Лесник

«А может нахрен и домой?»—Проскочило в голове парня. Помотав головой, аки показывая самому себе «Пришёл - заходи», парень поправил шапку, на которую медленно падали снежинки с вечернего неба. Выдохнув, Рома всё же решился и постучал в дверь знакомого дома. Дверь открылась, и из дома ударило тепло, но через несколько секунд вместе с теплом в парня ударил неприятный запах гнилого мяса. Нахмурившись от такого запаха, Пятифан протянул хозяину дома руку, дабы поздороваться. Антон, стоящий в дверях ответил на позыв и пожал другу руку. – Тох, слушай, я тут с родаками поссорился, можно у тебя перекантоваться ночь?—Шмыгнув, гопник стал поглядывать внутрь дома, осматривая владения семейки Петровых. – Конечно, Ром.—Добродушно улыбнувшись, Антон отошёл в сторону, давая гостю пройти. Поблагодарив друга, Пятифан зашёл внутрь и снимая верхнюю одежду, продолжил осматривать дом, одновременно размышляя о том и сём. О ссоре с родителями, из-за которой пришлось уйти из дома, о предателе-Бяше, что не пустил друга, из-за того, что, мол, «родители против на», о сильном холоде и снегопаде за окном, о Антоне, что сегодня выглядит вдвойне странным, нежели обычно, о надоедливом и неприятном запахе, идущем из неоткуда. В неожиданный момент, голос Антона вывел парня из мыслей и увёл все облака размышлений в сторону. – Проходи, ты как раз к ужину.—Всё также странно улыбаясь, Петров дружелюбным жестом руки указал на кухню. – Будь как дома, друг, Я ни в чём не откажу.—Зевнув, Антон направился на кухню, где уже был накрыт стол, пусть и на одного человека. Рома же, молча последовал примеру хозяина дома и пошёл на кухню. Также молча сев за стол, Пятифан сбросил с плеч рюкзак и положил тот на пол, около себя. – Ты голоден? Наложить суп? Хотя, кого я спрашиваю, конечно голоден.—Всё также улыбаясь, Антон подошёл к плите, где стояла большая серая кастрюля. Поняв, что от его ответа ничего не зависит, Рома лишь стал ждать заветной еды, пытаясь не придавать значения странному поведению друга. Мало ли, может, таблетки кончились прост. От этого шизофреника можно было ожидать чего угодно, и это он понял давно. – Я ни в чём не откажу, Я ни в чём не откажу, хэй...—Шептал себе под нос Петров, накладывая ещё одну тарелку маминого горячего супа с картофелем. Поставив тарелку перед гостем, Антон сел напротив, и стал медленно есть свою порцию, не отрывая взгляда от друга. По началу было неловко, парни молча ели. Антон перестал улыбаться как ёбнутый, что радовало Пятифана. Но, что не радовало его - это то, что парень продолжил странно поглядывать на гостя, да так, словно прям сейчас сожрёт заживо. Не будь бы Рома другом Антона, были б они не знакомы, парень бы сразу посчитал Петрова убийцей или педофилом и сбежал бы от него на все четыре стороны. Но даже сам факт дружбы с Антоном, и мысли, что тот ничего такого ему не сделает всё равно не успокаивали. Что-то явно было здесь не так. И дело даже не в самом Антоне, а в обстановке, ситуации. – А твои родаки где? Сестра там, родители.—Прервав тишину, Рома всё же задал один из дерзающих его вопросов. – У Оли зуб заболел, в больницу поехали.—Не смотря на друга, ответил тот спокойным тоном. После этого, Рома всё же не осмелился задать другие, также дерзающие его вопросы. Поэтому, парни молча продолжили есть. Но долго тишина не продлилась. Антон доел быстрее гостя, и убрав грязную посуду в раковину, вернулся за стол. – Не приятно как-то в тишине сидеть. Ром, я знаю множество историй. Совершенно разных, начиная от детских сказок, заканчивая историями про местный лес. Правда, множество. Коль желаешь - расскажу. «Коль желаешь - расскажу!»—Словно эхом пролетело в голове Пятифана.

...

