***
— Кофе? Ах, если бы Какаши имел ввиду действительно кофе. Встреча со студенткой застала его врасплох. Он никак не ожидал увидеть ее около своего дома. Каким образом она оказалась здесь, история умалчивает. Мужчина несколько раз проморгался, убедившись, что не ошибся. Да, это точно была она — староста самой шумной группы на потоке. Розовые волосы и огромные зеленые глаза. Речь шла совсем не о чашечке согревающего напитка. И Какаши заранее знал, каким будет ее ответ. Также он знал этот взгляд — полный заинтересованности и неприкрытого желания. В глазах Сакуры он выглядел довольно странно и до безумия привлекательно. По всей видимости, он был военным — Сакура не помнила, говорил ли он об этом на сегодняшней вводной лекции… Спортивные брюки, заправленные в армейские сапоги, обтягивали его крепкие ноги. Под бронежилетом широкие плечи облегала черная плотная водолазка, горловина которой прикрывала добрую половину лица. Сакура никак не могла определить, сколько ему лет. Волосы, несмотря на моложавость и подтянутую фигуру, были полностью седыми. Какаши всматривался в ее, еще по-юношески, мягкое лицо и яркие волосы. — Пожалуй, да, — Сакура лукаво улыбнулась. Это и послужило точкой невозврата. Какаши был ужасно рад, что у нее не нашлось причин для отказа. Они едва ли успели дойти до его квартиры. Хатаке смутно помнит то, как именно они оказались внутри. Об этом более красноречиво расскажут брошенная в коридоре обувь и валявшийся в дальнем углу бронежилет. Тем не менее, сидеть на коленях у своего преподавателя не казалось чем-то неправильным. Какаши судорожно целовал ее шею, прижимая руками ближе к своему паху. Он не знает, почему так завелся. То ли дело в этих розовых волосах, то ли в худощавом сбитом теле, то ли в майке, из-под которой виднеются соски. Харуно Сакура всполошила его с первого взгляда. Он никогда не спал со своими студентками, но тут что-то пошло не так. Впрочем, Какаши решил, что подумает обо всем завтра. Она так доверчиво льнула к нему, так изгибалась, давая понять, что тоже хочет этого. — М, а ты со всеми преподами спишь? Какаши не смог удержаться. — Нет, только с красивыми. Ухмылка тронула его губы. Сакура была остра на язык и до безумия привлекательна. Какаши не терпелось увидеть ее без одежды. Он потянул синтетическую ткань вверх, оголяя грудь. Сакура приоткрыла рот, проводя руками по металлическим сережкам, срывая с губ Какаши зачарованный вздох. Когда сосок оказался у него во рту, она шумно задышала и сильнее заерзала, отклонив голову назад. Не в силах оторваться, он обхватил другую грудь пальцами, аккуратно поглаживая ее. Ее кожа была слишком нежной. Запах Сакуры надолго останется у него в памяти. Какаши отпрянул и откинулся на спинку дивана, укладывая Харуно на себя. Она потянулась к полам его водолазки, трясущимися руками пытаясь подхватить края. Пришлось ей помочь и стащить одежду самому. Хатаке оказался под пристальным взглядом зеленых глаз. Сакура с жадностью рассматривала его сухое тело, обводя своими небольшими руками мускулистые плечи. Какаши притягивает ее к себе так, чтобы они коснулись кожа к коже, и девушка тут же вздрагивает. Она вся запульсировала. Поведя бедрами, Сакура чувствовала, насколько он тверд. Достаточно, чтобы взять ее прямо сейчас. Какаши тянется к ее джинсам. Сакура приподнимается, чтобы снять их, и остается в одном белье. Она до остервенения сексуальна. Неоново прозрачные трусики недвусмысленно потемнели около клитора. Пальцы Хатаке тянутся к ней и поглаживают через ткань. Она закусывает губу и опирается руками по обе стороны от его шеи. Какаши толкается стояком прямо в нее, крепче сжимая бедра. Ее глаза выглядят почти безумными и мужчина понимает, что она в его полной власти. Тело у Сакуры изящное и тонкое, гибкое. Она перемещается к нему на живот, а потом еще выше. Да, она все поняла правильно. Когда Сакура оказывается в аккурат около острого кадыка, то на секунду замирает. Какаши смотрит на нее снизу вверх, следит за ее пальцем, который ведет к влажным трусикам. Он терпеливо ждет, пока она отодвинет сетчатую ткань вбок. Кладет широкие ладони на ее ягодицы и подталкивает к себе. Ее запах сводит низ живота еще большим напряжением. Какаши раздвигает языком влажные половые губы, приникает глубже. Краем глаза видит, как вздымаются ее груди, как она мотает головой, как раскрывается ее рот. Сакура начинает двигаться сама, плавно скользя по его губам. Зажмурившись, он с упоением поцеловал клитор, сильнее сжал бледное бедро. Какаши был истинным любителем куннилингуса и просто не понимал, как мужчинам может это не нравиться. Прильнув еще ближе, можно было ощутить, как Сакуру охватил тремор. Она заерзала чаще и с полу-криком отпрянула, сползая Какаши на шею, оставляя на нем белесый след. — Иди сюда. Хатаке направляет ее своими руками, она покорно следует, облизывает успевшие обсохнуть губы и тянет острые ноготки к его спортивкам. Какаши стискивает зубы, когда она касается члена напрямую. Он напряжен, и