Песнь северного ветра

Стук каблуков воинских сапог отражается от каменных стен, разносясь эхом вокруг. Гермиона быстрым уверенным шагом идет по длинному холлу замка. Пальцы правой руки похлопывают по рукоятке палочки в кобуре.  – Эй, принцессы. Кабинет гербологии находится в другой части замка. Или ты, детка, пришла посмотреть на меня? Макглагген нагло улыбается ей в лицо. Хватается рукой за гульфик на тренировочных штанах, сжимая свою плоть и демонстративно выпячивает таз вперед.   – Грейнджер, я могу показать тебе больше, если попросишь. Двенадцать лет учебы.  Двенадцать лет тренировок.  Двенадцать лет борьбы.  Двенадцать лет назад филин опустился на ее подоконник, держа сложенный пергамент в клюве. Тогда и началась эта битва. Переступив порог Хогвартса она доказывала себе и всем, что достойна быть ведьмой.  Магия. Поражения и победы. Первые заклинания, что наконец сработали и опаленные волосы и брови из-за вспышек неконтролируемой магии. Обожженные кончики пальцев и дрожащие запястья от постоянных тренировок в мастерстве. Тысячи заклинаний и виртуозность управлением ресурсом внутри, что готов свести  тебя с ума только стоит отпустить контроль.  Тренировки. Болящие мышцы, ушибы и порванные связки. Высокие баллы и выигранные дуэли. Слезы на щеках и восстанавливающие зелья, пахнущие гнилью. Лопнувшие мозоли на ладонях и непроходящие синяки на ногах. Утренняя слабость и ночные припадки, сжимая зубами край подушки, когда сводит ноги от напряжения. Опрокинутые тела перед ней и опьяняющее чувство победы. Знания. Странные сказки и откровенный бред, доказывающий свою истину год от года. Стопки книг у ее кровати и тысячи часов, пропущенных вечеров с другими студентами и подросткового веселья, в стремлении стать лучше. Сотни имен и биографий. Сложные формулы и неудачные попытки сварить верное зелье. Болящие глаза и чернила въевшиеся в пальцы.  Двенадцать лет борьбы. И мягкая сморщенная плоть в пальцах Маклаггена, презрительно выдвинутая вперед.  Ведьма передергивает плечами, сбрасывая отвращение.  – Я оторву ему яйца. – огневолосая волшебница нагоняет ее со спины. – Не сомневаюсь. – хмыкает Гермиона.  – Я серьезно. Уложу его на лопатки, схвачу за яйца и выкручу их к хренам. – девушка сжимает кулак перед собой и демонстрирует, каким именно движением она собирается кастрировать Кормака Маклаггена. – И моя рука не дрогнет. – уверяет она. – Не думаю, что для волшебного мира это станет большой потерей. – продолжает рассуждать, вызывая улыбку у Гермионы своей болтовней. – Тем более и магическая и маггловская история знает достаточное количество евнухов, которые неплохо справлялись. М? – Джинни Уизли приподнимает одну бровь с язвительной усмешке.  – Твоя кровожадность всегда восхищала меня. – смеется брюнетка. – Пригласи меня посмотреть на этот знаменательный момент.  – Придется позвать большую часть женской половины Хогвартса, чтобы справедливое возмездие воистину свершилось. – подытоживает Джинни.– Кстати, где в очередной раз потерялась Лавгуд? Гермиона пожимает плечами. Полумна иногда пропадала, гуляя часами по лесам, даже во время занятий. Иногда просиживала целый день у окна, смотря в даль или разговаривала с кем-то невидимым около себя. Никто не понимал, что творится в голове этой ведьмы. Хотя Гермиона с Джинни и были близкими друзьями с Луной, но даже они не находили объяснения всем поступкам Лавгуд. Шепот воспоминаний прорывается внутри ее сознания, вызывая холод в груди.  – Сегодня утром она опять болтала. – приглушенно вырывается из ее рта.  Джинни заинтересована хмыкает и поворачивается к ней.  – Опять предсказала, что Невилл взорвет половину класса Зельеварения?  – Нет. – Гермиона делает паузу. – Она говорила обо мне.  Рыжеволосая ведьма останавливается, хватая ее за предплечье.  – Что она сказала? – ее глаза блестят неподдельным интересом.  