Альбедо позволяет вести себя, он точно знает движения и точно знает путь, но в руках Дайнслейфа спокойнее. Почти на подсознательном уровне он рассыпается на рой мелких звёздочек в руках Слейфа. Спокойно. Глаза закрываются сами собой и пух бледных ресниц сплетается не желая расплетаться, открывая снова. Альбедо был бы готов застыть так на вечно, но вечность удел Инадзумы. Вечной правдой Кэнрии становится ненависть, смерть и все то, что другие черт их дери нации не захотели брать.
Весь в ошибках прошлого, Дайнслейф, чей плащ укрывает сгорбленные от чувства плечи не верит, что ему вот так просто доверяют. Забывают о всех его ошибках и просто растворяются в теплых объятьях.
Сначала это должен был быть танец, но Альбедо близок к науке, Дайнслейф к войне и ни один из них не близок к танцам. Движения слишком размашистые, неуверенные и просто не такт в завывающим вьюгам Драконьего Хребта.
Они застывают льдом, спрятавшись от всего Тейвата в лаборатории теплившей стены среди льда.
Ночь ворует у Альбедо звёзды. В конце концов фальшивое небо знает у 'фальшивого' человека эти звезды намного реальнее. Оставляет только одну, просто не знает как украсть и её. Создательница оставила свою роспись на видном месте, чтоб фальшивое небо завидовало её творению и сама скользнула в неизвестность оставляя своему творению только крупицы звёздной пыли. И совершенно неожиданно на замену звездой пыли приходит целый космос, казалось, такой холодный и непреступный душащий любого, кто нарушит его правила, но вот алхимик уже кутается в плащ их чувства вины забирая себе часть чёрных дыр переживаний.
– Каждый человек должен найти свою звезду, – философствует Альбедо, глазами, что ярче всякой звезды цепляясь за ночной небосвод, – Свою мимозу или Фаварис... – он знает звезды как никто другой и вот так запросто провести примеры для него ничего не стоит, Дайнслейфа это в высшей мере восхищает, – Дайн, а у тебя есть своя звезда? – Мою звезду зовут Альбедо, – со вздохом отвечает хранитель ветви не в силах вспомнить звезды способные затмить ему алхимика.