Часть 1
26 октября 2023 г. в 14:50
Узи стремительно разворачивается, чувствуя, как азартное хихиканье вырывается из её вокализатора; она щёлкает пальцами прямо перед лицом Эна — достаточно внезапно и громко, чтобы он вздрогнул, и его взгляд невольно сфокусировался на её руке.
Это ошибка.
Приклад винтовки врезается ему в живот.
Силы удара недостаточно, чтобы сделать Эну по-настоящему больно, но достаточно, чтоб он на мгновение утратил баланс. Его подошвы проезжаются по бетонному полу ангара с невыносимым, отвратительным скрипом; он прогибается в спине, впиваясь пристальным взглядом в Узи; его крылья с металлическим лязгом распахиваются, готовые его поддержать…
И ничего из этого не помогает, потому что потом Узи бьёт его локтём, коленом и — на сдачу — подошвой в живот. Крылья Эна дёргаются, металлические перья пропахивают глубокую борозду в полу…
И, в конце концов, он замирает — в неловкой, неустойчивой позе, прогнувшись назад и запрокинув голову. Дуло винтовки упирается ему под подбородок.
— Ты мёртв, — ухмыляется Узи. Из её горла снова рвётся этот звук… По-настоящему злодейский смех.
Эн изящно взмахивает пальцами — намёк на угрозу, потому что они оба знают, что в настоящем бою это были бы лезвия.
— Ты тоже, — он солнечно улыбается. Эта улыбка отражает в себе смех Узи, как в светлом и ярком зеркале.
С громким щелчком его кисть руки сменяется ракетницей, и Узи морщится, глядя в чёрное дуло.
— Можно ещё и так!
Уф.
— Уф, — выдыхает Узи в голос. — Твоя взяла. Пресвятой Робо-Иисус, а ведь это ты еще поддаёшься!
— Не поддаюсь, — поправляет её Эн. — Минимизирую риски.
Они всё ещё стоят, целясь друг в друга, словно причудливая скульптурная группа на тему взаимного уничтожения.
— Если бы я тебя поранил, — его голос становится ещё мягче, хотя, казалось бы, куда ещё, — я…
Узи сдаётся. Закидывает винтовку на плечо, поднимает ладони:
— Ладно, ладно. Ты бы сдох от стыда, я это уже слышала. Итак, ничья?
— Ничья, — ласково соглашается Эн.
А потом происходит…
Происходит то, что Узи охарактеризовала бы как…
“Полнейший кринж”.
На одну секунду — достаточную, впрочем, чтобы она врезалась в память Узи, — все индикаторы Эна вспыхивают розовым. Диоды на лодыжках и локтях, тонкий длинный индикатор на ракетнице, датчики на голове — волна розового света прокатывается по его телу с головы до ног, и это, пожалуй… самое выразительное, что Узи когда-либо встречала.
И она шарахается от этого, как от огня, даже раньше, чем до самого Эна доходит, что только что произошло. И в полнейшей панике отматывает файл памяти на секунду назад — чтобы, очевидно, ещё раз полюбоваться, как Эн таращится на неё, отслеживая каждое движение, а потом весь вспыхивает недвусмысленно розовыми огнями.
— Ох…
— Ох, робо-господи, фу!
— Прости!
Крылья Эна резко складываются, и он наконец-то падает, с грохотом приземляясь на задницу. Его глаза полыхают в полумраке ангара золотыми кольцами.
— Узи, я…
— Только не говори мне “я всё могу объяснить”. И не надо про “ой, у меня путаются мысли”, я уже слышала эти твои отмазки!
Он склоняет голову.
— Ладно. Тогда…
— Ничего не говори, — перебивает его Узи. — Лучше вообще ничего не говори, или придумай какое-нибудь качественное объяснение… Сбой драйвера RGB-подсветки. Внезапный перегрев. Что-нибудь, чтобы я поверила!
На самом деле она, конечно, отсекает ему пути отступления с каждым своим словом. Но Эн поднимает голову и смотрит на неё с надеждой:
— Мы… не говорим об этом? — вопросительно шепчет он.
— Пытайся лучше, — рычит Узи. — Фу, робо-боже-господи-ты-ж-мой, и давно ты…
Она хватается за голову, когда наконец-то, ну, соединяет точки.
