Замок

На следующее утро Элис встала поздно, разбитой и с тревожными мыслями. А что если ночное наваждение вовсе не наваждение? Что если Лора Глен, урождённая Стэнтон, жива и на самом деле приходила ночью просить о помощи? Что если бабушка с дядей лгут о смерти матери, а сами тем временем держат ее где-то в замке взаперти как умалишенную? Что если она и впрямь умалишенная и опасна для окружающих? Сколько вопросов! Но бабушке задавать их Элис не стала. Та относилась к ней так просто и по-доброму, что подозревать ее не хотелось вовсе. А вот дядя - темная лошадка, все может быть... За завтраком леди Айрис радостно объявила внучке, что со следующей недели у нее начнутся занятия, приглашены учителя музыки и танцев. Ведь Элис не учили в приюте изящным искусствам, а ей необходимо бывать в обществе, танцевать на званых вечерах и балах, уметь хорошо играть на фортепиано. Девушка не возражала. Раз надо, значит надо. Тем более что занятия лучше безделья и смогут отвлечь ее от гнетущих мыслей. Но на следующую ночь призрак матери опять потревожил Элис. На сей раз в полночь, как только ей удалось крепко заснуть. Снова слышался шорох платья и мольба, и плач. Тут уж она не выдержала, зажгла лампу и распахнула дверь со словами: - Если ты-диавол, я тебя не убоюсь! Да пребудет со мною крестная сила! - Коридор был пуст. Девушка посветила лампой в обе стороны. Ни души и ни звука. Только лишь в глубине будто бы мелькнула какая-то тень и исчезла, и ясно ощущался аромат женских духов - фиалковый, слегка фривольный, игривый. "Вряд ли призраки пахнут такими духами, им больше подобает могильный запах склепа", тут же подумала озадаченная Элис. А вдруг это любимые духи ее матери? И вдруг ее предположение верно: она жива, но безумна, скрывается где-то в замке? Тем не менее ей было страшно. Что-то здесь явно не так. Ни бабушке ни дяде она не рассказывала об этом. Но на следующую ночь велела своей служанке Энн ложиться спать в соседней нежилой комнате, намекнув на свой страх перед привидениями. Та стелила себе там постель с неохотой, приговаривая, что сама до смерти их боится и от нее толку мало, а нужно лучше позвать священника. Однако Элис уже решила, что сразу же будет вызывать ее колокольчиком. По крайней мере у нее будет свидетель. В итоге Энн вскоре заснула и храпела так, что было слышно на весь коридор. И за стенкой был слышен ее раскатистый храп. Но как ни странно, это успокаивало девушку. Призрак перестал приходить совсем. Должно быть храп напугал его. Через месяц Элис исполнилось семнадцать. Для нее сшили прекрасное светло-голубое платье, бабушка с дядей подарили ей ожерелье из отборных жемчужин, привезенных покойным дедом из Индии. Теперь оно лежало в красивой шкатулке, вырезанной из слоновой кости, у нее на столике и она время от времени любовалась им - своим первым в жизни украшением. И надевала ради торжественных случаев. Сначала конечно же на свой день рождения, когда делали первый в ее жизни (если не считать общего, приютского), фотографический портрет. Подруги восхищались ею в письмах, называли сказочной принцессой, немного завидовали. Писали, что в свободное время зачитываются романом Шарлотты Бронте "Джен Эйр". Как она точно описала в нем приют! Стоунфильд ничем не лучше Ловуда и его воспитанницы так же несчастны... Впрочем они обе надеялись уже следующим летом поступить на службу гувернантками. Обеим бы хотелось встретить такого же хозяина, как мистер Рочестер. А ей, Элис, по их словам повезло, она вынула у судьбы счастливый билет! Но такой ли уж счастливый на самом деле? - спрашивала себя девушка. Бабушка рассказала о дяде, о его привычках. Он не все время был занят своими пациентами. Каждую пятницу бывал на заседаниях мужского клуба в Колчестере. По субботам играл с джентльменами в гольф при хорошей погоде. Являлся почетным членом Лондонского общества химиков. Даже получил какую-то премию за статью в научном журнале. В западном крыле замка располагалась дядина лаборатория, где он ставил всевозможные опыты. Но он не пускал туда решительно