We were born to die

— Ты не знаешь, какие у твоего "недуга" могут быть предпосылки? — это был первый их диалог с учителем Ягой, который занимался ее проблемой.   Преподавателю она была безмерно благодарна за помощь и то, что он взял ее под крыло, спасая от тяжелых отходняков, с которыми она боролась на протяжении последних пяти лет. Без помощи магов восстановление после очередного видения длилось неделю под капельницами и болючими уколами от врачей. Иначе собрать ее организм после уничтожения изнутри они не могли.   — Думаю, это может быть связано с моей мертворожденностью.   — И сколько длилась клиническая смерть?   — По словам мамы, десять минут.   — Если мозг без кислорода дольше пяти, обычно человек не оживает, — Яга что-то черкнул на бумаге.   — Меня и не откачали. Смерть уже зафиксировали и отправили медсестру за бирками со временем смерти и причиной. Когда я без внешнего воздействия ожила, — Аямэ не любила эту историю. В ней было слишком много пробелов, пустых мест и недостатка информации. Только простые, немагические факты, которые рядом с ее проблемой были как мышь под ногами слона. Измерять магическое надо было только магическим. А во время ее рождения рядом ни один шаман даже не гулял.   — И что дальше?   — Ничего. Забрали в реанимацию, провели обследование, не нашли ничего, что могло пострадать за это время. Удивились, но вернули меня маме. Потом нас выписали. И до пяти лет мы бед не знали, — пожала плечами и откинулась на спинку кресла. Яга пытался разобраться с подноготной своего подарка, который ему как-то надо развернуть и не порвать обертку.   — Получается, первое видение тебе пришло в пять лет. Были такие же симптомы и последствия после них? — заметки полнились быстрым убористым почерком. Учитель выглядел так, будто конспектировал важную лекцию, не иначе.   — В промежуток с пяти до десяти лет они приходили во снах. Я воспринимала их как кошмары. И нет, таких тяжелых отходняков, как сейчас, у меня не было. Я сразу же просыпалась в холодном поту, бежала к маме и не чувствовала никакого физического недомогания, за исключением страха. За пару лет до средней школы все поменялось и стало, как сейчас, — она ощущала себя на сборе анамнеза. Или при интервьюировании ради восстановления утерянной медицинской карты. Яга точно также кивал, делал заметки и задавал уточняющие вопросы. Вот только интересовался он не болезнью. То, что мучало Аямэ на протяжении последних десяти лет, было больше похоже на медленную смерть. Или кару за грехи.   — Магов в роду нет? Мастеров проклятий, я имею в виду.   — Из того, что вспомнили родственники, я бы не сказала, что даже шаманы в роду были. Обычные люди. Никого из этого мира.   — Понятно.   "Понятно, что ничего не понятно", — раздраженно вздохнула Аямэ, но ничего не сказала. Что тут сказать-то вообще можно? Неизвестная задница, которая пожирает ее вместе с собственным организмом. Даже ее проклятая энергия и та не на ее стороне!   — В медицине есть похожая болезнь, когда имунная система начинает уничтожать клетки собственного организма. Но в твоем случае это происходит только при видениях, которые в магическом мире далеко не частое явление. Если твой случай не первый. Хорошо, хоть удается их купировать с помощью обратной проклятой техники. Однако положительных прогнозов давать не могу. Шансы мизерные, что мы найдем что-то хотя бы в литературе, — он отложил ручку и положил голову на сцепленные руки, серьезно взглянув на девушку   Такая молодая, а столько уже пережить успела. И даже не как маг — просто как человек.   — Я и не надеюсь вылечиться. Не думаю, что это болезнь. Мне уже достаточно просто иметь возможность не умереть в очередном приходе про смерть близкого или немного знакомого мне человека. Потому что обычной медициной последствия снимаются тяжело и неохотно. Если они вообще ей снимаются, а не исправляются моей собственной проклятой энергией.   — Узнаем, не волнуйся. Хотя бы это исследовать у нас получится.