— Да ты просто переключился с Ви на меня! Погоди, она тебя била, но… Ты что, предложил мне эти драки…
Мысли в её голове несутся с такой скоростью, что сбивают друг друга с пути.
Да, к слову о драках.
С трудом верится, но это в самом деле была не её идея.
Однажды Эн просто будничным тоном изложил ей расклад — как он его видел; с его точки зрения, Узи нужно было соблюдать всевозможную осторожность с её… силами. Она уже однажды потеряла контроль и устроила дебош.
“Я думала, ты меня подстрахуешь”, — сказала она тогда скорее из чистого чувства противоречия. Ей действительно ни хрена не хотелось ещё раз потерять себя в тех чувствах — чистой панике, ярости и охотничьем азарте, не разбирающем ни своих, ни чужих.
“Конечно, — Эн развернулся к ней всем корпусом, улыбаясь. — Я, наверно, ещё раз могу швырнуть тебя в стратосферу, а потом поймать… Я могу сделать это и десять раз подряд. Но лучше до этого не доводить, мне кажется. Ты согласна?”
Узи хотела бы его послать, но, во-первых, он был прав. А во-вторых… очень тяжело отказать кому-то, кто так улыбается лично тебе.
У него, оказывается, и план уже сложился: Узи стоило продолжать полагаться лично на себя, а не на пугающие охотничьи способности, которые она получила.
“Конечно, мы не сможем целиком избежать… Если вдруг что, я на твоей стороне”, — смущённо сообщил он, и его глаза замерцали. “Но всё-таки…”
— Не зря мне казалось, что эта идея… тупая, — шипит Узи. Хватается за винтовку, потом отпускает — наверное, было бы совсем глупо хвататься за оружие из-за того, что твой товарищ по команде каким-то образом испытывает к тебе незапланированные чувства. — Короче, ты просто любишь, когда тебя колотят, верно?
Договорив, она понимает, что предположение ещё тупее, чем любые возможные отговорки Эна. Справедливости ради, колотят здесь её — очень бережно, почти нежно, но она не может пока что вспомнить ни одной чистой своей победы.
— Я за тобой не поспеваю, — жалуется Эн. — Ты делаешь выводы быстрее, чем я успеваю придумать, что тебе ответить!
Он неожиданно улыбается — возможно, показывая клыки чуть сильнее, чем обычно.
— Тогда попробуй быть честным, — шипит Узи. — Честность — лучшая политика, да? Придурок.
Она ожидает, что он будет отпираться, но вместо этого Эн пожимает плечами и слитным движением поднимается с пола. Осматривает свою руку, снова достает ракетницу и осматривает уже и её — с чрезмерным, пожалуй, вниманием.
— Я жду, — напоминает о себе Узи. Она действительно ждёт.
— Ну, если очень упростить… Возможно…
Эн мнётся. Складывает указательные пальцы с невинным и одновременно сожалеющим выражением лица.
Чертовски мило, но Узи не настолько безмозглая девчонка, чтобы купиться на такие уловки.
— Возможно, мне нравится драться с тобой…
Она продолжает молчать, стараясь делать это максимально осуждающе.
— Под “нравится” я имею в виду… Ну, нравится, — уточняет Эн. — Я бы даже сказал, что… это горячо. Ну… то, как ты ведёшь себя, когда хочешь уделать противника любой ценой. “Выкуси!” — Он рисует в воздухе кавычки. — Но предложил я драться, конечно, не поэтому. Пожалуйста, не считай, что я…
Он замирает, очевидно подбирая слова.
— О, вот так. Не считай, что я делаю это только потому, что ты привлекательная, и становишься ещё более привлекательной, когда пытаешься меня убить. Особенно когда ты делаешь это без настоящего желания убить, потому что в действительности я не люблю умирать — я пробовал, и это совершенно не весело, — и при этом ты не преследуешь цели меня реально унизить…
Эн говорит всё быстрее и увереннее. Узи с подозрением заглядывает ему в лицо: не запустил ли он, предположим, какой-нибудь заранее записанный монолог?
Впрочем, не похоже. И Эн не из тех парней, которые будут прятать окошко воспроизведения за какой-нибудь гифкой или чем-то еще.