никого, не делая исключения даже для родной матери. Сэр Чарльз Стэнтон был вдов и бездетен, его жена умерла восемь лет назад. И у него была возлюбленная, недавно овдовевшая сорокалетняя леди Элизабет Торн. Они планировали пожениться по окончании ее годовалового траура. На Рождество в замке были гости. Но Элизабет среди них не было. Жаль, очень любопытно было бы взглянуть на дядину избранницу. Бабушка говорила: она хоть и не очень молода, но все же ещё красива, в молодости у нее было много поклонников. После банкета в большой зале замка были танцы. Девушка ловко танцевала джигу в паре с новым знакомым - Энтони Уайтом, сыном аптекаря из Дэдхема. Этот гладко выбритый напомаженный блондин все время смешил ее. Энтони было двадцать четыре года, он заканчивал университет, изучив юриспруденцию, и собирался вскоре поступить на службу в одну из адвокатских контор Лондона. Он был не глуп, но слыл модником и франтом, из-за чего Элис поначалу и не восприняла его всерьез. Разгоряченные танцем, они вместе подходили к длинному столу освежиться рождественским пуншем, наливая его из чаши ковшом в серебряные стаканчики. Он сделал девушке несколько комплиментов по поводу умения танцевать и по поводу внешности что-то вроде "Вы- королева сегодняшнего бала". От этих слов Элис раскраснелась ещё сильнее, так что пришлось даже несколько раз выбегать из залы в туалетную комнату, чтобы остудить лицо прохладной водой. И по видимому его чувства и слова не были пустыми, так как вскоре стали приходить от него письма. Вполне дружеские, но с тонким намеком на романтические отношения. К этому девушка была ещё не готова, а вот в качестве друга готова была легко воспринять Энтони. Чтож, хотя бы это - про себя со вздохом согласился он. На новый год дядя преподнес племяннице бонбоньерку в виде сердца во французском вкусе, на алом сафьяне лежали шоколадные конфеты с коньяком и вишней в ликере. Рядом оказалась пышка Энн, смахивающая пыль метелкой со статуэток на каминной полке, она тоже восхищённо смотрела на конфеты. Элис пришло в голову тут же угостить ее. Но какова же была реакция дяди Чарльза? Он схватил племянницу за локоть и увлек в другую комнату, где прошипел со злобой: - Я трачу такие деньги на то, чтобы ты угощала прислугу?! - Простите, дядюшка, - от неожиданности она едва не расплакалась, - я подумала: что здесь такого? Ведь новый год все таки! - "Подумала"! - передразнил ее дядя, - меньше нужно думать. - И отобрал коробку. "Вот это скупердяй!" вздохнула она. Это было очень неприятное открытие. За ужином мистер Стэнтон был весел, шутил и смеялся, он уезжал в гости на целую ночь. Чем реже он бывал в замке, тем легче было девушке в нем находиться. За рукоделием и книгой, мирной беседой с бабушкой и вечерним чаем вдвоем проводила она зимние дни. Радовалась, когда почтальон приносил письма от подруг и от Энтони. Наступила весна. Стокриджские сады наполнились щебетом птиц, первые цветы на клумбах, заботливо выращенные стариком садовником Томом, радовали глаз. В середине апреля Элис, получив письмо от подруг, направилась в свою комнату, чтобы распечатать и прочитать его не спеша, в уединении. Было около одиннадцати часов дня, дядя Чарльз в такое время отсутствовал, объезжал в округе больных, о которых потом охотно рассказывал вечером, с аппетитом поедая жаркое. Некоторые богатые старики имели свои причуды и кому как не доктору было об этом знать. Элис порой хохотала над дядюшкиными историями, бабушка тоже смеялась, но более сдержанно. Сегодня наверное тоже ожидалось что-нибудь подобное. Девушка шла по коридору с письмом, улыбаясь. У дверей своей комнаты она замерла и похолодела от ужаса - дверь была испачкана кровью, на ней был четко виден отпечаток человеческой ладони. С опаской заглянув в дверь, она увидела женщину в таком же красном бархатном платье и с такой же причёской, как на портрете - свою мать! Она лежала на ее кровати с раскинутыми в стороны руками, смертельно бледная, с закрытыми глазами и...перерезанным горлом! Элис вскрикнула и потеряла сознание.