От судьбы не уйдёшь

      - Олег, ну что сказала твоя адвокатша? — начала его спрашивать Лена прямо с порога, когда он пришёл домой.       - Лен, подожди, дай мне хоть раздеться, - пробубнил Брагин жене в ответ.       - Ах, да, конечно, проходи, - пролепетала Лена, она погладила его по куртке. - Кушать хочешь? Я тебе мяско с черносливом сделала.       - А выпить у нас есть чего-нибудь? — спросил Брагин, прислонившись к косяку.       - Наливка есть, сама делала. Хочешь, я тебе налью к мяску?       - Ладно, давай свою наливку. — Он хотел чего-нибудь покрепче, да и наверно в другой компании. Но с Куликовым последнее время они практически не общались в связи со сложившейся ситуацией и проблемами в семье друга, и Нину тоже не хотелось напрягать, она почему-то была постоянно на взводе.       - Помой руки и проходи на кухню. Я сейчас всё тебе приготовлю.       Брагин помыл руки, прошёл в комнату, и устало сел на диван, откинув голову на заднюю спинку. Всё это неправильно, всё как-то не так последнее время у него и у всех, кто его окружает. Как будто всех накрыло куполом, и этот купол не дает всем бедам вырваться наружу, и эти беды блуждают от одного человека к другому по кругу.       - Олежка, иди, кушай! Всё готово! — услышал он крик своей жены, раздававшийся из кухни.       Он вздохнул, нехотя встал с дивана и поплёлся на кухню.       - Проходи скорей пока горячее, - суетилась Лена около него.       Он сидел и без удовольствия жевал то, что приготовила ему жена, на наливку он даже не взглянул.       - Ну, рассказывай, что она сказала? — поинтересовалась жена, когда Брагин положил вилку на тарелку и уставился в одну точку.       - Кто? — не понял Брагин. Ленка вроде бы не должна знать, что он ходил к Марине.       - Ну, эта, твоя адвокатша.       - А, ну да. Она сказала, что можно договориться с судьёй за меньшую сумму, - ответил Брагин, не вдаваясь в подробности.       - Знаешь, я тут подумала... Раз уж мы продали свои квартиры и купили одну большую, деньги получены и потрачены, а сделку не отменить, давай продадим мамину квартиру и отдадим деньги твоей адвокатше, пусть она договаривается.       - А как же тёща?       - А она к нам переедет. У нас же теперь будет большая квартира, всем места хватит, - говорила Лена с энтузиазмом, убирая грязную посуду со стола.       - Не вздумай! Не надо ничего продавать. — На этот подвиг он был не готов — жить в одной квартире с тёщей, да он лучше на нары пойдёт.       - Олег, но что же нам тогда делать? — плаксиво произнесла Лена, отвернувшись от раковины, прервав свои хозяйственные хлопоты по мытью посуды. — Где мы такие деньжищи возьмём? И Шейнман чего-то не собирается тебе помогать. Он же хотел её оперировать, а теперь ничего не делает.       Михалёва была возмущена до глубины души. Ну, почему же её так всеми обожаемому мужу никто не хочет помочь? Она делала всё что могла, но чувствовала себя абсолютно беспомощной. Чего ей только стоило найти и уговорить эту Шансеву, отвязаться от Олега. Она даже всплакнула перед этой женщиной от бессилия и та, растрогавшись, рассказала о своей болезни и, поверив, отдала свои выписки.       - Юра, просто готовиться, и ищет специалиста, - произнёс задумчиво Брагин, он не хотел говорить жене о Марине.       Он вспомнил Нарочинскую - как она склонилась над своими записями, когда рассказывала ему о том, как хочет проводить операцию Шансевой. Её глаза блестели от профессионального азарта. Он помнил это ощущение, когда ты знаешь, что всё должно получиться и он был уверен, что у них получиться. Он чувствовал, что всё пройдёт отлично, Брагин не знал, откуда взялось это ощущение, но он чувствовал это. И ему поможет именно она.       - Ладно, я пойду спать, чего-то устал сегодня, - произнёс Брагин, покидая кухню.       Видеть расстроенное лицо жены ему было неприятно и уж тем более выслушивать её претензии к их друзьям.       Когда Олег делал предложение Лене, он и не думал, что всё будет так тоскливо. Конечно, он осознавал, что в семье появятся какие-то бытовые вопросы, которых он и не замечал в своей холостой жизни, но, как оказалось, к семейному быту он был не готов. Он слишком долго жил один и не привык, что кому-то что-то должен. На все Ленкины начинания и инициативы он реагировал с глухим сопротивлением и не от пустого эгоизма, упрямства или чувства противоречия, а из-за того, что он не считал нужным что-то делать для неё и ради неё. Он просто её не любил.