— Я действительно хочу тебя уберечь, — вдруг говорит Эн резко, прерывая собственную болтовню. — Но всё-таки уберечь, а не прятать тебя за собой, понимаешь? Я могу защищать тебя, но… Я думаю, это не то, что тебе нужно. И я знаю, что для тебя, вроде как, действительно проблема, что тебе придётся убивать ради еды. И если так, то единственное, что я могу — помочь тебе держаться подальше от… от подобных дилемм.
Он замирает.
— Звучит слишком… гиперопекающе?
Пресвятой робо-Иисус, он знает настолько сложные слова?
— Ты сбился с темы, — напоминает ему Узи. — Я спрашивала тебе, нравится ли тебе, когда я тебя бью.
На самом деле, конечно, не справиться с собственной подсветкой — это либо очень по-детски, либо вспышка слишком сильных эмоций; и Узи знает, что Эн способен на обе крайности.
— Мне нравится с тобой драться, — отвечает Эн, глядя в пол.
— Так сильно, что ты аж превратился в иллюминацию по случаю Дня святого Валентина?
— Извини.
— А это, — говорит Узи, с сожалением отмечая, что опять начинает творить какую-то дичь, — тебе тоже нравится?
Теперь дуло её винтовки упирается Эну в грудь.
В сущности, это оружие — скорее игрушка; новая версия рельсотрона чрезвычайно далека от завершения, и из-за всех последних проблем у Узи катастрофически не хватает времени на её доработку. Так что приходится тренироваться с одной из старых винтовок, найденных в этом же ангаре. Впрочем, это вполне вписывается в беззубый характер потасовок с Эном; в драке они оба не столько атакуют друг друга, сколько намечают слабые места.
— Давай узнаем, пробьёт ли гиперзвуковая пуля корпус демонтажника? — ласково предлагает Узи.
Она даже не уверена, что эта винтовка еще работает.
— Пройдёт насквозь, — отвечает Эн, и его обычная доброжелательность каким-то образом снова выглядит как отражение. На этот раз — очень ехидное. — Но я скоро восстановлюсь… Может, через семь минут.
— За семь минут я успею придумать что-нибудь ещё.
Выражение лица Эна сменяется на расстроенное.
— Я так тебя разозлил?
Самое ужасное то, что Узи не может ответить “да”. Поэтому она мнётся, теряется, и момент для достаточно резкого ответа безвозвратно уходит.
— Ты можешь целиться в меня и дальше, я не против. Но я… мне действительно жаль, что я сделал тебе неприятно…
— Я уже поняла, — говорит Узи устало. — Тебя даже дразнить неинтересно.
— А ты пыталась? — Эн внезапно заинтересовывается. — Я думал, ты злишься.
— Меньше думай, у тебя не получается, — ворчит она. — Я что, полоумная, реально в тебя стрелять из-за того, что ты у нас, оказывается, немножко извращенец? Откровенно говоря, это примерно семь из десяти по шкале кринжа, учитывая, что десять — это…
Она едва не называет имена одноклассников, которых она же сама и…
Наверное, у неё становится слишком огорчённое лицо, потому что Эн мягко отводит дуло от своей груди и делает шаг вперёд. К ней.
— Узи…
— Забей, — бормочет она. — Не имеет значения.
Они оказываются совсем близко друг к другу. И, хотя такое случалось уже не раз, на этот раз абсолютно всё обретает дополнительный смысл; то, как Эн наклоняется, заглядывая ей в лицо, его заботливое выражение лица, исходящий от него неумолимый жар, окатывающий Узи с головы до ног.
По крайней мере, Эн молчит, и за это ему спасибо. Ещё одну очередь извинений, пояснений или уточнений Узи бы не выдержала.
Он всё ещё удерживает ствол винтовки в стороне — одним пальцем, без малейших видимых усилий. У него до неправильности красиво получается делать такие вещи. Убирать нацеленное на него оружие, ловить Узи в метре от земли, да даже тыкать ей в лицо ракетницей. Теперь Узи неожиданно понимает, что с ракетницей, наверное, был очень хорошо замаскированный флирт — настолько хорошо, что даже не верится, что это Эн. У него же мозгов не хватит на такие сложные комбинации, верно? Или на самом деле он ни черта не маскировал, а это она просто смотрела куда-то мимо всё это время?
Если бы он не облажался с подсветкой, так бы и смотрела туда до сих пор.
— Давай ещё раунд, — наконец говорит Узи.
Всё потому, что она не знает, что сказать.
