Что такое любовь для киллера?

Молчание. Они оба пытаются вспомнить, и приходит осознание… Дети! — Мы забыли про них... — понимая это, светловолосый чувствует небольшое волнение: он оставил Рампо и Ацуши с человеком, которого почти не знает. — Всё в порядке, — Огай и сам переживает, но он доверяет своей подруге. — Они ведь должны быть у Коё, значит, всё в порядке, ведь так? — Надеюсь на это... — это не всё, что он должен сказать: надо попросить Мори пойти скорее забрать малышей. Только вот и это не всё. — Мне надо разобраться ещё кое с чем. Доктор понимает, что не стоит задавать вопросов. Скорее всего, это будет излишне: Юкичи и так сегодня признался в том, что гложило его последние дни, а может и годы. — Да, конечно, я понимаю, — темноволосый мужчина разворачивается в сторону входной двери, собираясь выйти из номера, но перед этим произносит: — Ты... просто спасибо, и я, пожалуй, уточню адрес у Озаки пока что; как разберёшься с делами — выходи. Я буду ждать тебя у дверей и постараюсь больше не попадать в передряги, — у Огая не получается говорить в радостном тоне, упоминая недавний случай. Оно и понятно. Фукудзава кивает, коротко отвечает "ладно" и наблюдает за удалившимся педиатром, вспоминая, что он хотел сделать. Вспомнил! Надо бы сообщить об этом случае. За ним подчистят, и не будет никаких разбирательств. Пусть это и выглядит, как трусость, но Юкичи согласен на это. Ему не будет лучше, если кто-то ещё что-то узнает, в особенности если узнают Накаджима и Эдогава. Единственное, что тут неприятно, так это то, что ему наверняка сделают выговор за своевольные действия и поведение, он ведь спасал не свою шкуру. Но лучше такой исход, чем любой другой. — И когда я в последний раз убивал при таких обстоятельствах?.. Он уже и не вспомнит, но, впрочем, это не столь важно. Он достаёт телефон и пишет одному человеку сообщение. В нём имеются все подробности, вплоть до имени врача. Он бы не хотел упоминать это, но так надо: люди свыше хотят знать всё и даже больше. Даже если не скажет он — расскажут другие. Одна деталь и всё кончено, даже в работе Фукудзавы это правило работает. Нет, не так, пожалуй, в его работе это правило работает ещё лучше, чем в других: одно неупомянутое имя может стоить того, что за Мори и его семьёй могут начать слежку. Даже просто думать об этом мерзко. Сообщение отправлено, светловолосый выходит из номера и, как и было обещано Мори, ждёт его возле двери. Как будто бы пёсик ожидал хозяина. — Вижу, ты закончил. Адрес у нас, так что поехали за малышами, — Мори натягивает улыбку, чтобы подбодрить Фукудзаву. На самом деле, в этот момент становится ясно, что Огай намного сильнее, чем казался: многие люди тряслись бы от страха, но не он. Осознавать это даже приятно. Приятно видеть его таким сильным. Ещё пара секунд, и оба направляются к выходу. На стойке они отдают ключи от номера и стараются побыстрее разобраться со всеми деталями. Затем уходят. Должно быть, женщина, что, по всему видимому, ещё и управляющая, недоумевает, зачем двое мужчин могли снять один номер почти что ночью, так ещё и на такой короткий срок... Или время просто протекло незаметно? Главное, что они оба добираются благополучно и менее чем за час до нужного адреса. По пути количество разговоров было близко к нулю. Однако по ним было видно и чувствовалось, что с них достаточно. Стук в дверь и желание увидеть детей. После всего они будут словно таблетки от всех болезней мира для обоих из отцов. Довольно-таки быстро дверь отворяется, перед ними девушка с распущенными волосами, а также в шёлковой пижаме алого цвета. — Как погуляли? — она идёт внутрь дома, оставляя дверь открытой, как бы приглашая Юкичи и Мори пройти. — Было необычно. Неважно. Надеюсь, Кёка, Осаму, Ацуши и Рампо тебя не утомили? — Да нет, кстати, тише... Мори и Фукудзава переглядываются и молча проходят дальше в дом, принадлежащий юной Озаки, естественно, закрывая перед этим входную дверь. Коё и двое мужчин тихо направляются в гостиную, и, заходя туда, девушка становится у стенки и складывает руки на своей груди, немного улыбаясь. Внутри темно, но есть немного света из окна и одного небольшого светильника с кухни. Мори оглядывает детей, глаза чуть больше привыкают к темноте в гостиной. Фукудзава тем временем стоит неподалёку от друга и чуть вопросительно наклоняет голову. Все уснули. Чуя