Зомби-апокалипсис

      Удивительно, как всемирная катастрофа может осчастливить нескольких отдельно взятых людей. Если бы за месяц до зомби-апокалипсиса кто-нибудь сказал Т/и, что люди превратятся в ужасных монстров и начнут пожирать друг друга, как в самом дурацком хорроре, она бы рассмеялась. А уж если бы ей сказали, что она не только в нём выживет, но и встретит самого дорогого в её жизни человека, её хохот было бы не остановить добрых минут десять. Но жизнь странная штука, потому что всё случилось именно так. Каким чудом ей удалось выжить, девушка не понимала до сих пор. Потеряв в этом хаосе семью и друзей, она смогла таки добраться до безопасной зоны. Той, где собралась жалкая кучка выживших, пытающихся вернуть себе хотя бы подобие нормальной жизни. Нужно признать, что нашла она их по чистой случайности. Но, видимо, так было уготовано судьбой. Потому что другого объяснения такому стечению обстоятельств Т/и просто не находила.       Именно в этом поселении Т/и и встретила Чана. Этот парень входил в совет, занимающийся управлением, и, несмотря на свой достаточно юный возраст, пользовался большим уважением среди всех жителей. Чан был ответственным, заботливым, желающим помочь всем, кому только возможно, даже ценой собственного благополучия. Он заслужил это уважение потом и кровью. Кровью множества тварей, которых он убил, спасая тех, кто не мог постоять за себя сам. Одной из таких спасённых и стала Т/и. Зомби напал на девушку уже практически у самых ворот поселения. Как он туда добрался, и почему никто из дежурных его не заметил, выяснить так и не удалось. И если бы Чан по воле судьбы не решил в тот момент подняться на вахту и проверить, всё ли в порядке, вероятно, Т/и была бы уже давно мертва. Будучи виновным в спасении Т/и, Чан не задумываясь взял её под свою опеку и начал тренировать. Тренировки давались девушке нелегко, требуя немалой физической силы и ловкости, которыми она никогда не обладала, будучи любительницей спотыкаться об воздух. Но со временем становилось легче. В первую очередь благодаря Чану, который нашёл подход, способный помочь девушке лучше раскрыть свои сильные стороны, который был терпелив и всегда старался помочь, при этом умудряясь не душить своей заботой, а оставлять личное пространство для действий и мыслей. Именно благодаря Чану Т/и со временем стала одним из лучших охотников на зомби в поселении. И именно благодаря их тренировкам они сблизились настолько, что даже в мире зомби-апокалипсиса не смогли скрыть своих чувств друг к другу. Они стали той самой идеальной парой, которую описывают во всех фильмах о любви — они были и друзьями, и любовниками; они могли болтать обо всём на свете, а могли молчать часами, и эта тишина никому не казалась гнетущей.       -Чанни, а скольких мы вчера убили? — кричит девушка из комнаты на кухню, надеясь, что парень её услышит и ей не придётся вставать с дивана.       Молодой человек же высовывается из кухни с бутербродом в руке и, подойдя к дивану, садится рядом с Т/и, приобнимая её свободной рукой.       — Не знаю… Я штук двадцать точно положил, — задумчиво жуёт бутерброд Чан. — А ты что, все еще ведёшь счёт?       — Конечно! — Т/и недоуменно смотрит на самодовольно улыбающегося парня и вызывает его громкий смех, быстро дёрнувшись к заветному бутерброду, чтобы ухватить кусочек.       Т/и начала вести счёт «мы против зомби» после её первой вылазки с Чаном. В тот день она убила своего первого зомби в качестве охотника. Это было пару лет назад, и с тех пор счёт увеличивался только в одну сторону — сторону зомби. Да, жертвы в поселении были, не могло не быть. Но девушка вела счёт только на поле боя, где обычно они с Чаном были вдвоём против толпы.       Самым ужасным в этой заразе, изменившей привычный для всей планеты уклад жизни, было то, что человек превращался в зверя за считанные минут, стоит только крови или слюне твари попасть в организм человека. Это сводило шансы на поиск лекарства к минимуму — отлов зомби был крайне сложным мероприятием, чаще их просто убивали, пытаясь спасти свою шкуру. Зато зараза не может далеко распространиться, подумаете вы, ведь никто же не пустит на самолёт, планирующий перелёт через океан, зомби. Но как бы не так… Видимо, вирус мутировал уже в организме людей, став таким заразным. Потому что у первых заболевших было несколько часов на то, чтобы сойти с ума. И конечно же, это позволило заразе распространиться почти повсеместно. Хотя, в какой-нибудь Гренландии, наверняка, люди жили себе спокойно, не думая ни о каких зомби.       — Так, ну раз ты убил двадцать… — начинает подсчёты Т/и, прожевав украденный кусок бутерброда, устраивая поудобнее голову на плече Чана. — Я тоже штук семнадцать положила. Получается, — девушка бросает взгляд на меловую доску, на которой ведёт счёт, — тысяча двести пятьдесят один, правильно?       — Вообще-то, пятьдесят три, математик ты мой недоделанный, — смеётся Чан, целуя девушку в макушку.       Т/и встаёт с дивана, показывает Чану язык, вызывая тем самым еще более широкую улыбку парня, и идёт к доске, чтобы обновить число на ней.       — Главное, что с другой стороны все еще ноль, — парирует Т/и и аккуратно выводит на доске новое число.