На улице темнело, Рома всё также сидел за столом на кухне Петровых. Антон сидел напротив, болтал о том, о сём. Теперь стол был пуст, лишь два стакана воды стояли посередине. Парни уже поели, но желания спать не было, поэтому двое друзей просто сидели на кухне с стаканами воды и болтали. Точнее, в основном, болтал Антон, а Рома лишь слушал его и иногда поддакивал. К счастью для Пятифана, Антон перестал вести себя странно, перестал улыбаться шире Оби, перестал есть друга взглядом. Ну, либо не перестал, либо Рома просто уже привык к этому. В какой-то момент, речь зашла о животных, чаще диких. Что нет среди животных у Антона врагов, молвил тот, рассматривая стакан с прозрачной и холодной водой. Говорил, что нравится ему подкармливать волков, что настоящие животные — люди, молвил паренёк, прикусывая губу. Слушая друга, Рома поглядывал на окно, наблюдая за сильным снегопадом, что идёт уж третьи сутки. «Ром, я знаю множество историй, Правда, множество. Коль желаешь - расскажу, Коль желаешь - расскажу, Коль желаешь - расскажу!»—Эхом проходили старые слова Антона по лесу, пробегая через деревья, пролетая над снегом, ломая ветки деревьев и доходя до мрачного и полностью чёрного места, суваться в которое, боялись все. Все, да не Антон. Подростки также мирно продолжали болтать за столом Петровых, пока под окном посреди ночи не завыли волки. Вой волков оказался настолько неожиданным, что Рома вздрогнул. Медленно встав из-за стола, Пятифан отодвинул шторку в сторону и заглянул в окно. Было темно, словно в пещере, в добавок, был сильный снег, что закрывал обзор. Но, не смотря на всё, парню удалось рассмотреть улицу под окном и заметить, что волк там лишь один, бегает на четвереньках где-то среди деревьев. Но вой был словно от стаи диких волков, и становился этот вой, с каждой секундой громче. Отстранившись от окна, парень проглотил ком в горле, появившийся из неоткуда, и сев обратно за стол, на свой страх заметил, что Антон вновь заулыбался. Вроде как, в обычной улыбке нет ничего плохого, это даже хорошо, когда человек рад и с хорошим настроением, но в этой улыбке явно было что-то не то. Улыбка настораживала, внушала волнение и недоверие. И только сейчас, сидя за столом под громкий вой волков, Рома заметил, что глаза у Антона были словно стеклянные, ощущение, будто парень не мелкий шестиклассник, а пожилой человек, переживший войну, голод и смерти родных и любимых ему людей. Не успел Пятифан и опомниться, как Петров вдруг покинул дом. Проигнорировав поведение друга и решив, что тот вернётся, Рома встал из-за стола и вышел с кухни. Медленно шагая, рассматривая чужой дом и погружаясь в собственные мысли, парень в определённый момент понял, что запах, приветствовавший его на входе, исходит с второго этажа. Набравшись храбрости, Рома стал подниматься по лестнице, дабы узнать исход противного запаха. Парень шёл медленно, стараясь не создавать лишних звуков. Зачем? Он и сам не знал, но что-то глубоко внутри подсказывало, что лучше быть аккуратней. Возможно, инстинкт самосохранения, если, конечно, у людей есть инстинкты. За очень короткий промежуток времени запах привёл парня в чью-то комнату. Дверь была не закрыта, лишь прикрыта. Рука непроизвольно потянулась к ручке двери. Рома открыл дверь, перед глазами появилась детская комната с игрушками, маленьким телевизором и маленькой Олей, что лежала на кровати под одеялом. Парень позвал девочку, но та не ответила. Очевидно, спала. Но запах всё же шёл от сюда. Даже больше, запах шёл от кровати. Когда Пятифан вспомнил слова Антона о том, что его сестры нет дома, волнение поднялось. Это доказывало, что здесь происходит что-то не явное. В голове пролетела мысль: «Нужно уйти отсюда нахрен». Парень хотел её послушать и воплотить в жизнь, даже смог дойти до лестницы и сделать пару шагов вниз, но входная дверь открылась. Возратился хозяин дома. Только успел Рома поднять взгляд на друга, как сердце в груди стало невольно биться чаще. У входа стоял Антон, с ружьём наперевес. Неожиданно губы похолодели, а руки стали трястись. Сейчас все мысли на подобие «Мы с Антоном друзья, ничего не случится» и «Подумаешь, странно себя ведёт, и не такое бывало» мигом умерли. Не успел Пятифан и среагировать, как на улице вновь послышался вой. Только на этот раз, волчий вой был вперемешку с совиным уханьем и медвежьем рычанием. Страх усилился. Открытая входная дверь не внушала доверия, а Петров с ружьём уж тем более. Сейчас Роме хотелось лишь одного: Уйти домой. Но вновь улыбнувшись, Антон повернулся к открытой входной двери и заглянул куда-то в мрак, словно высматривая что-то или кого-то. – Друзья хотят покушать. Пойдём, приятель, в лес.—Пробормотал Петров, повернувшись обратно к другу.