заснул на диване в сидячей позе, тигрёнок рядом с ним, и он спит, чуть облокотившись на старшего. Рядом Эдогава. Его голова находится в противоположной стороне от Накахары и Накаджимы, и спит он на подушке, которую, скорее всего, ему заботливо подложили. Дазай неподалёку спит, сидя в кресле, и на его коленях мило и почти бесшумно посапывает его сестра. Все, похоже, спят крепко и приятно. Картина маслом, не иначе. — Даже жалко будет их будить... Мори поглаживает свою голову, не зная, как и поступить, хотя большего выбора нет. Или же... — Пусть поспят у меня, утром я отведу всех по домам... Ну, или вы тоже можете остаться у меня. Как раз комната Накахары пустует, так что выбирайте. Оба мужчины выслушивают предложение девушки, и понимают, что, получается, им придётся ночевать вместе и в одной комнате, а может даже и в одной постели. Поначалу это ставит обоих в неловкое положение. Фукудзава робеет, а Мори отводит взгляд. Однако сама идея неплоха, да и какая разница? Они оба неплохо ладят. — Может быть и можно... Но разве это не означает, что они прогуляют завтра школу? — О, насчёт этого не переживай, я сделаю им справки, а на следующий день Кёка передаст их твоим сыновьям, ну а те уже и учителям, собственно. — Значит, остаётесь у меня? Девушка устало ухмыляется, всё-таки, и она уже наверняка хочет спать за весь день. — Получается, что так. Похоже, и я, и Юкичи не против. — Чудно. Я, наверное, постелю кому-нибудь на полу, а вы уже сами решите, кто и где. С этими словами девушка удаляется куда-то дальше, оставляя мужчин в глухой тишине, хоть и ненадолго. — Разве это правильно, что они спят так? Это разве удобно? Киллер решает уточнить, благо, рядом врач, который лучше знает. Можно сказать, ручной педиатр. — В постоянной основе это, может быть, и плохо, но один раз, думаю, можно, — Мори с улыбкой наблюдает за Дазаем и Кёкой. А Фукудзава наблюдает за ним. — Мори, забудь, что я сказал сегодня, хорошо? — М-м, а что ты сказал такого? — Я... Я ведь просил разорвать наше общение, но на самом деле... Я этого не хочу. Огай переводит взгляд на мужчину рядом, нежно улыбается, а затем кивает головой. — Я бы и не позволил тебе разорвать наше общение, никогда, — блеск фиолетовых глаз превосходен, а слова вбиваются, словно хлыст в сердце Фукудзавы, оставляя рану, но даже если это было бы больно, то боль лишь приятная. Может, он мазохист, и, всё же, ему кажется, что этот врач сводит его с ума. — Я закончила, — девушка вернулась и указывает на дверь в комнату её подопечного. — Спокойной ночи вам, — слабый, но чёткий аромат вишни присутствует по всему дому, да и там довольно-таки комфортно и эстетично. Вот в чём разница женского пристанища от мужского. Мужчины благодарят Коё и идут в комнату; заходя, они могут видеть среднестатистическую комнату мальчишки лет пятнадцати. Комиксы, компьютер, пара наклеек на шкафу и плакаты с какими-то, по всей видимости, играми висят на стенах. Места для сна всего два: на полу и одноместная кровать. — Мори, иди на кровать. Фукудзава решается уступить, хотя решение было принять совершенно не трудно. — Что? Почему я? — спрашивает Огай. — Я не один раз спал на полу, мне будет нормально, и я быстро засну. Мне кажется, всё очевидно... Со стороны темноволосого слышится вздох: — Спорить бесполезно, как я понимаю? — доктор снимает с себя длинный чёрный плащ, а затем расстёгивает рубашку под пристальным взором. — Что-то не так, Фукудзава? После всего пары слов зрачки серых глаз меняют направление. — Нет, всё в порядке. Наверное, тебе жарко? На тонких губах появляется ухмылка. — Сегодня жаркая ночь. Не хотелось бы вспотеть или что-то в этом роде, — мужчина аккуратно вещает плащ на кресло. Рубашку он не снимает, вместо этого в сторону аккуратно ставят мужские туфли чёрного цвета. Мужчина достаёт телефон, бумажник и всё остальное, что будет мешать его сну, оставляя на столе. Светловолосому мужчине было почему-то в радость наблюдать за тем, как друг избавляется хоть от каких-то лишних предметов одежды. Сам же он ложится на пол и немного накрывается летним одеялом, смотря в потолок. Свет в комнате не горит, так что глаза начинают слипаться быстрее, чем ожидалось. Или же так было до момента, пока не раздался голос мужчины, что совсем рядом. Мори лежит в кровати на боку и смотрит на киллера. — А ты когда-нибудь влюблялся? — Что? Тебе что, не