Эн снова поддаётся — даже больше, чем обычно, просто возмутительно; не раскрывает крылья, а просто бесконечно уклоняется, меняет позицию, постоянно старается оказаться у Узи за спиной. Один-единственный раз, когда она просто бьёт его винтовкой, как дубиной, и каким-то чудом почти попадает, он просто перехватывает ствол двумя пальцами, как заправский аниме-протагонист, пригибается и проходит под ним. А дальше всё по накатанной: Узи теряет концентрацию на считанные миллисекунды и обнаруживает Эна снова за своей спиной, а его руки — на этот раз — на её плечах.
— Поймал! — Ей не нужно видеть его лицо, чтобы знать, что он снова улыбается.
— Да ты серьёзно, что ли?! — Она замахивается, бьёт кулаком куда-то назад, на звук, пытаясь попасть в визор. Эн уходит снова — но ему приходится её отпустить, и Узи разворачивается к нему лицом.
Раздражающе, невыносимо, опустошающе небрежный тип!
Она даже не знает, что приводит её в такую ярость: лёгкость, с которой он уворачивается, или то, что он совсем не достаёт оружие — никакое вообще. Как будто вознамерился ткнуть её лицом в то, какая между ними разница… во всём.
Если он считает, что с Узи Дурман пройдёт такой шаблонный, преувеличенно маскулинный флирт, то он — идиот, каких свет не видел.
Все эти мысли проносятся в голове Узи такими же бело-чёрно-золотыми кометами, а потом — потом она передёргивает затвор. И происходит натурально божье чудо, не иначе: древняя, необслуживаемая винтовка начинает гудеть и вибрировать в её руках, посылая волны дрожи по рукам, в плечевые суставы, вниз по корпусу.
— Не смей. Меня. Недооценивать! — рычит Узи, приникая щекой к натужно гудящей винтовке. Голоприцел разгорается в полумраке — невыносимо медленно для поединка, в котором счёт идёт на миллисекунды.
Но у Узи есть совершенно неожиданное преимущество. Преимущество ярости.
Краем рассудка она отмечает, что это самая ебанутая идея из возможных — всерьёз целиться в того, кто может разорвать тебя в клочья. Однако остальные части её разума в абсолютном экстазе.
Оказывается, снисходительная манера Эна её беречь всё это время сводила её с ума. В плохом смысле.
Она делает выстрел, и пуля уходит не то что в молоко — просто в противоположную сторону; но это не важно, потому что эффект уже произведён. На целые длинные полсекунды Эн замирает, его глаза вновь превращаются в полыхающие золотые кольца; Узи видит его так, словно поставила файл памяти на паузу — рассыпавшиеся волосы, раздражающе правильная, изящная поза; и тогда она стреляет ещё раз.
И ещё.
И ещё.
Винтовка скрипит и воет в её руках от перегруза, но Узи плевать — она заставляет этого невыносимого, раздражающего демонтажника танцевать, уворачиваясь от её выстрелов, и наконец-то воспринять драку всерьёз. Эн разворачивает крылья, чтоб сохранить в увороте баланс — и лязг его перьев кажется Узи самым лучшим звуком на свете.
Заставить бы его ещё достать когти, думает она с томительно-сладким чувством. Да, когти… и согнать с его лица это извиняющееся выражение.
— Узи?! — вскрикивает он, когда уже десятая, кажется, по счету пуля впивается в пол у его ног, выбивая из бетона искры и осколки. — Что ты делаешь?!
— Сбрасываю стресс, — отвечает она, вновь передёргивая затвор.
На этот раз он ловит пулю крылом, перьями, и от скрежета у Узи звенит в голове. Пуля добрую секунду визжит между лезвиями, а потом замирает и падает прямо в его подставленную ладонь.
Узи видит, как от блестящего пластикового покрытия поднимается дымок. Вероятно, пуля всё ещё раскалена…
Вероятно, Эну уже плевать, потому что он улыбается — вернее, скалится, демонстрируя едва ли весь набор своих клыков.
Когда-то давно Узи сошла бы с ума от ужаса, если бы он так ей улыбнулся. Но теперь она только кидает в него сообщениями в личном чате, одним за другим:
DarkXWolf17: вот теперь другое дело
DarkXWolf17: мне надоели твои пляски
DarkXWolf17: я имею в виду всё твоё поведение
DarkXWolf17: хотя если ты считаешь, что просто крутиться вокруг меня было весело
DarkXWolf17: то это тоже надоело
Она видит, как глаза Эна то вспыхивают золотом, то тускнеют; он колеблется, скалясь, и она видит, как сообщения помечаются прочитанным — тоже одно за другим.
