Реквием

— Даша! Подожди! Руслан, торопясь, швырнул ручку вслед за одинокой тетрадью в рюкзак и накинул лямку на правое плечо, догоняя вышедшую из аудитории одногруппницу. Девушка, увлечённая собственными мыслями, уловила в общем гуле учащихся что-то похожее на свое имя и остановилась около выхода, поправив выбившийся локон пепельно-белых волос, все так же пялясь хмуро в телефон и бесконечно печатая. Все занятия она то и дело отвлекалась на уведомления в телефоне и постоянно сбрасывала чьи-то звонки, и Руслан мог только догадываться, что случилось на этот раз. Пожав руку на прощание нескольким уходившим парням, он подошёл ближе к подруге. — Ты домой? — устало потер лицо рукой, сквозь пальцы посматривая на бегающие глаза Добренко по экрану. — Да, мама опять мозги ебет, — на взводе пробубнила и приложила динамик телефона к уху, становясь с каждой секундой включенного голосового все более раздражённой. Не дослушав до конца, она поднесла телефон к лицу, нажала на кнопку записи и, скинув адресату сухое «скоро приеду», сложила руки, начиная спешно идти к главной лестнице. Такие ситуации происходили довольно часто, но не сказать, что Руслан к этому привык. С Дашей они познакомились в начале учебного года по неосторожности самого Тушенцова, когда тот умудрился столкнуться с курящей у входа Дашей и разлить на нее свой недопитый энергетик. В тот день Руслану повезло и хватило одного «извини». Вместо гневной триады он услышал сначала смешок, а потом предложение пройтись до ближайшей пятёрочки, пока пары не начались. Шутка за шуткой, разговор за разговором, вот теперь неплохо так сдружились за эти несколько месяцев. — Сколько блять раз ее просила не донимать меня хотя бы на парах, — уже спокойнее продолжила, спускаясь по лестнице и пробираясь через толпы народа, что стремились наверх, в противоположную от Даши сторону. До гардеробной Добренко еле добралась и передала Руслану его осеннюю куртку, в это время застёгивая свою одной рукой. И как он себе ничего не отморозил... — Пока не съехала - живешь по ее правилам, — Руслан открыл дверь, придержав для подруги, оглянулся спешно по сторонам и поправил капюшон. Морозный воздух ударил в голову вместе с громким смехом студентов, которые сейчас как дети бросались снежками и кидали друг друга в сугробы на прогиб. Руслана всегда забавляла эта беззаботность, которая приходит с наступлением зимы, особенно когда до нового года оставалось две недели от силы. В это время условные обязанности и проблемы становились фоном, и в голову лезли лишь мысли о предстоящем празднике. Точнее, у кого будете отмечать и сколько примерно ящиков водки нужно будет купить на десять человек. Погода тоже не могла не радовать, правда от выпавшего за ночь снега не было видно разбитого асфальта - только корка льда, на которой Руслан поскользнулся раз пятьсот пока шел от дома. — Да эти правила по горло сидят уже, — недовольно хмыкнула Даша, поправив двумя руками сначала шапку, а потом обвязала вокруг шеи черный шарф, зарываясь в него носом, — Ты ж знаешь, я бы съехала еще летом, но она просто отпускать не хочет. — Ну не вечно же тебе с ней жить, — Руслан достал из кармана куртки пачку сигарет, предложив сначала блондинке. Та качнула головой отрицательно, уставившись под ноги и стараясь не навернуться на льду. Тушенцов закурил как только отошёл от здания и как обычно отправился провожать подругу до метро. Это уже стало негласной традицией, такой же, как и ходить за Флешем перед парами. Разговор насчет переезда Даши закончился, не успев начаться. Она в принципе не любила затрагивать темы, которые хоть косвенно касаются ее семьи, в частности мамы - отца она никогда не видела. Так тут еще и родительница решила разборки по телефону устроить. Только оров с порога не хватало, голова без этого норовила расколоться на два полушария. По мере приближения к метро Руслана все больше охватывало чувство необоснованной тревоги, словно что-то плохое должно было случиться с минуты на минуту. Шатен поправил волосы свободной от сигареты рукой и рефлекторно обернулся по сторонам. Ничего не предвещало беды, все как обычно - нескончаемый поток людей с хмурыми лицами, серые тучи над головой, звуки машин. Правда тревога не уходила. Она нарастала и нарастала, не собиралась растворяться. Даша рядом совсем притихла, спрятала руки в карманы и опустила голову вниз, следя за каждым своим шагом, чтобы не упасть. — Как будете новый год праздновать? Руслан