Джинни всегда относилась к таким происшествиям, как к очередному детскому развлечению. Но Гермионе хочется рассказать ей все. Рассказать ей про страх, что сковывает ее, про странные сны, что слишком частом будят ее по ночам, про страшные слова, вылетевшие из рта провидицы. Но ком встает в ее горле. Она силится проглотить его, но не может. Поэтому просто вздыхает.  – Луна сказала, что скоро придут дети севера и я узрю их.  Брови Джинни приподнимаются. На ее лице застывает недоумевающее выражение.  – И что это значит?  Гермиона лишь пожимает плечами. Джинни молча смотрит в ее глаза внимательно и пристально. Ведьма уверена, что Джинни знает, что она недоговаривает. Но та лишь легко улыбается ей ответ.   – Ладно, Гермиона. Это может быть что угодно, ты же знаешь. Время покажет.  – философски заключает она и закидывает руку ей на плечо подруги, притягивая к себе. – Но знаешь, может эти дети севера, раз они сюда заявятся, заодно проучат Маклаггена, а? – спрашивает девушка заговорчески.  Смех вырывается из груди Гермионы и Джинни подхватывает его. Они продолжают свой путь, но уже медленней, потому что Уизли повисла на ней.  – Ты жутко мстительная.   – Скажи спасибо моими братьям. Кстати Рон опять пьяным красовался при парнях. Грозился, что свалит всех дам с ног своими очарованием. Держишься еще на ногах?  – Из последних сил, Джинни, из последних сил. – хихикает Гермиона.  – Он такой балбес. – пропевает Джинни.  – Легендарный вратарь Гриффиндора, между прочим. Ты совершенно не ценишь своего брата. Он уже влюбил в себя половину студенток младших курсов. Они ходят за ним стайками и присылают анонимные любовные признания.  – Я слишком многое о нем знаю, Гермиона. – парирует девушка. – О бедные наивные девушки. – притворно вздыхает Джинни. – Никогда не понимала, как можно так терять голову от парней. Ты видела Лаванду? Если я стану такой – примени на мне Круциатус.  – И ты когда-нибудь влюбишься, Джинни. – уверенно отвечает Гермиона. – Кстати, Гарри постоянно наблюдает за тобой.  Джинни отпрянывает от нее, но теперь Гермиона хватает ее шею и прижимает к себе. Рыжая насупившись идет рядом. Джиневра Уизли могла часами обсуждать чужую личную жизнь, сплетни, квиддич и дуэли. Часами. Но только не ее личную жизнь. Каждый раз, когда кто-то из подруг спрашивал о ее любовном интересе или говорил о том, что и ее в будущем настигнет это чувство, она уходила в себя, полностью закрываясь и предпочитала ретироваться под любым предлогом. А в последнее время, когда Гарри Поттер начал слишком часто обращать внимание на огневолосую стрптивицу, Джинни все чаще уходила в себя, не зная как реагировать на такое внимание. В свободные часы перед сном, девушки в женской половине башни все чаще стали спрашивать об отношениях Гарри и Джинни, и Уизли терялась, начиная запинаться и отрицать любой интерес со стороны парня. Гермиона лишь тихо посмеивалась над подругой. Как-то Гарри ужасно смущаясь заговорил с ней о Джинни, пытаясь выяснить не влюблена ли она уже в кого-то другого. Но она лишь пожала плечами, потому что сама не знала ответа на этот вопрос и пообещала постараться выяснить. За двенадцать лет их знакомства она сама успела сменить десятки коротких и легких влюбленностей, учитывая литературных персонажей и главных героев маггловских фильмов, о чем тайно делались с подругой. Но Джинни так ни разу и не обмолвилась с ней не словом о своих симпатиях.  – Лучше бы он перестал это делать. – недовольно бурчит девушка.  – Тебе он совсем не нравится? – предпринимает очередную попытку Гермиона. – Он так возмужал за последнее время. – она звучит, как Молли Уизли, но ее это не останавливает. – К тому же, Гарри лучший ловец Хогвартса с момента как сел на метлу. Твоя мама постоянно говорит, что он завидный жених для всей волшебной Британии.  – Ох, я знаю. Если ты забыла, то я играю с ним в одной команде. – фыркает девушка.