DarkXWolf17: “гиперопека”, май эсс
DarkXWolf17: или что ты там нес
DarkXWolf17: “о, ты не хочешь в действительности меня убить”
DarkXWolf17: “это так мило и это чертовски заводит”
DarkXWolf17: а сейчас как, по-твоему, я не хочу тебя убить?
Целых полсекунды он просто смотрит на неё, и Узи решает, что эта пауза слишком длинная. К тому же, винтовка снова готова к стрельбе.
ВиззззжжжииииИИИСССК–
На этот раз он ловит пулю когтями и замирает с поднятой рукой, ощупывая глазами саму Узи и всё вокруг неё.
DarkXWolf17: я ненавижу чувствовать себя дурой
DarkXWolf17: и слабой
DarkXWolf17: и кем-то хуже других
DarkXWolf17: пресвятой робо иисус если бы я хотела испытывать чувство неполноценности я бы общалась с лиззи
DarkXWolf17: угадай в чем разница
DarkXWolf17: почему я здесь
DarkXWolf17: с тобой
Пуля летит ей в лицо.
Хорошо, что Узи отвлекается от своей трогательной исповеди в личке хотя бы на мгновение… это определённо спасает ей визор. Вместо этого она уворачивается и слышит, как крошечный кусочек металла издаёт ужасающий грохот за её спиной.
Вероятно, каким-то ящикам с металлическим старьём пришёл конец…
SD-N: можно попробую ответить?
DarkXWolf17: как пожелаешь
Она снова приникает к прицелу, но на этот раз ей не дают времени. Ни секунды.
Эн оказывается прямо перед ней, дуло винтовки вновь упирается ему в грудь, но он абсолютно это игнорирует.
SD-N: я хочу тебя слышать
Что?
SD-N: не думаю что лиззи стала бы драться с тобой
SD-N: помогать тебе
SD-N: прикрывать тебя
SD-N: не подумай. ты мне ничего не должна
SD-N: не знаю, что ты обо мне думаешь сейчас
SD-N: если я перегнул палку…
SD-N: ох, я в самом деле за тебя беспокоился
SD-N: но спасибо. сейчас было чрезвычайно доходчиво.
Винтовка дрожит и повизгивает в руках Узи. Палец Узи дрожит на спуске. Всё её тело дрожит, когда Эн нависает над ней — массивная в сравнении с нею тень, с широко распахнутыми крыльями и полыхающими золотом пустыми глазами.
SD-N: спасибо что уважаешь меня
SD-N: это… оказалось неожиданно важно
DarkXWolf17: че
Он так выглядит, что Узи где-то на краешке (том самом, единственно разумном) сознания думает: ну всё, мне конец. Сейчас он потеряет контроль, и я…
SD-N: ты сравнила себя с ви, но для меня это в корне неправильно
SD-N: некорректное сравнение
SD-N: ви было плевать на меня
SD-N: она даже имя-то моё… нет, даже не просто не потрудилась запомнить
SD-N: она потрудилась намеренно делать вид, что не помнит, кто я
SD-N: мне нравится твоя сила, твоя настойчивость, твоё упрямство
SD-N: и то, какая ты опасная, хотя можешь сама об этом не подозревать
SD-N: и то, что ты всё равно видишь во мне личность
SD-N: это становится крайне неловким монологом, пожалуйста, ответь
— Это что, — бормочет Узи, опуская винтовку, — признание?
— Будет чем хочешь, — говорит Эн чуть ниже, чем обычно. Это звучит, как будто его самоконтроль в самом деле трещит — но, возможно, немного не в том смысле, в котором Узи опасалась.
— Давай без этого…
Её голос срывается.
— Это слишком неловко. Мы, конечно… Если подумать…
Если подумать, то они как раз в том возрасте, когда абсолютно всё является неловким, отстранённо размышляет она. О пресвятой робо-Иисус, ей нужна одна из тех безумных батиных книжонок… Вроде брошюры “Корректное техническое обслуживание безумной дочери”, только… предположим… “Взаимные тёплые чувства к роботу-демонтажнику: всё, что вы хотели знать, но боялись спросить”.