каждое прикосновение отзывается чересчур сильно. Сакура не из стеснительных. Он понимает это по прямому взгляду, по ровной осанке, по тому, как она, не стесняясь, трогает себя сама. Ее движения слишком приятные, их уже достаточно для того, чтобы кончить. Какаши напрягается и через силу отталкивает ее руку, но только для того, чтобы стало еще приятнее. Он стаскивает штаны и обхватывает девушку руками, усаживая на себя. Шарит в кармане и находит, так удачно забытый, презерватив. Латекс почти остужает. Сакура нетерпеливо привстает, и, наконец, опускается на него. Вместе с ее стоном Какаши различает и свой, когда она сжимает его тесно-тесно. Он откидывается на спинку, жмурится и гладит ее подвздошные кости. Она так восхитительно обволакивает каждый его изгиб. Ее бедра рисуют круги, двигаются еле различимо, а Хатаке наслаждается жаром девичьего тела. Он открывает глаза, лишь когда она прислоняется к нему лбом. Всматривается в ее заполошный, почти безумный, взгляд. Движения становятся более глубокими, насколько позволяет положение Сакуры, но ему этого критически мало. Он пропускает розовые волосы через пальцы, притягивает ее ближе. Свежая груша хрустит на его зубах, терпкость амброксана щекочет грудную клетку. Ее запах сводит его с ума. Какаши перенимает инициативу на себя, натягивая пряди меж грубой кожи и подхватывая ее за поясницу. Да, вот так лучше. Сакура стонет с каждым толчком все больше, притягивает его за шею еще ближе. — Поменяем позу? Она смотрит заискивающе, влажно целуя подбородок, а потом и скулы. — Как ты хочешь? — Чтобы ты был сверху. Секунды вне нее кажутся вечностью. Он аккуратно укладывает ее спиной на диван и запрокидывает ноги себе на шею. — Так? Какаши прижимает ее своим весом, опираясь на предплечья. — Да, — Сакура зарывается пальцами в его волосы, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях. — Грубее? Судя по всему, да. Однако Какаши всегда предпочитал открытый диалог. Когда она прошептала «да» ему в губы, стало понятно, что он не ошибся. Сакура собственноручно дала ему карт-бланш. Ее вскрики участились, она металась под ним, покачиваясь от пронизывающих движений. Какаши казалось, что на это время они стали одним организмом — стоны и дыхание словно синхронизировались. Он взмок, с каждым разом входя резче. Останавливаться не хотелось. Сакура до одури замечательно подходила ему, будто их тела были пазлами одной мозаики. Какаши разлепил зажмуренные глаза и попытался сфокусировать свой взгляд на ней. Тонкие брови слегка нахмурены, на губах блестела капелька слюны. Когда ее глаза распахнулись и между ними установился зрительный контакт, Какаши почувствовал, как его тело пронизывает невесомый разряд. Самая обычная студентка оказалась космической женщиной. Не отводя глаз, он почти с остервенением входил в ее тело. Громкий полу-всхлип полу-крик разразил комнату, эхом отскакивая от стен. Сакура сжала его с бешеной силой. Спазм внизу живота только усилился. Оставалось совсем чуть-чуть до того момента, как Сакура окончательно станет «его». Он утыкается в изгиб тонкой шеи и, кажется, совсем забывается. Не слышит того, как Сакура хрипит снова, того, как из ее груди вырывается шумный вздох. Ему хорошо. Ему слишком хорошо. Сакура смахивает с его лба прилипшие волосы, открывая лицо, и тянется к губам. Отчего-то ей очень хочется поцеловать его именно сейчас, пока он в ней, пока она чувствует его так близко. Он согласно приоткрывает рот, слегка вжимая ее голову своей, в диван. Сакура тягуче-сладкая. Он чувствует, как ее пальцы гладят затылок, как она стискивает его шею лодыжками. Кажется, она не хочет его отпускать. Тело после оргазма тяжелое и ватное, а голова пустая. Хатаке понимает, что это именно то, чего ему так давно не хватало.***
Какаши видит розовую макушку в ворохе собравшихся в аудитории студентов, сразу же вспоминая ее сбившееся дыхание около его уха и запах тела. Мысли меняют свой ход очень резко, совершенно не интересуясь у Хатаке, удобно ли ему возбуждаться во время пары. Его спасает массивный письменный стол. Интересно, она сегодня опять без лифчика? Когда их взгляды встречаются, Сакура игриво стреляет зеленью. Кусает ручку и лукаво улыбается. Пусть он тоже помучается. Она занимает свое место в аккурат перед преподавателем и приспускает халат, из-под которого виднеются аккуратные точки-выпуклости металла. Какаши ухмыляется, открывая презентацию с лекцией. Пара проходит необычайно быстро, и когда мужчина отпускает студентов аж на двадцать минут раньше, будущие медики буквально светятся от счастья. — Харуно, задержитесь. Обеспокоенные взгляды друзей устремляются на девушку. Ино сочувствующе хлопает по плечу, мол, держись, подруга. Сакура тем временем закусывает губу, изо все сил стараясь не рассмеяться. С максимально понурым видом она захлопывает дверь в лекторий изнутри, чувствуя на себе прожигающий след от «разъярённого» взгляда преподавателя. Что-то подсказывает Сакуре, что подобное повторится еще не раз...