ещё некоторое время сидел на кровати, меняя одну позу за другой. Пролистал все возможные сайты, но везде было скучно. Затем долго ворочался в постели и не мог уснуть. Разные мысли не давали покоя, и это нервировало его. В конечном итоге, он психанул, выпутался из одеяла и покинул комнату.***
— Чимин? Ты почему не спишь, милый? — удивлённо поинтересовался Тхэ Ри, увидев племянника с кроликом — зажатым под боком — в прорези двери. — Не спится, — пробубнил младший, подходя всё ближе. — А ты? — Пак смотрел на сидящего в кресле Ли с книгой в руках и чашкой чая на столе. — Я роман дочитываю, скоро пойду, — ответил старший, усаживая Чимина к себе на колени. — О чём он? — Чимин обвил шею Ли и уложил голову ему на плечо. — Возьми, почитаешь, не люблю спойлерить, — улыбаясь, Тхэ Ри погладил младшего по макушке и ласково чмокнул в лоб. — М-м, расскажи, — Чимин нервно заёрзал попкой на коленях старшего и надул щёчки. — Я хочу услышать от тебя! — Так уж и быть. Эта история о любви взрослого мужчины и совершенно юной девочки. Они случайно встретились и воспылали друг к другу чувствами. Но девочка была неизлечимо больной… — Ну не-е-ет. Тхэ Ри, зачем читать такое грустное? Должно быть радостно, а не так… — Чимин перебил рассказ старшего, недовольно осматривая книгу. — У нас будет прекрасная история любви, которая продлится вечно, — заверил дядю он и поцеловал в губы. — Хорошо, молодой господин, — в ответ Тхэ Ри крепко обнял младшего и уткнулся носом в его шею, кусая собственные губы и сжимая руки в кулаки. — Я люблю тебя, Чимин. — Мой драгоценный Тхэ Ри, — Чимин ластился к нему, словно котёнок, и будто бы мурлыкал, всё крепче прижимаясь. — Может, махнём на море? — Вредина, давай спать, поздняя ночь уже, — отстранившись, Ли посмотрел в обожаемые карамельные глаза и ладонью погладил Чимина по голове. — Ну, я серьёзно! Давай отдохнём, проведём время вместе и насладимся друг другом, — оживлённо предложил Чимин, а в глазах его по-новой засверкало счастье. — Когда ты желаешь поехать? — Тхэ Ри забавляли эмоции младшего. Ему хотелось всё сделать для того, чтобы он был счастливым. — Даже не знаю… Когда угодно, но только вдвоём и на несколько деньков! — Давай в твой день рождения. Устроим для тебя праздник на берегу моря. Возьмём шатёр, мангал и другие безделушки. Посидим там с ночёвкой, — к мечтаниям Чимина присоединился и Тхэ Ри. Он представлял, как они встретят рассвет и проведут закат, как будут играться на берегу моря и согревать друг друга в крепких объятиях. — Договорились, — удовлетворённо произнёс Чимин и утянул старшего в глубокий дурманящий поцелуй. — А теперь спать, — Ли сложил ладошки лодочкой и подставил под голову, демонстрируя подушку, затем зевнул и потянулся в кресле. — Можно остаться с тобой? — поинтересовался Чимин, упрашивающе смотря на дядю. Он слез с колен дяди и взял Куки, ранее оставленного на полу. — Конечно! Залезай, — Тхэ Ри пригласительно кивнул и широко улыбнулся, глядя на то, как Чимин, словно маленький ребёнок, юркнул под одеяло вместе с игрушкой. — Иди сюда, малыш, — Ли распахнул руки, окутывая ими младшего, и прижал его к своей груди. Вот так, крепко обнимаясь, возлюбленные разделили друг с другом сон. Они ощущали себя умиротворённо и спокойно, наслаждались чувствами и любили, как никогда ранее.