***

      Самое страшное на войне — перестать бояться. Тогда ты теряешь бдительность, и риск ошибки, а значит и смерти, возрастает многократно. А Т/и перестала бояться. Борьба с зомби в последнее время давалась слишком легко и стала для девушки почти что развлечением. Поэтому она не заметила зомби, который был уже в паре десятков сантиметров от неё и готовился сомкнуть свои челюсти на её руке, приговаривая её к неминуемой смерти. Он был последним, вылез из какого-то убежища и она его просто не заметила, уже мысленно подсчитывая убитых. Но заметил Чан. И единственным, что он успел сделать, было закрыть Т/и собой, вклиниваясь в малюсенький кусочек пространства между ней и смертоносной тварью. Когда зубы зомби пронзили его шею, парень даже не почувствовал боли. Единственной его мыслью было то, что Т/и в безопасности, потому что его уже практически безусловным рефлексом стала пуля, выпущенная зомби в голову.       Т/и обернулась на звук выстрела и увидела сползающего на землю зомби и Чана, держащегося за шею. Ей хватило секунды, чтобы понять, что произошло. Он как всегда поставил её безопасность выше своей. В тот же миг она оказалась рядом с ним и подхватила парня, чьи ноги становились ватными и переставали поддерживать его в стоячем положении, заставляя опуститься на землю.       — Нет... Нет-нет-нет-нет-нет, — бормотала Т/и зажимая ладонью рану на шее Чана, — Нет. Ты не можешь умереть, я не позволю, — огромные слезы начали падать из её глаз, а голос срывался на крик.       — Милая, тихо, тихо, ш-ш-ш-ш-ш, посмотри на меня, — тихо позвал её парень, поднимая пальцами её лицо, заставляя посмотреть ему в глаза. — Ты же все понимаешь, да, родная? — он нежно поглаживал ее щеку, пытаясь успокоить, хотя каждое слово давалось ему с большим трудом. — Все будет хорошо, я обещаю.       — Нет, Чан, нет. Не говори так. Мы что-нибудь придумаем, только потерпи, хорошо? Я что-нибудь придумаю. Мы тебя вылечим. — Обычно холодный разум Т/и просто отказался слушаться свою хозяйку. Она знала, что лекарства нет. Как и то, что у Чана нет времени. Но сердце просто отказывалось слушать разум. Поэтому, даже зная, что никто её не услышит, она что есть сил закричала, — Кто-нибудь! Помогите!       — Хей, хей, Т/и… Ты же знаешь, что тут на сотни миль никого нет. У нас нет времени, ты должна это сделать. Я не хочу навредить тебе. Пожалуйста, — прошептал Чан еле слышно, стирая слезы с лица Т/и и прижимаясь своим лбом к её.       — Нет, я не могу, Чан, я не могу, — очередной поток слез заставил ее голос сорваться. — Ты только потерпи немного, мы что-нибудь придумаем. Мы придумаем, я обещаю.       — Нет, милая, не придумаем. Все врачи мира ничего не придумали. Пожалуйста, послушай меня, — слова давались парню с трудом, но он знал, что должен это сказать. — У Сынмина есть все указания на случай, если со мной что-то случится. Он позаботится о нашем доме. Держись его, хорошо? Я знаю, что не должен тебя об этом просить, но у меня нет выбора. Присмотри за ними, хорошо? За ними всеми. Не дай построенному нами дому разрушиться. Я хочу, чтобы ты жила там и была счастлива. Поэтому, пожалуйста, позаботься о нем.       — Чан, нет, прекрати… Я не справлюсь без тебя…       — Милая моя… Ты такая сильная… Ты со всем справишься, я обещаю. И потом, я рядом. И я продолжу оставаться рядом, просто не так, как ты привыкла. Я тебя не оставлю. Но ты знаешь, что должна сделать, пожалуйста. Я чувствую, как эта зараза побеждает. У меня очень мало времени. Пожалуйста.       Т/и как будто парализовало. Она прекрасно знала, что должна была сделать. Но она не могла. Руки не слушались. Мозг отказывался верить в то, что она должна собственноручно пустить единственному человеку, которого любит, пулю в лоб. Всё, на что хватило ее сил, было лишь отчаянное мотание головой и слёзы, застилающие глаза.       Чан всё понял… Он притянул девушку ближе к себе и поцеловал её в лоб. Рука же тем временем нашарила пистолет, упавший на землю.       — Все хорошо, родная, все хорошо, — шепчет Чан, пытаясь найти в себе силы отпустить её из своих рук.       Продлив поцелуй ещё на одну единственную секунду, которую парень мог себе позволить, он отстранился от девушки. Для Т/и все, что было дальше, происходило как будто в замедленной съёмке. Вот Чан отстраняется от неё. Вот он подносит пистолет к виску. Вот шепчет ей «Я тебя люблю». А вот звук выстрела оглушает ее, разрывая повисшую вокруг тишину. Т/и кидается к Чану, подхватывая его тело и прижимая его к себе. Из её груди вырывается протяжный крик, который рвёт душу на кусочки. Продолжая шептать бесконечное «нет» девушка качает в своих объятиях бездыханное тело, прижимая его к себе как можно ближе, зарываясь носом в мягкие волосы, все еще пахнущие его любимым шампунем.