– А моя матушка только и делает, что мечтает выдать меня замуж, где я, как и она когда-то, заведу дюжину младенцев и научусь готовить все фирменные рецепты из нашей семейной книги. – Джинни кривится и возносит руки вверх в мольбе. – О Мерлин, спаси меня. Как только мы покинем Хогвартс, мне некуда будет спрятаться от ее заботы. – протягивает последнее слово высоким голосом девушка.  Гермиона звонко смеется.  – Ладно, ладно. Может тебе все же стоит с ним поговорить?  В ответ Джинни смеривает ее осуждающим взглядом, как будто та сморозила откровенную глупость. Ведьма лишь закатывает глаза в ответ и отпускает ее.  – Пошли уже, я жутко хочу есть. – ворчит Уизли, прибавляя шага и поворачивая в соседний коридор. Студентки резко останавливаются. Юноша из Хаффлпаффа полулежит на полу, опираясь спиной о стену. Его лицо покрыто кровоподтеками и припухлостями. Из носа и разбитой губы течет кровь, капая вниз и впитываясь в плотный бархат формы. Склонившись над ним стоит мужчина, держа его за воротник, свисающий с плеча асимметричный плащ загораживает его лицо. Но на вышивки рукава блестит изумрудная вязь.  Джинни делает уверенный шаг вперед, выхватывая палочку из кобуры на руке. Но Гермиона хватает ее за плечо, останавливая. Пальцы ее второй руки ложатся на рукоятку палочки. Маг резко распрямляется, холодно смотря на них. Теодор Нотт-младший, принц Слизерина. Сын Теодора Нотта, Министра Магии Великобритании. Надменный, хладнокровный, идеальный во всем и лучший на своем факультете.  – Что ты здесь устроил, Нотт? – яростно спрашивает Джинни.  – У нас было маленькое недопонимание. – спокойно отвечает Нотт, натягивая перчатки на руки. – Но мы уже все решили. Не так ли, Смит? – спрашивает он лежащего у его ног парня.  – Ты сумасшедший, папенькин сынок. – выплевывает Уизли и рвется вперед, но Гермиона одергивает ее на себя.  Холодные синие глаза Нотта следят за ее действиями и он одобрительно кивает ей.  – Твоя подружка умнее тебя, Уизли.  – Ты избил его. – злиться Джинни, вырывая руку из захвата Гермионы. – О нет. Он нечаянно упал, когда мы спокойно и вежливо разговаривали друг с другом. Я уверен, он с удовольствием подтвердит это при надобности.  Джинни почти рычит, рвясь вперед, но Гермиона задвигает ее за себя и шипит сквозь зубы “Успокойся.”.  – Ему нужно в больничное крыло. – твердо и холодно говорит она Нотту. – Мы отведем его.  – Не переживай, Грейнджер. Я обо всем позабочусь.  Нотт смеривает Джинни за ее спиной надменным взглядом и достает свою палочку. Взмахнув ей, он поднимает тело студента в воздух и разворачивается, неторопливо направляется в сторону больничного крыла, левитируя бессознательное тело за собой.  – Почему ты меня остановила? – шипит Джинни за ее спиной. – Он сын Министра Магии. – холодно отвечает Гермиона, разворачиваясь. – Ты видишь, что происходит в последнее время в королевстве. Твой отец не в фаворитах у Министерства, Билл не выходит на связь последние месяцы и любой твой необдуманный взрыв эмоций направленный на Нотта может обернуться катастрофой для твоей семьи. Вы балансируете на волоске все годы, как Нотт-старший занял пост Министра.  – Я такая же чистокровная ведьма, как и они. Моя семья входит в список священных двадцати восьми домов.  Гермиона вздрагивает и делает шаг к ней навстречу, вскидывая голову.  – Я не это имела в виду, Гермиона. Ты же знаешь, мне наплевать на чистокровность. Но однако это дает некоторые привилегии. – в ее глазах плещется ярость. – Согласись, если ты ударишь его, то последствия для тебя будут намного хуже, чем для меня. Почему бы мне не оказать себе такого удовольствия? – Ты несешь ответственность за всю свою семью, когда я отвечаю только за себя. Это тоже привилегия, Джинни. – твердо отвечает Гермиона. – Напав на Нотта ты ставишь под удар всех вас.     Уизли молча сверлит глазами ее лицо. На ее лице застывшая маска гнева.   – Мы расскажем об этом, Джинни. – уверенно произносит ведьма. – Мы обо всем расскажем. – уже более примирительно говорит она. Сжимая челюсти, Джинни сверлит ее глазами несколько мгновений, но потом она расслабляется, ее плечи опускаются и она обреченно кивает ей.