спится? — Да нет, просто хотелось бы узнать. Вот я.. м-м.. о, точно, кажется, было. Знаешь, я в седьмом классе влюбился в одну девушку. Хотя, как влюбился... Она просто была мне симпатична. Фукудзава старался слушать, но для него это не было удовольствием. — Вот как? Понятно, а я.. никогда не влюблялся ни в кого на моей памяти. Лежащий на кровати резко приподнимается на локтях. — Серьёзно? И неужели никогда никто не был симпатичен? — Я.. не помню ничего такого, — небольшое затишье, и Юкичи сказал: — Знаешь... я даже не знаю, что это за чувство такое — любовь... Нет, я люблю Ацуши и Рампо, но я думаю, это совсем не то, что можно назвать романтическими чувствами. Мори улыбнулся. — И как же ты считаешь, что такое любовь? Чего ты ожидаешь от неё? — Вопрос, честно говоря, не из лёгких, но... — «Но»? — Мне кажется, что любовь — это когда ты видишь человека и готов ради него на всё, а отдать собственную жизнь ради него, должно быть, сущий пустяк. Наверняка, сердце начинает биться чаще, есть какой-то приятный трепет и ожидание встречи. Может быть, все мысли только об одном человеке.. если коротко, то, наверное, это множество приятных чувств, — Фукудзава прикрывает глаза. Он понимает, что наверняка описание, которое он дал, размытое. — Знаешь, может ты и прав, Юкичи. Только вот любовь — это не всегда лишь приятные чувства, иногда любовь — это источник горя, бед и печалей. Кто-то умирает и сгорает от любви. Любовь бывает жестокой и в особенности по отношению к людям... — Ты не говоришь это так, словно пережил что-то подобное, — подметил светловолосый мужчина. — Потому что я и не переживал подобное, просто у тебя слишком красочное представление о любви. Я не хочу, чтобы судьба обошлась с тобой жестоко, если ты когда-нибудь влюбишься, конечно. — Знаешь, Мори, это взаимно. Может быть, мы оба заслуживаем настоящей любви?.. — Фукудзава открывает глаза и смотрит на Ринтаро, получая то же самое и в ответ. — Скорее всего, так и есть, — врач закрывает глаза и начинает считать овечек: беленьких с серыми глазками, до безумия пушистых и мягких. — Спокойной ночи. — Приятных снов, — Фукудзава моментально погружается в мир грёз. На такой вот ноте во всём доме начинает царить тишина. И так до самого утра, пока со временем из окон не появляется свет. Солнце ярко светит. Наконец-то оно взошло после тёмной и мрачной ночи. Золотистые лучи проникают внутрь, мешая спать. Первым, кто просыпается от этого, становится Осаму. Он оглядывается поначалу, после застывает, так как не понимает, где находится, но замечает Изуми рядом и всех остальных, и до него доходят вчерашние воспоминания. Но встаёт ещё вопрос. Неужели Огай не забрал их? Почему? Сердце пропускает удар, и у Дазая появляется какая-то встревоженность. Он аккуратно поднимает лёгкую девочку и встаёт с кресла, укладывая её спать дальше. Он видит, как та начинает жмуриться от этого. Он совершенно случайно разбудил её, но, когда она открывает сонные глазки, старший прикладывает палец к губам, намекая, чтобы та продолжала спать, на что Изуми отвечает медленным кивком головой и снова закрывает глаза, пряча их от яркого света снаружи. «Чуя и остальные тут... Озаки, наверное, спит в своей спальне, но вот этот Мори... где он?» — Осаму берёт свой телефон с кармана, который забыл выложить перед тем, как уснуть: ни одного пропущенного. Раз так, он сам позвонит своему отцу, что и делает, набирая номер не спеша. В скором времени раздаются гудки, и чтобы не мешать никому спать, подросток делает звук телефона тише, а затем и вовсе выходит из гостиной. Как раз выйдя из неё, он слышит знакомую песню, которую он поставил Мори на звонок. Она играет за дверью, на которой весит плакат с каким-то фильмом. Получается, Мори в комнате Чуи. — Что он там забыл... — Дазай сбрасывает и, тихо приоткрывая дверь, видит спящих мужчин: его отец на кровати и Юкичи на полу. Подросток наблюдает немного и вникает в то, что они все остались с ночёвкой, сами того не подозревая. Подросток тихо облокачивается на стену. Дазаю неинтересно смотреть на двух спящих стариков, зато интересно посмотреть комнату друга без него. Мало ли, что он может там хранить. В скором времени приходит ясное осознание, что занятие является скучным и неинтересным. Единственное, что привлекает его внимание — то, что оба спящих кажутся покрасневшими. Что же им такое снится?