***

      Через несколько часов второй отряд охотников, который отправился на поиски ребят, когда Чан и Т/и не вернулись вовремя, обнаруживает Т/и всё также укачивающей Чана в своих объятиях и всё также шепчущей заветное «нет», как будто если сказать это достаточное количество раз, парня можно будет вернуть. Ребятам из отряда приходится силой вырывать задеревеневшее тело Чана из рук Т/и, пока та кричит и вырывается, отказываясь отпускать парня.

***

      Еще много месяцев Т/и будет просыпаться посреди ночи с душераздирающими криками и заходиться рыданиями. И рядом не будет Чана, который прижмёт к своей груди, погладит по голове и прошепчет, что всё будет хорошо, успокаивая и снова убаюкивая её. Уже ничего никогда не будет хорошо. Только не для него. И не для неё. Потому что единственным напоминанием о нём стала пара фотографий у прикроватной тумбочки и его одежда, от одного взгляда на которые Т/и начинает рыдать еще сильнее, до тех пор пока голос не сорвётся.       Но постепенно она научится спать одна. И начнёт выходить из дома. Чтобы удостовериться, что Сынмин следует всем инструкциям Чана. Надо признать, он действительно неплохо справляется. И хотя свой дом она потеряла, Т/и следит, чтобы в поселении всё было хорошо, и чтобы дома всех людей, которых спас Чан, были в безопасности.       Т/и не скоро найдет в себе силы, чтобы подойти к пресловутой доске со счётом. Но даже после этого она не с первой попытки сможет стереть цифру "ноль" в графе "мы" и заменить ее на единицу. Ей кажется, что пока она этого не сделает, есть шанс, что всё это окажется ужасным сном. Но время идет и эта надежда тает. Поэтому однажды единица всё же сменяет ноль. Чтобы она помнила. Помнила, чего ей стоила её ошибка. Больше счёт никогда не изменится, в этом просто пропал смысл.

***

      Спустя время они спасут некогда талантливого скульптора, и девушка уговорит его сделать памятник. Она все силы положит на то, чтобы достать необходимые материалы, и поставит этот памятник на могиле Чана. Иногда её будет пугать, насколько живым выглядит этот кусок камня. Но лучше так, чем забыть, как он выглядит. Т/и будет приходить на могилу каждый божий день, чтобы посмотреть на него и поговорить с ним, рассказать, что она всё ещё пытается. Пытается жить без него. Но она сильная, он так говорил. Поэтому у неё получится. Когда-нибудь получится. А пока она будет приходить к нему и плакать.       Всё-таки, ни одна катастрофа ни для кого не может закончиться хорошо.