Воля Творения

После старческой усталости молодое тело было полно энергии. Божественные силы и декоративные перья в одежде позволяли ему парить достаточно, чтобы можно было не бояться прыгать с большой высоты. Конечно же, это было первое, что он проверил. Единственное, что он получил в ответ на это - косые взгляды остальных божеств. Ансиэля это не волновало. Как не волновал его не затихающий шепот с глубин океана, о нет, сейчас у него были гораздо более важные дела. Его руки светились. Буквально. Он вертел ладонями, но сияла не только обычная рука, но и протез на левой. Его одежды сияли тоже. Конечно, боги не носят одежду. Одежды. Он спотыкался время от времени, путаясь в слишком длинной ткани, но продолжал игнорировать неудобство. У него были дела важнее. Энтузиазм, почти забытый с юности, гнал Ансиэля или так воплощали себя божественные силы, он не знал. Не хотел знать. Никогда еще ему не было так просто и легко в своей жизни. Так светло и просторно. Так.. Ярко. Ансиэль помнил ощущение огня почти с рождения: успокаивающий треском костер в его родной деревне, обжигающее пламя пожара и уже подчиняющиеся ему языки пламени в кузнице и плавильне. Непокорный и податливый, мягкий и причиняющий боль - он всегда был снаружи. Он всегда был отдельно. Но сейчас Ансиэль чувствовал огонь частью себя. Он сам был костром, пожаром, он сам согревал и обжигал. "Рыжее пламя" Дара назвала его так однажды, еще когда он был смертным. Тогда он не принял значения, но сейчас, сейчас... Он дышал огнем. Легкие жгло от жара, зато ему больше не нужно было внешнее пламя, чтобы работать со стеклом и металлом. Кровь, кажется, вскипела. Сверкающе-золотая, кровь божества, не человека. Разве он был человеком? В осколке стекла отразился желтый глаз. Его собственное отражение было неуловимо искажено. Ансиэль вглядывался, но никак не мог понять что именно не так. Да, он выглядел едва ли за двадцать, Дара слишком усердствовала при его вознесении, но черты лица не должны были сильно измениться, лишь сгладиться. Или дело не в них? Рыжие волосы, глаза сохранили различие оттенков даже при смене цвета.. Вот оно! Отрешенный взгляд, пустота за яркостью и сиянием: так смотрели боги на "случайных жертв" своей битвы с Уэмиссом. Они смотрели так на всех Хельме. Они смотрели так - на него. Из зеркала на него смотрело божество - могущественное и равнодушное. Огонь не обжигал, но сжигал изнутри. Людям не нужно так много сил. Ему не нужно так много сил! Божественные одежды возвращались, что бы он не делал, даже пытался сжечь их. Магия, что ли. Ему не нужна была эта магия. Ему лишь было нужно было время, как он мог забыть. Чтобы он мог работать с вещами, чтобы он мог создавать что-то. Ну конечно, как он раньше не подумал. Магическая ткань поддалась обычной игле, теряя часть сияния с каждым стежком. Это было бы почти весело, подчинять себе божественное, если бы Ансиэль не понимал, что едва не позволил себе исчезнуть. Раствориться в силе, потеряв связь с реальностью и здравым смыслом. И чем бы он тогда был лучше Уэмисса, богов, всех их вместе взятых? Он не бог. Он один из последних Хельме, Ансайар, он небесный ремесленник, Ансиэль. Не бог. Ему не нужна эта сила. Он должен избавиться хотя бы от части. — Ансиэль? Дара искала его. Сколько он отсутствовал? — Есть кое-что, с чем только ты можешь сладить. Дара назвала это вещество первичной материей и была права - другим она не давалась даже в руки, а самой Даре просто не поддавалась. Оставался только Ансиэль. Создать что-то, что потом поспособствует спасению множества миров. От таких как Уэмисс? От Лутоса? Дара не отвечала, но Ансиэль понимал и без слов. Что может быть лучше для спасения, чем еще один шанс? Что еще нужно нужно спасителю, для того, чтобы продолжать вечно, как не сила? Если бы Ансиэль мог, он отдал бы все, что имел. Но и этого было достаточно.