сделал затяжку и озадаченно поднял брови одновременно с плечами. — Пока не знаю. А ты? — Думала компанией нашей собраться, хотя бы после курантов. — Можно. У ребят еще спросить надо, но думаю, все будут только за. В тишине они прошли еще около минуты, но эта минута показалась Руслану вечностью. Он должен быть не здесь. — Ну, до завтра, — девушка остановилась и приобняла друга на прощание рукой, выдохнув морозный воздух, прежде чем сказать, — Сорян, что погулять не получилось. Сам понимаешь, — она поджала губы виновато и опять отвела глаза в пол. — Всё нормально, не парься, — Руслан затянулся и выкинул бычок в рядом стоящую урну, — Напишешь потом. — Ага. Тушенцов, как только потерял знакомый силуэт за дверью, быстрым шагом отправился в сторону дома. Ему нужно было добраться туда как можно скорее. Что-то подсказывало. Минуя толпу он чуть ли не сорвался на бег, заметив знакомую многоэтажку на горизонте. Ноги сами подгоняли Руслана идти быстрее, и через мгновение шатен уже поднимался на свой этаж. Достав ключи из кармана немного дрожащими от холода руками, он провернул замок и зашел в квартиру, хлопая дверью. Тишина резала уши, слишком непривычно. Руслан, заподозрив неладное, стянул с ног вансы и стал расстегивать куртку. — Да-ань? В ответ тишина. Странно, обувь на месте. Спит? — Даня? — на этот раз позвал тише. Снова никакого ответа. Только сделав шаг в сторону спальни, за дверью ванной послышался глухой стук. Блять. Руслан повернулся к двери и резким движением дернул ручку. Перед ним оказался Даня, сидевший на бортике ванны, спокойно куря. Смахивал пепел в раковину, снова делал затяжку. Делал вид, что не заметил чужое присутствие. Тушенцов разглядывал в оцепенении его профиль и не мог выдавить из себя и слова. На черную плитку капнула кровь. — Ты ебанутый? — истерика подступала к горлу и Руслан прошептал, замерев на месте от страха. На лице Кашина не дрогнул ни один мускул, ноль эмоций. Он продолжал следить за стекающими по запястью полосками крови с чуть поднятыми бровями. Один рукав такого же бордового худи был закатан, но на него все равно смогли попасть капли. — Зачем? Сука, зачем ты это сделал? — Руслан, покачиваясь, подошёл ближе и вцепился в плечо мертвой хваткой, встав прямо перед ним — Ответь, — дернул, чтоб привести в чувства. Даня молча затягивался, а после выдоха ответил, не глядя в глаза. — Вздернуться хотел, — голос осел на пару тонов, и у Руслана создалось ощущение, что он говорит с другим Даней, — Не получилось, — его Даня так бы не поступил. Тушенцов сильнее сжал чужую руку и сквозь силу опустил взгляд вниз. Не хотел он это видеть. Полосы шли вдоль одна за другой, внахлёст. Переведя взгляд на пол шатен заметил канцелярский нож и отпихнул ногой его куда подальше, снова устремляя взгляд в голубые глаза. — Зачем ты так со мной? — Даня всë смотрел на тлеющий окурок, который уже пальцы стал обжигать. Не мог встретиться взглядами с этими бездонными омутами. Страх сменился безысходностью, болезненной такой. Безысходностью, с которой на смертельно-больных смотрят и уверяют их же, что все хорошо будет, выздоровят они обязательно, куда денутся. Всегда так говорят. А потом все как обычно происходит. Руслан стоял в гробовой тишине несколько минут, пытаясь найти по крайней мере для себя объяснение его поведения. — Помнишь, как ты полтора года назад вены вскрыл, а я кровь останавливал? Когда умолял тебя не засыпать, пока едет скорая? Или когда ты в себя 4 матраса таблеток закинул? — глаза предательски заслезились, — Ты же обещал, Дань, — Руслан не говорил, он молил того Даню, другого, который не слышал, одуматься, — Блять, да я за тобой вздернусь, ты хоть это понимаешь? Если тебе на себя похуй, то обо мне тогда подумай. Шатен положил вторую руку на бледную шею, уткнувшись в грудь лбом и рвано вздохнул. Сигарета обожгла пальцы слабо, но Даня отдернул руку в эту же секунду, как от огня. — Если и на меня тебе не похуй, — донеслось тихое до ушей Кашина и его как током пробило. Он перевел взгляд сначала на свою истерзанную руку, а потом на дрожащего Руслана, который прижался всем телом и боялся отпускать. Сука, он же клялся. Даня обнял в ответ, щекой упершись в темную макушку. — Прости, — бесшумно просил младший, осознавая, что натворил, — Прости... Пока под небом хмурого Санкт-Петербурга продолжал двигаться нескончаемый поток людей, из серых туч хлопьями повалил предновогодний снег. Всë когда-нибудь будет хорошо.