Винтовка выскальзывает из её рук. Узи слышит грохот, с которым эта древняя развалина падает на бетон, но он доносится словно издалека; здесь, рядом, существует только Эн, со сбитым звуком дыхания, полуулыбкой-полуоскалом, пальцами, подрагивающими в сантиметре от её плеч.
Потом — как-то совершенно неожиданно, — она обнаруживает себя плотно прижатой к его пальто.
Исходящий от Эна жар легко проходит и сквозь пальто, и сквозь её одежду. Его руки тяжелые, но обнимает он мягко, и если отмотать на секунду назад — Узи уже знает: окажется, что их качнуло друг к другу одновременно.
— Только, пожалуйста, больше не надо в меня стрелять, — говорит Эн. — Разве нельзя было просто поговорить? Я всё понимаю, но я в самом деле мог тебя ранить!
Какой же придурок.
Плечи Узи подрагивают от сдерживаемого смеха, а потом она вспоминает, что сдерживаться нет никакого смысла — и хохочет в голос.
Самым злодейским смехом.
— Я запомнила! — восклицает она. — Я запомнила всё, что ты делал, Эн! Я всё видела, у меня теперь есть исчерпывающие доказательства, что ты извращенец, которому нравится, когда в него стреляют просто так!
Он издаёт странный звук — хихикает, а потом срывается в низкое мурлыканье. А еще спустя несколько секунд вполне себе комфортных объятий вдруг нехорошо замирает.
— Погоди-ка, — шепчет он, — Узи, а эта винтовка точно должна издавать такие звуки?!
Узи ещё успевает опустить голову — и увидеть, что у проклятой винтовки в момент падения заклинило спуск, и всё это время она бессмысленно накапливала заряд. И, вероятно, перегрелась; во всяком случае, жарит от неё почище, чем от Эна.
— …Нет.
Они, конечно, успевают увернуться. Эн подхватывает Узи за шиворот, она успевает пнуть винтовку, отбрасывая её на пару метров, а потом они стартуют сразу и вверх — и врезаются в опорную балку.
Снизу доносится взрыв.
Это, конечно, не старый добрый рельсотрон, который походя разнес целый класс; но после гиперзвуковой винтовки на бетонном полу всё равно остаётся внушительный кратер. Эн висит прямо над ним, вцепившись когтями в бетон, и расправляет крыло после того, как врезался в потолок; Узи он прижимает свободной рукой к себе.
— Ты цела?
— Ага.
Наступает долгая пауза, в течение которой Эн просто гремит покорёженным крылом, продолжая сидеть на потолке, как насекомое.
А потом он очень тихо, застенчиво спрашивает:
— Узи… мы не говорим об этом?
Она хихикает, вцепляясь в него всеми конечностями — так, на всякий случай; упасть с потолка было бы уже слишком.
— Будет как ты хочешь, — отвечает она. Это она нарочно — переиначивает слова, сказанные ей Эном буквально только что, в надежде его этим подразнить; и судя по его выражению лица, всё у неё получается.
Его крыло наконец приходит в норму, и он стартует с потолка вниз — бело-чёрно-золотая комета из металла и, несомненно, идиотизма. Узи опять хохочет, когда он приземляется точно в кратер от взрыва, держа её в руках.
Потом он аккуратно ставит Узи на землю — без излишних, впрочем, церемоний. И почему-то стряхивает бетонную крошку с ее плеча.
— Спасибо, — говорит он. — За “как ты хочешь”.
Узи ухмыляется, надеясь, что выглядит сейчас достаточно круто. А не как девчонка, чьё сердце только что наполовину растопили, швырнув ей в визор её же пулю.
— Обращайся, — отвечает она насмешливо.
Они стоят спиной к спине, осматривая разгромленный ангар - Узи очень хочет надеяться, что сюда никто не заглянет в ближайшую вечность, потому что иначе отец, наверное, оторвёт ей голову (если никто не оторвёт ей голову раньше).
Всё-таки иметь за спиной Эна — удивительно тёплое, надёжное чувство, думает она.
Может, это она однажды напишет ужасную брошюру про нежную дружбу с дроном-демонтажником. А потом заставит Эна её прочесть.
Звучит как кошмарная (отличная) идея.